Год назад я стал королем. Только сейчас я понял, что это намного сложнее, чем быть просто наследником. На тебя возлагается такая немыслимая ответственность, что иногда хочется от нее убежать. Я никогда не убегу, нет, слишком долго к этому шел. Я подниму страну, уничтожу всех еретиков, люди будут меня любить еще сильнее, чем прежде. Теперь я король, я должен иметь хорошую репутацию. Теперь я король и у меня не может быть других женщин, кроме моей королевы, хотя эта мысль наводит на меня тоску. Я думал об этом, когда моя королева пересела к сыну, я любил его, а жену уважал, только и всего. Я уверен, что мог бы найти более искусную любовницу, но нельзя было портить о себе мнение, приходилось только сжимать поводья лошади и продолжать путь. Я играл с ребенком, когда у меня было на это время, он – первенец, поэтому именно его я буду обучать править королевством. Мой наследник.
Я еще не успел отдохнуть с дороги, а нам уже объявили о приезде герцога. Честно говоря, я прокручивал в голове наш возможный диалог, но мысли путались, слишком много вопросов нужно было обсудить. Скоро должен состояться турнир, а на него нужны монеты. Впрочем, я настоял провести его раньше, чем планировалось, на турнире мне самому нужно было отдохнуть, а не думать о проблемах государства, слишком уж много их накопилось.
Все будет хорошо. Все пройдет успешно. Успокаивает меня, но сейчас мне не нужна ее поддержка, сейчас мне нужно собраться с мыслями и показать, что я сын своего великого отца. Казалось, что советники специально опаздывают, тянут время. Я видел волнение своей супруги, признаться, я волновался ничуть не меньше. Как вообще возможно изгнать всю ересь из страны? Как я могу объединить все графства? Отправить их на войну с колдунами? Я уверен, что среди знатных людей есть колдуны, а что делать с ними? Вдруг кто-то из совета к ним принадлежит? Порой мне кажется, что я затеял напрасную войну, но мне нужно идти до конца. Люди бояться колдунов, они просят о помощи, они в поисках защиты. Я стану их щитом. Корона тяжелая, она сжимает голову, не дает нормально думать, иногда приходится морщиться от боли. Не думал, что моя ноша будет так тяжела. Здесь только я и моя жена, перед ней я могу снять корону.
- Давит, - провожу рукой по волосам и снова надеваю корону, скорей бы совет закончился, и ее можно было снять. Как бы он не затянулся на несколько часов.
Дверь распахнулась, советники важны, предстоял один из самых важных разговоров. Нельзя оставлять его на потом, нужно все обсудить сейчас. Сможет ли мне помочь в этом жена? Мы часто обсуждаем с ней политические дела, я и вправду иногда нуждаюсь в ее совете, ее нельзя назвать глупой женщиной, хотя часто казалась такой. Она вскакивает на ноги, я же продолжаю сидеть на своем месте, я – король, они – мои люди. Я должен быть вежлив, но не переходить за границы, они должны чувствовать, что мое слово решающее.
- Мы рады, что вы пришли на совет, - голос мой спокоен и холоден, возможно, только во взгляде проскальзывает волнение, - думаю, вы и сами знаете нашу цель.
Киваю бывшему советнику, взгляд на нем задерживается всего лишь на несколько секунд. Киваю Рейнарду, задерживаю на нем взгляд. Этот человек мне всегда казался интересным, что-то в нем есть притягивающее. Возможно, его ум.  Фосселер – более опасный человек. Нужно подбирать правильные слова.
- Ересь переполняет наши замки, нужно начать ужесточенную борьбу с ним. Я знаю, что многие обращаются к так называемым целителям, которых иногда держат при себе. Это неправильно, они такая же ересь, как и колдуны, которые наводят злые чары, проклинают наших детей. Они могут убить любого из вас, а некоторые могут оборачиваться совершенно любыми животными: кошками, волками, лисами, птицами. Разве это не представляет угрозы? - слишком много слов, слишком, -  так готово ли каждое герцогство к борьбе с ересью? Как обстоит боевая подготовка в каждом герцогстве? Можем ли мы рассчитывать на победу? Скоро турнир, это нужно обсудить незамедлительно, а приступить к выполнению уже после турнира.
Перевожу дыхание.

Отредактировано middle ages (2014-04-11 21:21:18)

Весть о прибывании в совете короля свалилась на Рейнарда внезапно, однако пришлась мужчине по вкусу: короткая улыбка, благодарность за столь великую честь и доверие, оказанное Линдбладам. Все почести соблюдены, а между тем граф, самодовольно ухмыляясь, решил, что покажет себя королю с хорошей стороны. Это был шанс, которым нужно было воспользоватся, шанс, данный ему богом Ломолом. И нужно быть дураком, чтобы упустить такую возможность выслужиться перед королем и прослыть для него человеком верным и преданным. А Рейнард глупцом не был, он знал, какая игра идет при дворе, и прекрасно понимал, что пешкой быть он не желает. Он - большее, чем о нем думают. Линдблад для королевского двора - темная лошадка, которая принимает сторону короля и потакает ему во всем. Мало кто и что о нем знает, да и сам граф-воин мало что говорит. Вот и сейчас он решил для себя, что отвечать будет только на вопрос обращенный к нему, и не более того. Гордость, гордость... Не погубит ли она бесстрашного воина?
Линдблад ненавидел турниры, считая всю эту показуху стратегически неверной. Что за прок от воина, все приемы которого уже заметили и приняли к сведению воины, что мудрее? Но говорить ничего не стал, отказавшись, по традиции, от участия. Однако, отправил одного барона из своих земель на эту клоунаду. В Линдерншире турниров не устраивали, слишком это было сладко для суровых бойцов, которые привыкли убивать, а не ласкать мечом противника, как ласкают девку из борделя. Столица же привыкла, что Линдерншир практически не присутствует на турнирах, но за оскорбление не принимала: всегда только один барон, всегда и без исключений, большего от Края Воинов не ждут. Однако, соблюдая все формальности, герцог и приближенные находили отговорку, которая всегда устраивала короля. В этот раз Линдблад сообщил, что неважно себя чувствует, но лишь сам над этим посмеялся: традиция.
Даже ради королевского приема в совете Рейнард не оделся должными образом, предпочитая кольчугу и простую рубаху, самые обыкновенные шерстяные бриджи и кожаные сапоги. Вместо красивых нарядов он притащил с собой двуручный меч и топор. Оружие, конечно же, попросили сдать, что и пришлось сделать, но Рейнард даже и не подумал отдавать свой припрятанный в сапоге стилет. Никто не знает, что ждет его за дверью. Но нет в нем волнения, ведь лишь только боги знают, что ждет нас всех. Двери распахнулись. Первым, конечно же, вошел герцог Флориан Фосселер. Человек ужасно притягивающий к себе Рейнарда. Воин мысленно сделал себе заметку пообщаться с Фосселером после этого балагана. Навстречу гостям ласточкой порхнула юная королева, белокурая и нежная, улыбающаяся. Девчонка. Умная, хитроватая, двуличная, но все же девчонка. Конечно же, Линдблада она не заметила, обратив свое внимание на Восточного герцога. Но это и не было нужно Рейнарду. Следом за Флорианом, он в поклоне легко коснулся своим горячими и сухими губами руки юного и прелестного создания:
- Моя Королева, - бархатным голосом, словно довольный лев, произнес воин.
Он ценил женскую красоту, как и оценил ее сейчас. Нет, Адриана не влекла его, она была красивой и юной женщиной. И это стоило ценить. Конечно, взрослый мужчина, такой как граф Линдблад, не был поражен или ошарашен королевой, но лишь выказал свое уважение к даме и ее красоте. Учтивость, не более.
Король сидел, как и подобало королю. Будь Линдблад королем, он, наверное, вел себя иначе, но он не был королем. Королем был мальчик, упояемый своей идеей истребления всех "еретиков". Рейнарду же было все равно, что там хочет Король, однако вид его это не выражал ни коем образом. Он склонил голову перед Чарльзом в жесте уважения и подчинения: хоть мальчик, но все же его король. Граф занял отведенное ему место. Выказав выражением лица особую заинтересованность в речи короля, мужчина думал о своем. Слова, слова... "Все это представляет угрозу лишь для тебя, король", - подумал Рейнард. Он размышлял о своей сестре и о чудесах, которые ту переполняют. Разве может это быть злом? Сам он верил в богов, силу которых Чарльз даже не представляет. Но пусть все верят, что Отец-создатель его бог, так будет надежнее.
Ответ герцога Фосселера удовлетворил Рейнарда. Он намеревается ответить примерно то же самое, но это не значит, что все так и происходит. Когда король обратил свое внимание на него, лицо Линдблада не выражало ровным счетом ничего. Перед Чарльзом сидел воин, способный на многое ради своего короля.
- Запад борется с ересью, мой Король, - вкрадчиво заговорил своим бархатным голосом граф, - в Авелли герцог Андрес успешно проводит пропаганду, вместе с тем истребляя бесов, что нарушают покой жителей своими бесчинствами. Военная школа Истакора каждые несколько месяцев отправляет свои отряды во главе с проверенными капитанами и в другие города Западного герцогства. Более подробно герцог Найтон изложил в своем письме, которое просил передать Вашему Величеству.
Мужчина вытащил конверт с нетронутой печатью, изображающей ворону младшей ветви дома Найтонов, и положил его на стол напротив короля. Сам же он прекрасно понимал, что в его школе любая религия практически под запретом, ибо на нее просто не хватает времени и сил. В этой школе воспитывают мужчин, а не девочек. Кто-то, а Линдблад, сам прошедший через это, знает, что делает. Да и сами еретики не глупцы, и давно уже ушли из городов, а те, что остались, неприкасаемы. Например, его сестра, милейшая Рейнейт, или он сам, верующий в богов, которых ненавидит его король. Вера Линдблада - его свобода. И он более чем хорошо понимает, что людьми невольными управлять намного удобнее, чем свободными и сильными. Он понимает, зачем была начала эта война. И он, Рэйнард Линдблад, в этой войне на стороне свободы, хоть и сам связан клятвой, данной королю.

Кто бы знал, как Флориан не любил советы. По его мнению, это было раздражающе бесполезное занятие: никто никого не слушает, никого не волнуют слова собеседника. Все только просчитывают, как бы ужалить побольнее. Если вдруг попадётся совестливый король, то горе ему. Советникам давно наплевать на его указы.
Сейчас герцог равнодушен не был. Тема была очень весёлая и занимательная, и за полётом монаршей мысли стоило проследить. Он не понимал одного: зачем говорит Адриана. Слова этой женщины – это просто слова женщины. Если бы королева была дальновиднее, она бы не стала говорить сейчас, она бы нашептала мужу всё, что думает, уже потом, и никто из советников ей бы не помешал. А так она поставила своего супруга в весьма неловкое положение: если тот позволяет женщине говорить, то либо признаёт, что решения принимает она, либо разрешает ей болтать, потому что на самом деле ему безразлично. Как ни поверни ситуацию, получалось некрасиво. Но Флориан не ощутил никакого удовольствия от того, что Ее Величество села в лужу. Ему стало даже немного обидно. Он, признаться, рассчитывал на большее.

Королева хотела сыграть на слабостях? С точки зрения Флориана, ход был верным, но преждевременным. Надо было не колоть наугад, а знать, знать наверняка. А о нём ничего не было известно, иначе бы он не дожил до своих лет. Тайна превыше всего, потому что она – залог выживания, а не просто часть увлекательной игры.
Герцог расслабленно опустил руки на подлокотники, поза открытая, улыбка такая, как и должна быть у доброжелательного слушателя. «Чего ты хотела добиться, Адриана?»
- Мне печально от одной только мысли, что мои земли стали причиной Ваших тревог, - в голосе ни единой лишней интонации, дыхание спокойно. Честному человеку ничего скрывать. – Если Вы считаете, что Ваши отряды помогут Восточным землям, пусть так и будет. Буду ждать Ваших людей.
Особы королевской крови всегда должны получать желаемое. Нет смысла упираться лбом в стену и доказывать свою правоту тому, кто не хочет слышать. Флориан не собирался оправдываться и не собирался прятать никаких колдунов. Их и так не найдут. Он не зря потратил все эти долгие-долгие годы, пока династия Найтонов мирно дремала на троне.
Когда наконец заговорил король, герцог, сидевший в статичной позе, чуть шевельнулся. Стал прислушиваться с большим вниманием, хотя мысли его были полны скептицизма.

Ересь. Опять ересь. Если она где-то и есть, то только в королевской голове: фанатическая вера в Отца и Мать, готовность карать и зачищать без веского на то основания.
Чарльз пока не выглядел как милосердный король. И даже как дальновидный король. Он собирался одновременно вести гражданскую войну и возвращать под власть короны когда-то утерянные земли. Сражаться на двух полях сразу – это заведомое и безоговорочное поражение.
- А какая задача является для Вас приоритетной, Ваше Величество? – уточнил герцог.  - Я вижу, что вопрос с Моргардом, который долго не мог быть решён, сейчас может решиться. Но Вам понадобятся все силы, которыми Вы располагате. Все.
Вообще по поводу войны было бы интересно поговорить с Рейнардом. Тот явно разбирается во всякого рода конфликтах, раз уж даже пришёл на королевский совет в таком подчёркнуто небрежном виде. Рядом с графом герцог Фосселер выглядел не столь залихватски и даже как-то уныло. Как ворона. То, что Центр, Запад и Восток уже не составляют целое, было понятно давно. Старый король упустил ситуацию, а новый успел ли понять? Сейчас столица должна думать быстро, иначе… Окраинные земли – они ведь большие.

Фосселер был осторожен в своих словах, он будто бы прощупывал почву, и Король не мог разобраться, по нраву ему это или нет. Адриана предупреждала его о своих опасения по поводу этого человека, но герцог был приближенным и доверенным лицом его отца, но что будет сейчас, когда на троне Хельма сидит Чарльз. Молодой и не опытный король, которому нужна поддержка. Ретель, отец Адрианы всегда был для него этой поддержкой, но сейчас его не стало. Почему-то перед глазами встала картина того, как его юная жена стоит на коленях у кровати отца и сжимает его ладонь в своих. Тогда он в первый и последний раз видел ее слезы. Тогда он не мог успокоить ее долгое время, и понимал, безусловно. Ее боль он разделил на две части, пытаясь забрать одну из них. Ретель за то короткое время стал ему верным другом и советчиком еще тогда, когда отец Чарльза был королем.
Король лишь кивнул, но как-то раздраженно на то, что пришлет своих людей, если это будет необходимо.
Более отрезвляющими для Чарльза оказались речи графа. Он без стеснения и прощупывания почвы указал на то, что если разделять армию на три разные стороны, это приведет только к одному – бездарной войне.
Король откинулся на спинку стула, явно немного разочарованный своими поспешными предложениями. Его отрезвили, даже королева, осторожно, но все же согласилась с графом и герцогом.
- Вы правы. Нужно решать первоочередные задачи, а развязывать войну за границы мы будем только тогда, когда будем готовы, и если нас вынудят это сделать. Мы должны позаботиться о флоте. Я знаю, что на море неспокойно, граф. Если вам нужны дополнительные средства для строительства верфи, мы готовы будем предоставить их. Негласный договор пиратов с моим отцом нарушается все чаще.
Чарльз желал знать о том, что происходит в его границах, и хотел окружить себя людьми, которые будет приносить эти вести,  а не стараться выслужиться перед короной, пытаясь решить все своими силами, а потом принести на блюдечке свою победу королю. Несколько вопросов, которые он еще и хотел обсудить с архиепископом, оставались открытыми. Ему нужен был совет иного рода, который мог дать только он или его дальновидная мать. Решение с помолвкой принцессы еще не было принято, но было совершенно ясно, что это будет брак по расчету. Что ж, ему в свое время тоже не дали выбора, и это обернулось великим счастьем. Адриана в ее возрасте уже носила под сердцем ребенка наследника. 
Чарльз кивнул жене, чтобы она продолжала говорить, все равно все было оговорено заранее, и о ее мыслях, а также желаниях он знал наверняка. Другое дело, что именно здесь Король должен был зародить зачатки уважения приближенных к Королеве. Ведь если не дай Отец-Создатель, она останется одна, регентом при малолетнем сыне должна быть она, и никто другой.

Королева из простушки быстренько превращалась в своего отца. Да, именно так: я юбке, с милым личиком и сладким голосом, но мысли все от Алрика Ретеля. Казалось, что отец вложил в голову Адрианы все свое представление о дворе. Сказать честно, Рейнарда немного поражала эта молодая женщина, но более поражало то влияние, которое оказывает она на своего мужа. Даже их слова были похожи, а кто уж кому там что вкладывает в голову - не особо важно. Однако, видно влияние ушедшего старого Ретеля. Линдблад был немного раздражен этим, даже не немного, а вполне себе серьезно. Его бесили речи королевы и короля, детские и наивные, обращенные к вере. Поможет ли вам ваш Отец-создатель, когда пиратское отродье явится на землю Хельма со своими порядками и своими богами? Вряд ли поможет что-то, кроме меча в руке.
- На сколько известно мне, помимо грабежей и нападений, пираты строят новые корабли. Новые корабли - это увеличение их гнилого народа, а значит и баронов будет больше, - Линдблад отклонился на спинку кресла, из-за под бровей внимательно посмотрев на королеву своими голубыми глазами и приподняв уголки губ, - а если увеличивается количество баронов, то, значит, этого хочет их главный, моя Королева. И явно не с проста.
Король же своей речью заставил Рейнарда закрыть ладонью лицо в жесте уставшего человека. И он правда начал уставать от этой игры "Давайте жечь еретиков". Ребяческая забава, не более того. Все это не беспокоило бы Линдблада, если бы он не понимал, что первыми удар на себя примут Истакор и его герцогство - заклятые враги пиратов. А интуиция герцога подсказывала ему, что от Тиля можно ждать всего, что угодно. Очень уж они искусны в своих уловках и фокусах. Если Рейнарда сейчас не поддержит король, королева или кто-то из герцогов, он останется один против растущего, точно грибы после дождя, флота пиратского отродья.
- А кто будет воевать за Вас, мой Король? Все те же люди, по домам которых пройдутся королевские отряды и Вашем же именем потребуют выдать им колдунов и еретиков, которых не так мало, как кажется. - "Как малому ребенку все надо объяснять, прибудь со мной Вейрос", - А я уж знаю ребят, которые будут ходить по деревням под вашим знаменем и, помимо колдунов, умыкать себе хлеб и вино у простого люда, спать с их беззащитными женщинами, - ведь это часть любой войны, даже гражданской. Между тем, земля слухами полнится. Обо всем этом будут узнавать и те, до кого отряды еще не дошли. Колдуны и еретики побегут в горы, где их точно не достанут рыцари в тяжелых латах. Итог: Ваш авторитет подорван в глазах простых людей, возможно, начнутся восстания. Этим воспользуются пираты, которые обязательно наступят в самый неподходящий момент, когда в стране будет неспокойно. Людей спасет Моргард, например, и Ваше государство уже не Ваше.
Грубо, с раздражением в голосе. Да, это Рейнард. И он говорит это не просто так: он - воин, и он знает, какой бывает война. Но знает ли об этом король, который только что пришел к власти? Знает ли он, что такое бунты? Знает ли он о том, как действую пираты? Видел ли он кровь где-то, кроме турниров и первой ночи со своей женой? Убивал ли он сам, своими руками? Единственное, что Линдблад желал больше всего на свете, так чтобы любые боги, которые существуют, будь то Вейрос или Отец-Создатель, отвели от его людей войны. И он готов сражаться за это и с топором в руке, и со своими словами, грубыми, но отрезвляющими. И если король его не послушает, то сам же останется в дураках. Его война подождет. Пираты ждать не будут.
Тем временем грецог Фосселер играл с королем, как коты играют со своей добычей. Довольно сложно было не заметить этого в пропитанных вежливостью речами советника. Как видно, они с Рейнардом сходятся во взглядах, так почему бы Линдбладу не заручиться поддержкой герцога? Идея озарила ум графа, он внимательно посмотрел на человека практически одного с ним возраста: он не доверял восточному правителю, но и не мог знать наверняка, что нужно этому человеку. Какова его роль? В какие игры играет Флориан? Все это оставалось загадкой для воина, но он любил риск. Только будет ли это действительно верным ходом для графа? Как же нужен сейчас дядя, который видит человека насквозь и знает, с кем водить дела!