Конечно, получив весточку, Роксанна не была несказанно рада, и даже наоборот - сгоряча приказала высечь болтливую служанку. Но та была насколько убедительна (какими бывают лишь люди, пытающиеся избежать порки), а сама леди Аррен находилась в столь затруднительном положении, что всё же смягчилась и выслушала Зульфию. И более того, приказала Рашиде переодеть себя в наряд, более подходящий для прогулок.
- И зачем туда идти? Час-то совсем поздний. А коль что надобно - всегда можно отправить Румию. Она и купит, и сторгуется как следует... - вполголоса причитала Рашида, закрепляя многочисленными булавками плотную шаль. Делала это не со зла, а по простоте душевной и привычке попекать леди Аррен. Роксанна давно уже перестала прислушиваться к этому размеренному ворчанию, которое, казалось, и не предназначалось к услышанью, а должно было в обход слуху запечатлеться где-то на задворках сознания, дабы не допустить подобных прецедентов в будущем.
Была ещё и одна причина почему Роксанна проявляла подобную терпеливость и смирение - она хотела улизнуть с минимальным привлечением внимания, а потому действовать нужно было решительно, но...обходительно.
- Ну, Рашида... - примирительно протянула Роксанна, улыбаясь отражению женщины в зеркале. - Я только посмотрю понравиться ли мне та шаль, что попросила Зульфия торговца припрятать и обратно.
Выдуманная история уже была озвучена, и Роксанне не оставалось ничего другого, как демонстрировать саму беззаботность и кротость, в ожидании пока служанка завершит начатое, хотя мысли её уже давно были поглощены другим.
Кто этот Наннош? От внимания Роксанны не ускользнуло с каким возбуждением нахваливала Зульфия этого добродетеля, то захлебываясь от восторга, то впадая в некую умиленную прострацию. Это отчего-то не вселяло доверия, указывая, скорее, на то, что отношения, связывающие их, не были построены исключительно на здравом смысле.
Если проходимец какой - прикажу поймать и отправить в тюрьму. Глостер он так просто не покинет! - уже вышагивая прохладными, гулкими коридорами думала про себя Роксанна. От тени колонны отделился силуэт, в котором, при приближении можно было узнать закутанную с ног до головы в одежды Зульфию. Подхваченные невидимым порывом, не проронив ни слова, женщины скрылись за узорчатой аркой.
Май выдался жарким, и успевшая в кратчайшие сроки высохнуть земля лениво кидала в путников горстями дорожной пыли. Она ровным слоем уже укрывала: подолы нарядов, дома, лошадей и даже зелень, доверчиво выглядывающую веточками на улицы из притенённых зданиями двориков. Прохожие то и дело вскидывали головы, с надеждой поглядывали на темнеющий горизонт сулящий приближение дождя, но не продолжительно - доводилось тут же прятаться от досаждающей пыли обратно под ткань.
Но сегодня суховей не огорчал Роксанну. Напротив, это была хорошая возможность пройти незамеченными. Никому не было до них дела.
Оставив Зульфию караулить у ворот сада (надобности в этом особой не было, но Роксанне все меньше хотелось посвящать эту болтунью в свои дела), леди Аррен заторопилась по выложенной растрескавшимися плитами дорожке. Её взгляд уже привлекла фигура неподвижно застывшего у ограды мужчины. И хоть он стоял к ней спиной, а описание внешности Зульфией не позволяло о чём-то судить наверняка, интуиция Роксанны указывала именно на этого мужчину.   
- Вы Наннош? – приблизившись, без лишних расшаркиваний поинтересовалась она. И как только мужчина обернулся, окинула его пристальным и даже слегка строгим взглядом, что должен был показать собеседнику всю решительность и серьёзность её намерений. Оказавшись в затишке, леди Аррен опустила шаль, открывая лицо, позволяя ему таким образом опознать себя, на случай, если ему доводилось видеть её ранее.

Отредактировано Roxanna Arren (2016-05-20 19:29:17)

- Я...я просто рассматриваю варианты! - гордо вскинув подбородок, заявила леди Аррен, будто хотела стряхнуть с себя профессиональную привычку мужчины завлекать. То, что он был абсолютно прав, ещё не давало ему права...говорить об этом так открыто, и что более того - признавать этот факт Роксанну!
Сейчас она хотела казаться значимой, уверенной в себе, держащей ситуацию под контролем. Впрочем, о каком контроле могла идти речь, если тот распускал эти медовые разговоры. То какой-то особый вздох, то протяжный взгляд, то снисходительная укоризна, да ещё и эта веточка...как будто назло осаждал её пыл и сбивал с толку! Да и в ситуации этой она, скорее была, за бортом, нежели у штурвала. Хотя, не каждый бы пожелал иного, учитывая, чем может обернуться пособничество.
Сейчас нежный аромат персиков казался её удушливым и сжимающий горло так же, как и обвившая его петля ощущения собственного бессилия и несправедливости. Роксанна едва удержалась от попытки распахнуть чуть поглубже обвитую вокруг её шеи шаль - ещё, чего доброго, собеседник истолковал бы подобный жест не верно. Как не крути, а приходилось ему довериться.
- Случилось...некое недоразумение, заставившее считать других, что у пятилетней девочки - дочки нашей кухарки - проявились некие...небогоугодные способности. - уклончиво ответила Роксанна, взвешивая каждое слово. Казалось, она ещё решает доверять мужчине это дело или нет. Впрочем, учитывая болтливость Зульфии, он наверняка знал гораздо больше, так что можно было сосредоточится лишь на той информации, что полезна для дела.
- Они не в заточении. Так будет до приезда отца, по крайней мере. Сейчас им просто запрещено покидать пределы замка. Насколько мне известно, их всего двое, никого из родственников я никогда не видела. Когда она пришла к нам кухаркой, для неё и дочери выделили место в комнате для прислуги. Я даже не знаю откуда они... - неуверенно протянула Роксанна, вновь взглянув на мужчину. Должна ли была она испытывать неловкость, за то, что так мало знает о особенностях родословной и происхождения слуг? Едва ли...Она не занималась наймом слуг.
Впрочем, улыбка мужчины засвидетельствовала о готовности мужчины перейти к делам финансовым (по крайней мере, так показалось Роксанне), что слегка облегчало общение. Язык денег исключат всякого рода недоразумения, достаточно лишь озвучить правильную сумму.  Рука девушки вскрылась в складках платье и уже через мгновенье в неё появился мешочек.
- Здесь должно хватить, чтобы задержать. - произнесла Роксанна, кошель без каких-либо опознавательных знаков, в руку мужчины.
- Вы не похожи на мужчину, который подвергнет свою жизнь опасности за столь незначительную сумму, упустив возможность заработать более существенно. - сочла всё же предупредить леди Аррен, пристально взглянув на мужчину. Нет, мелочным он ей не казался. Скорее всего, он попытается заполучить остальную часть суммы, вот только ли тем ли путём, что выгоден и ей?
- Остальную же часть оплаты капитан получит, когда я убежусь самолично, что несчастные поднялись на борт. Вы же - по факту моего успешного возвращения домой.
Если решение девушки принять непосредственное участие во всём этом стало для мужчины неожиданностью, то, справедливости ради, стояло отметить, что не только для него.

Признаться, такая покладистость со стороны нового знакомого значительно поубавила её пыл. Она ждала, что тот попытается оспорить её решение, возразить или хоть как-то воспрепятствовать этому. Хотя бы силу того, что решение это было чрезвычайно глупым и опрометчивым, что было же ясно даже ей! Но он уходил. Да таким твердым и решительным шагом, что Роксанне не оставалось ничего иного, как смотреть ему вслед, разинув от удивления рот.
Хотя действительно, что ему до того? Ведь это её безопасность и репутация подвергалась риску, а возможно и репутация всей правящей четы этих земель! Но что теперь? Роксанна перевела преисполненный растерянности взгляд на брошенную неумолимою рукою веточку персика, будущее которой было предрешено. Остановить? Крикнуть вслед или бежать за ним, попытавшись переиграть? Но как назвать это, как не малодушием, отсутствием которого она блистала ещё мгновение назад? Нет, не дождётся проходимец! Во взгляд леди Аррен вернулась прежняя уверенность, и она уже хмуро взглянула на опустевшие ворота сада. Не дождется. - повторила про себя Роксанна и с той решительностью, что достижимо испытывать лишь существу юному, а оттого горячливому, направилась прочь из сада.

Признаться, улизнуть незамеченной было не так уж и сложно, куда сложнее было убедить себя, что поступает она правильно. Казалось, поместье нарочито допускало погрешности в охране провинившихся, будто давая возможность позорному пятну самолично раствориться, лишая необходимости марать об это руки невольно причастных. Но могли ли они предположить, кто выразит готовность измазаться в этом с головой?
В эту ночь поместье не спало. Готовясь к возвращению графа, тут и там виднелся дрожащий огонек свечи в служебных помещениях, где варилось, стиралось, натиралось до блеска, шилось, либо происходило что-либо другое, не менее важное в своей причастности к готовившемуся празднеству. Подобными приготовлениями была занята и добрая часть охраны. В завтрашнем дне она должна была предстать перед хозяином в лучшем виде, оттого было её на улице не больше чем днём, что казалось позволительным, в силу всеобщей оживленности поместья.
Такой-сякой план созрел у Роксанны ещё днём. Сославшись на дневную жару, она оставила свою кобылу в загоне, где ночевали ещё несколько потоптанных лошадей, которым в силу своей малой ценности не находилось уже места в конюшне. За всем этим неустанно следил не менее подистаскавшийся сторож Басир - некогда первый конюх, он был приставлен к этому нехитрому хозяйству в благодарность за многолетнюю службу чете Арренов. Но Роксанна-то хорошо знала, что "неустанность" старика ближе к ночи значительно снижается. Переодетая в мужскую одежду - ею она разжилась ранее на заднем дворе прачечной - леди Аррен терпеливо наблюдала из-за угла, как Басир клюет носом, сидя под сарайчиком у загона. Видимо, наличие в загоне лошадки хозяйки все же не давало ему покоя, и он несколько раз вскидывался, пытаясь вернуться из мира сновидений. Но возраст всё же взял своё - старик захрапел, извещая Роксанну о начале задуманного ею предприятия.
Сердце колотилось так, что казалось его звук разбудит даже глуховатого Басира. К счастью (или на беду) этого так и не произошло. Отомкнув нехитрый затвор, Роксанна вывела сначала старую лошадь, а потому и ту, что предназначалась ей. За складом её уже ожидали двое...

Сад встретил удушливым ароматом персиковых деревьев, от которого не спасало даже два слоя обернутой вокруг лица Роксанны ткани. Чувство постоянного напряжения, страха было насколько сильным, что она уже перестала замечать его, невольно воспринимая как привычное состояние.
Завидев знакомую фигуру, темнеющую в глубине сада, леди Аррен с трудом сдержала себя дабы не броситься на встречу и направилась к нему торопливым шагом. Это была её первая победа. Она смогла добраться сюда, а это уже не мало. Дальше уже не сама, дальше будет легче…или нет? Так или иначе, но о доверии все ещё не шло речи, раз она оставила своих попутчиков дожидаться за стеной.

Быть может Роксанна слишком опрометчиво, в страхе своём, узрела в мужчине намёк на защиту. Да что там, к чему это "быть может"...Вдыхая пары освоившегося в теле знакомца вина, она затравленно смотрела на своего помощника, столь внезапно утратившего маску благочестия. Где и делся альтруизм, которым ещё днём светился его взгляд, будто осенённый перстом Господним! Сейчас, в глубоком полумраке, Нанноша глаза приобрели какое-то неприкрыто хищное выражение, и Роксанна уже не была уверенна, что опасность подстерегает её именно за пределами сада. Нет, конечно, он не посмеет...зачем ему лишний шум? - лихорадочно соображала леди Аррен, пытаясь сглотнуть застрявший в горле ком, но во рту было сухо, как в пустыне. Казалось, это надсадный аромат персиковых деревьев вобрал в себя всю живительную влагу, оставляя за собой только приторно-сладкий вкус погибели.
Видимо, Роксанна сомневалась слишком долго. О том, что это непозволительная роскошь, в столь стеснённых обстоятельствах, оповестил зычный голос заприметившего их стражника. Отпущенной тетивой взвизгнули взвинченные до предела нерва, но скованное страхом горло смогло выпустить лишь сдавленный вздох. Леди Аррен окончательно запуталась в расставленных страхом силках и не знала в какую сторону ей бежать: к янычарам, спасаясь от Нанноша или в противоположную от них сторону, к ранее поставленной цели.
К счастью, малодушию всё же не позволили взять верх, а иначе задумка Роксанны погубила бы не одну жизнь.  Крепкая хватка, сомкнувшихся на кисти пальцев, слегка привела девушку в чувство, и она торопливо кивнула, подтверждая, что лошади всё же есть.
- Что они…что они будут делать? – испуганно прошелестела Роксанна, стараясь поспевать за волочащем её мужчиной. Отчего-то ей казалось, что он знает ответ на волнующий её вопрос...
Кем они были в глазах янычар? Заговорщиками? Ворами? Какие действия были допустимы при задержания такого рода преступников? Наннош внезапно пропал, и Роксанна чуть не споткнулась о него, но тот тут же возник вновь, не дав ей разобраться что случилось. Хватка возобновилась и они, практически не сбавляя скорости, покинули сад.
Что бы не кричал там янычар, при всей несокрушимости веры в Бога Отца, Роксанна всё же не считала, что он хотел бы, чтобы она сейчас останавливалась. Наннош, минуя нормы приличия, буквально забросил её на седло, не сильно заморачиваясь, что лапсает графскую дочку, на которую и смотреть-то было не всяко позволено.   
- Надо оторваться. Нельзя их привести к кораблю…- только и успела прошипеть она, уже хватаясь за поводья, готовая тут же рвануть с места.

Рвануть-то была она готова, а вот к тому, что придется разделиться, кажется, нет. Хотя вряд ли Роксанна сейчас вообще представляла, как должно всё идти дальше. События перелистывались насколько динамично, что только лошади, метнувшейся с места словно ужаленная, удавалось сохранять хоть какую-то, приближенную к обезумевшим обстоятельствам, скорость.
Припав к гриве животного, Роксанна привстала на стременах, дабы позволить лошади сохранить максимально возможную скорость. И всё же, не смотря на стук копыт и попытки отдалиться, она слышала, как позади неё разворачивается грандиознейший переполох. Сложно и сказать наверняка, что так взволновало в ночных беглецах янычар – собственно, их дерзкий побег или, быть может, они попали в чужие силки, которые предназначались для поимки каких-то особо важных преступников. В любом случае, сетовать на превратности судьбы было некогда, и Роксанна, вперемешку с путанными оправданиями, на случай, если её поймают, молила Создателя о обратном.
То, что погоня не отставала, а очаги беспокойства то и дело вспыхивали то слева, то справа, норовя догнать и сомкнуть кольцо погони, пугало и в то же время вселяли робкую надежду на то, что Наношу с вверенными ему всё же удалось скрыться в этой суматохе. Роксанне всё же удалось углубиться в старую часть города, и надежда заплутать в хаотично изломленных улочках замаячила совсем близко. Гулко отбивая копытами по брусчатке барабанную дробь, она без устали заставляла лошадь сворачивать то влево, то вправо, с замиранием сердца боясь обнаружить тупик. Но удача всё же льстила графини, ровно до тех пор, пока из боковой улочки не выткнулось жало альшписа. Пронзительная боль была столь неожиданной, что вскрик графини выразил, скорее, удивление, нежели попытку выразить боль. Впрочем, и он тут же утонул в диком ржании лошади. С силой отдергивая животное от опасности, леди Аррен завернула в очередную улочку, но ликующий клич поразившего её умельца пуще боли подтверждал, что гонка окончена.
Признаться, нога не так уж и болела, не то, чтобы уж совсем нестерпимо, но пульсирующий жар в бедре и ощущение влаги, свидетельствовали, что дела плохи. За нарастающим шумом в ушах, она не разобрала звуков приближающегося моря, но каким-то отголоском сознания всё же уловила изменения в обстановке. Похоже, она перестаралась с запутыванием противников и запуталась сама, приведя их почти к береговой линии. Вперед было больше нельзя. Свернув ещё раз несколько раз налево, Роксанна, чувствуя, что силы покидают её, поравнявшись с какой-то телегой, отпустила поводья и шлепнулась в прелое сено. Освобождённая от ноши лошадь, не сбавляя скорости, помчала дальше, а леди Аррен нашла в себе силы лишь на то, чтобы хоть слегка натянуть поверх себя ветошь.
Стараясь не выдать себя сбивчивым дыханием, Роксанна пропустила мимо группу преследователей. Потом ещё одну, состоящую из бегущих. А потом ещё…. Казалось, к погоне подключились все, кому не лень. Учуяв возможность подзаработать, гули бедняцкие кварталы, щедро оценивая её жизнь в пару потёртых лейнов.
Сколько точно прошло времени, Роксанна не знала, но суета на улицах всё же постепенно утихала. Неизменной оставалось только её усталость и саднящая боль в бедре. Поняв, что если она не предпримет никаких усилий, то поутру в телеге обнаружат обескровленное тело, Роксанна осторожно коснулась своей ноги. Боясь обнаружить там что-то, что вконец заставит отчаяться, она, корчась от боли, прямо поверх прорванных одежд, перетянула рану куском ткани и помалу выползла с телеги. Опираясь на здоровую ногу и неловко размахивая руками, Роксанна поковыляла прочь от главной улицы. Как только поймают лошадь (а может и уже), янычары вернутся и тщательно обыщут каждый закуток. У леди Аррен были при себе деньги, предназначенные для оплаты услуг капитана, и она надеялась найти за них помощь в лице равнодушных к происходящему. Тех, что не смотря на переполох, остались дома.
Она постучала в одни двери, но сострадание к потерявшемуся в ночи путнику не отворило засов. Немой тишиной отозвались вторые, третьи... Из-за четвёртой двери ей всё же душевно посоветовали проваливать куда подальше, и Роксанна лишний раз убедилась, что тут ей не персиковый сад. Милосердие, доброта, отзывчивость и прочие добродетели были выскоблены с этих улиц зашкарублой рукой нищеты, оставляя лишь молчаливую настороженность и желание оградиться хотя бы от непредвиденных бед, раз уж повседневных было не миновать.
Поняв, что помощи ей здесь не найти, а сил больше нет и на пару шагов, Роксанна прислонилась к стене, прячась в мраке от редких часовых. Признаться, она уже всерьез обдумывала план сдачи, когда в крадущейся по другую сторону улицы фигуре разобрала намёк на знакомые черты.
- Нанноооошшшш… - срывающимся на шепот голосом окликнула Роксанна, не зная, чего бояться больше: что тот не услышит её или услышит, но окажется, что это не он.

И вновь Создатель смилостивился над своим нерадивым чадом. Силуэт во тьме действительно оказался Нанношем, который хоть и являлся спонсором сегодняшних проблем, но неизменно умудрялся вызывать своим появлением необузданную радость и робкую надежду на удачное разрешение возникших затруднений. 
- На меня напали... - всхлипнув, пожаловалась Роксанна, но расплакаться всё же не решилась: слишком уж мало сил оставалось в её измученном теле. Впрочем, и их хватило, дабы выгнуть тело дугой от внезапно пронзившей его боли.
Непонятные манипуляции с ногой чуть не лишили девушку чувств.  Наннош не просто осмотрел рану, он с особым садизмом влез в неё, а широкая ладонь на пол лица не позволила Роксанне хоть просьбой остановить своего мучителя, раз уж на полноценное сопротивление сил не оставалось. Проклиная его за проявленную жестокость, девушка слабо дергалась в его руках и глухо мычала, но ни то, ни другое не помогало ей избавиться от жгучей боли.
Когда радужные круги неотвратимо подступающего забытья слегка рассеялись, Роксанна, с какой-то доселе неизвестной ей горестью, поняла, что всё ещё жива.  Видимо, прегрешения её были слишком уж велики, раз уж Создатель всё никак не решался позвать к себе. Освободившись от удушливой руки мужчины, девушка смогла лишь вскользь укорить мучителя взглядом, которому едва ли суждено было пробиться сквозь его холодную улыбку.
А дальше были улицы и какой-то удушливый дом. От непомерной нагрузки тягучая боль уже достигла своего апогея, обратив мысли Роксанны в путаницу корчащегося отчаянья. Она игнорировала происходящее, и, пожалуй, давно бы уже отключилась, если бы только не сохранила в себе остатки способности бояться наказания со стороны Нанноша. В свою очередь он взывал к благоразумию ещё и путём угроз каким-то людям (хоть едва ли девушка была способна к сочувствию, да ещё учитывая, что именно, но её сюда и привело). Но, видимо, и этой молчаливой покорности оказалось недостаточно…
- Не надо…не надо, Наннош…- из последних сил бормотала Роксанна, предпринимая попытки избавиться от его бесстыдных рук, но те с ужасающей ловкостью продолжали избавлять её от одежды.
Ад устал ждать своих грешников и пришёл на саму землю, дабы собрать всех тех, кто смел замешкаться на полпути. Ей уготовано было умереть не только в муках, но и осквернённой. Слабые мольбы заглушало размеренное шипение, нашептывающее какие-то аргументы, но едва ли это могло подавить отчаянье, что всё же нашло свой выход в слезах. Над этим всем лишь единожды проскользнула надежда на избавление, когда игла жалом проткнула её ногу, но и та растворилась в нестерпимой боли, окончательно обрывая способности девушки контролировать свой разум и тело.
Что она испытывала? Пожалуй, затруднительно было описать в сравнении, исходя из малого опыта в болевых ощущениях и с точностью она могла сказать лишь одно: такой боли она никогда не выносила. И вряд ли бы вынесла ещё раз.
Роксанна не могла сказать наверняка сколько длилась эта пытка. Казалось, целую вечность, прежде чем в глазах слегка просветлело, и она всё же смогла сфокусировать свой взгляд на стоящем рядом Нанноше, вслушаться в его слова. Теряясь в ужасающих догадках о цене щедро предоставленных пыток, Роксанна опустила взгляд вниз и отчаянья в нём прибавилось.
Камиза, ноги, его руки, разбросанная на столе утварь – всё было перепачкано кровью. Её было так неестественно много, что девушка никак не могла понять, как та раньше помещалась в её несчастном теле. Но хуже всего выглядело бедро. Наннош, быть может,  хоть и был,  искусным лекарем, но талантами белошвейки уж точно не владел. Кривые края раскуроченной и отёкшей плоти соединял отвратного вида шов, что особо выделялся на фоне лелеянной кожи, доселе не знавшей изъянов и грубости. Почувствовав подступившую к горлу тошноту, Роксанна легла обратно на стол и прикрыла глаза, стараясь забыть, что только что увидела (а лучше – умереть).
К несчастью, надежды на скорую смерть не оправдались и в этот раз, зато созрела более ли менее связная мысль, что в таком состоянии возжелать её не сможет даже такой истязатель как Наннош. Да и спрашивать разрешения нужды в этом не было: она была слишком слаба для сопротивления.  Всё это позволяло прийти к выводу, что за словами мужчины скрывался иной, более прагматичный умысел, чем лишение чести графской дочки.
- Ничего…Я ничего не смогу тебе дать… – бледно улыбнувшись, будто только что смогла обмануть известного мошенника, произнесла Роксанна. Облизнув искусанные губы, она вновь посмотрела вниз, но на этот раз, казалось, её вовсе не заботит весь тот ужас, что по-прежнему царил на столе. 
- Ты был прав, завтра…- на миг девушка остановилась, будто путаясь вспомнить что же значит это слово «завтра». Раньше она так часто произносила его и никогда не задумывалась, что оно может и не настать. В этом самом «завтра», она, такая живая и настоящая сейчас, могла стать просто воспоминанием. А учитывая предшествующие события, быть может, не самым приятным для родных…
- Приедет мой отец, но даже он ему будет не под силу скрыть это… – Роксанна указала взглядом на своё бедро и вновь неестественно беззаботно улыбнулась. На её бледном лице внезапно появился румянец, и она вся как-то разом ожила, будто и вправду почувствовав себя лучше, хоть её руки и ноги неуклонно холодели.
- Мне так холодно, Наннош…- будто очнувшись от охватившей её эйфории, испуганно прошептала Роксанна. Её губы задрожали, а пальцы сомкнулись в какой-то безнадёжной мольбе на рукаве лекаря. Она вдруг поняла, что всё не хорошо и далеко не позади. Эта обманчивая лёгкость ни что иное, как подступающая лихорадка.