-Золотой канделябр,- бубнил управляющий, не знавший о новом хозяине почти ничего, кроме того, что по его милости и благодаря его стараниям Медоу лишился своего исконного хозяина. Более того, род исконных хозяев графства пресекся по мужской линии, а вся женская линия отправилась в монастырь.- Серебряные кубки общей ценностью...- Новый граф и властитель этих земель нахмурился и вздохнул, махнув рукой и освобождая управляющего от доклада по списку, который, если его перенести на один свиток, докатился бы до самого Ардора.
-Что-то серьезное пропало?- спросил он и потер виски. Управляющий лишь покачал головой. Но как-то неуверенно. В глаза он не смотрел и все время кланялся и вздрагивал от голоса магистра, словно тот щерился в хищной ухмылке и позвякивал цепями или ласкал дыбу, многозначительно глядя на слугу.- Ступай, займись делом. Завтра я займусь поиском помощника тебе.
Хоул не раз удивлялся, как быстро могут ретироваться люди. Иной человек и бегать-то не может так быстро вперед, как быстро некоторые пятятся назад. Моргнул - и нет человека, только дверь осторожно прикрывается. Граф вновь вздохнул и провел по глазам пальцами. В памяти сразу выросли картины прошлого. Как он входил в право владения баронством Хаафингар? Неделя пьянок и веселья? А сейчас? Сейчас ждешь яда в вине и удара ножом, пока спишь. Ему ясно дали понять, что бароны могут не присягнуть на верность. Хоул не был маленьким мальчиком, чтобы закрывать на это глаза и пускать на самотек. Но, как и любой не лишенный разума правитель он не хотел ознаменовать начало своего графского титула морем крови, в котором утопит несогласных. Только лишь тех, кто не подчинится. А куда деваться? Уговаривать и нянчиться с баронами Гвидеон не собирался. Во всяком случае, до определенных пределов.
Граф посмотрел на гобелен, украшенный золотой вязью. Настоящее произведение ювелирного искусства.
-Да пошло оно все, говна куски,- Хоул Гвидеон по прозвищу Холодный, гроссмейстер ордена Красного Солнца, сын кузнеца, получивший титул рыцаря четверть века назад, рыкнул и оторвал от стены чертов гобелен. Оставив за спиной ни в чем не повинное полотно, магистр вышел из кабинета, который ранее принадлежал Виндзору. Тяжелые шаги с бряканьем шпор разносились по пустому коридору до тех пор, пока не скрипнула дверь. А после раздался голос.
-Смажьте уже эти хреновы двери!- рявкнул он и вышел на улицу.

В конюшне никого не было. Во всяком случае, на первый взгляд. Только лошади, запах сена и конского дерьма. И граф. Хоул подошел к одному из стогов и пнул. Мальчишка выскочил из стога, будто на месте графа стоял черт и тыкал вилами в зад.
-Стоять. Оседлай моего коня,- уже закипая вновь произнес магистр. Мальчишка с опаской подчинился.

-Леди,- выезжая из замковых ворот, граф остановился. Конь едва не наскочил на пару лошадок, везших карету с гербами Тиндейлов. По здравому рассуждению, в карете вряд ли ехал мужчина. Мужчины обычно путешествуют верхом. Особенно, рыцари. Во всяком случае, граф пренебрегал каретами, если не было сверх острой необходимости в их использовании.- Прошу прощения, вы ко мне?- Гвидеон остановился, давая возничему возможность объехать.
То, что предстало его взгляду, когда он разглядел, кто сидел в карете, заставило его закричать. Магистра нелегко было испугать, но...

Он очнулся, сидя в кресле. Слуги уже закончили со стрижкой бороды и бритьем щек там, где волосам у приличного человека расти не то, чтобы не стоит, но сбриваться должны. Брадобрей прислонил парящее полотенце к щекам Гвидеона и принялся стирать оставшееся мыло с лица и растительности на лице.
-Ваше Сиятельство,- в комнату, дверь которой не была закрыта, вошел слуга Тиндейлов.- Вас ждут.
Магистр встал на ноги, прервав процедуру облагораживания его лица и, по обыкновению прихрамывая, двинулся за слугой, на ходу проверяя гладкую кожу на наличие порезов. Взглянув на кончики пальцев, Хоул нахмурился. Указательный палец был в крови. Видимо, дернулся, когда просыпался от кошмара.
Овейн Тиндейл до сих пор кипел от праведного гнева, поэтому граф сказал, что прибыл к леди Рослин.
-Леди, рад вас видеть. Окажете мне честь, прогуляетесь со мной?- он вежливо улыбнулся, разглядывая хозяйку, а сам стоя в своем обычном облачении. Халат, пояс с мечом и кинжалом, высокие сапоги с золотыми шпорами, берет и бархатные штаны. Перчатки Гвидеон не носил. Не в пример перстням.

Как и в первый раз, когда леди встретила его в замке своего брата, граф удержался от реплики, мол, а если бы появился король, то сразу бы стрелять начали? В этот раз он лишь уточнил:
-Вы считаете, что моя охрана ненадежна?- тень улыбки. Хоул Гвидеон был, как обычно, собран и спокоен, однако лицо, казалось, давно разучилось улыбаться. Дурной сон тоже не мог добавить ему приветливости и добродушия. Все складывалось в пользу того, что граф Медоу будет сегодня оправдывать свое прозвище, о котором он, разумеется, знал.- Леди Рослин, если бы я заявился под стены вашего замка в сопровождении двух сотен отменных конных стрелков и сотни пикинеров, у кого из ваших солдат.. Я имею в виду, солдат Ноттингема, не тлел бы фитиль на аркебузе? Только у арбалетчиков, я полагаю.
Хоул не был удивлен тем, что его не принялись тут же пытаться отравить или прикончить любым другим способом. Всему свое время. И попыткам и показному спокойствию. Более того, умри Хоул по прибытии в Ноксшир, этим случаем непременно заинтересовался бы сам король и его дядя. А у его дяди в распоряжении был целый полковник, заведующий полутысячей отменных головорезов. Особенно, сейчас, когда король находится в Орллее, очень дерьмовое состояние дел для предполагаемых злоумышленников. Эскорт был ровно таким, которого бы хватило, чтобы бандиты и ганзы наемников подумали несколько раз, прежде чем попытаться поживиться за счет богато одетого путника.
-Неужели до того момента, как бароны скажут свое решение насчет нашего общего будущего, я должен опасаться чего-либо?- в этот раз он вежливо улыбнулся и прошел мимо конюшен.- Простите, я натрясся в седле. Вы ведь не против, если мы посмотрим..- он сделал задумчивый вид и спустя мгновение закончил:
-Луга. Если я не ошибаюсь, до них около получаса пешего хода?- едва за ними попробовали увязаться солдаты, он обернулся и кинул предостерегающий взгляд.- Нам ведь нечего опасаться так близко от вашего родового гнезда?- вопрос был риторическим. Разумно было предположить, что возле своего гнезда каждый человек будет склонен чувствовать себя в безопасности и принимать меры для того, чтобы это чувство было обоснованным.- Вы прекрасно выглядите, леди,- когда они вышли за пределы внутреннего двора, произнес Гвидеон.- Рад, что в наше неспокойное время у вас, в частности, все в порядке. Я был бы огорчен, будь это иначе. Правда,- Хоул задрал голову вверх, глядя на осеннее небо. Солнце стояло высоко и дарило свои лучи, словно напоследок в этом году. Будто старалось отдать то тепло, что не отдало, пока шли летние дожди или стояла пасмурная погода. Как ласковая мать, которая уходит из дому, но оттягивает момент расставания с любимыми детьми. Граф вдохнул воздух полной грудью и улыбнулся, услышав звук боя молота по наковальне и заготовке, которая на ней лежала. Подковы и гвозди - вот что сейчас пользовалось спросом едва ли не более пуль и клинков. Ну еще обода для бочек и прочие полезные в хозяйстве вещи.- Как у вас идут дела?- магистр заложил руки за спину и с любопытством посмотрел на женщину, словно сравнивая ту Рослин, что приходила в орденскую обитель, и нынешнюю - которая шла рядом. Можно было оттянуть момент, когда нужно будет разговаривать на темы, которые не терпят отвлеченности. Пока что можно было просто поговорить о.. о чем-то неважном. Хоул тоже был человеком со своими слабостями и изъянами. Он был рожден женщиной, как и все ныне живущие на земле. А значит, порой можно было поговорить просто ради разговора. Не совершая очередной политический ход или провоцируя на какие-то действия, а.. В беседе? Тем более, что собеседница была приятна нынешнему властителю Ноксшира. Он был наслышан, кто помог Овейну сделать так, чтобы хозяйство, доставшееся барону от отца, не загнило и не рассыпалось прахом. Она пришла в прошлый раз, пытаясь вызнать следующие шаги новоявленного графа и предостерегая, пусть и ненароком, теперь он выполнил свое обещание прибыть в Ноттингем по приглашению леди Тиндейл. Барон неспешно шагал, припадая на правую ногу. Шпоры мерно бряцали, рыцарская цепь на груди покачивалась в такт шагам. Неспешность - вот чего ему не хватало в последние годы. Не то, чтобы её не было совсем, но было её катастрофически мало.

Леди Тиндейл ясно дала понять, что с момента их последнего разговора поменялось мало чего. Как и поступки Овейна Тиндейла. Значит, недовольство никуда не делось. И, наверняка, не денется. И будь барон хоть трижды мудрым правителем, бунт все равно рано или поздно вспыхнет. Для местной знати, имена благородных предков которых, основателей родов, уже едва ли не осыпались со свитка с фамильным древом от старости записей, он оставался сыном кузнеца. Кто-то, конечно, смирится с тем, что графом сделали именно его. Кто-то просто не захочет участвовать в склоке. С некоторыми баронами придется говорить наедине, склоняя на свою сторону или хотя бы в сторону нейтрального вассального обязательства. Но, как полагал Хоул, где-то треть баронов и других землевладельцев будет вынашивать семя смуты, тщательно раздувать угли ненависти и кипеть праведным гневом из-за поступка короля. Графу было жаль этих людей и тех людей, за которых они были в ответе. Как всегда погибнет слишком много простого народа, которые хотели бы жить тихо и мирно, выращивать овец, стричь шерсть, есть по праздникам мясо и хлеб, пить вино и ячменное пиво и растить детей. Война же сотрет все их мечты и ожидания.
Граф тряхнул головой, отгоняя от себя видения сожженных полей и пепелищ деревень. Простолюдины, дорвавшиеся до вкуса крови еще долго не могут остановиться и начинают резню.
Он посмотрел на Рослин и прищурился.
-В таком случае, я не должен был идти с вами без сопровождения,- усмехнулся он.- Трусливый властитель наживет больше врагов и получит таз презрения от каждого вассала, чем тот, что порой слишком храбр. Если храбрость не перетекает в глупость, леди. В конце концов, мертвый храбрец явно лучше мертвого подлеца и труса, не так ли?- он посмотрел на небо и прищурился еще больше. Эта прогулка была помимо всего еще и демонстрацией силы. Мол, смотрите, я теперь здесь хозяин, а хозяева ходят по дому без бойцовых псов и оружия. На то они и хозяева. Граф заложил руки за спину и продолжил мерно шагать. Бряк. Проходит мгновение и снова раздается бряцанье шпор. Еще полтора мгновения - и снова - бряк.
Хоул Гвидеон, рожденный без фамилии, провел по глазам тыльной стороной ладони, совсем как простолюдин, и вновь вернул свой взгляд леди Тиндейл. Особенно его насторожило замечание о сгоревшей кузнице и кузнеце. Особенно после замечания о недавно отремонтированных стенах. Было ли это просто так? Или леди вновь решила поговорить в иносказательном варианте вроде "стеклодувов".
-Вы тоже любительница неудобных вопросов, леди.. Честь говорит мне одно, долг - второе.. Будучи простым оруженосцем не самого простого рыцаря, леди, я никогда не задумывался, что мой брак может стать камнем преткновения. Будучи оруженосцем, я вообще, по чести сказать, мало о чем задумывался всерьез. Все было очень просто. Есть приказ, ты его выполняешь. Сейчас, госпожа, у меня есть выбор. Не подумайте, я не набиваю себе цену в ваших глазах и не пытаюсь унизить или оскорбить вас. Ваш род наглядно показывает, что благородство и благородный титул переплелись очень тесно. Я скажу ровно то, что скажу, леди. Я еще не решил, чье недовольство обернется для этих земель большим бедствием. Посему, я вынужден откладывать принятие решения до более позднего времени.
В памяти проскользнули моменты давнего и не очень прошлого. Лица женщин, которые могли бы стать его женой. Таких было не так уж и мало, на самом-то деле. И скромные застенчивые леди, и, как поговаривали, бой-бабы. Сделай он свой выбор тогда - сейчас бы не потребовалось делать выбор. Очень сложный. От которого зависели жизни многих и многих людей, если...
-Как вы считаете, каков шанс избежать...- магистр задумался, но потом рубанул, как есть,- бунта.

Хоул внимательно слушал собеседницу. Нередко истина крылась в мелочах. Оговорки. Незначительные оговорки, изменение тона речи, заминки. Во всем этом был смысл. Скрытый до поры. Хоул не сомневался в самообладании Рослин Тиндейл. Он не сомневался в том, что эта женщина достаточно смела, чтобы высказать что-то прямо, если считает это необходима, и достаточно коварна, чтобы собственноручно перерезать глотку кому-либо, если это пойдет на пользу ее роду. Ум, самоотверженность и некоторая набожность, не перешедшая в степень фанатизма, делали ее не последней фигурой в развернувшихся играх на доске политики Моргарда. Хоул не мог не отдать ей должного. А потому слушал ее очень внимательно. Это не было трескотней сороки. Скорее карканьем ворона, который уже нацелился на выклевывание глаза того, кому, по мнению этого самого ворона, осталось недолго. Ходили разные легенды и мифы о этих птицах. И граф не мог подобрать лучшего сравнения, нежели с этой птицей.
-Вы считаете, союз двух графств - бессмыслен?- Он не ответил на вопрос о том, дал ли Дарион ему время подумать. Король был своенравен и вспыльчив. Его безграничная милость могла обернуться спустя минуту не менее безграничным гневом. Великие велики во всем, не так ли?- На сей раз вы очень близки к крамоле, леди,- произнес Гвидеон, прямо посмотрев на сестру барона Ноттингема.- Очень. Но на то и существует вассальная клятва, чтобы блюсти ее свято. Не человеку нарушать слово, которое он дал перед ликом своего короля и Богов. А я лишь человек, леди,- холодный гнев вскипал в груди, однако Холодный не был бы Холодным, если бы не сумел его погасить. Не хватало настраивать против себя людей больше, чем было и без того. Особенно без особой на то надобности. Но и обозначить границы дозволенного никогда не будет лишним. Как бы там ни было, Хоул оставался магистром Ордена и верноподданным Короны и королевства. Леди Тиндейл была очень симпатична графу, ему нравились люди, которые помимо благородного происхождения обладают и другими качествами, достойными уважения. И потому  ему было печально, что со временем баррикада между родом Тиндейлов и Мирцеллами лишь возрастает. Это было неизбежно, но оттого не менее печально.
Граф медленно шел, прихрамывая на раненную еще в молодости ногу, то и дело задерживая взгляд на лице Рослин.
-Вас можно назвать дурой ровно настолько, насколько можно будет назвать моего наследника безродной дворнягой, леди. И вздернуть наглеца, который посмеет сказать об этом вслух,- этим самым он ставил точку в обсуждении умственных способностей и благородства каждого из здесь присутствующих. Глупец, говорящий, что он - глупец, чрезвычайно умен. Опасно умен. И расчетлив.
Хоул посмотрел на табун лошадей и прищурился. Взгляд еще не потерял всей остроты, но графу казалось, что в молодости он был острее. Раньше ему приходилось щуриться только для того, чтобы произвести определенное впечатление. Сейчас же.. Лошади были действительно хороши. Гвидеон любил лошадей гораздо больше людей. Лошадь, помимо грации и силы, обладала еще и таким качеством, как безграничная верность. И если лошадь сбрасывала седока, то только лишь потому, что тот был недостаточно искусен или умен, чтобы удержаться на ней. Хоулу нечасто доводилось падать с этих животных. Очень нечасто.
-Красавицы,- в Хаафингаре тоже разводили лошадей. У графа тоже был свой табун. Он даже периодически объезжал строптивых жеребцов, отбирая тех, кто подойдут для боя. Скупая похвала могла любому показаться признаком неудовольствия, однако магистр действительно был впечатлен табуном. Не приходилось сомневаться, что те лошади, что пойдут на продажу, а не в конюшни барона, будут куплены за очень и очень хорошую плату.- Лошади - это пример для людей,- задумчиво произнес он.- Хорошая лошадь не скинет своего седока, даже если он поведет ее в пропасть. Для того они и воспитываются, не так ли?
Он прищурился сильнее и по губам скользнула тень улыбки.

-Не рискующий перепрыгнуть пропасти никогда ее не перепрыгнет, леди,- спокойно ответил магистр, уже успокоивший свой гнев, вскипевший внезапно сильно. Так бывало всегда, когда ты не ожидаешь каверзы. Ожидаемый плевок в лицо не вызовет ничего, кроме грустной улыбки. Ведь он ожидаем. А неожиданное предательство вызовет шквал эмоций. Именно поэтому Хоул привык ожидать от людей только гадостей. От дворян, которые видят в нем только дворнягу, но не равного. От аристократов с древней кровью, что когда-то была столь же красной, как сейчас - голубой. Лживые улыбки и неспособность принимать действительность таковой, каковой она является. Однако, бывало и так, что он встречал глубоко принципиальных людей, которые заслуживали уважения большего, чем им выказывали. Когда-то Овейн Тиндейл был если и не другом Хоулу, то боевым товарищем, братом по оружию, если можно так выразиться. Родовитый сын барона не выражал открытой неприязни к барону без поколений благородных предков за спиной. И все чаще люди с принципами оказывались по ту сторону. Кого-то обижали несправедливым отношением, кто-то считал, что с ним обошлись несправедливо. И люди, которые могли бы встать стеной на защиту короны, короля и страны, поднимали свои мечи и копья на вчерашних братьев по оружию. И Хоул не понимал таких людей. Если жизнь обходится с тобой несправедливо, значит Боги испытывают тебя и твою веру в них. Это было аксиомой. За все лишения воздастся с лихвой, если ты будешь не только надеяться на воздаяние, но и сам сможешь ухватить то, что посылают тебе Боги. Но ни в одной религии, граф знал об этом точно, не было уготовано хороших мест в посмертии для предателей и клятвопреступников.
-Вы задаете очень правильные вопросы, леди. Вопросы, на которые мне бы хотелось ответить однозначно и быть уверенным в своей правоте. Без тени сомнений в голосе и душе. Но лишь богам да юродивым дано счастье не ведать сомнений. И я все же отвечу на ваш вопрос, пусть ответ и не будет развеивать сомнения. Я сделаю все возможное, чтобы эти земли обрели долгожданный покой и стали мне домом. Все, что будет от меня зависеть, но от клятв меня никто не освобождал. Я не стану, леди, сидеть в замковых стенах и трястись от негодования или ужаса ожидания, примут ли меня здешние лорды. И не дам сделать себя ягненком для заклания. Настоящий и мудрый хозяин прислушивается к своим слугам и принимает во внимание их мнение, как и полководец слушает своих офицеров, а хороший офицер нередко советуется с солдатами. Однако вы забыли упомянуть, что настоящий хозяин оставляет право принимать решение за собой. Сколь бы тяжелым ни было это бремя. Об этом забывают многие слуги, привыкшие повелевать.
Граф отвел взгляд от лошадей и почти в упор посмотрел на Рослин.
-Вы знаете, почему одна моя нога слушается меня хуже, чем другая?- вдруг спросил он, прищурившись. Затем, не дождавшись ответа, он вновь перевел взгляд на табун породистых скакунов и направился к ним. Все столь же неспешно. Ветер трепал плащ и одинокое перо на берете. Полы стеганного халата еле заметно качались.- В дни, когда я был горячее и, несомненно, глупее, а мир казался мне черно-белым, в одном из сражений я мог подставить под удар своего верного друга, просто немного повернувшись, но предпочел поймать удар копья ногой. Моего друга зовут Мистраль. Это мой боевой гунтер. В итоге я остался хромым на всю жизнь, а Мистраль получил возможность прожить еще почти два десятка лет. Знаете, видимо, я не сильно поумнел с того момента. Встань передо мной выбор охрометь на обе ноги и дать Мистралю прожить еще хотя бы пару лет, случись это сейчас, я поступлю точно так же. Вас, вероятно, волнует, почему я вам это рассказываю? Этим самым я пытался донести до вас, леди, что я плачу подобным за подобное. Верностью за верность.
Он едва заметно улыбнулся, когда решил не напоминать о своей мстительности.

-Спровоцировал?- рыкнул бывший барон.- Заставил защищать свой образ жизни?- на скулах Хоула затвердели желваки.- С каких это пор мятежники и предатели стали заслуживать снисхождения и жалости?- Крылья ноздрей Гвидеона гневно раздулись. Сколько добрых граждан полегло в тех сражениях? Сколько солдат погибло в сражениях? Сколько еще потом пострадало от мародеров и наемников?- Я вам напомню, леди, что ваш брат и племянник участвовали в подавлении мятежа. Спросите у них, как им понравилось.
Граф посмотрел на Рослин, сверля ее взглядом.
-Вы считаете, что король Дарион Первый должен был поступить с Виндзорами, как поступил его отец с Ардернами? Чтобы одно или два поколения вынашивало планы мести Мирцеллам и дожидалось подходящего момента? Чтобы Моргард вновь утонул в крови... Так, вы считаете, он должен был поступить, чтобы сохранить "великий столп силы"? А расцеловать Виндзора, приказавшего зарезать его жену, он не должен был в задницу?
Хоул резко выдохнул и плавно вдохнул полной грудью. Это порой помогало успокоиться. Просто помолчать десять ударов сердца и больше не захочется грубить и натягивать и без того натянутые отношения.
-Прошу прощения за резкость, леди. Ваш брат заплатил немалую цену на войне с Ардернами. Не окажись меня рядом с королевой в ту ночь, мой предшественник оказался бы на коне, а королева Мод - в гробу. Если это вы называете справедливостью и "защитой своего образа жизни" - я признаю, что ошибся в суждении о вас, как о мудрой женщине. Можете называть меня тупоголовым отродьем, но осиное гнездо всегда стоит выжигать дотла. Как хозяйка Ноттингема, вы об этом знаете побольше моего.
Дарион однозначно дал понять, что хотел бы видеть, как осиные гнезда на этой земле старик Гвидеон расколупывает палкой, чтобы посмотреть, много ли там осталось этих жалючих насекомых. Другое дело, что когда горят осы, могут сгореть и пчелы..
Уж кому, как не Хоулу, было знать, о чем хочется думать простым людям. Просты люди хотят думать о завтрашнем дне, как о возможной свадьбе или празднике, а не о том, что завтра придется брать вилы в руки и защищать хотя бы то добро, что может унести на себе его семья.
-Вы станете доверять свою жизнь тому, кто не сможет ее защитить? Я не оставлю ни горсти земли своему наследнику по крови, если увижу, что не в его силах хотя бы сохранить то, что ему достанется. Что же до покупок..- граф горько усмехнулся.- И да, и нет. Верность не продается. Вы либо верны, либо наши дороги расходятся. Я склонен выполнять обещания, которые я по тем или иным причинам даю. С тем же успехом можно сказать, что ваших людей вы купили тем же, чем я собираюсь купить вас. Уверенностью, что есть кому заступиться. Это называется выполнением клятв.
Он осмотрел кобылу с ног до головы, придирчиво, словно собирался ее купить, оглядел копыта и колени, просижена ли спина.
-Что де до очереди Бофортов. Она наступит ровно тогда, когда глава этой семьи решит, что вассальная клятва ничего не стоит. У этой семьи, в отличие от большинства баронов, есть лишь один господин на земле и два - в посмертии.
Хоул имел в виду, что закон, кратко звучавший как "вассал моего вассала - не мой вассал" в Моргарде силы не имел.
-Вы хорошо разбираетесь в лошадях,- отметил он, не давая пояснений, прямой ли смысл имели его слова или иносказательный о лошадях и всадниках.

Хоул бросил долгий взгляд на спину уходящего пастуха. Если он и разбирался в людях, то мог сказать, что пастухи так не ходят. Не расставляют они так широко ноги и не сквозит в их походке такая мрачная уверенность, сколь бы сгорбленной ни была спина. Люди, хлебнувшие жестокости и крови нередко остаются на этой скользкой стезе, а если и уходят с нее, то явно не для того, чтобы стать пастухом. Телохранителем, солдатом, наемником, да хоть бы и стражником в замке, но почти никогда - пастухом. Граф мысленно представил себя в отставке. Чем он будет заниматься? Даже если отбросить те преимущества, которые дает ему его положение, Гвидеон не мог представить себя кузнецом или козопасом. Хотя и посещал кузницу своего отца, пока тот был жив. Он сам помогал ковать тот меч, который носил обычно на поясе. Разумеется, ему далеко было до мастерства любого из кузнецов-оружейников или бронников, вытворявших с раскаленным металлом такое, что не каждый способен сотворить с глиной. Порой новоиспеченному графу Медоу казалось, что он, однажды получив в руки меч, так с ним и погибнет. И, как подсказывал опыт, смерть его вряд ли станет героической. Скорее всего в какой-нибудь очередной пустой схватке получит стрелу или пулю в живот.
-Вы бывали в Орллее? Скакуны более прихотливы и капризны в уходе. Тот овес и сено, что местные лошади едят запросто может убить эту лошадь..- Он вернулся взглядом к лошади.- Раз она до сих пор жива, то в лошадях вы разбираетесь.
Излишняя скромность к лицу только служителям Бога. Монахам и монахиням. Гвидеон знал о прошлом Рослин не очень много. Его люди уже расспрашивали, как всегда - осторожно - монахинь и настоятельницу о леди Тиндейл, в скором времени найдется и среди слуг парочка жадных до денег и охочих до слов. Было бы оно еще, это время.
-Леди, я заметил, что здесь принято держать лакеев с лицами, которые, будучи встречены в подворотне в Ардоре, могут надеяться на хороший барыш благодаря только своей внешности. Волки тоже боятся мордоворотов?- в голосе звучало неподдельное любопытство. Хоул огляделся на всякий случай и губы его расплылись в легкой улыбке, а взгляд стал колким.- Мне понятны страх и недовольство Тиндейлов,- он похлопал по шее лошадь и запутался пальцами в гриве, проводя ими от холки к кончикам волос лошади. Стоит отдать должное, вычесана она была почти идеально.- Настороженность,- после недолгого молчания произнес Хоул.- Напряжение. Даже неуважительное отношение вашего брата и племянника мне понятно. Надеюсь, вам понятно, что до последнего я старался обойтись без кровопролития. И, видимо, это приняли за слабость. Не так ли?- Он кивнул на выехавшего из-за холма всадника. Отсюда не разобрать было цветов, однако в другой стороне от лужайки был виден еще один всадник. И еще один позади, Хоул успел заметить его, когда поворачивал голову, чтобы проследить за пастухом. Всего пятеро, неспешно, словно случайно, сжимавших кольцо.- Вы, я говорю о Тиндейлах и ваших сторонниках, видимо, решили, что без крови не обойтись.. Что скажете?- он положил вторую руку на лошадиную спину, поглаживая лошадку, а холодный взгляд карих глаз уперся в глаза женщине. Было еще время до того момента, когда станет не до разговоров.- Хотя.. Это весьма мудрый шаг - зарезать нового владельца земель не в гостях, а на безлюдной лужайке.
Называть Хоула простаком могли люди, достаточно глупые, чтобы считать его таковым. Каждый свой шаг он взвешивал еще до того, как его сделать. Он неспроста согласился на прогулку. И женщина была своеобразным гарантом защиты от возможных действий Овейна и его союзников, если он захочет устранить графа у себя во владениях, что было бы глупостью. Гвидеон знал, как относятся Тиндейлы к родственникам. Хотя была и оборотная сторона медали.

-Если бы я хотела вашей крови, вы бы не добрались до Ноттингема.
Может быть - так и было бы лучше,- предательская мысль едва не слетела с языка графа, который оставил самоуничижение за едва не проявленную слабость на более подходящее для этого время. Отложил до смертного одра. Пока его не освободили от службы и обязательств, их следовало исполнять тщательно и безукоризненно.
Хоул перевел взгляд на всадников, а затем мельком посмотрел и на пастухов. Отчего-то именно последние вызывали в нем больше тревоги, чем подъезжающая пятерка.
-Смелое заявление,- запоздало ответил он, произнеся вслух больше для себя, чем для Рослин. Боялся ли Гвидеон смерти? Определенно нет. Стремился ли он к Костлявой в объятья? Определенно нет. Но нередко приходилось ходить по тонкому лезвию, когда одна ошибка могла стоить не только собственной жизни, но и жизней тех, за кого он был в ответе. Хоул дорожил тем, что у него есть. А было-то, по сути, не так уж и много - доброе имя и честь. Это то, чего не отнять до тех пор, пока сам не отдашь.
-Не вижу иронии, леди,- произнес он, уже не разглядывая пастухов, а уделив все внимание подъезжающим всадникам. Все пятеро уверенно сидели в седлах, хотя у двоих из них лошади были далеко не самыми породистыми. Не то, чтобы клячи, но и не те, в которых кровь играет так, что их приходится сдерживать, а не понукать. Мистраль, мерин графа, был из породистых гунтеров. Он, помимо горячей крови, был еще и прекрасно обучен, умел слушаться как ног, так и голоса. Хоул порой бросал поводья, когда проминал коня на галопе. Заговорил, как ни странно, тот, под кем был породистый гунтер. Судя по целой шкуре - из тех, на ком совершают променады, а не идут в бой. Хоул заложил руки за спину и посмотрел на всадника снизу вверх, но свысока.
-Вопрос чести, леди,- подал голос парень. Он не прятал лица.- Один безродный выродок посмел заявиться на ваши земли и назвать себя их хозяином. Кроме того, не имея понятия о чести, он называет себя рыцарем,- видно было, что молодой парень, лет шестнадцати на вид, действительно верит в то, что говорит.- Он оскорбил все дворянство Ноксшира.
Гвидеон продолжал смотреть на юношу. Хотя, если быть откровенным, это был половозрелый мужчина, готовый ответить за свои слова и поступки. Так Гвидеон и поступил. Насколько он помнил, его и в меньшем возрасте наказывали так, что казалось, лучше бы убили совсем.
-Леди,- магистр повернулся к ней.- Вы позволите вашему гостю отстоять свою честь? В таком случае, не вижу ни единой причины, почему я не должен вызвать на дуэль этих.. Юношей. Я, Хоул Гвидеон, граф Медоу, лорд Хаафингар, вызываю вас на дуэль здесь и сейчас. Всех пятерых разом или по очереди, оружие на ваш выбор. В случае отказа, клянусь, я узнаю ваши имена и весь Моргард будет называть вас трусами и подлецами,- он произнес это спокойно, едва заметно усмехнувшись.- Свидетелем того, что это не было убийство, а честная дуэль станет любой из этих пастухов,- брать женщину в свидетельницы не позволял закон.- Все пять или хватит смелости расстаться с жизнями по одному?- Хоул опять едва заметно улыбнулся.

Оружием для дуэли выбрали шпаги. Хоул не любил этот меч, но владел им сносно. Тяжелый меч в скором времени обещал стать заменой классическому длинному мечу, однако многие из старых рыцарей предпочитали именно длинный меч. За неимением шпаги при себе, граф взял шпагу одного из своих противников до тех пор, пока не наступит черед драться с ним.
Дуэлянты разделись до рубашек и встали друг напротив друга. Обмен ударами был недолгим. Сбив, подшаг, размашистая обманка, блок и внезапно противники оказались лицом к лицу. Магистр вспомнил былую молодость и лбом разбил нос незадачливого баронета, после чего проткнул мечом. В живот.
Второму он отрубил кисть, державшую оружие. Было не до сожалений, что столь юные люди, полные сил, скоро отправятся кормить червей. Скорая расправа еще над двумя. Молодость толкает на глупые и необдуманные поступки. Глупость зовется храбростью, а рассудительность - трусостью. Стоит отметить, что после первой дуэли он дрался шпагой незадачливого искателя справедливости, который расстался с жизнью первым. С последним пришлось попотеть. Парень был очень хорош и явно старше остальных. Несколько глубоких порезов на левой руке и укол, прошедший рядом с ухом, но потом он просто получил эфесом в горло и был добит. Милосердно и быстро.
Хоул отбросил шпагу и поднял стеганный халат с травы. Неподалеку лежал и берет.
-Каждому по заслугам,- произнес он, застегивая серебряные пуговицы халата.- Пойдемте, леди, прогулка перестала быть непринужденной,- он поднял с травы ремень и застегнул его на поясе. Берет он нес в руке.- Гостеприимство здешних мест меня просто завораживает.