- Моя госпожа? - мягкий голос нежно проник в затуманенное сознание, запутавшись в волосах, нежно коснувшись сомкнутых век, и Флавия улыбнулась по сне. Однако голос настойчиво повторил, - моя госпожа, нужно вставать. Мы почти прибыли.
     Прохладные ладони Кассиопеи гладили лицо новоиспеченной номархини, протирая его влажной тряпицей, смоченной в розовой воде. От неожиданного холода, который контрастом резанул горячую кожу Домициллы, она, наконец, открыла глаза.
     В каюте "Дара Муува" спалось на удивление хорошо. Это был один из лучших кораблей флота Балморы, который специально ради такой миссии переоборудовали в прогулочное судно, сняв большую часть орудий и выгрузив порох. Охраны на нем, впрочем, хватало, и это сильно беспокоило Флавию, которая терпеть не могла, когда за ней кто-то таскался, угрожающе начищая свой аракх. Ее бы воля - она бы с радостью села на первую попавшуюся бригантину и тайком пробралась бы на Тиль, однако Сенат настоял, чтобы ее визит носил официальный характер. Пришлось целый месяц ждать, пока судно приведут в порядок, а всех баронов оповестят о том, что они должны будут принять нового номарха Балморы в назначенный час. О том, кто был избран на этот пост после исчезновения Клавдия Домиция, конечно, распространяться никто не стал, хотя и гуляния в честь Флавии на острове закатили двухнедельные.
     Так или иначе, Флавия уже порядком устала от неожиданной неразберихи, охватившей ее родной остров. Радушные и кокетливые сенаторы вдруг превратились в озлобленных змей, ее собственный народ - в собрание подозрительных и недоверчивых лиц. Не то, чтобы Домицилла не вызывала у них любви и почтения, но сам факт того, что за одобрением своего назначения она отправилась к королю Хельма, сильно беспокоил балморийцев. Да и женщина на престоле - разве могло это уместиться в их плебейских головах?  Увы, номархиня не имела ни малейшей возможности как-то приободрить островитян; выйти на улицы и открыто заявить, что вскоре Хельм утратит свое влияние над Балморой, и именно она будет тому причиной было бы равным открытому объявлению войны материку. Флавия же понимала, что пока ее страна к этому не готова, и это, слава богам, понимал и Сенат. Никто и не удивился, когда женщина выдвинула предложение обратиться к Совету Баронов, однако и Флавия не была в сильном шоке, когда всю грязную работу поручили ей.
     - Вам нужно поесть, моя госпожа. Я принесла Вам фруктов и барашка, его только что зажарили для Вас, - Консуэлло вновь оказалась закованной в кандалы. Женщины делали это намеренно, чтобы не дать сторонним людям повод для сплетен. Домицилла славится, как жестокая рабовладелица? Что же, почему бы не дать толпе то, чего она хочет? Звякнув цепью, рабыня поставила рядом с окончательно проснувшейся царицей тарелку и отвернулась. Загар словно сполз с ее лица и даже в свете сальной свечи оно казалось зеленоватым.
     - Морская болезнь? Я не хочу есть, - номархиня уныло посмотрела на еду и взяла в руки гребень. Кассиопея вмиг засуетилась, желая помочь своей госпоже приготовиться к приему, однако Флавия легонько шлепнула ее по рукам, - ты можешь идти, на тебе лица нет. Позови лучше этих... ну, понятия не имею, как их зовут. Которых мы взяли с собой.
     Каждый, кто проводил в обществе Флавии и ее преданной рабыни Кассиопеи хотя бы несколько часов, сразу мог понять, насколько тесная связь скрепляла их отношения. В обычной жизни Домицилла не просто позволяла ходить той без оков, она еще и не чуралась спрашивать у нее совета или отправлять по каким-то поручениям к патрициям. Все остальные рабы для женщины носили исключительно потребительский характер, поэтому она даже не запоминала их лиц. Находка для убийцы - даже если бы любой посторонний человек нарядился рабом из ее свиты, номархиня далеко не сразу догадалась бы, что впервые видит его. Едва фигурка Консуэлло скрылась в отверстии в потолке, там мигом показались две другие девушки, и одетые куда скромнее, и не позволявшие себе поднимать глаз в присутствии госпожи. Они уже несли в руках многочисленные заколки и шкатулки с косметикой; все на этом корабле знали, что Флавия Домицилла сегодня должна произвести впечатление на баронов не только своим умом.

     Они прибыли в порт, когда еще не было и полудня. Жаркое солнце в самом своем зените играло бликами на синей воде Вдовьего моря, слепя глаза и покрывая золотистым загаром лица ступающих на сушу путешественников. Как высокопоставленного гостя, Флавию на пристани уже ждал наместник Рамия, низкорослый барон с объемным пузцом, так отчетливо напоминавшим бочонок вина, которым мужчина торговал, будучи обыкновенным купцом многие годы назад. Он был разодет в богатые одежды, украшенные самоцветами на воротнике, а в его оттопыренном ухе торчала крупная золотая серьга. Номархиня уже давно перестала удивляться тому, что тильские мужчины цепляют на себя столько тряпок в такую жару, поэтому и проступившую на его лбу испарину восприняла исключительно как дань климату.
     - Доброго дня, наместник, - учтиво поздоровалась Флавия, протянув барону руку, ладонью вниз. Несмотря на довольно испуганный взгляд, мужчина коснулся ее своими пухлыми губами и принялся расписывать царице особенности его небольшого городка. Домицилла внимательно слушала, однако так и не решилась перебить его и спросить имя того, у кого через считанные минуты ей придется просить помощи. Женщина старалась быть как можно более вежливой и осторожной, украдкой поглядывая на рабынь и следя за тем, чтобы те не искушались на голодные взгляды свиты барона. Последний же, схватив номархиню под руку, уже вел ее к форту, где была назначена ее встреча с пиратскими баронами. Заметно нервничая с каждым шагом, Флавия потирала шею и теребила край белоснежной тоги, пытаясь найти подходящие слова.
     Войдя в прохладное помещение, барон, наконец, отпустил руку номархини и оставил ее у дверей в зал заседаний, сам скрывшись за ними и учтиво дав женщине собраться с мыслями. Ее сердце колотилось, будто после долгой пробежки. Пожевав нижнюю губу, Флавия подозвала к себе Кассиопею и сняла с той кандалы и ошейник, желая в случае полного фиаско использовать ее, как свой козырь. Она не сомневалась в преданности собственной рабыни, а потому знала, что уроженка Тиля всегда сможет вступиться за свою госпожу. Кроме того, Домицилла была уже знакома с некоторыми баронами и эти знакомства, признаться честно, могли послужить ей как добрую, так и о-очень плохую службу.
     С шумом выдохнув и вновь набрав в легкие воздух, Флавия толкнула двери и оказалась перед взглядом почти десятка человек. То, что Совет собрался не в полном составе, она заметила сразу. Во-первых пустовало кресло Хранителя Кодекса, с которым женщина в силу определенных обстоятельств виделась чаще, чем с другими баронам. Во-вторых ее тревожный взгляд, тщательно выискивающий рыжую макушку и залихвастски закрученные усы, так и блуждал по лицам мужчин и женщин. Нахмурившись и растерявшись окончательно, Флавия сглотнула ком в горле. В сторону белых, как фйельский снег, волосы Эдвены Хоук Домицилла старательно пыталась даже не смотреть, чтобы лишний раз не встречаться взглядом со своей похитительницей. Яркая улыбка Блэра, который сверкал ей с обратного конца стола, за которым сидели бароны, резанула по глазам номархини, вызвав у нее ответную - слабую и нервную. Однако настоящий ужас женщина испытала, когда к ней повернулся мужчина, до этого сидевший к ней спиной. Лоу выглядел в точности также, как в их последнюю встречу, с той лишь разницей, что теперь в его глазнице красовалась дешевая копия правого глаза, а щеку и бровь украшал глубокий шрам. Рука взметнулась к губам Домициллы, прикрывая рот от неожиданного "ах!". Чувствуя, как ее ноги подкашиваются, номархиня быстро добралась до предложенного ей стула и опустилась на него, водрузив ладони на стол. Консуэлло, все еще семенившая за своей госпожой, устроилась на табурет в углу комнаты, где она старательно не привлекала к себе лишних взгядов.
      - Добрый день, уважаемые... - она запнулась, не зная, как обратиться к людям, собравшимся в этом зале. "Лорды и леди" - не то, "патриции" - в корне не то. Голос ее еще сильнее задрожал, - бароны. Как вы знаете, я прибыла с Балморы, чтобы сделать вам выгодное для наших островов предложение. Я знаю, что Тиль уже давно страдает от узурпаторов с Хельма...
      Флавия долго продумывала свою стратегию переговоров. Не одну ночь она провела в компании прицепса, с которым они перебирали старые папирусы и пытались обучить женщину тому, что в ее голову, в отличие от Клавдия, не вкладывали с раннего детства. Поэтому теперь ей оставалось лишь следовать задуманному плану, который не подразумевал выливания на голову баронов ушата информации о состоянии их дел с самого начала.

Этот день был для Эдвены крайне длинным, она не находила себе места с раннего утра, мечась по своей комнате точно тигр по клетке, она оставила при себе только Рида, остальным приказала даже на глаза ей не показываться, едва «Призрак» причалил к Рамию. Сегодня приезжала балморская принцесса, та самая, из-за которой, Хоук лишила Лоу глаза и навсегда испортила с ним отношения. Та самая, что порушила её план и оставила с носом, та самая… в общем, отношение баронессы к этой женщине было мягко говоря не очень. Себастиан наблюдал за метаниями капитана молча, поедая виноград и запивая его вином – вот извращенец - подав голос лишь когда понадобилось идти на совет, о чем сообщил какой-то мелкий пацаненок. Эдвена тогда пулей вылетела из помещения, чуть не сшибив посыльного, не мудрено, что в зале собрания она оказалась первой. Остальные бароны подтягивались постепенно, некоторые вовсе не пришли, как, например, и хранитель кодекса, вынужденный отсутствовать по другим делам. Это придало Хоук уверенности, Аттвуд часто осаживал Огневую Эдвену на собраниях, не давая проявиться свой нрав и в полной мере выразить свое мнение, сейчас же собравшиеся косились на пиратку настороженно, некоторые даже напугано, только Лоу ухмылялся, паскуда. Оскалившись в знак приветствия с бывшим другом, Эдвена снова перевела взгляд на дверь, крутя в плацах короткий нож и периодически загоняя его в столешницу. Делала она это только чтобы занять руки, хотя со стороны все выглядело угрожающе, особенно громкое «хрясь», после которого женщина со скрежетом доставала оружие из столешницы. Кто-то было попробовал объяснить Хоук, что встречать гостей подобным образом не тактично, но она лишь грозно сдвинула брови, бросив злобный взгляд на говорившего и тот заткнулся. Они не светский прием устраивали, какие тут этикеты и разговоры о такте.
Гостя не заставила себя долго ждать, в сопровождении своих людей она зашла в зал и села. На лице женщины отражалась неуверенность, это понравилось баронессе.
-Черта с два! Тиль не страдает от властей Хельма уже давно. – Прервала балморку Эдвена, что до этого момента пристально наблюдала за происходящим, сидя за круглым столом напротив Лоу и рядом с пустующим креслом Аттвуда. Сейчас же женщина вскочила на ноги и сделала несколько шагов вправо, оказавшись почти прямо перед Флавией, при этом нож пиратки воткнулся в какой-то пяди от рук номархини. – Сначала расскажи мне, что случилось с Яфеем, а точнее…как и по чьей милости?
Тихий шипящий голос Хоук навевал мысли о ядовитых змеях, глаза её метали молнии. Она не хотела слушать эту девку, один её вид вызывал в баронессе бурю негативных эмоций.  Будь её воля, она бы сейчас схватила её за волосы и вытащив на улицу, показательно перерезала ей глотку, но, к сожалению, Хранитель строго-настрого запретил кого-то убивать без веской причины, а потом особо подчеркнул, что личная неприязнь таковой не является. Именно поэтому Хоук все ещё пыталась сохранить хоть какое-то самообладание, именно поэтому её нож снова вошел в дерево, а не в чужую плоть. Она так и стояла нависая над Флавией и буравя её полным ненависти взглядом, когда с разных сторон раздались негодующие возгласы.
- Пусть договорит
- Хоук вернись на свое место
- Пусть ответит мне сначала... – Огрызнулась баронесса, но гул стал громче, и она была вынуждена вернуться на место вместе со своим ножом. Махнув рукой и призывая тем самым женщину продолжать, Эдвена, впрочем, дала понять, что так просто не отпустит балморку и выпытает все, что ей нужно любыми способами. Жвалки выступили на лице Хоук, а носок тяжелого сапога выстукивал злобную дробь по дощатому полу. Отвлекшись от созерцания черных кудрей, уложенных в идеальную прическу, пиратка посмотрела на девушку, что пришла вместе с Домициллой, тяжелый взгляд баронессы заставил рабыню опустить голову ниже, но Эдвена не почувствовала в том, как она держится, страха. Она была даже более уверенной чем её госпожа. Странно…

     Если мягкие и любвеобильные балморийцы больше напоминали обожаемых ими кошек, то тильские пираты куда больше походили на свору собак. Бешенных, озлобленных, вскипающих с одного неосторожного слова, которые будто чуяли, когда в их обществе кто-то испытывал страх. Жители Балморы в этом смысле оказывались куда податливее - чья рука их кормила, от той они и принимали ласку, чья дергала за хвост - на тех они без вопросов могли накинуться и растерзать в клочья. И, как и положено псам и кошкам, балморийцы и тильцы прежде всего были готовы терзать именно друг друга. Вжавшись в стул, Флавия несколько секунд испуганно переводила взгляд с одного барона на другого, ожидая их сурового приговора и вслушиваясь в каждое случайно брошенное слово.
     Она цеплялась за подлокотники собственно стула, приказывая себе успокоиться. Не то, чтобы она была особо бесстрашной, но трусихой Домициллу не решился бы назвать ни один плебей. У себя на Балморе это скорее она слыла той, кого стоит бояться. Однако сестра бывшего номарха брала своих жертв хитростью и изворотливостью, где-то не договаривая, где-то сообщая, что знает куда больше, чем готова открыть. По сути, ей бы и с баронами справиться не составило бы особого труда. Однако события последнего месяца сильно выбивали женщину из колеи. Надеялась ли она когда-нибудь, что сможет стать законным номархом? Конечно. Была ли она готова к тому, что ради этого ей придется лишиться самого дорогого - брата? Нет. Флавия хотела власти, хотела потому, что как никто другой понимала нужды своих людей. Но та цена, которую ей пришлось заплатить за эту власть, лишила ее последних остатков сил.
     Женщина с шумом выдохнула. Она хотела извиниться за свою нервозность, однако прекрасно понимала, что никому за этим столом до этого нет абсолютно никакого дела. Эта мысль больно уколола номархиню, которая привыкла находиться в центре внимания по более приятным обстоятельствам. В конце-концов, пусть территория и чужая, а бароны не настроены к ней так, как ей бы этого хотелось, она все еще имела как минимум один уверенный шанс на победу. Яфей ведь тоже думал, что восстание не оставит от семьи номарха и воспоминания, однако именно его голова теперь красуется в подвалах ее нового особняка в Лоте.
     Словно прочитав ее мысли про Яфея, голос подала Хоук. Подействовав на Флавию, словно ушат ледяной пробуждающей воды, этот самый голос заставил женщину резко выпрямиться и сощуриться. Глупо было надеяться, что эта бешенная пиратка осталась бы сдержанной даже на переговорах, но Флавия надеялась, что это безумие начнется хотя бы не сразу.
     - Голову Яфея доставили мне в закрытом ящике на исходе апреля. Гонец не представился. Записки не было. Должно быть, у моей семьи есть друзья. Поэтому, я не понимаю Ваших претензий, - процедила Домицилла, стараясь держаться максимально дипломатично. Взбодрившись от неожиданного нападения, она мигом почувствовала себя увереннее, словно вся сила, покидавшая ее последние недели, вернулась и разожгла внутри номархини почти погасший огонь. Приятнее всего было то, что Флавия не врала - пусть она и знала, от кого ей достался подарок, который невозможно переоценить, Фицрой все же был не дураком и сделал все, чтобы не подставить самого себя. Голос женщины стал увереннее и она задумчиво постучала пальцами по столу, пожимая плечами. Хоук, должно быть, это хладнокровие разозлило только сильнее, и взбеленившаяся баронесса подскочила к номархине, угрожая ей. Мужчины мигом засуетились, кто-то встал вслед за Эдвеной, кто-то закричал в ее сторону. Домицилла сглотнула ком в горле, переведя обеспокоенный взгляд на Лоу, будто ища в его лице поддержки. Конечно, рассчитывать на это было глупо, после того, как он уже однажды подставился ради нее, но женщине ничего не оставалось. Гвардейцев она специально даже в здание не пустила, а Консуэлло едва ли бы способна была дать хоть какой-то отпор, что уж говорить о самой номархине, которая об искусстве сражений знала только теоретическую часть.
     - Как так вышло, что твой старпом умнее тебя, а, Хоук? - женщина злобно зыркнула, не заметив, как ее ногти впились в жесткую древесину стола. Почти с благодарностью улыбнувшись мужчине, который не позабыл и в сторону нее бросить колкость, Домицилла закусила губу. Посмотрела бы она на этих пиратов, которые в одиночку бы стояли перед Сенатом. Она старалась ни чем не выдать своего страха, и это удавалось ей с куда большим успехом, чем несколько минут назад. Рабыня нервно заерзала на своем табурете, однако Флавия махнула той рукой и сделала привычное движение, будто хотела откинуть за спину убранные в прическу волосы. Вместо этого поправив пару выбившихся прядей, номархиня с шумом вздохнула.
     - Я не виню Совет за то, что вы оказали поддержку Яфею, это уже в прошлом. - Флавия вновь обратилась к остальным баронам, бросив в сторону Эдвены полный презрения взгляд, - Восстание успешно подавлено, мои люди рады воцарившемуся миру. Однако они, как и я, недовольны тем, кого отныне я считаю нашим, - она замолчала, удостоив вниманием каждого, кто сидел за столом, - нашим общим врагом. Я говорю о Хельме.
     Домицилла подавила в себе отчаянное желание встать и пройтись по комнате, активно жестикулируя и заглядывая в глаза каждому пирату по отдельности. Вместо этого номархиня откинулась на спинку и стащила по стола стакан с водой, какой был у каждого, присутствующего в этой комнате. Глотнув, женщина едва не закашлялась от того, как сильно напиток обжег ее горло. Складывалось впечатление, что вода на Тиле в принципе не в ходу, и даже супы они варят на основе рома. Погладив собственную шею, Флавия изобразила улыбку и вернула стакан на стол.
      - Я знаю, что Тиль уже долгое время находится с Хельмом... не в самых лучших отношениях. И делает совершенно правильно. Уважаемые бароны, кто-нибудь из вас знает, как выглядела Балмора до тех пор, пока узурпаторы не вторглись и не завоевали ее? И как она выглядит сейчас? Вы ведь не хотите этой участи своему дому? В таком случае, мы можем друг другу помочь.
     Номархиня изогнула бровь, всматриваясь в лица капитанов и наместников. Чуть дольше, чем на остальных, ее взгляд задержался на лице Марка Горация, которого теперь называли капитаном Маркусом Лоу. Он, как и она, не знал величия былой Балморы, но был выращен на рассказах о ней, поэтому должен был понять Флавию лучше всех.

Отредактировано Flavia Domitilla (2015-04-12 20:19:26)

Эта надменная девка раздражала Хоук абсолютно всем – от своей манеры говорить, до внешнего вида, который настолько не вписывался в обстановку, что Флавия казалась не просто гостьей с другого континента, а навевала мысли о совершенно ином мире. Мире, в котором Хельм «узурпирует» Тиль.
Эдвена бесцеремонно и крайне громко рассмеялась, а после ударила ладонью по столешнице, вскакивая на ноги и крайне озлобленно отмахиваясь от прочих присутствующих. Ох и влетит ей потом, все кости ей перемоют, а возможно попытаются эти самые кости и поломать, но видит Марис, она не могла молчать.
- Ты ничего не знаешь! – Женщина презрительно скривилась, а после крайне недобро сузила глаза, её тон сменился на более спокойный, но не менее вызывающий. – Что ты можешь нам предложить? Ты себе не можешь помочь, а предлагаешь какую-то помощь нам. Не кидайся такими вескими обещаниями...
Конкретное положение дел на островной колонии Хоук было известно, не то чтобы полностью, но достаточно, чтобы предположить, что дела обстоят не так гладко, как эта надменная выскочка пытается представить.
Эдвена хотела было добавить ещё несколько нелицеприятных для их гостьи слов и задать ещё несколько крайне каверзных вопросов, но тут её слуха достиг отдаленный вопль и приглушенный стук со стороны окна. Не то чтобы это была редкость на Тиле в принципе и в данной его области в частности, но одному воплю вторил второй и третий, а потом они все вместе слились в одно нескладное «ОЖАААААА». Запах дыма услышали сначала те, кто находился ближе всего к двери, видимо ветер сыграл с ними злую шутку и позволил нежданному «врагу» подобраться слишком близко.
- Что происходит? – Закономерный вопрос раздался сразу с нескольких сторон. Хоук наконец перестала буравить Флавию злым взглядом и быстрым решительным шагом направилась к единственному окну в помещении, открыв плотно сомкнутые ставни, женщине пришлось достаточно далеко высунуться наружу, чтобы оценить ситуацию и заметить внизу машущего руками Верга.
- Твою ж… - Емко прокомментировав ситуацию и вспугнув пару чаек на соседнем карнизе, Эдвена вернулась в помещение. – Пожар, идет со стороны пирса.
Все присутствующие на собрании не сговариваясь повскакивали со своих мест и рванулись к выходу, в головах каждого из них сейчас роились мысли одна другой страшнее; кто-то переживал за свой корабль, кто-то за людей, оставленных дожидаться возвращения своего командира в портовой таверне, а кто-то и том, и о другом. Едва люди миновали короткий коридор и добрались до одного из выходов, как возникла очередная проблема.
- Дверь не поддается…кх… - Картина, представляющая собой попытки трех здоровых мужиков открыть одну дверь и наползающего в замкнутое пространство дыма, заставила пиратку нервно сглотнуть, закашляться и прижать к лицу предплечье правой руки, а после рвануться на помощь упомянутым выше пиратам. – Завалено чем-то.
Приоткрывшаяся на полдюйма дверь позволила оценить ситуацию, но также и обеспечила в помещение приток удушающего дыма. За этой дверью был ещё один коридор, куда длиннее предыдущего и с куда большими ответвлениями переходов, зато он заканчивался выходом на свежий воздух.
Не бывает дыма без огня и совсем скоро, запертым стало не только трудно дышать, но и жарко, едва заметное алое зарево плясало на стенах. Каменный форт не мог полностью противостоять бушующему огненному монстру и скармливал ему деревянные перекрытия, мебель и, судя по треску лопающегося стекла, ром, что был припасен для сегодняшней сходки. В конце каждого подобного мероприятия всегда была пьянка, не зависимо от исхода переговоров напиться было нужно. Справа послышался жалобный стон, Эдвена резко повернула голову, с ужасом ожидая увидеть покалеченное тело, за которым не уследили в дыму и затоптали в давке или под шумок пырнули ножом свои же, но взгляд пиратки нашел лишь льющего слезы Гервасио, который самолично оставил ящики с ромом в кладовой за поворотом. Причем, не факт, что плакал он от едкого дыма, настолько сильно этот моряк любил залить за воротник. Хотя не время сейчас думать о мотивах горьких слез одноухого моряка, способного голыми руками свернуть из стального прута бублик, на повестке дня были и более весомые проблемы...
- Ри-и-и-и-ид. Ты где? – Вспомнив о старпоме, что остался где-то позади, Эдвена отошла от двери, с трудом протискиваясь сквозь столпившихся людей. – Я видела снаружи Верга. Надеюсь, он не один и сможет как-то помочь.
Ибо что ещё делать в сложившейся ситуации – не понятно. Дверь уже начали ломать, но будет ли от этого толк? А если и будет, успеют ли они закончить к тому моменту, как огонь доберется до них? Что черт возьми здесь происходит?!! Если в случайный пожар ещё можно было поверить, то заблокированный выход был уже чем-то явно фантастически не вписывающимся в концепцию простого совпадения.

     Флавия сжимала и разжимала кулаки, поглядывая на баронов и их сопровождающих. Среди них были в основном мужчины – любимая публика Домициллы. И вовсе не потому, что управлять ими было легче, ведь в основном, что наглядно подтверждала капитан «Призрака», мужчины были умнее и сдержаннее женщин. Однако мало кто мог устоять перед красивыми гостьями в полупрозрачных одеждах и дарующих свои улыбки каждому, словно единственному. Как дамы всегда любили ушами, так и мужчины – глазами, и будучи еще на Балморе, Флавия надеялась если не своим, то обаянием Кассиопеи расположить Совет к себе. Однако взбеленившаяся Хоук не только расстроила все ее планы, но еще и выбила номархиню из колеи, заставляя ту едва заметно раздувать ноздри и сцепить зубы, чтобы ни одно слово не вырвалось из ее рта.
     - Чокнутая, сорвавшаяся с цепи собака, нужно было послать за ее головой сразу, как я вернулась из плена, - каждая мысль Домициллы яркими огнями отражалась в ее глазах, легкая судорога сводила ее лицо. Почувствовав, что ее глаз начинает дергаться, женщина уперла ладони в стол и встала вслед за Эдвеной, чтобы та не смела возвышаться над ней ни ментально, ни физически. Прикрыв глаза и выдохнув, она призвала все свое спокойствие и принялась подбирать наименее обидные для тильцев слова.
     - Вы ошибаетесь, Хоук, - устало посмотрела она на блондинку, заставив даже обратиться к ней, точно она не была бывшей рабыней и одним из главных объектов ее ненависти, - Балмора вполне может справиться и без Вашей поддержки, но я посчитала мудрым решением заключить обоюдно выгодный союз между нашими островами. Тиль – сборище индивидуальностей, в крови которых жажда свободы и наживы затмевает все остальные помыслы. Это неплохо, однако, если вы столкнетесь с угрозой извне, не думаю, что большинство пиратов сплотится и встанет на защиту острова. В то время как у Балморы есть армия – большая, сильная и специально натренированная армия людей, для которых дисциплина – Вы знаете, что это такое, Хоук? – превыше всего.
     Сузив глаза до размера едва заметных щелок, Флавия ледяным тоном произнесла часть речи, которую так долго готовила вместе с принцепсом. Он предлагал ей множество вариантов того, чем можно заманить Совет Баронов и как на него стоит надавить, однако номархиня, в отличие от мудрого старика, уже бывала в обители Мариса и знала некоторые слабости местных жителей. Увидев, как изменилось лицо сначала Эдвены, а после и других баронов, Домицилла улыбнулась и открыла рот для того, чтобы продолжить свои попытки достучаться до пиратов, однако в тот же момент почувствовала резкий толчок и, пошатнувшись, встретилась обоими локтями со столом.
     Резко обернувшись и желая возмутиться, номархиня увидела, как весь зал в форте пришел в движение. За окнами слышались крики, мужчины со спутанными волосами и блестящими лысинами бестолково носились по комнате, ломясь в двери и простукивая стены. Оказавшись в самом эпицентре, Флавия лишь растерянно хлопала глазами, пока ее преданная рабыня не дернула ту за руку, уводя в дальний угол комнаты.
     - Только не бегите с ними, моя госпожа, Вас затопчут, - предусмотрительно заметила Кассиопея, и женщина согласно кивнула ей, глядя на то, как выламывается дверь, ведущая в коридор, снесенная потоком людей. Дым постепенно принялся поступать в помещение, заполняя собою все пространство и оседая в легких. Горло обожгло и обе женщины закашлялись, мудро расценив, что более оставаться в форте небезопасно для их жизни. Конечно, в суматохе никто не заметил того, что гостья Тиля осталась в самом центре пожара. Да и кому до нее было дело, кроме ее людей?
     Словно очнувшись ото сна, Флавия вскочила со своего места и метнулась к окну, обмахиваясь рукой и отгоняя от себя клубы серого дыма. Несколько гвардейцев, прогуливающихся по пирсу, мило болтали с портовыми девками, не обращая никакого внимания на загоревшееся здание. Номархиня окликнула их, стараясь перекричать треск горящего дерева и шум взбеленившихся мужчин, однако ее попытка не увенчалась успехом. Закашлявшись, она перевесилась через подоконник, складывая руки у рта и проклиная себя за то, что оставила охрану так далеко. Одного неаккуратного движения ей хватило, чтобы потерять равновесие и опасно перегнуться в сторону улицы, однако чья-то крепкая рука схватила ее за лодыжку и потянула назад, не дав Флавии упасть в песок и лишиться жизни. Обернувшись, она заметила мелькнувшие светлые волосы.
     - Лоу? – приложив руку к глазам, спросила женщина, однако мужчина лишь махнул ей рукой, призывая следовать за собой. На ощупь найдя свою рабыню, Домицилла сжала ее запястье и потянула к выходу. Идея, впрочем, была довольно глупая, учитывая то, что коридор форта лишь сужался, а источник жара приближался. Людям некуда было отступать, и все они оказались в западне. В испуге, Флавия носилась вдоль стен, ища двери или окна, из которых можно выбраться. Ругательства мешались в ее голове с молитвами, и она не нашла ничего лучше, чем пнуть какую-то тлеющую балку, которая мигом раскололась, осыпав подол тоги номархини алыми искрами.
     Отскочив, Домицилла и Консуэло принялись тушить загоревшуюся ткань, и невольно заметили, что в помещении стало свободнее. То ли кто-то уже успел погибнуть, то ли нашел выход. Почти рассвирепев, Флавия попыталась подобраться к единственной двери на улицу, которая не поддавалась натиску даже десятка мужчин. Однако ей удалось открыть ее с легкостью одного толчка, и оставшиеся в форте пираты удивленно заозирались на нее. Пока женщина соображала, почему так произошло, в открытую дверь уже хлынул воздух и несколько гвардейцев в золоченых доспехах. Именно они и расчистили завалы, мешающие Совету выбраться наружу. Подавая руки задыхающимся, они по очереди вытянули за руки номархиню с ее рабыней, а после и пухлых баронов с их подкоптившимися сподручными.
     Флавию отвели подальше от пылающего форта, вокруг которого уже стопились местные жители с ведрами воды. Согнувшись пополам, женщина закашлялась, сплюнув прямо на песок черную мокроту и благодаря богов за то, что они уже второй раз уберегли ее от смерти в огне.
     - Госпожа… нам так жаль, простите нас, госпожа… - один из гвардейцев отгородил Домициллу от толпы и вел в сторону причала, где ее дожидался ее корабль. Оставаться в Рамии больше не имело никакого смысла, - Вы должны знать. Мы нашли источник пожара и можем с уверенностью утверждать, что это был поджог.
     Патриция выпрямилась, с недоверием посмотрев на гвардейца. Он, должно быть, бредил. Кому мог быть выгоден поджог, когда каждый в порте знал о том, что самые влиятельные люди Тиля и Балморы собрались здесь на Совете? Горло сжала стальная ладонь страха и, обдумывая ужасающие слова ее слуги, Флавия ступила на борт.