"Досточтимому метру Николя.
Вы не представляете метр, как я была рада, получить от вас очередное письмо и этот чудесный "подарок". Надеюсь ваши изыскания в области новых рецептов идёт в ногу с вашими мечтами. Я отписала домоправителю о том, что бы он продолжал обеспечивать вас всем самым необходимым, однако о некоторых, самых "сложных" ингредиентах, вам придется позаботится самому, в виду того, что бы не сильно пугать добропорядочного Артура Реба. Ваши новые духи мне не удалось еще испробовать. При дворе неимоверно сложно выбрать достойную особу, на котором можно испытать их действие так, что бы не испытывать потом приступов тошноты, от ухаживаний неприятной тебе особы. Так же, не сильно хотелось бы привлекать к себе ненужного пристального внимания, я и так позволила себе в последнее время слишком многое. Говоря, слишком многое, я имею в виду совсем не вольное поведение с противоположным полом. Вы ведь меня понимаете, мой дорогой друг и наставник? Последний не перестает меня удивлять не столь приятно. Два известных вам мужчины, о которых я писала в предыдущем письме продолжают противостояние. Я словно на поле брани. Испуганная и потерянная. Любая стрела, пущенная с того или иного края грозит пробить мне сердце. И все было бы совершенно не важно, если причиной противостояния была бы женщина, а не государство. От первого страдали бы только те трое, что замешаны в интриге. И то, эти страдания были бы приятны, как сладкая боль. Но государство, не женщина, ей мало страстных признаний, ласковых обещаний. Ему вообще не нужны слова.
Но, я увлеклась в своих размышлениях друг мой. Простите. С нетерпением жду Ваших рассказов, а не ужасающих россказней нашего управителя о том, как из окон вашей башни, снова шел черный дым. Умоляю вас! Будьте осторожнее! Не для этого я увезла вас с Моргардских болот.
Со своими заверениями о уважении присылаю вам перечень нескольких рецептов и желаю, что бы вы их опробовали."
К письму прилагались написанные на латыни рецепты.

Январь в этом году выдался погожим и достаточно теплым. В сером небе, сквозь облака прорезалось зимнее солнце, скупое и слепое, как взгляд алчного торговца. Площадь перед королевским замком была знаменита тем, что здесь происходили самые значимые казни в королевстве. О да, это зрелище собирало толпы зрителей! Здесь Лестер чувствовал себя неимоверно комфортно, хотя даже горожане старались как можно скорей пройти этот участок.
В столь ранний час площадь была абсолютно пустынна. В морозном землям воздухе витала спокойствие и тонкая тишина. Ее разрывало только монотонное дыхание лошадей и грохотом кареты, которая подъехала к самой лавке. Карета замерла как вкопанная, но из окошка показалось лицо, не молодое, но ухоженное. Мужчина был одет по самой последней столичной моде, гладко выбрит и надушен. Внутри себя он шел в разрез со своими принципами, считая, что он мужчины не должно пахнуть, как от девицы, но мода шагнула слишком далеко и Лестер поддался.
Что произошло? Это место должно было вызывать у него эмоции, которыми нынче бывший герцог очень дорожил, но он не чувствовал ровным счетом ничего. Столица не давала ему ответов на вопросы.
О госпоже Ларно он был уж слишком наслышан. Прелестная, властная, хитрая, умная. Так отзывались о ней шпионы Лестера, но самому Фосселеру никогда не приходилось видеть ее. Он знал, что она вдова, а это значит, ужасно одинока. Выудить ее из дворца было сложнее, чем он думал. Лестер давно следил за ее передвижениями, но никогда не мог уловить закономерностей, кроме одной – часовня. Но какое ему дело до религиозных обрядов?
И вот заветное письмо в его руках.  Она, без сомнения, должна явиться. Явиться, пока ее не хватились. Уверен, прогулка не продлится слишком долго, она вернется к завтраку, однако ж…

«Если она не придет, я откажусь от этой затеи, и больше ее не потревожу» - точно решил для себя Лестер Фосселер. Играть в кошки-мышки с такой дамой он не желал, а становится врагом – и тем более.
К счастью, графиня всё же появилась. Она остановилась у кареты, спустилась на землю. Лестер не спешил как можно скорее встретиться с ней взглядами. Он заметил неподалеку еще одного всадника, и даже ребенку станет ясно, это он здесь для того, чтобы приглядывать за графиней.
Лестер был бы не рад случайным зевакам, так что как только женщина оказалась рядом, и успела только открыть рот, он тут же перебил ее бодрым, наигранно озабоченным голосом:
- Просто отвратительная погода! – он протянул ей руку и помог расположиться в мягком кресле перед собой. – Располагайтесь же скорей, пока не простыли.
Как только он захлопнул за графиней дверцу, экипаж медленно тронулся.
- Мы немного прокатимся, Вы не возражаете? – совершенно точно господин Фосселер говорил со своей спутницей, но его хитрые холодные глаза были устремлены прямиком на незнакомца, которого графиня оставила на улице, под снегом. Не получив ответа, хоть он его и не очень то желал слышать, Лестер повернул голову к графине. Хоть с некоторых пор он перестал верить в судьбу, но теперь он знал, что какая-то высшая сила свела его сегодня с леди Кристианой, и он отстоит намеченный план.
Не смотря на возгласы Лестера, погода была прохладной, но приятной. Лестер улыбался, его щеки горели вполне здоровым румянцем, сложно было представить, что за последний месяц он редко выходил из дома, изнутри его грызли дурные мысли, а подозрительность росла с неимоверной силой.
Как настоящий галантный мужчина, Лестер отметил красоту костюма своей спутницы и то, как он подходит под цвет ее глаз. Погода располагала к бледным тонам, и даже сам господин Фосселер был в восторге от своей накидки с песцовым воротником. Сестра рассказывала, что в прежней жизни герцог Фосселер обожал красивые вещи, окружая себя мехами, золотом и прелестными дамами.
В прошлой жизни. Лестер не иначе похоронил себя, но пришла пора возрождаться из пепла.
- Вы так строги со мной, графиня. – воскликнул он, - может,  я просто хотел разделить с вами прогулку!
Конечно, это была только игра. Прелюдия перед эффектным первым актом. Однако, Кристиана Ларно явно не была настроена на подобные беседы, и Лестеру пришлось сразу переходить к делу. Неразговорчивость графини умерила его пыл и даже стерла с лица довольную улыбку. Он сел поудобнее, закинув ногу на ноги и стал поигрывать тростью. С некоторых пор он стал носить трость для солидности.
- Ну да и Боги с ней, с прогулкой. – теперь его взгляд безразлично витал где-то над головой женщины. – Совершенно случайно ко мне попала одна Ваша вещь.
Он не пытался унизить свою спутницу, но и отдавать заветный конверт не торопился. Медленно и деловито, он извлек из внутреннего кармана желтоватый конверт, повертел его в ладонях, будто видел в первый раз, и протянул графине. Но уже через секунду одернул руку.
- Признаюсь, я достаточно честный, чтобы вернуть его Вам, но не достаточно, чтобы отказать себе в удовольствии его прочесть.
Мужчина долго на Кристиану глубокими синими глазами. Ему вдруг представились темные моргардские болота, пропахшие грибами и мхом,  грузную фигуру Николя. Или он сухой, как летняя ель? Что у такой знатной дамы могло быть с ним?
- Потрясающее чтиво, признаться, у Вас талант. – помолчав, он вновь оглядел конверт и протянул графине. На сей раз, куда более уверенней. – Но знаете что? Я принялся наводить справки, так как я ужасно любопытный. И можете себе такое представить? Никто не знает про некого Николя, талантливого. Парфюмера?
Говоришь «А», говори и «Б». Если Лестер хотел получить из графини хоть слово, ему надо быть твердым, как гранит.
- Какая досада. Вы что-то скрывает, графиня? – одернув себя, мужчина оторвал неприлично длинный взгляд от своей спутницы и переключился на конверт.
- Впрочем, я же не представился. Или мы знакомы? У меня последнее время большие проблемы с памятью…

Что было странно, она узнала его. Окружающие и семья отмечали, что хоть Лестер и изменился за то время, пока отсутствовал, манеры у него были всё такие же непринужденными, в каждом жесте сквозило высокомерием и привычкой повелевать. Как в старые добрые времена.
- Я не хочу, чтобы Вы приняли меня за какого-то провинциального дворянина, прибывшего в столицу проматывать состояние. -  такое впечатление вполне могло сложиться, если учесть его внешний вид, и то, как украшена карета. – Меня зовут Лестер Фосселер, мое имя может быть Вам известно , но не торопитесь этому радоваться, так как я Вас не капельки не помню.
Хотел бы он ее вспомнить. Это значительно упростило бы участь графини. Не пришлось бы отправлять мальчишку-чашника, чтобы следил за ней и днем и ночью, не пришлось бы подкупать болтливых служанок, тратить уйму золота. И всё же ее лицо казалось знакомым: блондинка с зелеными глазами, пленительный взгляд, изящные руки, бледное личико. В Гасконии ее бы назвали мышкой, потому что такие девушки там редкость. Но для Хайбрея, пожалуй, в самый раз.
- Изменился? – подхватил он ее мысль. Скорее, из вежливости, чем из любопытства. Лестеру показалось, что графиня чувствует себя весьма неловко в его компании, и ее можно было понять. Нет-нет, бывший герцог не ставил перед собой цели ее смутить. Напротив, ему нужна уверенная в себе, властная, и что самое главное – тщеславная женщина, способная говорить с Лестером на равных. – Я не молодею, моя дорогая леди Кристиана.
Мужчина говорил с наигранным кокетством, он бы многое сейчас отдал за то, чтоб графиня от души посмеялась и расслабилась. Однако ж, Кристиана решила перейти сразу к делу. Что ж, выдохнув и сняв с себя маску нарочитой учтивости,  Лестер наклонился вперед, к лицо своей спутницы, и уверенно протянул к ней письмо. На сей раз у него и в мыслях не было играть с этой мышкой. Если она мышь, то Лестер самая здоровая в Хайбрее крыса, а эти две твари не уживутся в одном месте.
- Возьмите, для начала, то, что принадлежит Вам. – он одарил ее таким взглядом, что и мертвый бы восстал, а затем снова откинулся на спинку кресла.
- Что за тайную переписку Вы ведете? Это дело опасное. – за окошком менялись пейзажи. Лестер намеренно просил кучера не отвозить из слишком далеко от замка, дабы вид за окном оставался приятным для глаз. Вот и сейчас он предпочел любоваться прелестями столицы, нежели ловить на себе недовольный взгляд графини.  – Я узнал о Вас достаточно, но, признаюсь, был ошеломлен этим письмом. Вот уж чего не ожидаешь от такой особы как Вы. Или это нечто само самой разумеющееся?

- Это Вы должны у себя спросить, как оно ко мне попало. А точнее, как такая мудрая женщина смогла это допустить. Мужчина саркастически фыркнул.
Вопрос Кристианы показался ему смешным и даже наивным. Неужели она действительно решила, что Лестер сейчас вот так просто выложит перед ней все карты? Но не стоило заострять на этом внимание. У леди будет еще предостаточно времени для того, чтобы пораскинуть мозгами. Если ей вообще нужен ответ на свой вопрос.
Последние полгода они жили под разным небом: Лестер ночевал в хищинах и сторожках, избегал замков, называл себя чужим именем, а госпожа Кристиана напротив – предавалась всевозможным утехам при дворе, громко и гордо носила титул графини Дарингшира, а само главное, научилась торговать самым дорогим, что у нее есть. Нет, тем, что дороже даже ее драгоценной чести: расположением своей семьи. Лестер, к несчастью своему, или к радости, плохо представлял, что творится при дворе, в каком положении Его Величество Король и его дядя-регент. После возвращения в Вианншир всё это стало навивать скуку.
Но в столице время бежит слишком быстро, быстрее, чем хотелось бы Лестеру Фосселеру. Он чувствовал, что не успевает, и мгновение ускользает от него. Он стал неповоротлив и консервативен, упертым, как баран, и даже более жестоким, чем раньше. А Хайбрей, как молодая жена, требовал терпения, деликатности и долгих предварительных ласк.  Как говорят в Гасконии – «Ищите женщину!», и Лестер ее нашел. Слухи сами нашли его, и то, что он ожидал увидеть перед собой, не совсем вязалось с тем, какой оказалась Кристиана на самом деле. Сидя напротив своего потенциального врага, который раза в два больше нее, она оставалась лишь женщиной. Не когтей, не клыков, не желтых, залитых кровью глаз. Может она не та, за кого себя выдает? Почувствовал себя хозяином положения, он более требовательным голосом обратился к своей спутнице:
- Я похож на человека, который стал бы шантажировать женщину? – и всё же он был слишком дерзок. Он осознавал это, но ни капли не ругал.  – Не то и не другое.
Она слегка улыбнулась Лестеру, а он, в свою очередь, расценил это как попытку смягчить холодный тон бывшего герцога.
- Я здесь, чтобы просто предупредить Вас. Сегодня я, а завтра кто-то еще. , - опережая мысли графини о том, что она могла бы попросту избавиться от назойливого собеседника, Лестер быстро добавил, - Не станет меня, так придет другой… Вы никогда не в безопасности, даже если так думаете.
Лестер внимательно следил за тем, с какой упоением Кристиана пытается уничтожить предмет их разговора. Она испытывает его? Думает, раз нет улик, нет и преступления. Следовало переходить в дело, пока она не сорвалась с крючка:
- Вы ведь знаете, что за такое сжигают на костре, леди Кристиана Ларно, верно? – подытожил он спокойным сухим тоном. – Сколько у Вас союзников при дворе? Один, два? А сколько из них вступятся за Вас, когда узнают в маленьком секрете?
Выдержав глубокую паузу, не прерывающаяся даже на кашель и ругань кучера, Лестер резко перевел тему. Точнее, лишь сделал вид:
- Какая трагедия. Это я о Вашем муже. Врагу не пожелаешь такой смерти… Кто так жестоко поступил с Вами?
Клянусь, если она продолжит играть в эти игры...

Лестер услышал звон городских церковных колоколов, отбивающих шестой час утра. Неужели они едут уже целый час? Едкий туман застилал улочки, но мужчина догадывался, что уже почти на месте. Восход солнца не приносил ни тепла, ни света. Лестер Фоселлер прислонился к стенке своего экипажа, сложив руки на груди.
Ее речи были длинными. Полные витиеватости и иносказаний, глаза обещали быть послушной, как женщина, умоляющая никого не убивать.
Мужчина вздохнул. Собирая слухи про леди Кристиану, он никак не мог понять истинной причины ее влиятельности. Вдобавок к значительному состоянию, замку в Дарингшире, эта женщина имела место при дворе, хотя никаких должностей и регалий у нее не было. Даже если она, как сразу предположил Лестер, действительно имеет любовную связь с членом королевской семьи, то только с дальними родственниками Найтонов, так как Его Величество еще слишком юн, а Генрих не только женат, но и уже имеет фаворитку. Лестеру казалось, что положение госпожи Ларно лучше всего описывалось выражением "Власть за троном", хотя как сама госпожа Ларно добилась такого, оставалось загадкой. Он знал только, что регент сейчас зависим от мнения дворянства так же сильно, как и молодой король. И любой союзник не будет лишним.
Лестер повернул голову к собеседнице.
- И я знаю эту историю, не нужно было утруждать себя очередной раз. Да кто ж в это поверит? Только полный кретин. - Лестер испустил долгий прерывистый вздох. Дыхание его туманным облачком повисло в холодном воздухе. Он заключил договор с собой о том, что никогда не будет выражаться как гасконский разбойник, что будет держать в себе раздражительность и гневный нрав. По крайней мере в столице. Но не смог сдержаться и ответил женщине так, как есть. Так, как вертелось на языке.  Мужчина провел рукой по лицу, как будто пытаясь смыть с него маску Николаса.
- Как я рад, что Вы осознаете всю щекотливость ситуации. А если нет, то Вы и правда... Как Вы выразились? Недалекая.
Лестер, сузив глаза, смотрел на сияющее лицо графини. Странно, что ему никогда не приходило в голову спросить ее напрямую, как ей удалось проделать весь этот путь к трону. Но ничего, у них будет еще предостаточно занимательных минут вместе.
- Только не вздумайте решить, что я Ваш враг. Поверьте мне, и уложите в свою прекрасной головке, что в Хайбрее я, пожалуй, меньше всего представляю для Вас опасность. Услуга за услугу, леди Кристиана. Я передал кое-что Вам, Вы передадите кое-что от меня. И лучше это сделать как можно скорее, так как уже потерял драгоценное время.
Ему было двадцать восемь. Давно пора было успокоится. Но зачем? Взять на себя управление замком или каким-нибудь мелким графством? Смешно. Если верить его семье, он имел всё и всё потерял.
- Я хочу, чтобы Вы донесли до регента мое усное послание. Расскажите Его Светлости о том, что бывший герцог Гасконии Лестер Фосселер находится в столице, и что он настаивает на аудиенции с Его Величеством. Он жаждет быть допущенным ко двору, согласно своему титулу и положению.
О то, что регент не пропустит такую информацию, Лестер не сомневался. Это всего лишь вопрос места и времени. Но Фосселеру придется искать способ убедить Генриха прислушаться к нему. Не вводя в заблуждение, не давая ложных обещаний. Или что похуже.

Лестер был удовлетворен таким ответом. Ему чрезвычайно понравилось, что графиня не стала спорить, а оставила лишь некоторую недосказанность в их словесной дуэли. Конечно, как и полагалось женщине, она парировала и цеплялась к словам, словно делала вид (а может так оно и было), что вовсе не замечает строго топа мужчины. Ей таки удалось его на противоречивых эмоциях. Дело в том, что при всем внешнем строгом спокойствии, внутри Лестер был взволнован и горд собой, а именно из-за того, что впервые, с тех пор как он в столице, ему удалось провести хоть какие-то переговоры. Матушка говорила, что он был в этом хорош... Но то был прежний Лестер, а сейчас он совсем другой. Чему его и обучили разбойники, так это держать язык за зубами. оставляя красноречие для старшего и главного. А ведь теперь он главный! Всё так, только теперь за его спиной не стоял никто, и никто не мог обеспечить его безопасность. Сложней всего было избавиться от "солдатских" словечек, которые всё равно проскакивали тут и там. Он же всё таки дворянин, а не конюх. Конюх не может производить впечатление на дам.
- Вы же прекрасно знаете, что я не это имел ввиду, - сказал мужчина, поглаживая подбородок, - Ну вот, теперь Вы заставляете меня оправдываться.
Он нарочно повел себя так, хотя и был уверен, что Кристиана уличит его в неискренности. Он был точно себя уличил! И надавал бы тумаков. Или резво рассмеялся. Лестер старался держаться с глубочайшей серьезностью,  но графиня вновь поставила своим вопросом мужчину в неловкое положение. Вернее, Лестер не слишком то хотел отвечать на этот вопрос, и это, скорее всего было заметно.
- Но мне кажется, это неприлично. - ответил он, скривив губы, - Беспокоить молодую жену герцога. Она, верно, уже слишком увлечена продолжением рода Найтонов. Нет, нет, я лучше доберусь до своего новоиспеченного родственника через Вас.
Мысли о сестре, оказавшейся через чур любопытной и смелой, не успели достаточно взбудоражить ум Лестера. Кристиана нанесла еще один удар, заставивший напрочь забыть о Леттис. По лицу мужчины пробежала тень неприятного воспоминания из прошлого. Вернее, отсутствия воспоминаний. Он хотел сразу признаться в том, что ему совершенно нечего ответить графине, но быстро остановил себя. История его исчезновения давно уже волновало и семьи Лестера, и его самого. Почему бы этому не сыграть на руку Лестеру? Пусть останется маленькая интрига. Женщины любят интриги.
Карета замедляла свой ход, и Лестер был готов завершить их утреннюю поездку.
- Возможно, я когда-нибудь расскажу Вам, если Вам всё еще будет интересно, леди. - лакей открыл перед ним дверцу. Ему пора было удаляться, оставляя спутницу наедине со своими мыслями. Здесь его уже ждал конь, дальше Лестер продолжит свой путь верхом. Леди Кристиана не разочаровала его сегодня, но ожидание, непременно, пойдет ему на пользу. Он успеет подкрепить свои силы, и обзавестись товарищами.
- Прощайте, леди Кристиана. В следующий раз я буду с Вами гораздо любезней. - он потянул за поводья молодого коня и поехал вперед. Лакей закрыл дверцу кареты и вернулся на свое место.
- Куда прикажите, госпожа?
Лестер позаботился о том, чтобы она вернулась домой совершенно одна, как и прибыла сюда.