Из головы все никак не шел простой и надоедливый мотив, женщина двумя пальцами выбивала его на собственной коленке. Ей было невероятно скучно.
Обычный семейный ужин, спокойный и не предвещающий ничего особенного. С противоположной стороны стола Адонис оживленно разговаривал с сыном о своем, мужском и хозяйском. Нет, Неферт любила такие вечера, ей нравилось чувствовать покой, уверенность в следующей минуте, но никогда прежде ей не доводилось сидеть в одних стенах так долго. Чума летом ослабила свою смрадную хватку, и жители Анд уже надеялись, что она уйдет сама, как и пришла, но осенью посланница тьмы вспомнила о своих обязанностях и вернулась с новыми силами. Город вымер. Порт был закрыт; те, кого не коснулась черная смерть, старались не выходить из домов без крайней на то необходимости. Последние несколько недель Неферт не выходила дальше внутреннего дворика. Она понимала необходимость таких мер – даже если не заболеет сама, можно занести болезнь в дом, к детям – но все равно чувствовала угнетенность. У нее совсем не было занятий – только знай, сиди на подушках, шей-вышивай, играй с детьми. Деятельная натура балморийки настоятельно требовала большего.
Ксанфа, маленький котенок, уже зевала, хотя еще было совсем не поздно – летом в это время она еще играла и не хотела даже слышать про постель. Дети как цветы – часто замечала про себя Неферт – когда на улице солнечно, они растут, веселятся, а осенними вечерами мечтают о новом дне. Женщина протянула руку, с нежностью пригладила непослушные кудри своей падчерицы. Перехватила взгляд Маут – она сидела возле Адониса – дочь смотрела на нее совершенно спокойно, без малейшего намека на ревность. Ее мать не уставала благодарить богов за такого ребенка; она всегда понимала все практически без слов и вела себя намного старше собственного возраста. Летос был не такой. Он тут же подвинулся поближе к матери, требуя ее внимания и к себе тоже. Постоянно куда-то торопился, всегда чего-то хотел. Неферт приобняла его, улыбнулась. Она старалась уделять время и внимание одинаково и своим детям, и Адониса, но получалось плохо. Летос капризничал, будто бы и за себя, и за сестру, Кир, в силу своего возраста, помнил мать, не желал принимать нового брака отца и недолюбливал мачеху. Интересно, думала та, общий ребенок, ее и Адониса, которому братьями и сестрами будут все эти четверо, изменит положение или только все усугубит? Она положила руку на раздавшийся живот. Перед ней сидело четверо совершенно разных по характеру детей, на кого будет похож пятый оставалось лишь гадать.
Подали десерт. Последнее время достать хоть какие лакомства - да что там, для простого народа даже обычную еду! - было крайне сложно. Город был закрыт, торговля практически остановилась, продукты взлетели в цене. Если уж это отразилось даже на убранстве стола лорда, то что говорить об остальных горожанах? Во всех домах без устали молились об спасении от черной смерти - кто как умел: Отцу-Создателю, всему сомну богов балморийцев и панагистов, в надежде, что хоть кто-то услышит их. Порой казалось, что все это безнадежно, что небеса отвернулись от Атлантии, разом прокляв ее, обрекая на жуткие страдания. Весь Хельм ссорился, мирился, лил кровь на войне и в кулуарных интригах, а жители южного полуострова отчаянно нуждались в обычной жизни, которая была у них до этого. Смертельные враги были готовы объединиться, а товарищи здоровались издалека, пытаясь выискать друг в друге признаки страшной болезни. В это время даже обычная сладкая дыня, которую сейчас ели дети, казалась чем-то не из мира сего, чем-то от той спокойной жизни к которой, казалось, больше никогда не вернуться. Адонису принесли вина - он был единственным человеком в семье, кто его сейчас пил. Этот бочонок ему кто-то подарил, при чем не так давно, но, хоть убей - Неферт не могла вспомнить кто именно.
Данаос улыбнулся, ответил что-то сыну, отпил глоток из кубка. Назад поставить не успел. Его жена, словно в замедленном движении видела, как исчезла улыбка с лица, он пытался вдохнуть - и не мог. А в следующий момент он упал. Кто-то вскочил на ноги, кто-то замер от ужаса, не успев понять и осознать происшествие. Но с первой судорогой, обхватившей тело мужчины, все будто бы проснулись.
Леди Анд быстро подхватилась с подушек, в мгновение ока оказалась рядом с супругом, отпихнув Кира, схватила его за запястье, нащупывая пульс. - Нет, нет, не смей! -повторяла она, будто бы в забвении, будто бы надеялась, что мужчина услышит ее и обычный, скучный вечер продолжится, как ни в чем не бывало. Но этого не произошло - еще одна судорога, попытка набрать в легкие воздух, а он лишь выходит с хриплым дыханием и кровью. - Уведи младших, - резче, чем когда-либо говорила, обратилась к пасынку. Нечего им видеть это. Юноша, не отводя взгляда от отца взял сестру и Летоса за руки, повел на верх - казалось, слишком медленно, будто бы нарочно; или может быть, это время остановилось. В висках шумела кровь, Неферт слышала каждый гулкий удар собственного сердца. - Али! Беги к Зороастру! Приведи его, как можно скорее, ну! - голос хозяйки дома срывался, она не умела кричать, но привычного мягкого тона было недостаточно, чтобы как-то излить захлестнувший ее страх. - Не говори ему там, что случилось, это могут услышать. Просто приведи! Слуга, с таким же бледным испуганным лицом поспешил удалиться, но тут же вернулся обратно.
- Госпожа, лекарь здесь - произнес он, будто бы сам не верил в это. Женщина поднялась на ноги, поспешила ему на встречу. Это было не иначе как провидение, небесный дар.
- Зороастр! О боги, как же вы вовремя! Прошу, - схватила она его за запястье, чтобы вести в столовую; жест не благопристойной леди - взволнованной жены, у которой глаза горят нездоровым лихорадочным блеском, - скорее, помогите! Адонис... его отравили!

Повелитель Судеб пропускал золотой песок сквозь пальцы, отмеряя человеческие судьбы и жизни, невесомые, словно те песчинки. Одной из тех песчинок был и Адонис.
Молиться? Слова молитв, знакомые едва ли не с рождения разбегались, падали на пол, словно жемчужины с разорванного ожерелья, не собрать, не соединить в единое. Да и кому молиться? Отцу-Создателю? С ним леди Анд не была знакома, он не услышит ее просьб. Туубу? Великий отец балморийского народа вряд ли обратит внимание на иноверца. Совсем некстати вспомнилось, как несколько лет назад в дом пришла лихорадка, от которой слегли сын и любимый Неферт. О, как молилась она тогда всем своим богам! Они спасли Летоса, спасли ребенка балморийки, но какое им дело до атлантийца? Джаад сгорел за несколько дней, просто у нее на руках и теперь... К горлу подступил ком, женщина сжала руки в кулаки, борясь с собой, со своими мыслями, со своими страхами. Ей казалось - стоит лишь пустить эту страшную мысль в голову и от нее уже не избавишься, она окрепнет и обратиться в быль.
Ее муж боролся за свою жизнь, а она стояла рядом. Не могла ничего поделать, словно тот сломанный механизм - никому не нужный, мешающий, занимающий место. Хозяйка дома вжалась в стену, пытаясь предоставить как можно больше места Зороастру. Он ведь великий мастер, он ведь может все - правда? Правда?! Пусть сможет. Пусть сделает невозможное, даже если придется сразиться с самим Муувом (или кто там забирает души петерианцев?) Больше всего Неферт хотела ему помочь. Стать щитом от приговора Повелителя Судеб, собственными руками вычерпать из его крови яд. Но ее руки дрожали, сердце вырывалось из груди от страха. Не мешать. И верить в чудо.
Слова молитв уже и не вспомнить, одно лишь слово повторяют побледневшие губы - "Спаси, спаси, спаси".
А Зороастер все делал спокойно и уверенно, без страха, сковывающего все тело и разум, без лишней суеты. "Благослови его руки, великий!" Если он только спасет Адониса... Что тогда? Леди Анд не знала, что предложить судьбе в обмен на его жизнь. Пусть только спасет. Пожалуйста, пожалуйста.
Страх насыщал комнату, словно запах ладана, проникал во все закоулки, впитывался сквозь кожу, по венам скользил к сердцу и покрывал его своей зеленой плесенью, отравляя душу и дыхание. Даже привычная к постоянному балморийка не могла выдерживать такого напора. Ноги, словно ватные, едва держали ее, голова кружилась. Женщина почувствовала как сползает по стене, еще немного - упадет. Слуга вовремя подхватил ее под локоть, удержал. Ему бы провести госпожу к креслу, а лучше того к дивану, но для этого нужно обойти Зороастра, нет, лучше не приближаться, не мешать. Спокойный голос лекаря лился, словно мед, залечивающий раны - обманчиво спокойный и мягкий, за ним твердость мастера. Неферт не могла ответить ему также - слова путались на языке, она запиналась
- Вино... Он пил вино - единственный среди всех. Подарок, вон в кубке - кивнула она, указывая на напиток, который муж едва успел пригубить. И осеклась. Кубка с вином на столе не было, хотя она могла поклясться, что он там был еще несколько минут назад. Кто-то унес в суматохе? Мысль, что кто-то из слуг просто решил убрать со стала, коль трапеза закончилась была просто безумной, к тому же, все остальное осталось на своих местах.
- Мехмет, - тихо подозвала она стоящего рядом слугу, - немедленно принеси то вино, которое пил милорд. Мужчина быстро ушел, и так же быстро вернулся, но вернулся с ужасом в глазах.
- Миледи, его нет. Не понимаю, я же сам наливал...
Известие словно тяжелым молотом ударило по голове. Его нет. Здесь не может быть ошибки, нет, а хотелось бы верить, что это все дурной сон, что сейчас Неферт проснется и все будет хорошо, перевернется на другой бок и просто забудет страшный сон. Она ущипнула себя - нет, не сон. Не сон, ее муж может умереть от яда, а в ее доме завелся предатель. - Ни единая душа не покинет сегодня этот дом, - твердо, превозмогая слабость и плесневой страх сказала хозяйка. Получилось не совсем так как она хотела - голос все равно срывался, но Али, верный слуга Адониса, кивнул. Он проследит за этим. Да. Они вычислят предателя, они спасут Адониса, пожалуйста.
- Неферт, дорогая, - голос Марии, теплый, словно пряности, звучал словно откуда-то издалека, - может, тебе лучше пойти отдохнуть? Тебе нельзя волноваться, я уверена, тебе лучше прилечь. Мы здесь за всем проследим. Нет. Эсколанте качает головой; не то, чтобы она не доверяла своей так называемой сестре - ей-то точно отравление и смерть лорда Анд не выгодны! - но не могла отлеживаться, пока не будет уверена в том, что ее семье ничего не угрожает. Это как оставаться дома, когда все идут на войну, сидеть и ждать вестей. Нет, она остается.
Спрашивать, как муж она не стала. Не надо отвлекать Зороастра - сам скажет все, что нужно знать.

Отредактировано Nepher-t (2015-10-14 12:03:20)

Валериана вязким холодом разливалась по телу, струилась по венам и успокаивала сердце и разум. Бледными холодными пальцами Неферт еще какое-то время сжимала опустевшую чашу, прежде чем опомнилась и поставила ее на низенький столик.
- Я знаю этот яд, - только и сказала она. Не стала продолжать о том, что не раз видела его в действии - еще на Тиле. Богатые торговцы задыхались, сгорали изнутри, изнывая по воде, хотя бы капле. А получив ее - мучились еще сильнее, но уже не так долго. У мастера Зороастра было противоядие, у бедняг на Тиле - не всегда, потому куда милосерднее было перерезать отравленному горло. Леди Анд пыталась не думать, что было бы, не приди лекарь так скоро.
Отравитель. Это слово крутилось у нее в голове песчаным смерчем - неумолимым, безжалостным и завораживающим. Столько имен, столько предположений - как понять, какое верное, как узнать, кто подкупил слугу из дома правителя Андшира, кто отравил вино, кто желал смерти Адонису? Десятки имен, сотни причин.
Сперва, Неферт подумала на Исаака, бастарда Данаоса. Глупый неблагодарный мальчишка, не способный понять, что, если бы не отец, он был бы никем - без денег, без связей, без имени. Да, Исаак мог - уже не раз он устраивал заговоры против отца, вот только раньше последний всегда мог предугадать его действия и задушить опасность на корню. До сегодняшнего дня. Неужели Адонис внезапно потерял свою легендарную прозорливость? И еще этот яд. Его легко достать на Тиле, а ведь известно, что Кавьяр - старпом на торговом судне, он мог заплывать и на пиратский остров. И вообще это в его стиле - слишком глупо и неизящно, слишком просто - как таранить дверь, силой, не умом. Так это действительно Исаак? Глупый, глупый и жестокий мальчишка!
Он.. или кто-то, кто желал бы, чтобы отравление выглядело по аматорски.
Зороастр без сомнения прав. Ей, Неферт сейчас нельзя позволить страху захлестнуть ее, взять в плен и закутать в липкую паутину. Она обязана сохранить трезвый рассудок и твердое сердце, чтобы спасти мужа и Анд, который, известно, не выстоит против всех атак судьбы - Хельма и чумы - без своего лорда. Ей было стыдно от того, что минутой ранее она поддалась слабости, достойной балморийской рабыни, но никак не леди Анд. Титул, столь внезапно прикрепившейся к ее имени, вновь обрушивался на ее плечи тяжелым бременем. Вынести, выстоять. Здесь сейчас множество людей: Мария, слуги, дети. Все они напуганы и растеряны не меньше, но смотрят на новую госпожу, ожидая каких-то решений от нее. Если не их лорд - то кто должен позаботиться о них всех, как не его жена?
Она не стала просить богов дать ей сил. Не стоит отвлекать их такими просьбами, молить о том, что она, Неферт, бывшая рабыня, а теперь благородная госпожа, может взять сама. Может. Волю - в кулак, стиснуть зубы.  - Мехмет, перенеси лорда в его покои. И проследи, чтобы к нему никто не входил, - в конце-концов, предатель все еще среди них. Нельзя оставлять столь уязвимого сейчас Адониса без присмотра.
Женщина кивнула, когда мастер завел разговор о черной смерти. Предложила перейти в кабинет - он здесь, Зороастр, совсем рядом. Прикрыв за собой и лекарем дверь, опустилась в кресло - сколько не убеждай саму себя в твердости тела и духа, но ноги все равно не хотят держать, а сердце никак не успокоится. Но теперь ей казалось, что переживать впустую просто стыдно - в тот момент, когда за стенами ее дома гибнут люди.
- Пожалуйста, мастер, скажите, что Вы придумали решение! - с жаром произнесла она.