Удивительную силу имеют над людьми суеверия. Временами и самые прожженные скептики способны поставить под сомнение свою прежнюю уверенность в том, что не существует никакого колдовства, стоит им увидеть нечто, чему они не способны найти разумное объяснение даже спустя много лун, проведенных в окружении книг - окопавшись в библиотеке, Дьердре проводила долгие бессонные ночи, изучая нагромождения фолиантов, в конечном итоге забив себе голову ворохом самых абсурдных идей, почерпнутых у авторов, чей профессионализм сразу же начал вызывать у нее сомнения.
Практически все случаи, выходящие за грани разумного и привычной логики, расценивались двояко, при этом рассуждения различных авторов могли полностью друг другу противоречить, если один назвал случившееся божьим провидением, а другой происками сатаны.
Вполне разумно, что спустя несколько дней девушка, имея характерную синеву от недосыпа под глазами, загорелась причудливой идеей, рациональность которой балансировала на той самой границе, когда в ее подробности не стоило посвящать окружающих. И сама она уже много раз задумывалась над бредовостью собственной затеи, то и дело вновь поднимая данный вопрос на повестке дня за внутренним монологом, исход которого в любом случае подвергался сомнению в очередной раз, когда голос рассудка в очередной раз требовал напомнить ему о причинах, по которым она вообще взялась за эту затею.

Ведьмина каморка лежала на нижних этажах, и спускаться туда каждый раз было непривычно. Помещения нижних этажей хорошо отапливались сетью каминов и хитроумных печей, но при этом, зачастую, вентиляция обеспечивалась исключительно наличием выходящей в коридор двери и крохотных окон. Из-за перепада температур длинная винтовая лестница стала пристанищем воздушных потоков, свистящих и шепчущих на ухо фразы на незнакомом языке. Однако и в холодные зимние вечера, и в жаркий летний полдень далее царило безветрие. Легкие охотницы скорее привыкли к ветру и беспокойству воздуха, которым она дышала, многообразию его запахов, а потому каждый спуск сюда вызывал у нее странное ощущение тревоги - будто ее саму грозились запереть в тесной темнице. А все же, что бы ни говорили, каморка Игрэйны была самой настоящей тюремной камерой - лишь немногим лучше было убранство, в остальном всё то же - тесное пространство нескольких стен, тяжелая дубовая дверь и отряд стражи у входа, беспрестанно оберегающий покой окружающих от юного дарования. Стоило отметить, охраняли ведьму на совесть. После того, как лорд Хоук предпринял карательные меры в отношении нескольких недобросовестных стражников, пробраться сюда незамеченной стало фактически невозможно. Стража дежурила днем и ночью, пары сменялись независимо друг от друга, исключая возможность того, чтобы хоть на миг близ двери не было крепкого быка, закованного в вороненую сталь и укутанного в плащ, с копьем и щитом наперевес.
Беспрепятственно попасть внутрь можно было только при наличии особой бумаги за королевской подписью и печатью - в прошлый раз подобным документом ее снабдили Её Величество. Ныне она таковой не располагала, что стало причиной небольшой задержки, которая ушла на обыск содержимого небольшой корзинки, которую она притащила с собой - в большинстве своем грибы, мхи и травы; немного еды. Она не обладала достаточным влиянием, способным обеспечить пленнице более комфортные условия, равно как и не была связана с ней узами дружбы, равно как и не проявляла враждебности, если последняя того не заслуживала. Создатель учил быть милостивым к своим врагам, однако все чаще Дьердре сталкивалась с мыслью, что не все ведьмы могут быть врагами. Метаморфозы подобных размышлений нередко подводили ее к внутреннему конфликту веры - ей приходилось молчать об этом, и сомнения эти жгли ей нутро.
- Эй! Поосторожнее! - рявкнула она на стражника, который не проявлял должной аккуратности, пока перебирал связки диковинных трав. Ей пришлось потратить не один день, чтобы собрать все, что сейчас наполняло корзину, и своей небрежностью аргус рисковал повредить некоторые ценные образцы. Досмотру подлежало все имущество, просматривались книги, даже церковные, так как в их страницах можно было соорудить нишу. С ножом она рассталась добровольно, пусть и без большой охоты - оставаясь без оружия, она чувствовала себя уязвимой, однако так было проще для всех. Несмотря на тот факт, что девушки и благородные леди в иных ситуациях освобождались от необходимости ручного досмотра, Дьердре принадлежала к числу исключений, как единственная надежно закрепившая за собой статус нарушителя чужого спокойствия с почти маниакальным пристрастием к оружейным диковинкам - отчасти поэтому избежать процедуры, со стороны кажущейся очень двусмысленной, ей не удалось - на грубую поверхность тяжелого дубового стола, помимо ножа, пришлось сложить и кнут, даром, что на руки цепей не повесили. Когда же с процедурами было покончено ей позволили пройти, хотя на все ушло больше времени, чем она предполагала.
Помещение неизменно встречало посетителей ударом по обонянию - от многообразия запахов поначалу кружилась голова, но Дьердре была к подобному привычна, пускай стези девушек и разнились в определенном роде. Дверь закрылась за ней почти бесшумно - с глухим ударом тяжелой оковки о дверную раму. Затрещал механизм запирающего замка - Ардорская Ехидна с присущей ей осторожностью скользнула взглядом назад, будто проверяя надежность запертой двери. Вдох. Выдох.  Нервным жестом девушка потерла пальцами переносицу, игнорируя усталость, которая преследовала ее последние несколько дней. Недостаток сна придавал ей несколько изможденный вид, что лишь подчеркивалось синевой под глазами и губами, обветрившимся за те несколько дней, что она провела в здешних лесах. Найти взглядом хозяйку комнаты не составило труда - не так уж и просторно здесь было.
- Чаровница, - беглым кивком выразила она подобие почтения.

Поведение ведьмы было отличным в этот раз. Нельзя сказать, чтобы Дьердре была разочарована тем фактом, что ее никто не пытался схватить за руки - все прекрасно знали, как она этого не любила. Впрочем, совершенно безучастный тон настораживал - именно таким обычно становится голос всякого, кто примиряется со скорой и неминуемой смертью, и от слов Игрэйны в тесном помещении разливалась тоска.
И все же нужно было отдать ей должное - любая другая, уличив королевскую дочь в обмане, едва ли бы стала держать себя столь... уравновешенно. Даже если безучастная холодность и была лишь для виду, Ди радовал тот факт, что ей не пытаются выцарапать глаза или приложить чем-нибудь тяжелым. День сегодня был хороший, настроение в меру миролюбивое, и ей жутко не хотелось бы омрачать его непреднамеренным актом рукоприкладства в отношении женщины, которая, хоть и не спешила развеять ауру создания, в высшей степени беззащитного, все еще вызывала у королевской дочери вполне рациональное чувство недоверия, а потому Дей старалась проявлять в ее присутствии осторожность.
Итак, ее обман оказался раскрыт, и теперь ведьма выглядела тоскливей тучи - даром, что не удавилась ремнем на дверном молотке, хотя ее безутешный взгляд в первые секунды пребывания королевской дочери в каморке внушал именно такие идеи. Нехотя оторвав взгляд, девушка скользнула им по полу, оглядываясь по сторонам вокруг своих ног - спустя пару секунд грязная монета вновь оказалась у нее в руках, подверженная детальному рассмотрению. Да, вне всякого сомнения, это была та самая, при помощи которой она в прошлый раз ввела пленницу в заблуждение, благодаря чему смогла заполучить важную и крайне ценную информацию. Надо признать, сейчас даже она ощущала легкое подобие вины, хоть и не собиралась никак это демонстрировать - сделав несколько шагов по направлению к столу, королевская дочь поставила монету ребром и ловким движением пальцев запустила быстрый звенящий волчок, быстро достигнувший края стола и улетевший в неведомые дали.
Водрузив небольшую, но достаточно увесистую корзину на стол, Дьердре чуть откинула полотно, укрывавшее содержимое. Стоило предположить, что ведьма не хуже нее разбирается в травах. Скорее всего, даже в чем-то, если не во многом ее превосходит, так что утруждать себя тщательной сортировкой всего разнообразия грибов, мхов и лечебных трав, бережно уложенных в корзине, от нее не требовалось.
- Если ты надеешься услышать, что я сожалею о своей лжи, то зря. В тот момент от меня требовалось любыми способами узнать от тебя интересующую информацию, и я бы все равно добилась своего, даже если бы пришлось всю ночь забивать тебе под ногти рыболовные крючья, - лишь закончив фразу, Дей на мгновение подняла взгляд, чтобы дать в меру проницательной собеседнице понять всю серьезность сказанных ей слов. Пусть она и не была столь отъявленным садистом, как Хоук, порой сложившаяся ситуация могла заставить ее демонстрировать не самые лучшие свои стороны. К тому же к чему утруждать себя, когда есть возможность разрешить все заведомо более быстрым путем, сыграв на психологии и легком преимуществе. С легким звоном на стол была водружена бутыль, оплетенная ситником, хотя сама Дьердре была сейчас больше погружена в собственные мысли - в одно мгновение ее взгляд изменился. Обернувшись к двери, девушка какое-то время всматривалась в игру света в крошечной щели под ней, дабы убедиться, что их никто не подслушивает, прежде чем повернуться к ведьме и, понизив голос до заговорщицкого полушепота, чуть наклониться над столом.
- С того времени я смогла разузнать чуть больше, хотя это целиком и полностью твое право решать - верить мне или нет. - выдержав паузу, Дей еще какое-то время следила за дверью боковым зрением, но закончила не менее осторожно, лишь в самый последний момент вновь повернув голову и дав ведьме возможность самой прочитать искренность ее намерений во взгляде, если та, конечно, этого желала.
- Появляясь здесь по своей воле, я подвергаю себя риску, так что если ты не захочешь слушать, я не стану навязывать свое общество силой.

Отредактировано Dierdre Mirgard (2016-01-18 11:37:48)

Она и впрямь не сожалела. Склонность к рефлексии опасна даже в небольших количествах и чрезвычайно быстро вызывает привыкание, доводя человека до такого состояния, когда собственная неуверенность начинает отравлять каждую его мысль, и, в итоге, все человеческое нутро погружается в бездну тоски, скорбя по мечте исправить собственные ошибки, сделать все, как должно - так, как будет правильным. В итоге же человек лишь тешит себя иллюзией собственной порядочности, рассуждая о том, что, сложись все по другому, он бы мог поступить по совести, а, следовательно, не такой уж и плохой он человек. Дьердре же подобный вопрос не волновал сразу по ряду причин.
Во-первых, она не отрицала того факта, что не являлась хорошим человеком, и даже более - была хуже многих. Патологическое стремление человечества казаться себе и окружающим лучше, чем они были на самом деле, ее не касалось, что существенно облегчало принятие тех или иных решений, и, не будь она набожна в меру своего воспитания, едва ли хоть что-то могло оказывать моральное влияние на ее холодный рационализм.
Во-вторых, она все равно не могла исправить содеянной лжи, равно как и сделала бы это еще раз, если бы от нее этого потребовали обстоятельства. Так к чему же было ныне рассыпаться в бессмысленных извинениях вместо того, чтобы потратить слова на нечто более важное и заслуживающее внимания.
Впрочем, заявление о долге было достаточно громким, чтобы заставить черноволосую девушку поднять холодный, полный укоризны взгляд, но она сдержалась от едкого замечания. В конце концов, была в словах ведьмы крупица истины. На королевской шахматной доске они обе были лишь пешками, где задача первой заключалась в защите самой ценной фигуры, а другую упорно двигали к вражескому краю доски, чтобы заполучить другую, более ценную фигуру. И, что характерно, ни одна из пешек не испытывала радости или удовольствия от поставленной задачи.
Впрочем, упаднические настроения в глазах собеседницы ее не устраивали - как и любой эгоист, Дьердре считала, что любые усилия должны быть оправданы как минимум существованием цели. У нее хватало самолюбия, чтобы не делать ничего просто так. У всех поступков, внешне продиктованных альтруистическим началом, есть своя подоплека, просто одни это скрывают, опасаясь прослыть расчетливой сволочью, а другим было плевать. Вот Дей как раз была из числа последних.
- Давай только без лишнего драматизма. Ни король, ни его дражайшая супруга не испытывают гордости или удовольствия от необходимости содержать под боком ведьму, даже такую безобидную, как ты. И мы обе знаем, что, как только ты перестанешь оправдывать их ожидания, все те люди, что желают твоей смерти, с удовольствием подкинут хвороста в костер, разве что у какого-нибудь безумца найдется смелость помочь тебе сбежать, но я бы не тешила себя пустыми надеждами, как это склонны делать люди, надеющиеся, что истовые молитвы и вера в собственную удачу обретут жизнь по простому мановению волшебной палочки, - под конец ее голос вновь ускорился, как это часто бывает, когда человеку приходится обсуждать тему, вызывающую у него отвращение или неприязнь.
- Серьезно. Достаточно всего одной крохотной ошибки - скажем, неправильно заваренного зелья, или щепотки рвотного корня, чтобы весь свет наперебой кинулся обвинить тебя в измене, ереси и колдовстве. Впрочем, мне даже будет любопытно взглянуть в глаза твоему братцу, когда он отыщется и увидит, что все, что осталось от его сестры способно уместиться в наперстке. Вот он рад-то будет, не правда ли? - параллельно вернувшись к извлечению из сумки провианта, среди которого вскоре обнаружились буханка хлеба и небольшой, завернутый в тряпицу, кусок козьего сыра.
- Но ты, конечно, можешь и дальше предаваться унынию и загибаться от тоски. Занятие бесспорно благородное и заслуживающее внимания. Впрочем, я тогда не вижу далее причин оставаться здесь и с удовольствием потрачу время на что-нибудь более полезное, если ты сама не скажешь, что тебе действительно не безразлична та информация, которой я обладаю. В противном случае, я уйду.

Дьердре всеми силами старалась игнорировать безжизненный взгляд, источавший почти что абсолютное безразличие. Сторонние дела, хоть и требовали определенной сноровки, в данный момент позволяли сконцентрировать свое внимание, и не вспылить, хотя с каждой минутой Дей все сильнее начинала сомневаться в том, того ли вообще человека она решила посвятить в маленькую тайну своего расследования. В конце концов, тот же Хоук смог бы найти ее знанию более эффективное применение, но нет, в ней внезапно решило проснуться давно забытое чувство, которое другие люди называют сочувствием. Стоил ли подобный результат затраченных усилий, и было сострадание в действительности краеугольным камнем ее решения отыскать след брата ведьмы? Сложно дать однозначный ответ.
Коробила ли ее мысль о том, что в тот злосчастный день ей пришлось на ходу выдумывать лживую историю с этой чертовой монетой? Едва ли. Ложь - такой же инструмент, как и любой другой навык красноречия, а в делах государственной важности порой может быть так же опасна, как и яд, украдкой добавленный в чей-то кубок, даром, что Дьердре с большей охотой предпочла бы второй.
Дьердре замолчала. Пленница всем своим видом и словами демонстрировала ей неприятный факт, заключавшийся в том, что все его слова не стоят и выеденного яйца - как минимум для нее. Будь она помладше, то уже давно хлопнула бы дверью, и, не обладай пленница статусом неприкосновенности, вполне возможно, что между тяжелой дверью и крепко сбитым дверным косяком предварительно оказалась бы чья-то голова. Столько усилий, и все ради того, чтобы сейчас удостоиться этой богомерзкой снисходительности в глазах той, кому она пыталась помочь. И, самое главное, непонятно, ради чего. Какая личная выгода сподвигла ее в один прекрасный вечер собраться с мыслями и решить, что она может что-то сделать для истерзанной муками тени, беззащитной и несчастной; отказаться от своих принципов невмешательства во все, что не было продиктовано личными интересами. Мог ли на нее повлиять тот банальный факт, что у нее самой были братья, которых она любила, к которым была привязана. Конечно, посторонним об этом знать не полагалось - девушка предпочитала держать все свои личные привязанности под замком, демонстрируя лишь в присутствии тех, к кому они были направлены. Осталось понять, в какой момент влияние этих людей на нее оказалось столь велико, что смогло пошатнуть ее прежде непоколебимый столп холодного, здравомыслящего и эгоистичного рассудка.
От всех этих мыслей начинала болеть голова, и Дей прервала их буйный поток сокрушительным ударом рук по столу, заглушив последние слова своего оппонента, хоть и ненароком. Грубовато получилось. Со стороны двери послышалось движение - с лязгом отъехала в сторону небольшая окованная створка, в отверстие которой немедленно просунулась часть мясистой физиономии, буравя взглядом посетительницу, и старательно выискивая повод прекратить свидание. Дьердре приподняла руку, вполоборота пробурчав стражнику, что все в порядке, но ее все равно еще какое-то время сверлили подозрительным взглядом, прежде чем крохотное оконце с задвижкой захлопнулось вновь. Кажется, она разбила какой-то фиал или склянку - рядом с ладонью, мгновением ранее с грохотом впечатавшейся в дубовый стол, лежали мелкие осколки, небольшой участок стола был заляпан красным, между пальцев проступал багрянец - в воздухе распространялся терпкий запах, на языке возникло ощущение соли. Приподняв руку и повернув ее ладонью кверху, девушка поморщилась.
- Твою мать... - буркнув ругательство себе под нос, Дей не слишком аккуратно извлекла осколки из руки, попутно рыская глазами в поисках тряпицы, которой бы можно было перевязать руку - пострадала она незначительно, но нарушать колористическое решение дизайна данной комнаты новаторскими идеями не хотелось, а крови было прилично. Наконец, нашарив какую-то относительно чистую тряпку, девушка несколькими быстрыми рывками превратила ее в лоскуты и принялась бинтовать - достаточно умело, если учесть, что работать приходилось одной рукой и лишь незначительно помогать себе пальцами второй - той, что была ранена. На какое-то время ее поглотил процесс - нужно было сделать все аккуратно и тщательно, но она не исключала ведьму из своего внимания, несколько раз поднимая на нее несколько раздосадованный, но все такой же холодный взгляд.
- Я принесу тебе новую... что бы там ни было. Фиал, реторта или склянка, черт, - когда не получилось достаточно крепко затянуть узел, Дей снова выругалась и на время вновь погрузилась в процесс, прежде чем результат не сделался удовлетворительным. Сделав несколько нервных шагов туда-сюда, благо пространство было ограниченным, девушка остановилась, закрыла глаза и потерла пальцами переносицу, вновь собирая мысли в кучку. Конструктивного диалога пока что не состоялось, и нужно было что-то менять, и она решительно загорелась идеей узнать, что конкретно, но пока что решила прибрать последствия устроенных локальных разрушений, принявшись собирать осколки со стола и пола.
- Черт побери...

Отредактировано Dierdre Mirgard (2016-01-19 21:35:06)

От неожиданности Дьердре даже замешкалась, на секунду прекратив собирать в ладонь мелкие осколки, поднятые с пола. Впрочем, замешательство продлилось недолго - тот факт, что ведьма вновь осмелилась повысить на нее голос, даже в какой-то степени делал ей честь, но вот чего уж Дей не любила, так это когда ее столь бесцеремонно хватали за руки - сработал рефлекс, и девушка, выгнув кисть, высвободила руку и, одернув ее, сделала шаг назад, чтобы увеличить дистанцию. Взгляд приобрел характерные звериные черты. Широко раскрытый, но не испуганный, а настороженный - так смотрит дикий зверь, если вдруг видит перед собой человека, в руках которого находится диковинное лакомство. Смесь недоверия, подозрительности и внимательный изучающий взгляд, старающийся уловить хоть тень недоброжелательности в словах, действиях и интонациях загадочного силуэта.
- ...хотите чтобы рана загноилась?
Чуть прищурившись, Дьердре выдержала небольшую паузу, прежде чем в легкой нерешительности все же сделать осторожный шаг вперед. Она протянула руку, смутно перебирая варианты того, что хотела сделать ведьма - тут даже взыграло любопытство, однако оно, преимущественно, вертелось вокруг каких-нибудь диковинных рецептов мазей и настоек, которые могли бы стимулировать регенерацию тканей, но правильная догадка настигла ее лишь в самый последний момент, когда королевская дочь обнаружила, что женщина не сделала даже легкого движения в сторону своего арсенала зелий, а лишь накрыла ее ладонь своей.
- Колдовство?! - ее глаза преисполнились изумления, но, не успела она одернуть руки, как почувствовала тепло, струящееся по венам. Диковинный фокус на мгновение целиком завладел ее вниманием, и девушка, на время потеряв дар речи лишь наблюдала за ладонью Игрэйны, пытаясь уловить взглядом хоть какое-то колебание в воздухе, которое по идее должно было исходить от сплетенных рук. Подняв взгляд, она увидела, что ведьма смотрит ей в глаза - от подобного становилось немного не по себе, и Дей несколько смутилась, но виду не подала, со смесью недоумения и любопытства то переводя взгляд вниз - на руки, то поднимая его вверх, чтобы установить зрительный контакт.
Когда женщина отпустила ее руку, Дьердре еще какое-то время находилась без движения, прежде чем поднести руку к груди. Резкая боль, ранее пришедшая на смену болезненному колющему ощущению инородного предмета в теле, исчезла. На лоскутах, перематывавших руку еще виднелись свежие отпечатки крови, но девушка была смутно уверена, что хуже уже точно не будет. Собранные осколки переместились на тряпку на столе, собранные небольшой сверкающей горкой, но девушка еще пару секунд колебалась, но, в конце концов, странное предчувствие и любопытство сделали свое дело - резким движением ослабив два хитроумных узелка, Дей выдохнула, даром что сделала несколько шагов в сторону и развернулась к ведьме спиной, чтобы не демонстрировать лишний раз свое удивление. Ладонь все еще была покрыта темными разводами, совсем свежими, но там, где еще каких-то пару минут назад кожа была распорота, сейчас не было ровным счетом ничего - лишь ровная и гладкая кожа.
- Как ты... - провернувшись на каблуках начала она было вопрос, но, оборвав вопрос на полуслове, поджала губы. Жутко не хотелось малодушничать, но в голове девушки сейчас роилось слишком много мыслей, чтобы тратить силы на то, чтобы изменять своим убеждениям и принципам, даже если в последние годы их изрядно подточил внутренний конфликт.
Быстрым движением она поочередно коснулась лба, живота и плеч, вычерчивая петерианское распятие. Молитва была произнесена бесшумным шепотом - так же скоротечно, на одном дыхании. Вновь повисло молчание, которое Дей постаралась немного заполнить, присоединившись к ведьме, чтобы быстрее избавиться от осколков на полу. Еще не хватало, чтобы пленница ненароком распорола себе ножки. Фокусы-фокусами, а ощущения так себе.
- Я потеряла его след в Уотерфолле... Знаю, что он пробыл там четыре года, но в настоящий момент в Хермшире его нет, или же он прячется, или... - Дей сделала небольшую паузу, закатив глаза.
- Или отправился на юг. Там у меня надежных информаторов нет. Пока... - взгляд скользнул по полу, выискивая крошечные искры, которые могли бы демаскировать стеклянную пыль.

Отредактировано Dierdre Mirgard (2016-01-20 22:28:56)