"Авелли, сударыня, полно приключений и удивительных чудес! А что уже говорить о прелести молодой герцогини, о которой нынче не говорит только ленивый! Сказывают, что она скоро родит своему супругу сына, хотя злые языки и судачат о том, что репутация новой госпожи этого края не так незапятнанна как о том полагает милорд Найтон.Но что сказать, моя дорогая..Этот мужчина влюблен в нее без памяти и готов рубить головы неугодным, способным омрачить его супружество грязными сплетнями насчет госпожи Лукреции... Смею заметить, что Ваше появление на их свадьбе не осталось незамеченным. Определенные персоны, моя дорогая, рады были бы обратить более пристальное внимание на Вашу проблему, о которой Вы мне говорили,  хотя не скрою, что для этого потребуется нечто более весомое, чем редкие поездки в нашу новую столицу. Нынче так много просителей из нашего сословия, что удивляюсь, как милорд герцог еще находит время для сна. Но зная Ваш острый ум и благоразумие, а также иные добродетели, что сияют в Вас, мадонна, не смейте подумать о чем-то скверном! Имя Вашего покойного супруга все еще вызывает в сердцах и умах благоговейное уважение, так что ..."

Она не стала читать дальше.
Все это Контессина уже слышала прежде и, растирая затекшие пальцы, она корила себя за то, что тщетно понадеялась на то, что привезенная от кузена записка будет таить в себе что-то новое. Не более чем глупый обмен любезностями с непременным просьбой:  больше выходить в свет! Женщина , сидевшая в тяжелом дубовом кресле,  в кабинете покойного Лоренцо  и откинулась на оббитую бархатом спинку, раздосадовано вздохнув. Для нее выход в свет и вся подобная шумиха, несомненно, была частью привычной жизни. Но жизни, которую госпожа Барди давно оставила и от которой отвыкла, предпочитая уединенной образ жизни вдовы в своих землях. К слову, если говорить о годе, что подходил к завершению, можно было смело сказать, что это обстотельство нисколько не убавило притягательности Борромео  для гостей - напротив, так если бы с ее земель сняли злые чары невидимости, замок и город наполнились нежданными гостями, да и поездка на свадьбу герцогской четы вернула к ее дому определенное внимание. Но всем этим она тяготилась, как и необходимостью нарушать старое обещание. Привычка к уединению возымела над нею власть но, видимо, вместе с прочими чарами пали и эти узы. И теперь госпожа графиня ощущала, что все-таки ее кузен был прав. Семена сомнения , посеянные умелой рукой в ее душу, начали пускать первые ростки и чуть скосив взгляд на кину лежавших приглашений на разного рода светские и семейные увеселения, черноволосая госпожа мысленно отметила для себя приглашение ее соседа. Дамиэно Пэрайд..От звука этого имени у множества знакомых дам подгибались ноги и холодели ладони, они мечтали оказаться подле него, а еще лучше под ним, но с легкой руки судьбы честь быть приглашённой в его замок оказалась дарована именно Контессине Барди. И  впрочем,было за что, учитывая эту историю с потерявшимся в ее землях графом. Едва ли ее история о Спящей красавице, когда принц заплутал в зачарованном лесу и наткнулся на развалины вековечного замка..
- Госпожа, простите, госпожа, - и деликатный стук в дверь отвлек хозяйку замка от приятного и льстивших ей воспоминаний о деталях недавнего происшествия.
- Да?
- Ваша дочь спрашивает, сможете ли Вы уделить ей минутку Вашего внимания наедине, - склоненная головка служанки показалась в ореоле из света поднятой над головой свечи и с уст госпожи Барди едва не сорвалось рассеянное  "Которая?".
- Ах, да, Наннина, - с несколько извиняющей улыбкой нашлась после минутного замешательства мать и кивнула.
-Пускай войдет..,
Контессина Барди никогда бы самолично не согласилась  с утверждением, что она плохая мать. Для своего единственного сына она была лучшей из матерей, нежной любящей. чуткой и пекущейся о его благе. Для дочерей же, вероятно, все обстояло не так радужно судя по легкой неловкости, которая царила в их отношениях достаточно долгое время. И если младшая, Гарция, давно оставила попытки привлечь внимание матери, вольготно чувствуя себя в обществе учителей своего брата Антонии и своих книг, то старшая дочь, Наннина, до поры до времени оставалась заботой нянек и дам, прислуживавших хозяйке Борромео. Любимица отца, эта крошка потеряла слишком многое с его смертью, но , увы, не обрела матери, в которой так нуждалась. А Контессина же предпочла принять ее замкнутость и скромность за покладистость и достаточную самостоятельность, чтобы не докучать убитой горем матери своим обществом. Так они жили, если бы один за другим кавалеры. посетившие их земли, не стали обращать внимание на то обстоятельства, что за годами вдовства достопочтенная графиня не упустила из виду факт взрослея дочери. 17 лет..Порядочный срок для девушки из хорошей семьи и непростительная оплошность матери, что в ее года мать не озаботилась обручальным кольцом на заветном пальчике. Маленькая, но ощутимая шпилька в самолюбие госпожи Баржи, все еще мнившей свою старшую дочь ребенком, и сделавшей их общение еще более сложным. Шел октябрь и вестей из Бэйлоршира о мнении милорда Эдварда относительно помолвки с его сыном Робертом все не было, как и не было более писем от милорда Бринмора Дальмонта и Контессина нервничала, отправляя дочь в Авелли и коря себя за то, что, вероятно, этот один из немногих шансов найти дочери жениха, который у них остался.
Впрочем,  этом она видела и иную выгоду, точнее - единственную. Если Наннина приложила усилие, как о том просила ее мать, то решением принять дочь графа Борромео в ряды своих фрейлина молодая герцогиня Орллеи могла бы весьма подсобить этому знатному дому.
- Дитя мое, - и женщина протянула дочери руку, приглашая ее присесть рядом.
- Что-то случилось, что ты хотела поговорить? мне оказалось, что за столом тебе сегодня было было равных в рассказе о твоем путешествии. Неужели ты что-то утаила или забыла? Твоя сестра страшно обидеться на тебя за это, ты же знаешь, - с мягкой и усталой улыбкой произнесла вдова, в душе гадая что могло привести недавно возвратившееся чадо в столь поздний час к матери.

Лукреция приняла  решение?

Мадонна Барди изменилась в лице постепенно: от приятной учтивости матери, радой видеть свое дитя, легкой утомленности ее обществом как матери не слишком близко к ребенку и как рассветное небо, к состоянию легко удивления и растерянности.
Наннина приняла решение? Сама приняла? О чем? Ее дочь не принимала решения сложнее платья, которое ей стоит одеть или молитвы, которую следует прочитать. О какой ситуации она говорила?
Женщина медленно повернулась в кресле и только когда она открыла рот, чтобы переспросить о каком решении шла речь, до нее дошел окончательный смысл сказанного старшей дочерью. Выйти замуж? Она сказала, что дала согласие выйти замуж за Энрико Грациани? Брат новоиспеченной герцогини Орллеи в это неспокойное время внезапно стал одним из самых ярких и желанных женихов новообразовавшегося герцогства. Да и прежде Грациани не отличались скромностью в своих запросах, вспомнить хотя бы то, что та самая Лукреция прежде была фрейлиной королевы моргардской Мод, да и вобще говорили, что семья эта хваткая и скромница с рыжими волосами кружила головы и разбивала сердца, умудрившись при всем шлейфе своих побед захватить сердце благородного и далеко не наивного Андреса Найтона, влюбившегося в нее  без оглядки и наплевавшего на все те слухи, что окружали его невесту. Союз такого рода, союз Борромео и Грациани стали бы комплиментов обеим семьям, каки амбициям старика барона Барди, желавшего наладить своим отношения с остальными графствами и Хельмом, а теперь еще и новым государством. В целом, при беглом взгляде, словосочетание из "брак", "Борромео" и "Грациани" звучали соблазнительно для стороны невесты. Но речь сейчас шла не о престиже брака, а о том что Наннина самостоятельно решила столь деликатный вопрос. Приятно знать, что у девочки были мозги, но не совсем приятно узнать это таким ..кхм..образом.
- Наннина, - пролепетал Контессина и запнулась.
Ругать, радоваться, обнять, пожурить? Чувства и эмоции смешались и впервые за долгое время госпожа графиня не нашлась что ответить на слова своего ребенка. Тонкая и острая  шпилька укора кольнула гордое сердце вдовы и слова Бринмора Дальмонта о том, что дочерям Лоренцо Борроемео давно пора было бы иметь женихов, а то и мужей, всплыли в памяти  и женщина нахмурилась. Все ли было так скверно, что ребенок бросился в руки пускай прекрасного, но первого встречного?
Уж замуж невтерпёж - ехидно подметил внутренний голос и Контессина совладала с собой, поджав губы в странной смеси недовольства и ущемленной собственнической гордости. При беглом взгляде на безымянный палец дочери Контессина не заметила кольца и гнев немного поубавился. Скоро хоть решила спросить!
- Скверное решение - не посоветоваться со своей матерью, Наннина, в таком вопросе. Что скажут люди о том, что ты выпросила себе жениха в семнадцать лет - и выпросила его у герцогини Орллеи? Это же .. позорно. Что подумают люди о тебе, обо мне, о нашем доме и нашей морали?
"Для тебя, моя дорогая Контессина, для тебя позорно, не для нее.."

В этой ситуации мадонну раздражало уже не сколько само "да" от дочери, сколько необходимость стоять перед свершившимся фактом, который был теперь вне ее компетенции. А лишаться власти, вновь так тяжел обретенной в собственном доме, Контессине ой как не было приятно.
Дочь же ответила согласием - так что не устраивает мать, спросят люди? Энрико Грациани крив, глуп, дурен собой или что-то еще? Дом Борромео и дом Барди подозревают его в неверности, ведовстве или дурных наклонностях? Чем он не пара дочери Лоренцо Борромео? Вопросы все были хорошие, но у вдовы так и чесался язык высказать дочке все то, что укололо женское самолюбие и самолюбие матери, а не проволочки с кандидатурой жениха. Грациани были всем хороши, особенно сейчас, когда Орллея отделилась и эта семья возвысилась - все верно подметила ее девочка относительно связей с домом Борромео, которые будут сейчас так кстати.
Но все в этом доме длительное время действительно было под ее контроле и вот теперь бунт поднялся в самой неожиданной области. И область эта сейчас пролегала слишком близко от затаенного вопроса могла ли сама Контессина еще раз выйти замуж.Дети всегда были надежным предлогом ответить пылкому соискателю "нет", но с ускользающей , вырывающейся из родных пенат Лукрецией начиналось неизбежное - начинались перемены, когда она уже не нужна будет ни Гарции, ни тем более Антонио, а графство рано или поздно обретет новую графиню. И стоит ли уже тогда помышлять о повторном браке? Тень одиночества легла на сердце мадонны, как и тень зависти и гнева, что кто-то отбирал у женщины то, что принадлежало ей по праву.
- Приятно знать, что ты согласилась не из-за его смоляных кудрей, - с не уступающей язвительностью заметила графиня, вынужденная неудобно развернуться в кресле, путаясь в тяжелых бархатных юбках и тихо злясь, пока легкая Лукреция переместилась к окну, пряча ладони от пристального материнского взгляда.
- Но раз ты так подкована  в политике и положении нашего дома, то хочу напомнить, что опекунский совет из членов семьи твоего отца, твоей семьи, дорогая, весьма скептически отнесется к такому решению, принятому без моего ведома и одобрения. Твой отец умер прежде твоего обручения и,  увы, но нам нужно согласовывать такие вещи, - встав, южанка облокотилась о стол, не сводя со своего старшего дитя внимательного взгляда.
- И что за вздор?! - внезапно вспыхнула мадонна от такой неслыханной дерзости. -
- Что значит - тратить время?! Лукреция, не забывайся, - и в два шага Контессина преодолела расстояние, разделявшее двух родственниц и темной тенью нависла над хрупкой девушкой.
- Ты моя дочь и твои интересы это и мои интересы так же! Не говори того, о чем ты не знаешь, - и некстати перед глазами мадонны Барди всплыло не к месту лицо Лестера Фосселера.

Контессина Барди поджала губы - верный признак сильного недовольства. Женщина ненавидела,  когда-то указывал ей что она была неправа, но еще больше вдове претило, когда кто-то принимал важные решения, входившие в ее компетенцию, за нее и просто ставил перед фактом. Упрямая девченка, бывшая ее дочерью, не просто ставила мать перед фактом вероятного обручения с сыном Грациани - она ткнула мать носом в то, что та не удосуживалась позаботиться о ее, Наннины, будущем. И делала это дочь весьма хладнокровно и резко, заставляя вдовствующую графиню закипать от негодования. Но это если судить по сердцу, а если судить по уму..

Что сказать, юная пташка Грациани внезапно поднялась на такую высоту, что брак с ее братом действительно был весьма заманчивым предприятием, отказаться от которого было сущим сумасшествием. В этом ее Наннина внезапно, но была права. Но стоило ли это таких усилий если власть Найтона будет быстротечна? Никто не любит внезапные перевороты, война с Фйелем , доставшаяся такой ценой победа, отрезанность обезглавленной Гасконии и отсутствие вестей от Бринмора Дальмонта (впрочем, на добросердечного барона она и не надеялась более, хорошо поняв, что искал он ее руки, а не Лукреции) и Эдварда Баратэона по части матримониальных планов большой или никакой, но выгоды не сулили. Ждать можно было долго или бесконечно, но в итоге не продуктивно.
В конечном счете получалось, что мать из Контессины может быть и была не очень, но вот сваха еще хуже - и метавшие от нетерпения молнии глаза Лукреции были тому самым явственным подтверждением.
Да и к тому же девочка взялась самостоятельно судить о том, что было хорошо, а что плохо для ее семьи и это жалило сильнее. Стратегия мудрая, но опасная, когда кто-то другой, более властный желал держать все под контролем, не упустить графство из своих рук. поднаторевшая в подобном противостояния вдова Лоренцо Борромео с чувством неприятного холодка смерила дочь взглядом, которую она теперь подозревала в желании отхватить что-то от наследства брата, и задумалась на мгновение о том, что Грациани наследуют графство, если что-то ( не дай бог, но все же, случиться с Антонио). Просчитывала ли это Лукреция Грациани и как далеко зайдут они  в поддержке новообретенных родственников в приграничном теперь уже графстве?
Или же все-таки смоляные кудри Энрико застили взгляд Наннины Борромео настолько, что она готова была ему отдать что угодно? К слову,кстати, - и мать довольно улыбнулась, нащупав новую ниточку к гордости ребенка.
-Не о решении, а о желании, - поправила ее Контессина и смерила внимательным взглядом.
- Энрико Грациани или его отец должны просить твоей руки официально, беседа двух женщин не ведет, девицы и молодой жены, не ведет к решению, дочь моя. Но я напишу Козимо немедленно, пускай подумает,  - и тут вдова Барди склонила голову набок и голос ее сделался бесстрастным.
- И к слову, что обещала герцогиня за этот брак для нас, для Борромео? Ты же понимаешь, что мы теперь - приграничные территории? Что нам даст Грациани, их дочь и ее муж? Просвети меня, если тебе не сложно, на этот счет.

- Дважды? Дважды - что? - озадачено переспросила графиня, но ответа не последовало и Контессина только раздраженно фыркнула.

С Нанниной у нее не складывались отношения. Красивая, неглупая, но порой такой ребенок в свои 17, что вдова только удивлялась, как столько противоречий уживались в одном человеческом существе. Дурой старшая дочь не была, училась прилежно, цену себе знала, обласкана вниманием гостей и родственников, но порой с такими взбалмошными поступками, странными суждениями и совершенно противоречивыми мнениями! Возможно, это была часть взросления, но судить вдове Барди было судить сложно: ее ровесники, кузены и сестры с братьями отцам проблем не доставляли и спорить не пытались, были учтивы и прилежны, соглашаясь с выбранным курсом. Вот Гарция, к примеру, проблем совершенно не доставляла, проводя время за своими книжками или послушно выполняя поручения матери и указания учителей - и никакого тебе духа противоречия. Что же за бес вселялся в Лукрецию ее мать не знала: периоды спокойствия сменялись моментами спонтанного несогласия со всем и вся.
- Наннина, сколько раз я просила тебя не мямлить себе под нос, - раздраженно заметила Контессина и смерила дочь взглядом, далеким от полного нежной материнской любви.
Ну почему она не могла быть такой же покладистой, как ее сестра или младший брат?К чему все это - в том числе и Энрико Грациани? Несмотря на заверения своей великовозрастной дочери, что поступок ее был продиктован интересами чисто семейными и с личными качествами брата герцогини общего не имели, матушка все-таки не оставляла мысли, что юноша пленил ее прежде, чем неудобное и одновременно соблазнительное предложение породниться обрело форму.
- Неплохо будет породниться с семьей Грациани и с семьей Найтон, пускай и косвенно, - вмешалась вдова в рассуждения дочери.
- А уже потом с семьей молодой герцогини. Все это предприятие, - и графиня раздраженно пожала плечами, - все это предприятие с отделением, после войны, когда страна так ослаблена..и чума.. Все это сложно и опасно, Наннина, и я искренне советую тебе не питать надежд. Герцогиня пускай остается в покое и имей в виду, и хорошенько подумай, дорогая, что если эта затея провалится, я имею в виду независимую Орллею, то ты, как жена наследника графа Грациани, должна будешь принимать много неприятных решений и ощутишь всю мощь последствий. Ни одна корона, моя дорогая, не ложиться на голову идеально, - и тут взгляд Контессины сделался печальным, - рано или поздно, но ее тяжесть сдавит виски и всякий блеск слетит , обернувшись страданиями. Всякая, Лукреция, и графская тоже.

Андресу Найтону графиня Борромео была обязана достаточно многим, как и его дружбе с графом Пэйрадом, и в предатели вдова не собиралась. Но прожив прилично на этом свете, она опасалась переменчивой Фортуны, ощутив всю силу ее колеса на собственном сердце. И пускай Наннина смотрела на мать отчужденно, да и мать не считала себя в этом виноватой, печальной участи для дочери она не желала. Как и подначивать ее однажды оставить мужа в тяжелую минуту.