- Абимбола хотеть плыть и грабить. Сказать другим – мы тоже чума и плавать? – Грешным делом и у Фицроя мелькала такая соблазнительная мыслишка в его рыжей голове. Почему бы и нет? Достаточно Аттвуду сказать, мол, без сложностей не обошлось, и вполне вероятно часть команды подверглась риску заражения, поэтому они все уплывают в свободное море на время карантина. Разумеется никто не осмелиться взять того же Соловья на абордаж, себе дороже, только пушки, только на расстоянии. Но чем были вызваны такие мысли? Великан Абимбола улыбался, как ребенок не в силах налюбоваться на огромный галеон «Ярость», один из тех кораблей, что обычно охранял подходы к Тилю наконец-то вышел в открытое море, полностью укомплектованный орудием и командой. Не собираясь рисковать бригами в морском сражении против фрегатов, Гордон настоял на использовании одного из галеонов. Хранитель кодекса с неохотой, но уступил старому другу и теперь пираты наслаждались громом без туч и без дождя. На море разыгрался настоящий шторм. Уничтожать зараженные, потерпевшие неудачу, но дерзкие корабли отправилось два фрегата, два брига и галеон. Фрегаты «Горе» и «Справедливый, а так же бриг «Тщетная надежда» находились под командованием верных Гордону капитанов, друзей и воспитанников, с капитаном «Горя» они плавали когда-то на одном корабле, когда Гордон числился простым юнгой. Много времени прошло с тех пор. Последним  бригом был «Грешник» под временным командованием капитана Барлоу. Вот только Гордон не стал разбираться какой из Барлоу будет командовать судном, переходя на галеон вместе с Эвандером и Абимболой, Гордон просто бросил – Капитаном будет Барлоу! – и теперь с ухмылкой часто оборачивался в сторону своего Грешника. Все корабли находились на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы не создавать друг другу препятствий. Растянувшись цепью, они патрулировали территорию вокруг основных портов и почти уничтожили всех капитанов решивших наплевать на волю совета баронов.
Казалось, небеса дрожат, когда галеон обнажал пушки  и пускал их в дело. Одно за другим ядра воспаряли к облакам и поражали цели, превращая пиратские корабли в решето. Грохот и крики, чередовались с отдаваемыми командами капитанов. На борту Соловья метался Миро Лерк, Гордон видел его так ясно, словно он находился рядом с ним. Он видел как его разорвало на несколько частей и эти части поделил между собой акулы. Даже Эвандер выбрался на палубу, чтобы оценить проделанную работу. К сожалению, Соловей был последний из списка. Больше никто из капитанов не рискнул приблизиться к Тилю, а увидев, что случилось с «Вдовой» и «Соловьем» свои паруса развернул обратно «Король бродяг». Нужно было возвращаться.
- Жалко Барата не видел. – Хоакина действительно не было в этот день с ними. Надеясь и на его помощь, Фицрой так и не понял, куда делся капитан. Но не беда, они справились с поставленной задачей.
- Удивляться, Грешник еще плыть. – Ничего не взорвалось, ничего не загорелось. Фицрой вопросительно вскинул бровь на замечание своего телохранителя и поднял трубу, направляя ее на бриг. По палубе сновали матросы, но самое смешное творилось у штурвала. Как кракен щупальцами оплетает обломки кораблей на дне морском, там Двейн вцепился в свою любовь – штурвал. Вокруг старшего брата выделывался младший, подходя ближе и касаясь штурвала, он ловко отскакивал назад, когда Двейн пытался до него добраться. Зная Вигго, Гордон испытал нечто вроде сочувствия к своему старпому, у того поди уже кровь из ушей идет.
- Двейн бедняга….
-….или Вигго. – Добавил Фицрой, зная, что тот так же не лыком шит.

- Я подтверждаю, все, что сказал капитан и…. – Рыжий мальчишка, почти юнец, Ред Арчер капитан брига «Тщетная надежда» уже создал себе неплохую репутацию и быстро добился уважения не только своей команды, но и других капитанов. Пятнадцатилетнему капитану, уже было далеко не пятнадцать и многие считали его внебрачным сыном самого Фицроя. Вообще каждого рыжего пацаненка или рыжую девку в портах записывали на его счет, но, то были все слухи. Гордон оказывал Арчеру поддержку и делился опытом, но и только. На совет Фицрой его взял чтобы тот мог подтвердить его слова. Капитан «Справедливого» решил не возвращаться на Тиль и поплыл искать удачу в море, а капитан «Горя» умудрился напиться еще в плавании, пока они возвращались обратно в порт. Оставался Арчер и старпом (целых два!) с Грешника, не решив кого лучше взять из этих двоих, Фицрой притащил обоих Барлоу на совет. Во время доклада Гордон говорил мало, просто перечислил уничтоженные корабли и подтвердил факт их уничтожения, Арчер покивал и назвал те - которые уничтожил он и те чью «смерть» он видел своими глазами. Право описывать горячку боя, цвет неба, воды и голод акул разрывающих своими челюстями еще живые тела, Гордон отдал Вигго, право его перебивать Двейну. Достав из кармана фляжку, Крысобой сделал хороший глоток и подложил под голову руку, да так чтобы только одно ухо теперь слышало то - чему он стал свидетелем. Второе же отдыхало.
-.....и старпом Грешника. - С умешкой закончил Арчер.

Отредактировано Gordon Fitzroy (2015-04-07 12:08:03)

Вигго, видя что доклад стал похож на улылый торг за несвежую дочку раззорившегося купца с животом на сносях, возвел очи,  набрал полную грудь воздуха и начал излагать свою версию произошедших событий, раз уж никто не остановил его еще при первой попытке набрать воздуха.

-А послушайте–ка теперь меня, братья мои по морю. Да расскажу я вам как было все на самом-самомном деле. Матушкой-защитницей клянусь, все было так и только так и никак иначе! - Вигго присел в коленях, словно  поверял тайну великую, и вкрадчивым мягким, как лапы кота, голосом начал рассказ. - Сначала была тишина, и лишь на фоне лазоревой красоты неба хлопки парусины разрезали молчание сторон, как  удар  кнутом нетерпеливого погонщика. Мы стояли друг против друга,  глядя  друг другу в глаза, и тягостная будущность довлела над нами. Наш невольный противник поджал яйца, даже его корабли  словно  уменьшились в размерах, но покинуть нас и уйти в  карантинную зону, как им вежливо и заблаговременно было предложено, они не решились, посчитав что мы струхнём или не сможем. Ан нет, смогли! От первого же залпа пушек дрогнула палуба, застонало под отдачей дерево.  – Барлоу резко сильно хлопнул руками по столу, так что кружки подскочили на добрые пару дюймов, выплеснулся ром, зато атмосфера удара сказителем была выражена в полной мере. - Свист ядра был слышен несколько  бесконечных мгновений, а затем обрушился на корабль супостатов точно молот богов. Образовавшаяся пробоина  взметнулась щепами до вороньего гнезда, на палубе противника песней мучений раздались стоны, и воздевая руки…  Воздевая, нечего тут меня перебивать, были воздевания, я  сам видел… руки это были. А то, что там жест был кто мы  по их мнению, это сказитель не обязан упоминать. Так вот, воздевая руки, противник, точно оглушенный косяк рыбы, метался по кораблю, а мы уже запустили второй и третий залп и все они ушли по цели. Корабли противников хрустели, как кости артритного старца, ломаясь и кренясь на бок, их паруса превратились в рвань, у ватерлинии закипела вода. - По мере разворачивания действа его голос становился громче, сильнее,  речь ускорилась, точно он спешил поведать покуда живо все в памяти, словно спешил пережить все заново. -  Падающие в море  люди, раненые и оглушенные,  призывали к кораблям злобных духов моря, акулы,  киты и змеи морские устремились к питалищу со всех сторон, их спины сверкали в синеве моря,  когда зверюги выскакивали и  утягивали на дно, рвали в клочья заживо,  раздирали и грызлись за добычу. Море кипело, море пылало алым, оно стонало криками умирающих и заживо пожираемых. Но мы стояли глядя на них и не дрогнув мускулом, за исключением судорожно бившегося на штурвале Двейна, у него свело  то ли руку, то ли ногу, а то ли крестец подагрой. Староват он, знаете ли уже для подобных прогулок на свежем морском воздухе. Но  все равно мы стояли как демоны, не дрогнув ничем кроме ягодицы Двейна, и смотрели на  страдающих несчастных, погибающих в бесконечной пучине. Юнга позеленее свесился с борта, окропляя воду своим завтраком, и не успел он поднять голову, как одичавшие от крови акулы бросились на него, чуть не утянув в пучину морскую, благо я успел шваркнуть одну по рылу саблей, и она убралась восвояси, только метку мою на себе унесла.  – Вигго размахнулся воображаемой саблей, показывая в точности как все было, судя по тому что он рубил направо и налево и наискосок и на втык,  акула должна быть мелко порублена на салат с фасолью, а не отделаться одной царапиной на носу. - Двейн не даст совать, он видел… Или это тогда ты как раз не учел ветер и корабль слегка отнесло от наших, а ты спешил все исправить? – и легкомысленно отмахнулся от возмущенного взгляда брата. -  Наверное да, ты был занят и не заметил, что ж, бывает, хотя ты в это время обещал ее прикормить, помнится, кем-то из команды, причем нашей. Но увидишь акулу с рассечённым рылом – знай, это была моя сабля. Акулы подбирали зараженных и уносили их в глубину, как дань морю, и  наш корабль, обагривший свои борта алой водой, величественно развернулся к следующему несчастному. И снова пушки запели песню смерти, снова задрожала палуба, и враг застенал, уже ведая, что пощады не будет. – Вигго часто лупил по  столешнице ладонями словно по барабану, имитируя нарастающую канонаду и резко внезапно оборвал, отчего тишина паузы хитроумно введенная сказителем,  прозвучала и того острее. - А когда едкий  пушечный дым развеялся, -  Вигго говорил так, словно силы покинули его, бой отнял слишком много усилий и в голосе появилась надорванная хрипотца как от выкриков команд с мостика. - лишь остовы кораблей покачивались. Некогда величественные гиганты с трудом держались на поверхности, волны лизали пробоины, заливая трюм, я видел как  в одну из пробоин забирался громадный змей, в поисках добычи, он тянул свою зубастую морду, выбирая кто достоин стать его жертвой, а потом схватил молоденького квартирмейстера с… Да был там квартирмейстер, что ты фыркаешь,  Двейн твою ж печёнку! – схватив кружку рома точно как змей схватил неведомого юного квартирмейстера,  младший Барлоу залпом осушил ее и вытер усы,  посверкивая возбужденными глазами. – Скажешь нет? Спроси хоть кого на том корабле, я даже самолично лодку тебе спущу на воду, плыви, не заплутаешь. Там  бушприт обвил морской змей и бьет хвостом по воде, пытаясь корабль в море утянуть. Вот ему и поможешь.

Отредактировано Viggo Barlow (2015-04-08 18:06:42)

     Когда Ахура ворвалась в зал, было уже далеко за полночь. Спрятанная в скалах крепость, в которой проводились собрания Баронского Совета, приветливо встретила ее зажженными факелами, возвещающими о том, что она явно не пуста. Это обрадовало пиратку, которой в доме Аттвуда ясно дали понять, что Хранитель не то, что еще не ложился в постель, но и подошвы его сапог так и не тронули родной порог этим днем. Признаться честно, женщина была в растерянности и понятия не имела, куда еще мог деться этот морской черт, и новость о том, что он зачем-то отправился в зал заседаний обнадежила ее. Поторапливая верного Рикардо, который нес факел возле нее, освещая путь, Ахура приоткрыла дверь и минуту стояла, в небольшую щель подглядывая за происходящим.
    Оба Барлоу в компании Фицроя и Аттвуда вели оживленную беседу, точнее большую ее часть, по своему обыкновению, вел как раз младший. Полный драматических пауз, неожиданных возгласов и хитрых прищуров, он живо рассказывал о какой-то миссии, с которой, должно быть, и вернулся Грешник, вытащивший Хранителя из дома в столь поздний час. Дождавшись, пока навигатор закончит свою пламенную речь, баронесса толкнула бедром дверь и, громко аплодируя, вошла в зал. Оглядев собравшихся и одарив каждого радушной улыбкой, она плюхнулась на свободный стул и попыталась перехватить у Вигго его кружку, однако тот оказался проворнее и осушил ее без помощи Ахуры. Фыркнув и сложив руки на груди, женщина постучала пальцами по локтевому сгибу и подняла их вверх, привлекая внимание к собственной персоне.
     - Хранитель, - она кивнула Редвину со всем почтением обратившись к нему, - у меня есть новости, которые могут заставить Вас забыть обо всем, что Вы слышали ранее. Хотя, не отрицаю, что рассказы Барлоу незабываемы...

      Этим вечером Ахура не собиралась покидать свои покои в форте, даже если бы "Кракен" горел синем пламенем и сжигал заживо всех, кто пришел искать утешения в его хмельных щупальцах в этот час. Вернувшись из Гериота всего пару часов назад, женщина лениво лежала на кровати, спустив с нее ноги и погрузив их в таз с горячей водой. Признаться честно, болели у нее не только ноги, но и зад, который так и не привык к постоянным перемещениям на лошади между городами. С ним она, впрочем, ничего поделать не могла, поэтому довольствовалась тазом и тряпкой на лице, смоченной в маслах, призванных вернуть ее коже вид и мягкость юношеской. Наблюдая за неприглядным зрелищем, Рикардо мерил шагами ее комнату, докладывая о том, как шли дела в Виргате в ее отсутствие. Несмотря на ужасную усталость, Загалу любила держать все под контролем, поэтому даже в столь тяжкий час выслушивала болтовню своего помощника, изредка давая указания.
     - А еще... - закончив свой доклад, юноша помедлил и потер нос, раздумывая над тем, как подать новость, - тебя дожидается Хиль.
     - Подождет до завтра. Отправь ему бочку рома для команды и пусть приходит с утра, - отмахнулась Ахура, однако Рикардо учтиво кашлянул, и та приподняла тряпицу с лица, изогнув бровь и посмотрев на юношу с немым вопросом.
     - Он ждет тебя с полудня, говорит, дело не терпит отлагательств...
     - Так какого дьявола он еще не здесь? - баронесса резко села, и ее маска медленно сползла с лица и прилипла к подбородку, делая ее похожей на бородатого старца, - веди его сюда!
     Капитан Девид Хиль был известен каждому пирату в Виргате, как главный любимчик Ахуры. Это было удивительно еще и потому, что за время знакомства с наместницей, тот, по слухам, ни разу не баловал ее сладостями. Однако было в нем нечто такое, что заставляло женщину относиться к нему с особым доверием. Мужчины считали, что он тайком доносит на других капитанов, женщины - что причина кроется в его крепкой заднице, и только один Рикардо доподлинно знал, что любимым качеством его хозяйки в Девиде была его верность. В отличие от большинства капитанов, которые, словно дети, канючили возможность поучаствовать в лихом сражении против чужих кораблей, Девид первым делом пришел к Ахуре с вопросом, не требуется ли от него что-то ей. И баронесса, пользуясь отвлеченным вниманием Совета, придумала любимому капитану неплохое задание. О том, что во время его выполнения, Хиль действительно обнаружит что-то ценное, она и не надеялась. Однако мужчина оказался куда проворнее, чем она предполагала. 
     Так и не расставшись ни с тазом, ни с кроватью, баронесса выслушала доклад Девида, и с каждым его словом ее брови ползли все выше, а губы растягивались в восторженном оскале. Она даже приподнялась на локте, а после и вовсе забралась с ногами на кровать, потирая ладони. Новости, которые привез капитан из очередного плавания, обещали стать одними из самых грандиозных со времен завоевания Балморы Хельмом. Предвкушая великие перемены, наместница спрыгнула с кровати и расцеловала бородатого мужчину в обе щеки, щедро набив его карманы золотом и пообещав обогатить его и его команду сразу, как кое-что уладит. А улаживать такие вопросы пришлось срочно. Как только Хиль покинул комнату, лицо Ахуры вновь помрачнело и она обреченно посмотрела на Рикардо.
     - Делать нечего. Седлай этих костлявых чудовищ.

     Наместница Виргаты замерла. Жесткий стул напоминал о крупе неугомонного жеребца, с которым они взаимно невзлюбили друг друга за сегодняшний день, и женщина нервно поерзала на нем, ища наиболее удобную позу. Несмотря на ее просьбу о внимании, мужчины ей пренебрегли и продолжили разговор, который застопорился с ее появлением. Баронесса начинала злиться. Каждый в Совете знал, что на заседаниях Ахура фигни не скажет и плохого не посоветует. Игнорировали они только ее предложения, касаемые мира с Хельмом, поэтому иногда женщина напоминала себе сломавшуюся музыкальную шкатулку, заевшую на одной ноте, которая всем осточертела. Однако на этот раз ее новости были далеки от Хельма, как Марис от огня, и Загалу кашлянула, встав из-за стола и уперевшись в него ладонями.
     - Мальчики, послушайте Ахуру и дайте ей возможность понять, что она не зря тащилась в Рейн посреди ночи! - пока она не начала ныть о том, как болит каждая мышца в ее теле, знающие баронессу мужчины утихли и уставили на нее свои лица. Растянув губы в улыбке, Загалу продолжила, - итак, новости. Пока вы, мои хорошие, играли в войну, мой человек был послан искать торговые суда на юге. Как вы знаете, многие предпочитают обходить нас, теряя драгоценное время... ну да не об этом. В своем плавании он, увы, так и не обнаружил ни одного достойного корабля, однако его добыча оказалась куда крупнее. Мы нашли земли. Новые земли. Их нет на картах, о них никто не слышал. Мы нашли новые, - она стала делать паузу после каждого слова для усиления эффекта, - не открытые, - снова пауза, - земли.
     И, завершив свою пламенную речь, Ахура довольно улыбнулась и села на прежнее места, наслаждаясь выражением лиц собравшихся в зале мужчин.

Отредактировано Ahura (2015-04-23 00:11:28)

Двейн слушал рассказ брата и понимал, что у него начинает нервно дергаться правый глаз. Щурясь, смотря в упор на младшего Барлоу, старший не спешил выражать крайнюю степень возмущения, которую выражал сразу на палубе Грешника при таких словестных баталиях.
… - Мы стояли друг против друга,  глядя  друг другу в глаза, и тягостная будущность довлела над нами. Наш невольный противник поджал яйца…
Закатив глаза, Меченный знал, что этот рассказ может затянуться на добрые три, а то и более, часа. Первый раз когда Вальтасар принялся рассказывать свои истории, команда не знала как долго это будет. Впрочем, все матросы внимали вначале с интересом, их глаза горели словно у мальчишек. Казалось, только Двейн выражал недовольство. Через четыре часа безумных историй, прыгания брата на палубе, хлопанья его ладоней и неожиданного громкого крика в особо драматичных моментах, даже капитан проникся его красноречием и почти смог уйти в свою каюту, если бы не старпом, окрикнувший его и предложивший рома, заметив почти удавшийся побег в каюту.  Маленькая месть подействовала, они слушали все вместе сказку о золотой рыбке с челюстями акулы и незадачливом моряке, запутавшемся в ожившем канате. К сожалению сейчас, присутствуя на совете, Двейн не мог остановить брата. Но едва не спросил откуда сам Вигго знает такие подробности насчет состояния противника.
- … мы стояли как демоны, не дрогнув ничем кроме ягодицы Двейна…
- Грот-мачта… Или фок? – задав самому себе вопрос вслух, Барлоу пытался решить важную задачу – на какой мачте повесить брата и как быстро это заметит Гордон?
- Нет… Фок лучше, она выше.
Решив, что если Фицрой выйдет на палубу из каюты, то на гроте он заметит быстрее труп Вещуна, ибо всевидящее око Крысобоя любит охватывать почти всё их судно, грот как раз сразу попадет во внимание. А вот на фоке, на самом верху, вполне можно.
Улыбнувшись подобно той акуле, про которую Вигго рассказывал, Двейн мечтал о том, когда их собрание закончится и они смогут покинуть эти стены. Уж тогда он спросит у младшего про пляски у штурвала, про ягодицы и остальные моменты. Хотелось срочно занять чем-то свои руки. Двейн жалел, что он мог свернуть эту шею, что не мог задушить никого и тем более не мог отрезать своим любимым ножом чей-то язык. Все чаще ещё мучило предложение, которое пока он не высказывал вслух – отрезать Вальтасару язык, пусть тот жестами рассказывает свои истории!
Став у стены, облокачиваясь об неё спиной, Меченный достал один из своих кинжалов, небольшой и легкий, не примечательный на вид. Задумчиво смотря в пол, острием вычищая грязь из-под ногтей, вполне ожидаемо появляющуюся у любого пирата вследствие работы, он продолжал слушать. Злость на брата стала осадком и мрачным решением разобраться позже, сейчас же он, Двейн, был тенью Крысобоя. Тенью Барона Фицроя. Вполне привычное задание -  стоять, молчать, слушать. Главное, что от него не требовали всё записывать и после читать вслух.
- Да был там квартирмейстер, что ты фыркаешь,  Двейн твою ж печёнку!
- Не было квартирмейстера! – ответив веско, ненавидя одно слово «квартирмейстер», которое сразу же подразумевало Эвандера, Барлоу прервал свое занятие и подкинул нож, ловя его за лезвие, ещё раз и ещё, снова замолчав и уделяя внимание ногтю большого пальца левой руки.
На самом деле старпом Грешника присматривался к другим капитанам и особо к их хранителю кодекса. Об этом человеке ходили легенды, а Двейн любил лицезреть и проверять такие легенды. Все чаще обращая внимание именно на Редвина Аттвуда, запоминая и рассматривая его выражение лица, пират изредка обводил всех присутствующих ничего не значащим взглядом. До тех пор, пока не заговорили о капитане Бродяги и пока не появилась Ахура.
«Жаль, Бродяга – не плохой корабль, можно было б и заиметь такой…»
Невольные мысли бывшего капитана растворились как соль в морской воде, не исчезнув до конца. Он, как и его капитан Крысобой, не особо удивился. Скорее даже наоборот.  Хмурясь, прекрасно понимая, что земля – это ничто. Это большой кусок камней, грязи, песка и деревьев с травой, которые чтобы приносили прибыль надо обрабатывать, а значит нужны человеческие руки. 
- Зачем нам новая земля? Нам и Тиля достаточно.
Вспомнив, что не ему здесь говорить и высказывать свое мнение и слово, Двейн вновь замолчал. Что они могут сделать с новой землей? Плантации? Заселить туда фермеров? Выращивать тростник или ещё что-то? Но тогда нужны новые точки сбыта, не говоря уже о проблемах с самим товаром, который может просто не вырасти.
Нож в руках Двейна продолжил свою работу, острие вычистило грязь из-под среднего пальца. Рассматривая свою руку, старпом приподнял голову и уставился на Редвина. Что скажет этот человек – то и будет на Тиле. Правда, оставался ещё и его капитан, Гордон, за которым пойдет вся команда Грешника.
Приутих на время и Вигго, но Меченный не понаслышке знал, что это не надолго. А вот Ахура…  Невольно бывший капитан Разящего вспомнил потерянный остров и груз в их далеком прошлом.
- Новая земля, значит, - проговорив самому себе, тихо и едва слышно, Двейн внутренне подобрался, слушая куда внимательнее обычного.

В старые времена, когда некоторых из тех, что могли бы стать его слушателями, и на свете не было, а сам Редвин был желторотым юнцом, он был всего лишь помощником старпома на корабле, и жизнь была не такой уж сладкой. Она и сейчас не казалась Аттвуду сахаром, но тогда у неё был больше вкус соли. Правда это скорее связано с тем, что кок на том корабле был ни к чёрту и пересаливал блюда от души, будто не рыба солёная, а в соль добавили немного рыбы. За то и отправили его кормить акул, стоило ему третий раз подряд испортить обед капитана, до этого ему удавалось не делать это более двух раз подряд. Но кок был капитану хорошим приятелем, а вот прочие редко были с ним в нежных чувствах. Его излишняя строгость злила и слыла притчей во языцех среди матросни. Все обсуждали его нелёгкий нрав и горячую голову, как он скор на наказания и как кожу рассекает хлыст уже на втором ударе, управляемый его твёрдой рукой. Но вот при количестве слов дело-то было иное. Из команды редко кто уходил по доброй воле, пираты либо погибали, либо их выгоняли, но уйти от капитана сам собирался редкий малый. А всё потому что при всём его жёстком отношении куш команда получала хороший и регулярный, а уж какую свободу они получали в портах. Капитан даже закрывал глаза если кто-то из его команды убивал другого пирата, пусть дружественного им корабля. Ему это скорее нравилось, потому что было лишним поводом для конфликта, кои он просто обожал. Бои во время захвата кораблей с товарами были ему скучны, слишком хорошо он владел оружием, а вот схватка с достойным соперником была ему куда больше по душе. Впрочем после каждой победы он поносил побеждённого на чём свет стоит.
Юнг на корабле было не так много, при подобных условиях не все выдерживали, хотя отбор был даже слишком слабым. Просто в глазах капитана они были пушечным мясом, расходниками, которые по какой-то причине сменятся, возможно уже в следующем порту. Редвин плавал на том корабле долго и во многом именно условия того корабля воспитали его, а в его возрасте и при не простом характере он не редко жалел, что некоторые капитаны куда более распущены. А ведь если бы не это, то стольких ситуаций можно было избежать. Серьёзно, иногда люди вызывали у него недоумение. Прямо сейчас он недоумевал, с какого момента Ахура стала такой доверчивой. Или может она посчитала свою новость не важной и абсолютно обыденной? Что же она тогда в столь поздний час явилась сообщить её. Захотелось покататься? Редвин выдохнул, отпуская раздражение. Он не любит любых ночных гостей и потому подобное отношение в его ситуации не редкость, порой хватает неверного слова, чтобы он вспылил. Самое удручающее при этом, что он уже держит себя в руках скорее по привычке, чем из надобности.
Опустошив кружку с ромом в очередной раз, он поставил её на стол, чуть отодвинув от себя. Ему пока хватит, при том какой оборот принял простой доклад о том, что всё в порядке, голова требовалась более светлая. - Хорошо, раз так, Гордон, Редвин наградил и Фицроя, и Ахуру недовольным взглядом, всем своим видом спрашивая, серьёзно ли они или у них день бога шуток, а он не в курсе, после чего посмотрел на Арчера и братьев Барлоу. Будь его воля, ни одного бы из них здесь не было в данный момент, - Все присутсвующие, что не являются баронами должны понять, что в случае если я услышу об этой новости, что любезно принесла нам Ахура, от кого-то кроме тех, кому я рассказал сам и тех, кто знает о ней изначально, я не буду разбираться, а просто всем отрежу языки, чтобы больше не говорили, уши, чтобы больше не слышали и пальцы, чтобы даже не силились что-то написать.
Как бы капитаны не доверяли своим поверенным, но доверие Редвина Аттвуда та монета, что встречается крайне редко. Особенно в тех случаях, когда тема была подобной этой. Сам факт существования свободных земель о коих ещё ничего неизвестно был очень прельщающим, а планы можно было воплотить грандиозные. Он снова обратил свой взгляд к баронессе, - Ахура, дорогая, продолжай. Он улыбнулся женщине думая о своём, предвкушая возможности.

Первое правило пирата – никому не доверяй! Тилем правила выгода и именно она создавала временные альянсы с той же скоростью, с которой их разрушала. Мир королей и рабов остался далеко за морем, на Тиле правила выгода. Пока существовала общая цель, существовал непрочный союз нескольких или более лиц. Собрание людей объединенных общими идеями и общими целями, почти остров идеалистов.
Вот и Гордон, слушая Ахуру думал в первую очередь о себе, стараясь полностью отрешиться от происходящего. Полностью отрешиться ему никто не давал, с одной стороны копошился Барлоу – эхо чужих  мыслей, с другой Арчер – как эхо мыслей своих, раз его старпом остался на «Тщетной». На зависть Ахуре, Гордон пил ром, уже не первую кружку. В отличие от женщины ему не нужно было садиться на лошадь, хотя бы, потому что пока не нашлось ни одного самоубийцы решившего затащить рыжего барона на спину этого дьявола. Грустен и смешен был детский страх Фицроя перед этими домашними тварями.
Притаившаяся на дне живота ярость лениво пошевелилась, перебирая узор своих колец, в ответ на эти манипуляции, пошевелился и Гордон. Никаких красноречивых жестов с его стороны не последовало, он не ударил кружкой по столу, не обнажил нож и не выстрелил в потолок из пистолета. Слова мужчины подобно криппелям точно врезались в грот-мачты чужих кораблей. Матросы должны знать не только кого надо уважать, но и кого следовать бояться. Но не на одном страхе держится команда, доверие к капитану, как и доверие капитана к своей команде нужно постоянно подкреплять. Тот же, кто и карает, является и первой защитой матросов на пути волны-убийцы. Авторитет слишком просто растерять….. 
- Языки, уши, пальцы, бестолковые головы и такие же бестолковые яйца этих двоих мои. Прошу не забывать об этом.
Напомнил Гордон, если кто забыл, ведь авторитет невозможно восстановить в полной мере. Никогда. Насколько бы хорошо Фицрой не относился к Аттвуду и Ахуре, с ними он виделся раз в два месяца, ну может быть чаще, а со своей командой он находился большую часть своей жизни и умирать под дулом фальконета, направленного рукой своего же бойца очень не хотелось.
Для сомневающихся же в Кодексе Чести, все слишком прозаично, чтобы оставались вопросы. То, что касалось Барлоу. Арчер отвечал за себя сам. Метя высоко, он пропустил мимо ушей чужие угрозы, лишь кивнул, не собираясь подставляться на рассвете своей карьеры. Обращая внимание лишь на смысл чужих слов, он таращился на темную грудь Ахуры и сочувствовал бедняге Бенту, не понимая, что он нашел в этой развращенной Тилем женщине. В своих мечтах он рисовал себе другую супругу, таких женщин на Тиле не водилось и нигде больше кроме фантазий юного Арчера, зато там они могли быть вместе навсегда.
Сделав несколько долгих глотков, Фицрой коснулся усов пальцами, размазывая по ним остатков рома. Накалившаяся было атмосфера, быстро вернулась к прежней отметке, угрозы отошли на второй план, Бродяга уплыл на третий. Были дела важнее.
- Я обязательно найду медузу достойную моих штанов. – Внял совету Гордон, действительно давно следовало расслабиться, в Кракен Ахуры вплывает одна вполне достойная такой высокой чести. А вот теперь можно было перейти к куда менее важным, но все равно важным делам. – С ромом, девками и порохом хотя бы все понятно. Ты хочешь, чтобы мы думали о скотоводах, ткачах и простых беженцах?
- Посадить их на лодки и расстрелять из мортиры. – Поделился своими планами Арчер, план был прост до безобразия и хорош о чем Фицрой не собирался признаваться вслух. 
- Не лучший способ завоевать любовь толпы. – Заметил Гордон несерьезно, Арчер же принял его слова за чистую монету.
- Вы давно были в портах? Достаточно пройтись по злачным улочкам, чтобы насобирать целый галеон попрошаек, сифиличных шлюх и стариков. Они бесполезны!
Молодости прощается многое, тем более столь резкие слова. Фицрой правда не прощал раньше, а сейчас понял, чужие слова его не колят. Видимо, поумнел, стал мудрее, старше…… дьявол всех раздери!
- Постой…какие мирные отношения с Хельмом? Мы не грабим их корабли, и они не трогают нас? Тогда нам действительно понадобятся новые земли, а мне лично сотня мотыг, чтобы обучить своих парней как вертеть корешки  и сажать табак. – Решив за лучшее умолчать о своих отсутствующих талантах в этом ремесле, Гордон подумал разобраться с этой проблемой в процессе, если она встанет у него на пути. Мотыгой по виску и нет проблемы или как там откручивают репе?
- Окучивать репу? – Кто-то брезгливо поинтересовался.
Мотнув головой, возвращаясь в зал собрания, он вынуждено признал правоту Ахуры. Как бы там ни было, в стратегии он разбирался, и воевать на два фронта они не смогут, тем более Хельм подавиться еще одной колонией. Слишком жирно даже для него.
- Ну и кто займется освоением новых земель? Я? Ты? Двейн? Уже есть конкретный план?
Тем более если именно Виргата страдает от перенаселения. Фицрою и наместнику Горна было проще. На остров Ламасс не пускают, кого попало и при необходимости на Тиль отправляют в бочках. Сталь, корабельная утварь и артиллерия, слишком рискованно пускать на Горн всякий сброд и давать им возможность гулять без надзора где им в головы взбредет.
Лицо обратилось в сторону Арчера.
- Говоришь на лодки и из мортиры? – Вспомнилось, как наместник Горна разделался с одним вором вздумавшим перепродать секрет изготовления Тильской стали кому-то на материке. Превратил казнь в целое представление. Грешник тогда больше всего забрал золото, ведь именно их канонир разнес беднягу на наживку для акул.

Отредактировано Gordon Fitzroy (2015-06-10 22:16:08)