Скука разъедала ее сознание, как сильнодействующий яд разъедает желудок врага. Ошметки былых мыслей сыпались с головы Домициллы, которая была вынуждена каждый свой день коротать в обществе рабов и нескольких кувшинов вина. Она даже начинала беспокоиться, что такими темпами уничтожит все запасы еще о наступления зимы, а ее хладный труп, пропитанный виноградным напитком, найдут в ее покоях с обреченной улыбкой на устах.
     Лето на Балморе подошло к концу, оставив за собой десяток песчанных бурь и засушливых дней, жизнь патриций и плебеев вновь вошла в привычное русло, больше напоминавшее существование и выживание. Кому-то жизнь на острове казалась излишне нервной, но, привыкшие к ней балморийцы, начинали сильно скучать, если в их судьбы не вмешивался рок в виде погоды или всевозможных празднеств. С наступлением осени островитяне отпраздновали день Туува, собрали урожай и все, что им оставалось, это мучиться от тоски. Лудусы готовили гладиаторов, плантации даровали щедрый сбор винограда, но сестра номарха принимала во всем участие лишь номинальное, а потому ее уделом по-прежнему оставалось полнейшее ничего не делание в собственной резиденции.
     Из-за похищения, которое едва не лишило Клавдия рассудка и состояния, брат запретил Флавии показываться в Лоте в ближайшие полгода. Друзей с материка к ней тоже не пускали, утроив охрану и ведя пристальную слежку за каждым шагом патриции. Осушив уже не первый кувшин с вином за этот день, Домицилла лениво сидела в кресле на веранде, где двое темнокожих рабов обмахивали ее пальмовыми листьями. Стук каблуков гвардейца, слышимый всюду, благодаря эху, разносившемуся в каменных стенах, никак не заинтересовал женщину и та даже не повернула головы, когда тот попросил разрешения говорить.
     - Моя госпожа, - даже зная, что она не увидит этого, охранник поклонился, - к Вам прибыл гость. Говорят, он из Моргардского леса. Представился, как барон Гвидеон.
     Услышав заветные слова "моргардский лес", захмелевшая Домицилла резко обернулась, вскочив с кресла и отбросив глиняный кубок, из которого только что пила. Из этого далекого места она знала лишь одного человека, и была уверена, что эта сама королева нашла способ послать ей весточку, несмотря на запрет Клавдия. Быстро взбив прическу и приказав принести зеркало, Флавия убедилась в собственной привлекательности и направилась к выходу, чтобы лично встретить гостя. Вино мягко румянило ее загорелые щеки и давало блеск глазам, а уверенная, пусть и слегка хмельная походка, с шумом отскакивала от каменных полов, выбивая четкий ритм. Достигнув дверей, женщина откинула прядь черных волос за спину и с улыбкой приветствовала барона.
     - Милорд! Рада видеть Вас в наших краях! - даже балморийский этикет не терпел столь радушного приема для незнакомого человека, однако неожиданная надежда, жажда общества и слишком большой процент вина в крови сестры номарха, прибавили ей фамильярности. - Что привело Вас в мою скромную обитель? - Флавия подхватила мужчину под руку, ухмыляясь и глядя на его темные одежды, в которых барону, наверняка, было ужасно жарко. Она повела его в большой зал, где, благодаря искусственному фонтану и специальной системе вентиляции, было намного прохладнее. Чуть помедлив, она шепнула, - Вас прислала королева?

     Пары вина быстро ударяли в голову молодой женщины, особенно на такой жаре. Солнце действовало на вино благодатно, причем не только позволяя скорее созревать ему, но и помогая быстрее достигать своей цели - опьянить. Хрупкая Домицилла хоть и была привычной в отношении употребления этого напитка, но все же его безусловная власть была могущественнее ее организма. Покачнувшись, женщина отпустила своего гостя и присела возле фонтана, зачерпнув воды и брызнув ее себе на лицо. Ледяная жидкость едва на зашипела на раскаленной коже, однако быстро спасла от зноя, в чувства Флавию, впрочем, не приведя.
     - Можете называть меня просто Флавией, барон, - с улыбкой сказала она и указала мужчине на место рядом с собой. Пока тот присаживался на каменный борт, ей удалось лучше разглядеть прибывшего к ней гостя. Слепящее солнце на улице туманило ее разум и мешало восприятие, поэтому, только оказавшись в тени, Домицилла получила, наконец, эту возможность. Барон предстал перед ней мужчиной, намного старше ее самой, который, впрочем, не смотря на года, не растерял своего шарма. Сестра номарха знала таких - некоторым из них возраст только шел на пользу. Карие глаза мужчины пристально изучали ее, что не укрылось от внимания Флавии и та невольно поправила выбившуюся из прически прядь. То ли из-за того, что она так истосковалась по обществу, то ли из-за вина, женщина не ощутила разочарования, когда Гвидеон сказал, что привела его на Балмору отнюдь не королева.
     - Поверьте мне, в этом нет ничего интересного, - постаралась оправдаться Флавия за свою оплошность, улыбаясь и касаясь тыльной стороны ладони мужчины. Она старалась собраться и стать предельно серьезной, однако ее язык уже немного заплетался. Разум Домициллы, впрочем, всячески старался очиститься и отрезвиться, поэтому та поспешно добавила, - мы с Вашей королевой давние друзья, только и всего.
     Женщина склонила голову набок и встала с бортика, пройдясь по залу и остановившись возле столика с кувшином вина. У себя дома она предпочитала молодое свежее вино, едва поспевшее в деревянных бочках. Однако предлагать его гостю, который, судя по всему, прибыл сюда с торговым предложением, было нецелесообразно. И, хотя у Флавии не было абсолютно никакого опыта в ведении торгов - на Балморе ее вино сбывали рабы и доверенные лица, довезти его до Хельма или Фйеля ей так и не удалось - даже захмелевшая она знала, что для получения наибольшей выгоды, предлагать ей стоит только самый лучший товар.
     - И какое же Вы имели удовольствие попробовать, милорд? - отвлекшись от созерцания графина, госпожа хлопнула в ладоши. С этим звуком два человека в дверях, более похожие на каменные изваяния, вдруг ожили и подняли свои головы на Флавию. Улыбнувшись барону, она перевела взгляд на рабов, - принесите моему гостю наше лучшее. И захватите графинчик для меня.
     Пройдясь вдоль стены с окнами, Домицилла задернула летящие занавески, погружая зал в еще большую тень, и вернулась к фонтану, приятно освежающему своей прохладой. Изогнув бровь и вновь пробежавшись взглядом по тяжелым одеждам барона, она приподняла уголок рта.
     - Вам не жарко? Вы, должно быть, впервые на Балморе, если решили так тепло одеться... Если пожелаете, я могу приказать подобрать Вам более традиционный наряд, или можете вовсе... - она не договорила, краем глаза заметив, как в зал вернулись рабы. Каждый из них нес по большому кувшину с вином и глиняному стакану, в котором, если верить мастерам винодельни, вкус напитка раскрывался наиболее полно. Переведя на них взгляд, женщина расплылась в довольной улыбке, перенимая наполненные стаканы и вручая один из них своему гостю, - попробуйте лучше это. Мы называем его "Кровь и Слезы", в честь гладиаторов, погибших на арене. Оно было приготовлено в 1429 году, когда смертность этих отважных воинов побила все рекорды. Прекрасное, терпкое и сладкое, как слезы жен и матерей, лишившихся своих мужчин.
     Флавия салютовала своим стаканом и сделала несколько глотков. Крепкое красное вино обожгло горло и, смешавшись с молодым в ее крови, одурманило с первых секунд. Возможно, именно поэтому она не нашла поведение барона, который, казалось, желал покинуть ее дом, оскорбительным. Напротив, подавив желание приказать ему остаться и развеять ее скуку, женщина сложила руки на подоле своей тоги и двусмысленно заметила.
     - Я не торговец, барон, но всегда рада поделиться всем самым лучшим, что я имею, - и, мягко улыбнувшись, Домицилла сделала еще пару глотков.

     - В самом деле? - тоном наивной юной девчонки спросила Флавия, удивленно откликнувшись на предложение о послании. Если в состоянии трезвого ума и здравой памяти женщина была подозрительной, скрытной и больше напоминала заточенную в камне богиню подземного мира, то вино, особенно в больших количествах, преображало ее почти полностью. Хмельной напиток столь расслаблял ее, что все бремя этого мира не падало, а с нежностью шелковой столы сползало с ее плеч, даря разуму свободу и приятную открытость. Одновременно понимая, как это было бы опрометчиво, Домицилла все кокетливо щурится и задумчиво проводит пальцем по собственным губам, - я обяза-ательно воспользуюсь Вашей услугой, барон. Мой брат такой тиран, кажется, решил оставить меня вовсе без друзей.
     Закатив глаза и хмыкнув, Флавия вновь подносит стакан ко рту, предварительно поболтав им и дав напитку насытиться кислородом. Подобный жест стал весьма кстати, скрыв большую часть лица сестры номарха, пока та подгядывала за тем, как ее гость избавляется от халата. Его одежда, столь непривычная для глаза балморийки, липла к телу, толком не скрывая ничего из того, что должна скрывать, и, как большой ценитель мужской красоты, Флавия оценивающе изогнула бровь. Да, пожалуй, оставаться серьезной и настроенной исключительно на деловой тон во время любых переговоров было для нее непостижимым. Чувствуя, что, по неизвестным причинам, в помещении стало еще жарче, Домицилла осушила стакан и дала распоряжение налить туда уже не вина, а воды.
     - Людям с материка довольно сложно разобраться с разнообразие наших вин, Вы правы. Каждый уважающий себя патриций содержит хотя бы один виноградник, который дает свой, особый сорт вина. Не для продажи, так для личного использования. Поэтому, не найти знатока лучше, чем балмориец, - женщина понимающе кивнула, оценивая, какое пойло могли предложить заморскому барону столице. Лот был городом портовым, рассчитанным на деловых гостей и обыкновенных туристов, а потому там ценилось не качество, а количество и цена. Местные торговцы впаривали свои подслащенные забродившие соки под видом изысканных напитков, и Флавия не уставала плеваться от того, что Клавдий запрещал ей выводить в широкую продажу вино с ее плантаций. Прознай о таких люди с Хельма, мигом бы вырубили все свои виноградники и сделали бы Балмору главным поставщиком.
     Глядя в морщинистое, но сильное лицо мужчины, Домицилла закусила губу, словно прикидывая, насколько достоин он траты ее времен и, видимо, внутри себя определив ему достаточную цену, она кивнула и оживилась, снова касаясь руки барона и легко сжимая ее в своей.
     - Я Вас научу. Оставайтесь на обед, Хоул, мы устроим Вам настоящую дегустацию. Не могу ведь я всучить Вам свой товар, при этом не дав Вам выбора, - она широко улыбнулась и легко приподнялась, потянув своего гостя за собой. Только после этого, чувствуя, как румянец от неожиданного комплимента тронул ее щеки, Флавия отпустила его руку. Она так давно не слышала подтверждения собственной привлекательности; прибыв после плена Эдвены в Лот, избитая и изможденная, женщина была похожа скорее на кусок мяса, чем на сестру номарха. И это был ее последний шанс увидеться с непривычными для нее лицами, после чего Клавдий мигом отослал ее в резиденцию, где всеми ее посетителями стали лишь лекари, рабы, да матроны, приходившиеся ей подругами. Поэтому уже само присутствие импозантного мужчины, щедрого на доброе слово, заставило ее плечи распрямиться, а щеки - заалеть.
     - Вы очень милы, - заметила Флавия, одаривая барона одной из самых очаровательных своих улыбок, и легко, словно вино в ее крови дарило возможность парить над землей, повернулась к выходу из зала в трапезную, - и, еще раз повторяю, я не торговец. Я обычная одинокая женщина, которая рада помочь заморскому гостю вкусить все прелести Балморы.
     Загадочно поведя бровью, Домицилла кивнула барону следовать за собой и, звякнув золотистыми монетками на подоле своей тоги, удалилась в комнату, где уже был накрыт стол.

     - Мой брат? Так Вы что, не знаете? - ведя за собой барона, Флавия вытянулась в струнку, услышав неожиданный вопрос и хихикнула, прикрыв ладонью рот. Признаться честно, она еще никогда не попадала в ситуации, где ее собеседник не знал бы о ее статусе. Коренное население Балморы знало ее, как дочь рода Домициев, заморским гостям ее неизменно представляли сестрой номарха. Она настолько привыкла к своему положению и слегка пресытилась им, что мгновение удивленно смотрела на мужчину, будто пытаясь прочесть в его глазах, не шутит ли он. В ее одурманенную головку даже закралась мысль, не соврать ли ей о статусе ее брата, придумав себе иную, менее помпезную личность, но остатки здравости в ее сознании не позволили ей этого сделать. Скрыв свою заминку за звонким смехом, женщина легко уцепилась на предплечье Хоула, словно грозилась потерять равновесие. Выпрямившись, Домицилла махнула рукой, словно отмахиваясь от мелкой мошки.
     - Мой брат - номарх Балморы, милорд, - дернув тонкими плечами, Флавия издала еще один тихий смешок и встала у стола, заполненного яствами и вином. Для барона уже подготовили отдельное кресло и поставили несколько тарелок. Каплун, свежие фрукты и золотистый рис уже ждали, когда ими наполнят блюда, однако еду хозяйка дома принципиально проигнорировала. Она вообще в последние дни почти ничего не ела, поэтому возле места, отведенного ей, была лишь небольшая тарелка с фруктами. Не дав и своему гостю увечься едой, Флавия распорядилась как можно скорее подготовить все для дегустации. Снедаемая скукой столько времени, она жаждала развлечения и веселья, а что, как не дегустация хмельного напитка, может развлечь и развеселить? Указав барону на его кресло, сама сестра номарха остановилась возле своего места и оторвала с ветки несколько спелых виноградин.
     - Но что мы обо мне? Все эти мелкие факты не представляют никакого интереса. Вот Вы. Вы давно гостите на нашем острове, Хоул? - она решила развлечь его беседой, пока рабы расставляли сосуды и кувшины по столу, откупоривая последний и наполняя первые. Флавия украдкой следила за ними, однако ее внимание было направлено на барона, за опасливыми действиями которого она с улыбкой наблюдала. Откинув копну темных волос за спину, женщина поправила золотистую фибулу на своей тунике. - Если знаете о том, как на Балморе ценят мужскую красоту, должно быть, не первый день. - она повела бровью, ухмыльнувшись, но внезапно ее озарила новая мысль, - или Вас пытались затащить в дом терпимости? Если так, то я вполне могу их понять! Вы... производите впечатление.
     Флавия лукаво улыбнулась, отправив виноградинку в рот и так и не договорив, какое впечатление производит Гвидеон. Впечатление ли того, что барон обладает тугим кошельком или привлекательной внешностью... пускай додумывает сам. Язык слушался сестру номарха куда хуже, чем ей хотелось бы, поэтому она предпочитала оставаться загадочной, точно Сфинкс, чтобы не дай боги, не наговорить лишнего. Осознав, что она отвлеклась от самого главного, Домицилла поспешила исправиться и указала барону на уже расставленные перед ним стаканы с вином. Их было около дюжины, и все наполнены чуть больше, чем на половину. Осознав, что с данного ракурса наблюдать ей будет сложно, женщина быстро порхнула в сторону гостя и устроилась прямо на его подлокотнике, так, что их ноги и плечи соприкоснулись, делясь теплом горячей кожи.
     - В моем распоряжении? - нависнув над бароном, Флавия игриво приподняла бровь и протянула руку, чтобы раб, обслуживающий дегустационные стаканы, дал ей собственный бокал. Отпив из него, женщина хитро улыбнулась, - что ж. В таком случае, приступим. Перед Вам лучшие сорта моего вина, Ваша задача - попробовать их и сказать, какие Вам больше всего пришлись по вкусу. Но, не торопитесь, перед тем, как пить, нужно дать вину насытиться кислородом. Для этого его стоит поболтать в стакане, вот так, - сестра номарха продемонстрировала пример на собственном бокале и кивнула мужчине, чтобы тот повторил процедуру с первым стаканом. Убедившись в том, что тот все сделал правильно, хозяйка дома продолжила, - затем, вдохните его аромат. Почувствуйте весь букет запаха, словно он исходит не от напитка, а от обнаженной женщины. Подумайте, по нраву ли он Вам. Желаете ли Вы его. И только потом... пейте.
     Домицилла, продолжив демонстрацию, понюхала собственное содержимое бокала, прикрыв веки для того, чтобы другие органы чувств не сбивали ее. И, распахнув ресницы, с легким смешком, отпила вино. Она тщательно следила за тем, чтобы Хоул повторял ее рекомендации, для удобства оперевшись локтем на его плечо. Хмель еще сильнее вскружил ей голову, все больше уводя ее от личности сестры номарха и делая ее поведение фамильярным. Поэтому, она даже не попыталась остановить себя, когда заметила алую капельку вина на жесткой щетине у самых губ барона.
     - У Вас тут... - она не договорила, мотнув головой и мягко коснувшись лица мужчины изящной рукой. Мазнув подушечкой большого пальца по влажной капле, она стерла ее с кожи и, улыбаясь, облизнула палец.

     - Хельм и Моргард - поразительно лицемерные места. Ведь никто не будет отрицать, что основные потребности человека - это вкусная еда, славная драка и хороший секс. В отличие от людей с материка, мы, балморийцы, не скрываем своей любви ни к одному из этих развлечений. Какой в этом смысл? - сестра номарха рассуждала, допивая уже второй бокал вина и чувствуя, как рука Хоула легла на ее талию. Ее рот исторгал слова, однако мысли были заняты тем, чтобы поддерживать видимость безразличности подобного жеста. С одной стороны, она привыкла к тому, что могла дразнить мужчин, которые не имели возможности самостоятельно коснуться ее, ввиду высокого положения. С другой, прекрасно понимала, как им сложно себя сдерживать, особенно если они еще не привыкли к подобному поведению женщин. А женщины на Балморе были совершенно не похожи на укутанных в кучу тряпок, чопорных леди с Большой земли. Поэтому Домицилла позволила себе расслабиться, повернув голову в сторону барона, - наш остров называют либеральным, но я считаю, что он скорее... естественный. Искренний. Живущий полной жизнью.
     Флавия радовалась, как ребенок, тому, что ее общество, наконец, было кому разделить. Признаться честно, больше всего она ждала, что к ее воротам подъедет паланкин с родным братом, или хотя бы жеребец с новым рабовладельцем, но, увы. Ее одиночество уже который месяц скрашивали лишь рабы и гвардейцы, присланные из Лота для охраны. Один из них, насколько слышала по голосам, доносящимся из-за двери, как раз пытался ворваться в обеденный зал и поинтересоваться, не пренебрегает ли госпожа мерами безопасности. Впрочем, те же голоса на доступном тумуувском объяснили мужчине, что Домицилла занята и видеть никого не желает, а в качестве охраны у нее всегда есть пара обученных рабов. Женщина скосила благодарный взгляд на дверь, переводя его на ранее упомянутых рабов - их, в отличие от гвардейцев, за полноценных людей она не считала, да и их преданность госпоже была насколько неукоснительной, что те бы, в отличие от псов Клавдия, не проронили бы ни слова о загадочном госте хозяйки. Все эти мысли о неусыпном контроле родного брата породили в ней волну злости и желания отмщения, поэтому она даже не стала сопротивляться, когда барон опустил ее себе на колени, точно последнюю шлюху. Даже сквозь пелену выпитого вина, она нашла этот поступок излишне фривольным для человека, который пришел к столь высокопоставленной особе, однако возражать не стала. Напротив, словно думая о том, что, если она продолжит эту игру, это причинит некую боль Клавдию, женщина улыбнулась и приобняла Гвидеона за плечо. Тонкий палец мигом поймал волнистую прядку черных волос и закрутил из них пружинистую спираль.
     - Какую же из этих женщин Вы бы выбрали? - приподняв бровь и ухмыляясь, поинтересовалась Флавия. Она на миг отвернулась, поискав на столе нужный стакан и протянула его барону, - попробуйте это. Не такое молодое, как остальные, однако имеет особенно терпкий вкус. Изысканное и дорогое, доступное лишь привилегированным патрициям, - поднеся стакан к носу мужчины, она подмигнула ему, словно ее слова относились вовсе не к вину. Тот, впрочем, напрочь забыл обо всех ее рекомендациях и советах, и осушил стакан, будто в нем была обыкновенная вода. Не удержавшись и мягко скользнув подушечкой пальца по кончику носа гроссмейстера, сестра номарха рассмеялась, - из Вас никудышный дегустатор, Хоул.
     Моргардский гость ничего не ответил на это странное замечание, впрочем, ответа Флавия и не ждала. Вино все больше ударяло ей в голову, и ей все труднее было контролировать собственное сознание и тело. Она сама не заметила, как принялась водить по ключице мужчины, аккуратно отгибая ворот его шелковой рубашки. Бессознательный жест, чтобы как-то скоротать паузу в разговоре. Флавия окончательно расслабилась, ощущая тепло мужских рук на своих бедрах и талии, и смотрела прямо в карие глаза барона, приподняв уголки губ в блаженной улыбке. Хоул, впрочем, тоже, казалось, успел позабыть о цели своего визита и расхваливал отнюдь не вино, за которым прибыл, а саму сестру номарха. Ее ресницы застенчиво опустились, пока мужчина одаривал ее комплиментами, на которые уже она не спешила отвечать. Помедлив, Флавия уже приоткрыла рот, чтобы донести какую-то очередную хмельную мысль, однако ее губы накрыли чужие: горячие, влажные, имеющие сладковатый привкус терпкого вина. Словно и не удивившись, женщина ответила на неожиданный, не то боязливый, не то целомудренный поцелуй, мигом ослабив, прочем, гуляющие по теплой кожи пальцы. Преждевременно оторвавшись от барона, она отстранилась и сощурилась, глядя на него не то оценивающе, не то прикидывая, что делать далее.
     - Что уж тут понимать, Хоул. Язык Вашего тела красноречивее любых слов, - Домицилла улыбнулась, вновь проведя пальцем по коже на груди мужчины и, держась за его плечо, перегнулась через подлокотник, крикнула своим рабам что-то вроде "Оставьте нас". Темнокожие исполины мгновение удивленно смотрели на хозяйку, словно спрашивая ее, уверена ли она в том, что ей не нужна помощь. Однако стальной взгляд госпожи, должно быть, убеждал лучше приказов, поэтому, оба раба удалились, оставшись по ту сторону двери. Улыбнувшись и вернувшись и сознанием и телом к своему гостю, Флавия лукаво улыбнулась и провела ладонью по его лицу, убирая от него длинные липкие волосы. В ее крови играл хмель, и, скорее всего, она пожалеет обо всем, когда вновь окажется трезва, но повышенный интерес мужчины услаждал и распалил ее. Поэтому, уложив теплую ладонь Хоула себе на внутреннюю сторону бедра, женщина уже сама поцеловала мужчину, страстно и развязно, оставив одну руку на его затылке, а вторую уложив на грудь, снова будто пытаясь содрать с него влажную от пота рубашку.

Отредактировано Flavia Domitilla (2015-04-21 00:06:30)

     С каждым мгновением воздух становился все гуще и слаще, а все происходящее перед ее глазами напоминало безумный хаос. Говорят, что алкоголь отключает разум или притупляет его, однако он скорее раздвигает рамки, в которые люди по собственной воле сковывают себя. Ведь говорят же, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И не только на языке. На коже, на кончиках пальцев, на корнях волос, которые вздыбливаются, когда напряжение все больше вырастает. Когда кровь смешивается с вином, внутренний контроль ослабевает, позволяя открывать истинную сущность человека. А она, как верно подметила Домицилла, требовала самых низменных удовольствий. Мигом позабыв о страже, рабах и даже проваленной дегустации, сестра номарха сбросила оковы своего положения в требовательных руках заморского гостя, которого видела в первый и, скорее всего, последний раз. И эта новость не просто не пугала ее, а даже напротив - распаляла еще больше. Больше даже, чем сама мысль, что, даже несмотря на заточение и унылый вид, столь видный мужчина нашел ее притягательной и желанной, толком и не испробовав всего ассортимента предложенного ей вина. Тая и слегка дрожа от прикосновений барона, на не останавливала его рук, откинув голову и прикрыв глаза от наслаждения.
     Ситуация накалялась и, глядя на тщетные попытки мужчины избавить ее от одежд, Флавия подавила смешок. Балморийские одежды патрициев представляли собой довольно сложную систему драпировки тканей, и мужчинам, как и женщинам, требовался как минимум один раб для того, чтобы помочь уложить бесчисленные слои тонкой полупрозрачной ткани вокруг их смуглых тел. Однако, как мужчины, так и женщины Балморы знали, что вся эта сложная и замудреная конструкция на деле удерживается простой брошью - на плече или груди патриция. Этим фибулам они уделяли особое внимание, заказывая их из драгоценных металлов, украшая самоцветами и символами рода. И, безусловно, каждый балмориец находил определенный шарм в том, как легко он может лишиться одежды, сняв всего лишь этот крошечный аксессуар. Барон из Моргардского леса не мог знать этой хитрой загадки, а потому Флавия оторвалась от него и, закусив губу, задорно улыбнулась.
     - Я Вам помогу, - легким движением женщина спрыгнула с коленей Хоула, решив не злоупотреблять больше их теплым гостеприимством, и отошла к столу, уперевшись в него бедрами. Пальцы щелкнули на золотой фибуле, откидывая целое достояние рода Домициев куда-то в угол комнаты, и несколько слоев кремовой тоги опали на пол, словно змеиная кожа. Оценив произведенное своим нагим телом впечатление, Флавия протянула мужчине руку, маня его к себе. Нагота - ни собственная, ни чужая не смущала ее, поэтому сестра номарха даже не попыталась прикрыться, когда ей в голову ударила неожиданная мысль о том, что она ведет себя излишне доступно и неосмотрительно. Молодое вино, не в пример старому, пьянит быстро и надежно, но и так же скоро разум учится ему сопротивляться. В ушах женщины звучали осуждающие, но завистливые слова ее подруг, раздавался крик ее брата, и даже ее собственные мысли напоминали ей о нормах и приличиях. Все эти тщетные попытки достучаться до нравственности Домициллы с легкостью заглушало горячее и шумное дыхание Гвидеона, который уже поравнялся с ней, избавившись от собственной рубахи. Поискав рукой еще не опустошенный стакан, Флавия сделала несколько жадных глотков и поднесла его к губам мужчины напротив. Ее действия не отличались аккуратностью, поэтому некоторая часть напитка струйкой побежала по подбородку барона, чертя свой путь по шее и мускулистой груди. Полную каплю остановил ее - Флавии - язык, повторяющий алый путь в обратном порядке и завершая его на губах Хоула.
     Слизнув с них остатки вина, патриция нежно погладила торс мужчины, словно изучая и намереваясь и с него слепить статую в свою прекрасную коллекцию известных мастеров. Влага напитала его кожу, позволяя рукам скользить легко, и так же легко они отогнули край его брюк, забираясь внутрь. Ладонь Домициллы легла на разгоряченную плоть, словно прося разрешения избавиться от последнего предмета одежды и, вновь вернувшись на свет, легко избавилась от него. Отстранившись от барона, Флавия оценивающе осмотрела плод своих стараний и с изумлением отметила, как бледна его кожа по сравнению с ее. Пробежавшись кончиками пальцев по паховой области, она улыбнулась, но, поймав настроение на игру, проявлять инициативы не стала. Напротив, уперевшись ладонями в поверхность стола, сестра номарха уложила руки Хоула себе на талию и предоставила уже ему возможность изучить себя.

Отредактировано Flavia Domitilla (2015-04-23 04:10:10)

Be my friend. Hold me, wrap me up
Unfold me. I am small. I'm needy. Warm me up.
And breathe me.
     - Знаете, Хоул... - горячо выдохнула она, едва касаясь влажными губами мочки уха барона, - на Балморе куда выше женской почитают красоту мужскую. - подарив легкий поцелуй за ухом, спускаясь по шее, Флавия словно искала особо чувствительные места на мужском теле. Физиология каждого человека представляла собой сеть запутанных лабиринтов и порою те ласки, которые одних приводили в состояние экстаза, для других были сродни обыкновенному рукопожатию. В своем обычном состоянии Домицилла редко интересовалась подобными вещами с мужчинами, предпочитая использовать их как источник исключительно собственного наслаждения. Однако вино, разбудившее в ней неожиданную страсть, взывало к самым естественным женским потребностям: к подчинению мужчине. А барон отчего-то к этому подчинению чертовски располагал. Ей даже подумалось на досуге узнать, что же он за человек такой и чем живет в свободное от дегустации вин и женщин время.
     Продолжая свои исследования, Флавия обогнула мужчину со спины, сжав ладонями его плечи и пройдясь руками вдоль позвонка, завершив их путешествие на крепких ягодицах. Для своего возраста Гвидеон был довольно неплохо сложен и имел хорошую упругую кожу, которой мужчины на Балморе похвастаться могут редко. Должно быть, мягкое солнце и особенности жизни в лесном королевстве старили медленнее, чем жаркий климат острова. Оценив своего гостя со всех сторон в буквальном смысле этого слова, Флавия вернулась к своему прежнему положению у стола и провела пальцем по одному из многочисленных шрамов на груди гроссмейстера.
     - Вы бы хорошо смотрелись в мраморе, - продолжает она свою незаконченную мысль и, чувствуя прикосновения мужчины уже на своем теле, тихо и лукаво добавляет, - а на мне - еще лучше.
     Эти слова заставляют ее рассмеяться, однако смех сестры номарха тонет в горячем вздохе, вызванном ласками его требовательных губ. Под их воздействием, она оказывается на столе, прикрывая веки и закусывая нижнюю губу. Удивительно, каким чувствительным органом становится кожа, когда лишаешься зрения. Как будоражит сознание чувственная тишина, прерываемая лишь томными вздохами, как отзывается тело на каждое прикосновение, дрожью пробирая до самых костей. Флавия чуть выгибается, когда ласки барона доходят до ее живота, а рука сама собой забирается в отпущенные волосы, порождая тихий стон в самой груди хозяйки дома. Она открывает глаза, чтобы еще раз оценить обстановку. Мир вновь встает на свои места, возвращая ее в реальность заточения на собственной вилле. Голоса за дверью стихли. Должно быть, гвардейцы остались удовлетворены отсутствием криков о помощи... или каких-либо других криков, и это уверило их в том, что в обеденной зале и впрямь проходят торговые переговоры. На долю секунды отвлекаясь, Домицилла изогнула бровь, подумав о том, что товар они с ее гостем так и не выбрали, да и цены своей она не назвала. Пожалуй, теперь это будет даже немного оскорбительно - просить у мужчины деньги за вино, будто она просит их за оказанное обоюдное удовольствие. С другой стороны, и даровать барону то, за чем он приехал, тоже было бы немного странным. Муув подери, она никогда не умела вести переговоров. Возможно, именно поэтому Клавдий не разрешал ей вести торговлю, даже несмотря на потрясающий товар, который она могла предоставить.
     Поняв, что в ее мысли снова вмешался ненавистный брат, женщина рисковала растерять вдохновение и мотнула головой. Приподнявшись на локтях, Флавия нашла губы Хоула своими и притянула его к себе. В какой-то момент она осознала, что этот мужчина - его взгляд, его запах, его необычный для местных краев вид - пьянили ее не хуже доброго вина. Чувствуя, что напряжение в каждой клеточке ее тела рискует выжечь ее изнутри, женщина подтянулась к краю стола, сжав бедра барона своими.
     - Я... - она хотела ответить что-то на этот стандартный, но искренний комплимент, но все, на что ей хватило сил - это просто положить руку на шею мужчины и жарко поцеловать его, выдыхая в приоткрытый рот беспомощное "хочу Вас".

Отредактировано Flavia Domitilla (2015-04-30 03:09:56)

     Если истина и впрямь скрывалась в вине, должно быть, у истины было вполне развратное лицо. Флавия не знала напитка, который делал бы человека столь же любвеобильным. Не то, чтобы ей довелось пробовать так уж много алкоголя, но диковинные сорта рома, настоек и эля доходили даже до портов далекой Балморы. И каждый новый вид, каждый новый глоток вдохновляли на совершенно разные вещи. Так ром делал ее веселой и легкомысленной, эль - заставлял отправиться к подножьям неприступных фйельских гор, настойки дарили горько-сладкий привкус песков Атлантии, но вино... вино раскрывало душу, делало пластичным тело. Возможно, именно поэтому балморийцы так ценили плотские утехи, производя этот виноградный напиток в самых больших объемах. Возможно, именно поэтому, затуманив разум сестры номарха, красное сладкое развязало ей руки и язык. Во всех вкладываемых в эти слова смыслах.
     Распаленная плоть легко принимает в себя нового мужчину, заставляя ноги только ближе прижать его к себе. Сильный толчок оставляет крохотную ссадину на спине, и женщина вздыхает со слабым стоном. Каждый новый опыт расценивается ей, как самый первый. Ни один из ее любовников не бывал похож на предыдущего. В основном, конечно, это были рабы - механические машины, от которых невозможно было ожидать искренности. Сдержанные, размеренные, идеально повинующиеся каждому слову. Сухие, будто сами пески Балморы. С одной стороны именно это и нравилось в них Флавии, с другой же... нет ничего прекраснее, чем ощущать чужое желание. Буквально слышать, как пульсирует кровь в висках, наблюдать за несдержанностью, за попытками подчинить все своему контролю...  Домицилла не могла не вскрикивать - каждое движение, каждый взгляд, каждая новая эмоция на лице Хоула заставляли ее тело превратиться в оголенный нерв. А вино, уровень которого превышал все дозволенные нормы, только еще больше приводило в состояние эйфории нечеткостью линий и размытостью границ.
     Чувствуя, как свело мышцу в ноге, закинутой на бедро мужчины, хозяйка дома предпринимает попытку присесть и задевает локтем глиняный стакан. Емкость со звоном встречается с каменным полом, разбиваясь на десяток черепков. Флавия прикрывает глаза и улыбается - не разбей они хотя бы несколько предметов посуды, можно было бы считать дегустацию несостоявшейся. Неожиданный звук, впрочем, заставляет не только Домициллу лишь крепче прижаться к барону, пальцами вонзившись в кожу на его плечах, но и привлекает к себе лишнее внимание.
     - Госпожа... - один из гвардейцев Клавдия рванул за ручку двери, показываясь на пороге на долю секунды и ошарашенно глядя на развернувшуюся перед ним картину. Оторопевший мужчина замер, точно вкопанный, пока в его голову не полетел новый глиняный стакан, уже самостоятельно пущенный хозяйкой дома.
     - ВОН! - яростно крикнула она вслед скрывающемуся за дверью гвардейцу. Вино и в этот раз сыграло с ней злую шутку - если бы в обычной ситуации Флавия увидела бы его и забыла об этом, то в этот раз ей пришлось устроить прохладную ладонь на влажной от пота груди Хоула, призывая его прерваться. Она не могла унять смеха, а потому лишь заменила ладонь собственным лбом, прижавшись к барону.
     - Прости, - она закрывает глаза, давясь хохотом, как девчонка. Вся нелепость ситуации внезапно обрушивается на нее, однако женщина ни в какую не желает отпускать от себя любовника. Делая все, чтобы не встретиться с Гвидеоном глазами, она осматривается в поисках вина или воды и, отыскивая еще целый стакан, подносит его к губам. - Я не... я отрублю ему голову, честно, - она все еще глупо улыбается, запуская руку в волосы и взбивая их. Пожалуй, это обещание ей и правда лучше выполнить.
     Успокоившись, Флавия поднимает смущенный взгляд на Хоула, проведя кончиками пальцем по ключицам мужчины, подаваясь вперед и лишь крепче сжимая объятия. Ее губы без труда находят чужие и нежно тянут их к себе, шепча скорее просьбу, чем предложение.
     - Вот, что бывает... - она мотнула головой, словно сбившись с одной мысли и перескочив на другую, - за следующей дверью моя спальня. Может, отнесешь меня туда и мы продолжим? - женщина подмигивает, с извинением во взгляде закусывая нижнюю губу.

     Оказавшись на руках у мужчины, когда тот ударился о ножку кровати, уже не в первый раз за этот вечер, Флавия прыснула. Должно быть, мудрый Тууб в своем верхнем мире смотрел на нее, качая крупной бычьей головой и насмехаясь. Домицилла верила в то, что боги играют людьми, точно марионетками, по своему желанию чиня препятствия на их пути и устилая дорогу цветами своим любимчикам. До этого и сама Флавия словно была вознаграждена балморскими богами за их усердное почитание, однако теперь они явно отвернулись от нее, поигрывая в камни и посмеиваясь над бедной сестрой номарха. Накрыв глаза ладонью, женщина старалась успокоиться и вернуть себе былой настрой. В конце-концов, еще никто не уходил из ее объятий не удовлетворенным. Да и она без того довольно сомнительно совершала сделки и вела переговоры, чтобы лишиться последнего своего умения.
     Поначалу обрадовавшись тому, что барон не растерял вполне естественных желаний, Флавия отозвалась на его ласку, однако учинившая преграду кровать сбила с толку, лишая всякой возможности вернуться к начатому. Скрывшись за водопадом черных волос, женщина уткнулась в ладони и тряслась от беззвучного хохота, подогреваемого несчетным количеством вина в молодой крови. Осознав, что мучить Хоула она более не имеет права, Флавия легко высвободилась из его объятий и помогла тому забраться на постель. Бегло пробежавшись взглядом по обнаженному телу, она остановила взгляд на раненой ноге. Изображение все еще немного плыло, но образовывающийся синяк заметила даже она. Домицилла вполне могла бы сама помочь барону, однако особе номаршеских кровей не престало возиться с ногами посторонних мужчин из Моргардского леса. Послав к Мууву двойные стандарты приема гостей, Флавия позвала юную рабыню с тазом теплой воды и специальной мазью, а сама уселась на кровать, скрестив ноги по-турецки. Оставив девчушку возиться с раной, сестра номарха опустила ладонь на бедро мужчины, задумчиво сжав его пальцами. В глазах гроссмейстера читался немой вопрос, поэтому она посчитала нужным объясниться.
     - Все дело в том, кто кому служит. Медея - моя личная рабыня, и ей абсолютно плевать, кто заходит в опочивальню к ее хозяйке. Гвардеец же слуга моего брата, и донесет о Вашем визите сразу, как почистят его лошадь, - словно юную девчонку, ее развеселила картина возможного гнева Клавдия, а потому Флавия снова улыбнулась и запустила свободную руку в волосы. Осознав, что ее улыбка выглядит немного кровожадной, сестра номарха с извинением посмотрела на Гвидеона и поспешила добавить, - а уж мой брат от Вас мокрого места не оставит, если узнает, поверьте. Поэтому, с утра полюбуемся на казнь.
     Едва не захлопав в ладоши от мысли о предстоящей плахе, опускавшейся на шею несносному гвардейцу, Флавия мечтательно возвела глаза к потолку и перевела лукавый взгляд на барона. Дождавшись, пока рабыня закончит и уйдет, она перевернулась на живот и растянулась возле мужчины, изогнувшись, точно кошка. Проведя кончиком пальцев по груди и животу Гвидеона, она вдруг встрепенулась и с азартом посмотрела в его глаза.
     - Оставайтесь на ночь, Хоул. Здесь, со мной. Обещаю, что больше нас никто не побеспокоит, - Домицилла задорно приподняла бровь, подмигнув и облизнув губы, и покосилась в окно, солнце в котором неумолимо ползло к линии заката, - завтра устроим новую дегустацию. Покажу Вам виноградники. Обсудим условия сделки уже в более привычной манере... или нет.
     Женщина коварно улыбнулась, дернув плечиком и на всякий случай перевернулась на бок, чтобы магистр хорошенько рассмотрел все, чего он может лишиться в случае отказа.