Стук подков по-какой-то причине успокаивал графа и предавал всё больше уверенности с каждой прошедшей минутой. День не сулил совершенно ничего плохого и серьёзного, а предстоящая встреча обязательно закончится на позитивной ноте. Именно эти мысли и навещали голову Уорчестера. Погода встречала их приветливой улыбкой, что не могло ни отразится на настроении молодого человека и его друга. Впереди уже был хорошо виден великий собор святого Мартина. Граф в очередной раз окинул взглядом святые стены великого собора и словил себя на мысли, что эти стены впитывают весь людской негатив в свои собственные стены. Быть может Отец и Мать нарочно привели их именно сюда, в этот день.
Не подведи нас и укажи верный путь. Пускай вера остановит горячую голову, успокоит буйный нрав и откроет всем глаза на наши действия и решения. Редко что прошу у вас, но именно сейчас было бы неплохо помочь нам в этом нелёгком деле. Не важно что мы сегодня решим, важно то, что от этих решений будут зависеть наши судьбы. Хотя с другой стороны судьба зачастую зависит от звона твоего кошелька. Говорят, что самое огромное и большое зло магия. Колдовство всегда было и будет злом в этом мире. Эти способности опасны для их же владельцев, ибо человек хрупкое и глупое существо. Наш род не достиг той ступени, на которой магия была бы доступна всем нам. Её следует искоренить и забыть на веки вечные, но что касается большого зла, то тут магия совершенно не причём. Самое большое зло всегда исходит от человека. То, что он создал и является этим злом, а именно - деньги. Безусловно именно деньги уничтожают нас изнутри и снаружи. Деньги способны вскружить голову, подарить власть, подарить желанную женщину, убивать, пытать, свергать и разрушать страны. Это человеческое создание завладело всей нашей жизнью. Теперь, мы живём только ради денег. Даже когда мы стараемся что-то сделать для нашей семьи, страны или армии, то забываем о том, что всё это касается денег. Война с Хельмом затратное дело, война с Фийелем убыточное дело, и любая ссора в конце концов приносит лишь одни убытки. Нельзя допустить промаха в этот прекрасный день, - сказал себе граф, покидая седло верного скакуна. Андрес выразил беспокойство ввиду отсутствия Генриха, который по всей видимости не прибыл к месту встречи.
- Мы не войдём внутрь этих святых стен, пока не дождёмся Генриха. Разговор сам по себе обещает быть не простым. Начинать встречу с неуважительной ноты мне бы не хотелось. Эти стены предотвращали многие конфликты. Стоит отнестись к ним с уважением, да и Генриху будет приятнее, когда он поймёт, что люди, ожидавшие его, выказали терпеливость и своё уважение. В этот храм мы зайдём все вместе и надеюсь покинем его с более позитивной и ясной головой чем сейчас.
Артур как всегда выглядел серьёзным и сдержанным человеком. Его голос был как всегда таким же серьёзным и негромким.
- Милорд, постарайтесь сдерживать своё нетерпение сегодня. Проблему нужно решить мирным путём, а не дорогой предательств и убийств, - произнёс Артур и тут же добавив, указывая взглядом на силуэты впереди.
- Наш друг уже здесь, - сказал он просто и небольшое дуновение ветра потрепало его плащ.

Ожидание несколько затянулось. Не то чтобы Андрес выказывал некую нервозность, и нетерпение, скорее внутреннее раздражение по поводу опоздания Генриха давало о себе знать. Встреча должна была значить многое для обеих сторон диалога, и от того как она начнется зависел во многом исход. Тем не менее, видимо Генрих решил подобным поведением показать свое превосходство перед визитерами из Орллеи, что являлось не хорошим знаком.
- Я терпелив, Артур, ты же знаешь. Просто не выношу опозданий, - поднимая усталый взгляд на друга, он вздохнув повернул голову в сторону площади, после слов графа о появлении тех, с кем они должны были встретится.
Площадь была полупустой, и одинокая фигура Томаса Девантри, неспешно двигающаяся в направлении храма выглядела весьма уныло.  А то что это был именно он, догадаться было не трудно, но почему не явился Генрих? За эти несколько минут, пока виконт Уортшира приближался к ним, Андрес успел в голове прокрутить множество бредовых догадок по поводу отсутствия регента , начиная от какой-нибудь неожиданного происшествия заканчивая полным нежеланием вести диалог с Орллей, что было самым печальным и не желательным выводом. Впрочем, Найтон всегда был сдержан, поэтому молча дождался когда заговорит Томас.
Официальные приветствия звучали из его уст как то уж больно наигранно, впрочем, в этом, отчасти, был Томас. Человек, который мог улыбаться даже если причин для этого особых не было. В данном случае это было определенно прикрытием для того чтобы уйти от неудобных тем. Поэтому Девантри быстро выпалил заготовленную версию объяснений поздравил с минувшей свадьбой, и тут же  поспешил предложить пройти в храм.
- Да... честно говоря я представлял себе эту встречу несколько иначе. Выходит, виконт, вас отправили на растерзание мятежному герцогу в гордом одиночестве. Конечно, я могу лишь предполагать, по каким причинам регент не смог явится в Рейнис, или хотя бы уведомить об этом заранее, но требовать с вас объяснений не стану. Полагаю, что это будет бессмысленно. Но, перед тем как мы войдем в храм и начнем о чем то беседовать, сразу обозначу свою позицию, поступок Генриха Найтона, действующего регента Хельма, мне не понятен и мной не приемлем, поэтому, после получения обещанного послания я бы продолжил настаивать на личной встрече, только уже при других обстоятельствах. Ну а пока, давайте побеседуем с вами, виконт, уверен, раз Генрих Найтон доверил вам быть парламентером, то вам есть что нам сказать. И спасибо за поздравления.- монолог вышел жестким, хотя на самом деле Томас тут был  не виноват, его отправили сюда как представителя, зная какая будет реакция, и он ее получил в полном объеме.
Андрес потом успокоится и тон беседы тоже быть может изменится, в конце концов, с Томасом у них были всегда неплохие отношения, можно даже сказать, что более чем не плохие.
Герцог первым вошел в храм, тут же направляясь к алтарю. Как полагалось, преклонил колени на минуту погружаясь мыслями в тишину. Вспомнилась Лукреция, которая ждет его вовзращения В Авелли, и на душе как то потеплело. Когда Андрес поднялся и повернулся к спутникам, с лица пропала жесткость, он был полностью спокоен. Из любой ситуации нужно искать положительное

Их проводили в уединенную капеллу. Все сохраняли молчание. Стены величественного храма немного угнетали своей мощной атмосферой тишины и покоя. Андрес опустился на скамью, мгновения смотря перед собой, после поднимая взгляд на Томаса.
-Признаться честно, это место угнетает мрачным настроением. Надеюсь, наш разговор не усугубит обстановку, - проговорил виконт, которому явно было не по себе. Признаться и герцог испытывал определенный дискомфорт. С самого начала встреча пошла не так, что определенно вызывало негодование, которое с трудом удалось подавить, и чем этот диалог закончится, было известно одному создателю. Миролюбивый настрой отчего-то перестал казаться уместным, особенно после следующей фразы произнесенный вкрадчивым голосом, будто бы ребенку объясняли, как он не хорошо поступает, отнимая игрушку.
- Я прекрасно осознаю, к чему это может привести, виконт, и меня печалит тот факт, что мнение принца о необходимости нашего мирного отделения и обретения суверенитета вызывает опасение и возможность проблем. Корона не хочет терять богатые земли, хочет держать под контролем торговые потоки, облагая налогами, которые пойдут на войну с горным государством, желает иметь войско из наших солдат, которые должны будут пролить кровь во славу короне. Но, почему-то забывает о том, что помимо желаний короны есть простые люди, которые хотят мира и безопасности своего дома. Со своей стороны, я, будучи герцогом, подопечных мне земель, пытался добиться понимания этого от короля, храни Создатель его душу, но, увлекшись войной, Его Величество не счел возможным проявить интерес к проблемам наших территорий. Пираты, Балмора, - все это лежит на плечах наших моряков и военных. Мы привыкли вести эту войну долгие годы, но если сейчас нас вынудят посылать людей на границы, увеличат налоги, есть риск потерять прибрежные районы. Создатель уберег Орллею от чумы, сжирающей Атлантию, надолго ли? Нам нужно сконцентрировать внутренние резервы. Мы хотим получить автономию, быть самодостаточным государством, другом, партнером Хельма, без кровопролития. Но, видимо Генрих, раз уж не изыскал возможности сегодня провести со мной встречу, значит, я могу, расценивать его позицию однозначно. Я не гонюсь за властью и короной, я хочу, чтобы моя родина процветала, а не погрязла в войнах. Мирным путем политические разногласия решаются редко, но я хочу, чтобы у короны было четкое понимание, что мы требует отделения, не потому что трусим или трясемся над своими богатствами, а потому что хотим не зависеть.

Говорил он четко, чуть приглушенно, без тени сомнений в своих словах. Томас поддерживал позицию короны, иначе бы его тут не было. И какие бы хорошими не были взаимоотношения, сейчас он выступал в качестве противника, пусть и не по своей воле, а за место Генриха. Встреча состоялась, и должен быть какой то результат. Автономии быть,  вопрос стоит какой ценой.

Не удивительно, что его пылкую речь восприняли как утопический бред восторженного фанатика. Возможно при любой другой ситуации, Андрес бы и сам воспринял подобные слова как бред сумасшедшего, но сейчас все казалось несколько иным. Томас будет гнуть свою линию, убеждать в обратном, говорить что его позиция эгоистична и неправильна и вообще фантазии о благе мира во всем мире доведут его до опалы. Но не с виконтом герцог Орллеи должен вести беседы такого уровня и не его убеждать в своих мотивах, доказывать необходимость и безапелляционность такого шага. Генрих оскорбил Орллею своим не желанием вести переговоры, изначально не придав этому серьезного значения.
Да. Он знал это с самого начала, знал и то что будет много несогласных, появятся враги, будут заговоры интриги. Придется с головой погрузиться в дерьмо политики и войны. Есть цель и есть мотивы, которые будут неугодны многим, даже внутри самого герцогства.
- Я прекрасно осознаю, Томас, как это выглядит со стороны, и также понимаю к каким последствия все это может привести. Да, быть может после того как Орллея станет независимой, другие захотят последовать нашему примеру, это будет вполне логично. Мотивы других сторон будут понятны. Но мир не статичен. Перемены в геополитике- это ступень к дальнейшему развитию. Генрих хочет удержать власть в своих руках, и я не берусь его судить. Пусть это выглядит как измена, я верой и правдой исполнял свой долг перед семьей и короной, но сейчас я хочу чтобы Орллея стала отдельным государством, - Томасу легко было говорить о прописных истинах, дипломатия у виконта в крови, но Андрес с трудом сдерживал раздражение, понимая умом, что сейчас с ним говорят как с ребенком. Черт возьми, никогда бы не подумалось что Том будет вынужденным противником в таких важных дебатах государственного масштаба.  А потом, стало еще гаже, припомнились благодеяния которыми его одарили, и за которые видимо он должен будет короне по гроб жизни.
-Ты кажется в своих словах забыл упомянуть что я бастард, которого подняли до небес и посадили в герцогское кресло еще мальчишкой, а также дали в руки штурвал всего королевского флота. Что я должен быть безмерно благодарен за это правящему дому, который принял меня безродного в семью, - подавляя эмоции, Андрес пристально смотрел на собеседника. Даже в небольшом помещении капеллы, эхо мешало сосредоточиться.
- Я верой и правдой служил короне, своей семье. Теперь я хочу свободы и благополучия своей родной земле. Как ты правильно выразился, войны- это явление бесконечное, но когда нет врагов, то не бывает войны. Враги будут всегда, даже если ситуация и стабилизируется. Хватит одной вспышки чтобы все завязалось вновь. А обещанная поддержка, слова. Я просил у Чарльза, эту самую поддержку, но уже один раз получил отказ и будущие обещания. Надеяться на милость больше не буду.

В капелле становилось душно. Тяжелые стены, окропленные святостью вершившихся здесь свиданий с Отцом-создателем, не разряжали обстановку, как то было задумано изначально, а только угнетали. Настрой, который угодно было бы видеть мирным и разумным, перестал быть таковым еще на улице. Та пощечина, что была отвешена герцогом-регентом, расстроила душевное равновесие горячного Андреса, изначально неспокойного из-за вынужденного ожидания. И теперь, как бы непроницаемо не выглядел герцог Найтон после преклонения коленей у алтаря, Артур чувствовал его внутреннее волнение. Он слишком хорошо знал друга, чтобы поверить, что минуты молитвы хватило ему для успокоение оскорбленных чувств.
Эти переговоры стали напряженными с первых своих минут. Они носили ярко выраженную эмоциональную окраску, и не могли лежать исключительно в политической плоскости. Сам Уорчестер имел больше оснований, опирающихся на чувства, чем на реальное положение дел, чтобы поддерживать Андреса. Речь шла о невыполнении своих обязательств перед короной, королем, предательстве, беспокойстве о благополучии народа и земель, кровных узах, обо всем, что упоминают, когда умышленно или по незнанию избегают куда более насущных вопросов. Они могли бы сэкономить большое количество времени, если бы прекратили говорить друг другу банальные вещи, которые все и так понимали, если бы Андрес перестал отвечать на нападки, если бы Девантри прекратил так усердно служить короне и ее целостности, а спросили бы друг друга о том, что было важнее, чем священные понятия родовой знати и рыцарства. Честь, верность, кровь, сердоболие-все это меркло перед материальным, что было действительно важно сейчас. Артур верил в кодекс чести, и готов был верить до сих пор. Каждое предательство его положений болезненно отзывалось для графа. Но холодный, расчетливый ум подобный не рыцарю, а хозяину земель, велел продолжать ему делать идти на все, чтобы ни Хермшир, ни Орллея не оказались в бедственном положении. Сейчас Артур опасался, что переход на личности может привести к решению этого вопроса не словами, а кровью. А ее лилось вокруг слишком, слишком много. И чаша терпения, наполняющаяся каждой алой каплей, могла вскоре перевернуться и опрокинуться на них всех, окропить кровавым дождем, смыть все амбиции и обиды металлическим вкусом смерти. Тогда бы прекратилось все: распри, непомерные налоги, баталии. Не осталось бы ничего, что раньше казалось непоколебимым. Только смерть воцарилась бы над их головами. Глухая к мольбам матерей и звону монет. И свергнуть ее с пьедестала победителя не под силу ни Хельму, ни Орллеи, ни одному смертному вообще.
-Милорды,-повысил Артур твердый тон, но больше не собирался кричать в этих монолитных стенах. Все, что он хотел добиться этим обращением, внимание к своим словам. Внимание...его было столь мало к словам собеседника в этот день. Каждый хотел не слушать, каждый хотел говорить.
-Вопрос о независимости Ореллеи предрешен. Герцог непоколебим в своих намерениях,-Артур взглянул на Андреса, обращаясь за поддержкой своих слов, а затем перевел взгляд на лорда Девантри,-и Ваши доводы, виконт, как бы ни были убедительны,-он почтительно кивнул, -не смогут отвратить нас от выбранного пути. Мы понимаем, что такой шаг Орллеи может быть воспринят герцогом Генрихом Найтоном, как повод начать карательную войну. Не спрашивайте, выстоит ли в таком случае Орллея. Задайтесь вопросом, выдержит ли столько кровопролития Хельм? Разве война на севере окончена? Разве земли не разорены и опустошены? Мы не желаем войны, но желаем сохранить союз с Хельмом, на взаимовыгодных условиях,-граф вновь взглянул на друга. Согласен ли тот сейчас идти на подписание договоров с королевством, при условии заключения мира? И отступит ли в своих обидах, как Уорчестер готов уступить в своих, чтобы выиграть время или вовсе предотвратить войну?
-Положение дел с деньгами и войсками может остаться ровно таким же, как есть и сейчас, но Хельм не станет игнорировать невзгоды Орллеи в ответ. Гарантии, прописанные на нотариальном листе в наш век крепче и ценнее, чем повинности вассалу из чувства долга,-и если приходится выбирать, воевать за независимость или купить ее, Артур выбрал бы второе в надежде, что его герцог разделит ту же точку зрения.
-Вы говорите, Орллею поразит гражданская война? Но разгорится ли она, если законный король противников отсоединения не выскажется против этого шага? Нет, я более, чем уверен, нет!-Артур замолчал, выдерживая паузу, не глядя ни на одного из присутствующих. Мысленно он обратился к Отцу-создателю и Матери-защитнице разом с просьбой о благоразумии всех, и наделении своих слов весом. Далеко, на юге Орллеи, в родовом замке Уорчестеров его ждали любимый сын и жена. Тревога за их жизни, когда ситуация в родных землях столь же нестабильна, как и прежде, ни на секунду не покидала Артура. И чувство ответственности перед своим герцогом за доведение этого дела до победного конца вместе с ним мешалось с желанием скорейшего возвращения домой.

Отредактировано Arthur Worcester (2016-02-22 21:44:59)