Все долго было представлять собой аудиенцию архиепископа Арвьерширского с ликами Божьими. Порой он задавался вопросом: сильно ли его вера отличается от вероисповедания язычников? Да, может, он и не делает разницу между своими богами, говоря, что оба имеют одинаковую власть, но все же… все же, что есть язычество, если его растолковывать непросвещенным? Язычество – многобожие, не так ли? Но разве петерианцы не молятся двум Богам? Почему же тогда это нельзя назвать многобожием? Впрочем, подобные мысли не оставались в голове Джованни слишком долго. Он уже давно делит людей не на петерианцев и панагизтов, нет, его интересует лишь их способность к магии. Однако, еретики всегда были для него подобны ведьмам, и уже из-за этого у него были силы ненавидеть обоих.
Так что же вынудило его внезапно навестить Обитель Божью? Как бы это удивительно не звучало, но именно недавняя новость и вынудила его молиться. Мод помилована, это счастье, не иначе. Но вот цена ее помилования не могла радовать главу Инквизиции. Теперь в темнице был вынужден сидеть один из его подчиненных, инквизитор. Что же, теперь будут те, кто усомниться и в самом Барончелли. Нужно быть крайне осторожным. Хотя, терял он малость, к границам ему не привыкать. Теперь, кажется, его власть стала подобна власти Папы. Впрочем, в отличие от Томаса, Джованни до сих пор имел право убивать. Нет, конечно, он как кардинал не имел права быть палачом, но он легко может приговорить кого-то к этой смерти. Что же может Бойл? Ничего. Пусть он и понтифик. Но его руки связаны по швам, он в силах лишь плести интриги и нанимать тайных убийц. Барончелли мог этого не скрывать, чтобы он не делал, все будет правильным. Он может тайно убить алхимика, ибо даже у Людовико Бойла нет доказательств, что Джованни не имел немного больше информации, чем ей владеет он. Более того, его приближенные инквизиторы охотно подтвердят слова своего главы, сказав, что все это дело было совершенно секретно, и Священная Инквизиция позаботилась о том, чтобы никто не узнал об этом деле. Дела этого карательного органа всегда были слишком туманны, они имели право на любое убийство, но что самое главное – Глава Инквизиции. Отчасти, был даже могущественнее понтифика. Нет, это, конечно, не афишируют, но что будет, если в комнате Папы обнаружатся книги по колдовству? Его сожгут. А что будет, если эти же книги найдут в комнате Главы инквизиции? Этому есть разумное объяснение и его не тронут. Что будет, если понтифик внезапно станет возвышать язычество? Его сожгут. А что, если это будет Глава Инквизиции? Этому опять же, найдутся объяснения, максимум, его отлучат от Церкви. Жить или умереть - это уже давно решает не церковь, это выбор Инквизиции. Почему же тогда Барончелли не сжег Бойлов раньше? Всего лишь из-за того, чтобы не заставлять народ сомневаться в его праведности. Ах, да, и еще из-за собственной совести, и немножечко из-за гордыни.
И вот, когда Джованни обдумывал ситуацию в Морграде во время своей молитвы, внезапно его потревожили. Потревожили, когда он просто молил Отца и Мать защитить в этой нелегкой ситуации честь инквизиции, которой он так предан. Неужели, нельзя было оставить его одного ненадолго? Как жаль, что этот засранец не мог просто пройти мимо и оставить в покое обычного кардинала. Нет же, ему нужно прервать молитву, заставить кого-то вздрогнуть. Жаль только, испугаться Барончелли не удалось, даже наигранно. Перекрестившись, пришлось поднять глаза, более того, пришлось даже встать, чтобы обратить свой взор на этого наглеца.
«Как говориться: Surge et age! Вот только легче встать, чем сделать. Да и вообще, зачем мне это? По сути, я могу избавиться от этой надоедливой физиономии хоть сейчас. Почему же, спустя столько времени моего пребывания в этом городе в качестве кардинала я до сих пор не избавился от совести? Наверное, я сошел с пути уже тогда, когда решил сжигать ведьм не из-за любви к их крикам, а из-за мести за Карлотту. Вот только, сомневаюсь, что она была бы рада, что ее любимый брат из-за какой-то мести сжигает невинных детей».
Почему-то, после этих мыслей, вся злость и гнев по отношению к Людовико сразу же испарилась. Да, он не колдун, а значит, у архиепископа не было никаких причин его ненавидеть. К смерти Карлотты этот мальчишка не имел никакого отношения. Да, Томас Бойл в этом виноват. Не существуй этого человека, Джованни никогда бы не отошел от своей любимой сестры и, возможно, та ведьма бы убила и его. Да и вообще-то, есть вероятность, что эта колдунья приходила по душу кардинала, а баронесса вместе с ее мужем, просто попали под горячую руку.
- Вам что-то нужно, кардинал Бойл? Надеюсь, вы потревожили мою молитву не просто так, а по какой-то стоящей причине? – Холодно ответил архиепископ Арвьерширский. Его сейчас должна волновать жизнь Бофорта, а не смерть Карлотты. Почему же, даже в такой час он не в силах забыть о прошлом? Забыть и не вспоминать. Интересно, а вспоминал бы он о своей сестре, если бы она не оставила ему трех детишек? Хотя, от такого подарка кардинал был не в силах отказаться. И все же, в тот момент, когда голова должна болеть от тревожных новостей из Морграда, все сознание было окутано печалью из-за прошлого. Хорошо еще, что он не расплакался перед этим мальчишкой, а ведь порой так хотелось показать кому-нибудь свои настоящие чувства. Хотя, нет, этим кем-то должен быть явно не человек, стоящий сейчас перед кардиналом. Безмолвно, вновь отвернувшись от мальчишки, Джованни поспешил принять свою прошлую позу.
- Что же, расскажите мне о ваших беспокойствах, а потом поспешите удалиться. Я бы хотел помолиться в одиночестве, если это возможно.
__________
*Surge et age - поднимись и действуй
