Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

     Это был один из самых странных вечеров в ее жизни, который Норин едва ли сумеет позабыть в скором времени. Он запомнится ей свежестью ночного майского воздуха, едва уловимым ароматом масел на ее коже, покрывающейся мурашками от касающихся ее горячих рук виконта; будоражащим сердце девушки волнением, наполненным страхом, жаркими поцелуями и металлическим привкусом крови на губах. Пожалуй, он сумеет потягаться по впечатлениям с ночью проведенной ею в подвалах ралендского замка, и окажется еще более значительным. В ту пору, несколько дней назад, на пути леди Бэйлор повстречалось многое, что должно было врезаться в ее сознание и оставить неизгладимый след на душе впечатлительной особы, коей фрейлине следовало бы являться. Но кто же мог знать, что ни темные лабиринты лабиринты, ни всхлипывающие девушки, ни тайные комнаты заполненные загадочными склянками не могли тягаться по своей значимости с происходившим в покоях фрейлины принцессы сегодня.
     Томас был прав, говоря что Норин по-своему наивна. Она и впрямь была недостаточно просвещенной для видавшего виды Хайбрэя, пребывание в котором ей и без того давалось не просто. Привыкшая к более размеренной жизни Гасконии, со своими законами и правила интриг, фрейлина оказалась в незавидном для себя положении, где приличнее было изо всех сил стараться отстраниться от происходящего вокруг, нежели играть по чужим правилам. Знакомство с лордом Девантри, словно в омут с головой, погрузило ее в пучину привычной жизни центрального герцогства. Норин не просто стала предметом для сплетен, косых взглядом подруг и банальной женской зависти, чьи вздохи сожаления она ощущала каждой клеточкой своего тела. С течением пары недель ее жизнь, из тихой и неприметной, стала вдруг изобиловать страстью, чувствами, кружившими вокруг этого интригами и опасностью для репутации Баратэон, которой рисковал обернуться чей-то нелепый розыгрыш.
     — Любая слава, будь она хорошей или дурной, имеет под собой какие бы то ни было основания. Боюсь, только что вы придали слухам о нас более реалистичный оттенок, милорд. Теперь то, о чем судачат фрейлины не такая уж клевета. Полагаю, для вас довольно просто сказку сделать былью, не правда ли? — Нора нервно дернула плечиком, сбрасывая с него выбившуюся из прически темную прядь. Ей хотелось бы верить страстным словам виконта о его святой и непогрешимой репутации, запятнанной лишь грязными сплетнями недоброжелателей и их злыми языками. Но при всей той наивности, которую ей приписывал Девантри, леди Бэйлор обладала рядом качеств, мешавшим ей сделать это. То ли случившееся вечером, то ли врожденный цинизм девушки, то ли тот факт, с какой уверенность Томас убеждал ее, превращал все его слова в фарс, а любые увещевания в пустой блеф.
     — Благодарю вас, Томас, за понимание. Мне не хотелось бы, чтобы кто либо и впредь приписывал нам с вами несуществующие романы. — Она одарила его дежурной улыбкой, опуская взгляд. Раньше упоминание лорда Томаса вызывало в ней определенные представления о нем, в которых виконт виделся как самовлюбленный и любящий разгульный образ жизни сын лорда-канцлера, не вызывавший особого интереса. Теперь же ей удалось увидеть совершенно иного человека, одержимого страстью к сокрытию собственной тайны так рьяно, что он готов был пойти ради этого на что угодно. Леди Бэйлор видела его опьяненного вином и горем в сырых подвалах Раленда, сегодня она видела его во хмелю совсем других вещей.
     — Мир таков, какой он есть. Стоит принимать и любить его со всеми этими недостатками. Тогда все станет проще. — Шорохи нижних юбок и приглушенные девичьи голоса за дверями ее покоев давно стихли, но Баратэон не рассчитывала на легкий исход сегодняшней ночи. В покои ворвался прохладный майский воздух, отчего Норин вздрогнула. — Доброй ночи. — Девушка улыбнулась, едва удержавшись от язвительного комментария относительно способностей Томаса исчезать по балконам. Он в любой момент мог незаметно уйти из ее спальни, но вместо этого предпочел довести девушку до такого состояния.
      В сладких снах Томаса сомнений у фрейлины не было. Успокоенный ее обещаниями и сорванными поцелуями, ставшими ему безусловной гарантией молчания Норин, он сможет по праву насладиться этой ночью. Разумеется, сегодня сама она не сумеет уснуть, прокручивая в голове события вечера, вспоминая вещи, о которых ей не стоило бы и думать; и всячески будет искать себе оправдание, когда завтра отвечая на очередной вопрос заинтересованной Кэти, постарается не смущаться. Она сумеет найти способ не думать об этом, главное только забыть привкус соленой крови на губах.

Отредактировано Noreen Barateon (2015-11-23 01:07:21)