❖ НАЗВАНИЕ
Palio is life
❖ ТЕМАТИКА
Тосканского герцоство XVII века,
❖ УЧАСТНИКИ
Генриетта Девантри - Карлотта Фальконери - Азия Ардженто (Une vieille maîtresse) - контрада Пантеры (Pantera), традиционные цвета красный. синий и белый,
Контессина Барди - Маргарита Мариани - Marta Gastini ( Borgia) - контрада Орла (Aquila), традиционные цвета: желтый в обрамлении синего и черного,
Чезаре Вольпи - мастер по изготовлению сбруи - контрада Орла,
Армандо Фальконери - наездник от контрады Пантеры, муж Карлотты,
Карло Мариани - наездник от контрады Орла, муж Маргариты,
Томаззо Вольпи - старший брат Маргариты и Карлотты, травмированый "чемпион" контрады Орлов.
❖ МЕСТО/ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЙ
г.Сиена, Тосканского герцогство,
за неделю до - 2 июля 1698 года
❖ КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ
Нет повести ожесточеннее на свете, чем соперничество между контрадами города Сиена и с каждым годом к заветной дате противостояние между районами нарастает, настраивая горожан против и за друг друга. Забыта дружба, забыта страсть - важен только цвет твоих лент и стяга на окне.
Тем временем нешуточные страсти кипят и в доме Черазе Вольпи, одного из лучших мастеров по изготовлению конской сбруи в городе. Его старший сын, представлявший "Орлов" на прошлых скачках намерен в этом году принести победу своей контраде, но из-за несчастного случая вынужден сняться с соревнований в последний момент. Его заменяет старший зять мастера Вольпи, Карло Мариани, муж его старшей дочери Маргариты и подающий большие надежды наездник. Но в стане непримиримого врага контрады Орла - контраде Пантеры - не менее амбициозный Армандо Фальконери клянется Святой Девой принести победу именно им. И все бы ничего, но перцу этому раскладу придает то, что женою молодого человека является Карлотта Вольпи, менее года назад тайно обвенчавшаяся с ним против воли родителя и семьи.
И пока знаменосцы оттачивают свое мастерство владения стягами, швеи спешно дошивают экстравагантные наряды для членов правления контрад, а жокеи неустанно тренируются перед скачками, в сердцах сестер Вольпи кипят нешуточные страсти, которые грозят превратить Палио 1698-ого года в как никогда личное дело.
Palio is life
Сообщений 1 страница 6 из 6
Поделиться12016-07-23 17:54:28
Поделиться22016-07-28 21:42:14
Ave Maria, gratia plena; Dominus tecum:
benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Iesus.
Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus,
nunc et in hora mortis nostrae. Amen.
Маргарита истово осенила себя крёстным знаменьем и открыла глаза.
В прохладном полумраке сиенского Дуомо вздрагивали язычки пламени на свечах в часовнях-приделах, опоясывавших прямоугольное помещение главного зала, а над алтарем, озаренный падавшим из проема солнечного света, выбеленного тосканским полднем, сияли золотые звёзды, искусно выписанные на барабане купола. Ночь среди дня - как благоговейно говорила ее покойная матушка и вид этих звезд, уносящихся вверх, к окошкам, под синим расчерченным балдахином из камня, венчавшим купол сверху, предстали перед ее внутренним взором. Ребенком ей казалось, что это была ее маленькая лестница в небо и если святой отец позволил бы им, детям, подобострастно взиравших на это чудо и игру света на мозаиках, отчасти закопчённых многочисленными лампадками и свечами, стать в это круг света, но они смогли бы вознестись прямо к престолу Господа нашего. Но фра Беато был строг и потому лишь посмеивался над этими детскими догадками, а затем дети выросли и теперь видели только камень, кирпич и позолоту.
Был еще один жаркий полдень вступившего в свои права лета 1698 года и вот-вот в этот столб света должны были вступить знамёна контрад города к приближающемуся Палио. Их освятят, как это было и в прошлые года, а затем в день скачек приведу сюда лошадей для благословения - как и во все церкви, которые были духовными центрами для каждого из районов Сиены. Люди будут богато одеты, мальчики будут гордо вышагивать, едва не лопаясь от ощущения собственной значимости впереди процессий, знаменосцы будут бесконечно взвешивать в руке древко своих стягов, а женщинам достанется место на балконах и в окнах, украшенных по случаю цветами, лентами и коврами, чтобы подчеркнуть богатство своего района. Все в эти дни имело значение, каждая деталь и слово, даже лента в волосах, цвет чулок и то, у кого ты покупал зелень. Внутренней напряжений в городе нарастало до невероятных пределов и редкая церковь в городе могла принести временое отдохновение от охватывавшего Сиену безумия. И в это полдень она пришла именно к лестнице Дуомо, прошла сквозь лес полосатых колон и остановилась помолиться перед святой Троицей, ища напутствия.
Медленным почтительным шагов другие посетители церкви двигались по центральному проходу, преклоняя колени у алтаря и получая ежедневное благословение от святого отца, на задних рядах виднелись несколько облаченных в темное и сокрытые вуалями женские фигуры, сгорбленны по гнетом лет, а маленькая девочка в темно-красном передничке, нарядно повязанного поверх чистенького белого платья с любопытством рассматривала коленоприклонную фигуру у изображения святой Троицы.
Людей в этот час было мало и никто, совершенно никто не обратил бы на нее внимание, кроме ребенка, исследовавшего закоулки внушительного синского Дуомо. Мягко улыбнувшись ребенку, женщина кивнула ей, но смущенная девочка растворилась в тенях.
Молитва же синьоры Мариани была жаркой и идущей от сердца, но присущая ей твердость проявлялась в том, что она не смиренно и подобострастно умаляла - нет, эта женщина твердо просила о том, чего яро желало ее сердце. И хотя невестке нотариуса Гвидо Мариани было всего 19 лет, в ее карих глазах читалась завидная целеустремленность. Дурно было просить о неудаче или даже смерти, но кто не просил чего-то схожего против своего врага облачённого в другой цвет. Увы ,этого настроение не дано было потянуть чужеземцу, да и мыслей своих Маргарита не собиралась раскрывать посторонним людям, но последний взгляд , брошенный на распятие на алтаре, когда она поднялась со скамеечки, добавил еще одну просьбу, слегка колеблясь. Как лепта, она тяжело опустилась на дно ее сердце, но даря легкость ибо желание это было искренним.
"И пусть Армандо Фальконери проиграет этот бой".. - и наградила изваяние таким взглядом будто у Господа не было другого варианта.
С тихим шелестом синьора Мариани направилась по галерее в сторону центральных дверей собора, наслаждаясь обретенным покоем, сосредоточенно перебирая агатовые четки в белых пальцах, как знакомый голос привлек ее внимание и женщина замерла в последнем приделе, прищуриваясь.
Карлотта?!
Поделиться32016-08-27 04:36:39
Карлотта открыла глаза, пронзительно черные, словно мягкий песок вулканических побережий Катании. Белые простыни, покрывавшие смятую двумя молодыми телами постель, и прозрачные белые занавески на приоткрытом окне составляли все нехитрое убранство маленькой комнаты, в которой настало утро. Молодая синьора Фальконери осторожно пошевелилась, чтобы до времени не разбудить мужа, и услышала за дверью тихий стук свекрови, а затем ее шаркающие удаляющиеся шаги. Уличный воздух из квартала бакалейщиков и фармацевтов, проникавший в комнату, был горьковат на вкус и перемешивался с летним запахом пота, умащавшего кожу и волосы двух супругов. Юный утренний сон сладок в объятиях любви, но настала пора пробуждаться и возвращаться к делам.
Придя из кухни с обедом, завернутым в льняную салфетку, Карлотта застала новоиспеченного чемпиона контрады пантер в одной нижней одежде стоящего у окна, через которое он перебрасывался любезностями с соседом. Похоже, ее муж не был очень уж расторопен и трудолюбив, он делал все запинаясь и останавливаясь, как изнуренный жарою скакун.. зато каков красавец!.. Карлотта всплеснула руками и, оставив снедь на крышке сундука, бросилась ему на подмогу.
- Тебя выбрали для участия в скачках, Армандо, позволь людям увидеть, как напорист и неутомим их чемпион, - широкие рукава сшитой на испанский манер куртки покрыли ладные плечи мужчины, - Проводи верхом как можно больше времени, а все остальное оставь мне и Святой Божьей Матери.
Карлотта методично обошла супруга, оценивая его стать и представительность, с досадой замечая, что на нем нет панталон и живо отыскивая глазами, где бы они могли быть. Да как же, резв и напорист он только в двух случаях, - сия еретическая мысль посещала ее далеко не в первый раз с момента ее спешного замужества, однако женщина не позволяла таким очевидным отголоскам здравого смысла завладеть ее головой. Словно на грех, в ответ на этот не озвученный укор, Армандо обхватил ее за талию, нещадно комкая муаровые складки платья, и потянулся к наглухо застегнутым пуговицам на ее лифе. Совместная жизнь приучила его обращаться с женой не лучше, чем с норовистой шальной кобылицей.
- Ну уж нет! Мне еще следует уговорить твою донну-мадре подменить меня в лавке на пару часов, пока я занимаюсь другими своими обязанностями, - решительно высказалась Карлотта, не уклоняясь тем не менее от поцелуя и смоляных кудрей своего благоверного, осенявших ее лицо.
- Если услышу, что эти твои обязанности связаны с другим мужчиной - ты меня знаешь, жена, - проревел Армандо, полусерьезно-полушутя.
- Кроме тебя и Венто* меня не занимает ни один из них, - Карлотта не сдержала грубоватый смех, вырвавшись из объятий мужчины и поднося ему новенький жокейский берет.
Освободиться от работы в лавке в это утро оказалось нелегко, как она и предполагала. Старая донна Джиселла, столь же медлительная и даже вялая, как и ее сын, обиженно пожевала губами, нехотя покидая хозяйство и уютный второй этаж дома ради базарного разноголосья и человеческого разнотравья, царившего в их семейном торговом гнезде. С того момента, как Карлотта вступила в дом Фальконери без всякой договоренности и согласия старших, как принято среди добрых людей, ей приходилось оправдывать свое существование перед родителями Армандо. Главным оплотом ее добродетельных стараний и усилий стала уютная бакалея синьора Фальконери-старшего, где ее помощь оказалась незаменимой. Покуда муж объезжал коней, его отец прибывал в бесконечных разъездах и поисках добросовестных поставщиков, а изредка - увеселительных заведений, хитрая донна Джиселла жаловалась на боль в спине и коленях и по целым дням не спускалась из своей вотчины на втором этаже дома, Карлотта взяла на себя текущее обеспечение лавки и ее деятельности. Ловкая невестка бакалейщика порхала между прилавком и тысячей полок, бойко отпуская свой товар. Как показало время, горожане посещали ее лавку не только в поисках муки, соли, круп, сахара и, разумеется, всех известных сортов пасты и специй, но и ради того, чтобы переброситься парой слов с острой на язычок и порою бесцеремонной Карлоттой. Она ни в ком не вызывала подозрений, получив неслыханную власть - ведь эта хрупкая черноволосая обитательница бакалейных застенок с блестящим пристальным взглядом не просто сделалась средоточием всех слухов и новостей, но так же незаметно заслужила право высказывать свое мнение, чего от нее во многих случаях ожидали. А так как закупались у нее все близлежащие контрады города, то эти безобидные мысли вслух обыкновенно простирались далеко за пределы ее скромного рабочего места.
Немногие заметили, что вслед за первым летним месяцем душу Карлотты посетили задумчивость и необычная для нее отрешенность. Мука, соль, специи и пряности, а также все известные сорта пасты, над которыми она была королевой, сиротливо покоились на своих полках, наблюдая ее мрачную сосредоточенность. Часы сиесты юная Карлотта проводила, подперев ладонями лицо, задернув пышными гардинами окно второго этажа над лавкой. Глаза ее сверкали, словно слюдяные панцири жуков, а пальцы нервно перебирали сырое стиранное белье. Нередко причиной такой одержимости у замужних дам становились ночные вылазки их благоверных. Но Армандо Фальконери был завидно предан резким, размашистым чертам лица и алым, словно мясо жирной форели, устам супруги. Занимало же Карлотту следующее - как поспособствовать божественной метаморфозе, при которой не слишком-то одаренный, но без сомнения подающий надежды (в свете того, что он догадался обзавестись на редкость деятельной второй половиной) Армандо был бы избран жокеем от своей контрады на будущих скачках. Задачка не из легких, тем более что юношу опережали целых два замечательно искусных наездника из контрады Пантеры - Баттиста Виллани и Теобальдо Моретти. Карлотта здраво оценила шансы своего мужа против этих двоих - ему не обскакать наследников именитых родов ни на ипподроме, ни в общественном мнении, если играть по правилам. Оба, Баттиста и Теобальдо, обладали значительным опытом и уже принимали участие в Палио, хотя и не вырвали победы из бесчувственных когтей судьбы. Впрочем, это был слишком мелочный довод, когда речь шла о гонке, в которой честь и удаль своего района демонстрировали сразу семнадцать наездников. Однако случай и природная находчивость позволили Карлотте добыть больше аргументов в свою пользу.
Немногие жители контрады пантер оказались осведомлены о незначительных, пустяковых противоречиях, которые установились между домами Виллани и Моретти. К счастью, в числе сведущих и желающих разделить сладость своего знания были несколько постоянных клиентов приветливой бакалейщицы. Предосудительно, но синьор Виллани минувшей весной отказался освободить синьору Моретти место почетного сборщика городской подати, которое передавалось от одной благородной семьи другой в порядке очередности и обычая. Возмутительно, но тем временем (кажется, без всякой связи с конфликтом старших членов семей и, похоже, без особого смысла и логики, что характерно для пьяных выходок молодежи) младший сын синьора Моретти неприлично выразился в адрес герба дома Виллани и его обитателей. Какое облегчение для обоих уважаемых pater familias, которые были товарищами по воскресной школе и всегда примерно ладили между собой, что сказано это было под утро, подобное нынешнему, когда в трактире почти не осталось заспанных посетителей - иначе дело могло кончиться поединком. Карлотте оставалось только привести в действие жернова, чтобы так оно и случилось. Покуда оба местных фаворита скачек были запятнаны грязным скандалом и разбирательством, защитником чести, поборником духа соревновательной справедливости и просто счастливым билетом контрады в столь затруднительных обстоятельствах стал ее ненаглядный Армандо. О, слава Мадонне и столь внезапной удаче!..
Крутые, мощеные каменной кладкой улочки ее родного города напоминали окаменевшие морские воды. Они то вздымались отвесными гребнями вверх, то вновь опрокидывались на землю, изображая временное затишье. Спустя непродолжительное время они вывели Карлотту к центральному собору, куда ее в действительности влекли важные, по ее мнению, и не терпевшие отлагательств намерения. Дело в том, что брачный союз с представителем другого района, а в особенности того, с которым велась откровенная распря, приравнивался к позору, отказу от дома и дружеских связей для нерадивой невесты. Подобная кара обрушилась на плечи Карлотты в скорости после ее пятнадцатилетия, впрочем, с одним небольшим и приятным ей исключением. Розита, прежняя подруга новоиспеченной синьоры из стана врагов, не смогла вполне отказаться от общения с нею. А будучи девушкой простодушной и словоохотливой, она время от времени пересказывала всю подноготную контрады Орла своей мятежной товарке. Неудивительно, что сейчас, накануне события самой отчаянной важности, в которое было вложено столько сил и умений, Карлотта нуждалась в ее таланте рассказчицы как никогда. Главное удобство в обращении с Розитой заключалось в предсказуемости подруги - неизменно в этот день и час она считала своим долгом нанести визит Господу в его обители. Так что шагнув под священные своды, госпожа Фальконери ощутила в себе не божественный трепет, а нетерпение. Женщина сразу же заприметила Розиту в дальнем конце галереи, несмотря на то, что Дом Божий не пустовал. Карлотта направилась к ней, измеряя узорчатый пол почтительными шагами, после чего они еще долго вместе переходили от одного молитвенного места к другому, так как богобоязненная Розита имела привычку задерживаться у каждого святого столпа или плиты. Наконец разговор меж ними установился, и вот тогда-то Карлотта узнала такое, что не смогла удержать досадного восклицания.
- Томаззо не мог упасть с лошади на пустом месте! Я знаю брата и его сноровку! - знала - подумалось ей, - здесь не могло обойтись без ловкача или ловкачки, такой же, как она сама, - Кто же примет участие в Палио вместо Томаззо?
Карлотта по-прежнему говорила чуть громче, чем было прилично. Она впилась безумными глазами в лицо Розиты, которое выражало растерянность и нерешительность - а сможет ли подруга совладать с собой, услышав то, что она так жаждала знать, в святом месте. Внезапно глаза девушки пугливо скользнули по какому-то предмету, находившемуся за спиной госпожи Фальконери, и остановились на нем. Карлотта обернулась, недоуменно вглядываясь во мрак закоулков собора...
*Vento (итал.) ветер - в данном случае, кличка жеребца.
[NIC]Carlotta Falconeri[/NIC]
[STA]aut Caesar, aut nihil[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i600/1608/c4/163fb7b4afc2.jpg[/AVA]
[SGN]________________________________________[/SGN]
Отредактировано Henriette Devantri (2016-08-27 04:37:51)
Поделиться42016-09-23 11:09:49
- Кажется, нынче в церковь пускают всех, фра Джиролламо добр ко всякой падшей душе, - холодно, но достаточно громко произнесла Маргарита чтобы до каждой живой души находившейся в этот час в соборе добрались ее слова и намеренно задержалась у дверей.
Негоже было кричать в святом месте, но гнев и оскорбление, которое всем своим видом наносила ей собственная сестра были для госпожи Мариани достаточны повод преступить приличия, которые эта женщина в столь юном возрасте так свято чтила. Ее старшие подруги посоветовали бы молодой жене пройти мимо, не обращая внимания на негодницу, но разве могла Маргарита упустить такую редкую возможность? Отчаянье отца, его раздавленность, смущение брата и насмешки над их домом, плотно сжатые собственные губы, когда она появлялась на рынке - все это живо встало перед глазами. Даже ее собственное обручение и свадьба были с привкусом горечи "благодаря" стараниям Карлотты, недалекой, дерзкой и совершенно некрасивой, как считала всю жизнь ее старшая сестра.И вот теперь она действительно пустила по ветру семейную репутацию! Чтобы было, если бы у Вольпи была еще дочь, кто бы решился жениться на ней?
Семейная честь не была для Маргариты Мариани пустым звуком и обида еще кипела в ней.
Маленькая, даже миниатюрная со своими чуть раскосыми глазами и копной мелко вьющихся каштановых волос, убранных в скромный и достойного вида пучок, приличествующий жене члена благородной контрады Орла из района нотариусов и аптекарей, старшая дочь синьора Вольпи кардинально отличалась от свой младшей, черноволосой и черноглазой сестры, которую Маргарита для себя с момента ее побега и предательства приравняла в своей сердце к самой дешевой проститутке. Нельзя сказать, что отношения между ними были нежными в годы отрочества, но разве предательство семьи, поспешная свадьба и сластолюбие, послужившее этому причиной были достойными поступками для члена семьи Вольпи? Разве так было прилично оплатить отцу за годы доброго обращения, родной контраде - за поддержку и теплоту, даже родной церкви за милосердие священника? Глубоко уязвленная поступком сестры, Маргарита горечью приняла весть о том что Карлотта выскочила замуж - и особенно больно кольнуло ее то, что сделала на это раньше старшей! Неслыханная дерзость для девушки, которую Маргарита-то и хорошенькой не считала!
- Доброго утра, Карлотта, - гордо продолжила синьора Мариани и дерзко вздернула подбородок, ожидая выпада от чертовки. Неужели до нее дошла весть о несчастье брата и сестрица дерзко пожаловала к "орлам", дразня семейства своим видом? "Продажная девка" - зашипела за ее спиной проходящая мимо пожилая синьора Галерани, столкнувшаяся с ними у выхода и недовольно сверкнула глазами на младшую Вольпи - к огромной радости ее старшей сестры, которая неприменула сверкнуть торжествующе на родственницу глазами, ожидая ее ответа.
- Пришла замолить грехи?
Поделиться52016-09-24 01:32:31
Главный собор Сиены, города застывшего в средневековом камне на холмистых склонах, стал для Карлотты не просто предметом слепого религиозного обожания. Здесь, в этих арках, в затененных уголках под покровительством расписанных колонн, похожих на языческие майские деревья, существовала не только история жизни Святой Девы и ее божественного сына, воспетая сотни раз преданными устами. Здесь, в этом странном и не подходящем месте, начиналась история сердца Карлотты, младшей дочери Чезаре Вольпи, выведенная незримой, но всезнающей рукой.
Яркие всполохи свеч плясали на плечах и лицах юных слушателей воскресной школы. Двенадцатилетняя Карлотта помещалась на дальнем ряду деревянных скамей, в то время как впереди восседали более взрослые и степенные ученики. Высокий и сухой отец Ансельмо, имевший определенное сходство с божественным Иисусом, сурово смотревшим с распятия, рассказывал что-то о встрече последнего с праведным старцем Симоном, произошедшей очень давно и далеко от Тосканского герцогства. История не слишком увлекала юную Карлотту, и она бы непременно задремала, убаюканная запахами ладана и мирры, если бы так старательно не вертелась на месте, подталкивая окружающих ее девочек и без смущения нашептывая им на ухо. Язвительный взгляд быстрых черных глаз в очередной раз отыскал Маргариту, сидевшую не шелохнувшись прямо перед распинающимся священником. Младшая дочь семьи Вольпи испытывала не вполне понятное ей раздражение при виде строгой осанки и плавных, величественных жестов сестры, которые она перенимала в Доме Божьем. Ее каштановые волосы, прилежно собранные и уложенные под воздушной сеточкой, представляли особый предмет зависти и недовольства для ее черноволосой сестрицы. Впрочем, сегодня даже старшая из рода Вольпи не могла надолго отвлечь Карлотту от ее увлекательного занятия. Сегодня все девочки из контрады Орла провожали кокетливым взглядом их соседа Карло Мариани, явившегося на урок в новой куртке, рельефно облегавшей его торс. Сегодня Карлотта торжественно пообещала себе - молодой человек, привлекающий столько восторженного внимания, должен со временем принадлежать ей... Очередное замечание, которым дочь Чезаре Вольпи не преминула поделиться со своей соседкой, огласило высокие своды Дуомо плохо сдерживаемым смешком. Девочка моментально покраснела и зажала рот ладонями, а раздосадованная Карлотта неуютно завозилась под строгим взглядом отца Ансельмо, из-за чего молитвенник, лежавший на ее коленях без всякого дела, с оглушительным грохотом вывалился в проход. Теперь уже добрая половина воспитанников воскресной школы сидела в пол оборота и беззастенчиво хохотала над ее злоключениями, от чего Карлотта попыталась спрятаться, склонившись за молитвенником.
- Возьми.
Черноволосая дочь Вольпи изумленно протянула руку и получила обратно проклятую книжицу, не успев пробормотать слов благодарности. Парнишка, "обитавший" по ту сторону прохода, среди ребят из контрады Пантеры, торопливо вернулся к "своим". Карлотта задумчиво проводила его глазами, не слушая гневную отповедь отца Ансельмо в свой адрес. А ведь она знала его имя...Армандо Фальконери. Почему она не замечала его раньше?.. Наверное из-за того, что представителей других районов было не принято "замечать", особенно если районы были связаны старинными узами неприязни, как в этом случае...
Пол часа спустя, закончив осенять себя бесчисленными, бестолковыми крестными знамениями финальной молитвы, толпа подростков и детей неспешно потянулась к выходу. Карлотта постаралась затеряться среди сверстников, однако требовательный оклик священника смел все надежды на семейный ужин и долгожданное освобождение от "трудов земных".
- Карлотта Вольпи и Армандо Фальконери! Вы поможете мне украсить Дом Господа нашего к празднику Сретения Господня.
Ах да, тот праздник, о котором слуга Создателя монотонно бубнил все занятие. Карлотта посмотрела на сестру, стремящуюся к выходу, с привычной смесью зависти и досады. Неподалеку от нее, как назло, мелькнула рослая фигура Карло Мариани. И почему Маргарите всегда достается самое лучшее без видимого труда?.. Черноволосая не сомневалась, что под видом помощи собору скрывалось изощренное наказание. Кому же захочется провести зимний вечер в пустующем храме, да еще в компании отца Ансельмо, который между делом наверняка попытается повторить всю сегодняшнюю лекцию, пропущенную мимо ушей?.. Интересно, в чем провинился перед Спасителем этот Армандо? С ней-то все понятно.. Карлотта безнадежно обернулась на темноволосого паренька, которого очевидно терзали похожие мысли. Даже его вид сейчас навевал ощущения скуки и безысходности, хотя совсем недавно пробудил в ней интерес...
Унылый вечер оказался именно таким, каким его вообразила дочь мастера по изготовлению сбруи. Даже древнеримские Сивиллы не предсказали бы точнее. Отец Ансельмо, кажется, задался целью преуспеть в нелегком деле пестования заблудшей молодежи. Он терпеливо путешествовал от предела к пределу вслед за своими подопечными и неустанно пичкал их историями из жизни святых, пока Армандо и Карлотта угрюмо полировали таблички с латинскими письменами и украшали молитвенные скамьи искусственными цветами. Нет, кажется никакой силе - святой или дьявольской - неподвластно спасти этот вечер!.. Под конец, когда усталые юноша с девушкой едва волочили ноги, оказалось, что они еще не приступили к самой важной части трудовой повинности. Отец Ансельмо поманил Армандо за собой, и вдвоем они сгрузили к алтарю десяток ящиков с большими толстыми свечами, которые надлежало благословить несколькими часами позже, в канун великого праздника.
- Достаньте их, пожалуйста, и расставьте вдоль алтаря. Подставки в той же комнате, где были ящики, Армандо возьмет это на себя.. Синьора Галерани, чем я могу вам помочь?
Отдав последнее распоряжение, священник заметил сидевшую на последнем ряду престарелую прихожанку, которая видимо ожидала возможности поговорить с ним. Почтительно кивая на ходу, служитель церкви пригласил ее в одну из задних комнат храма, напоследок окинув подростков красноречивым взглядом.
- Вот черт! Так мы до ночи можем провозиться!..
Фальконери хмуро пнул ближайший ящик и поплелся за проклятыми подставками. А он бойчее, чем Карлотте показалось. Надо же как выругался, да еще в божественном присутствии!.. Девочка последовательно открыла ящики, один за другим, не особенно беспокоясь об их сохранности, а Фальконери все не появлялся. Что же он там застрял?.. Карлотта недовольно выпрямилась и стала нервно прохаживаться, пока какая-то неведомая сила не заманила ее в один из приделов, который они драили не далее как четверть часа назад. Скульптура Мадонны, стоявшая в небольшой нише, вдруг показалась юной Вольпи чувственной, а не невинной, какой принято изображать Святую Деву. Карлотта изумленно изучала взглядом ее каменные груди, бесстыдно налитые молоком, и приоткрытые губы, которые не наводили на мысль о молитве... У алтаря послышались тяжелые шаги, возвестившие приход ее "врага" из контрады пантер с нелегкой ношей. Врага ли?.. Внезапно какой-то порыв - любопытство в соединении со священным трепетом и чем-то необъяснимым - заставили девочку набрать воздуха в легкие.
- Армандо! Подойди сюда!
В приделе было холодно, несмотря на то, что зима подходила к концу, но щеки Карлотты пылали. Армандо послушно вошел к ней, вопросительно приподняв брови. Мелкая горстка свеч, дрожащая перед статуей, у которой они стояли, окрасила красивое лицо юноши во все оттенки оранжевого. Карлотта потянулась к нему и, сама не понимая, что она делает, прижалась к его губам, всего лишь на миг. Затем она сорвалась с места и, как одержимая, бросилась прочь из собора.
Этот вечер был только началом ее истории...
Карлотта вздрогнула от неожиданности (и тут же себя выругала за проявленную слабость), увидев перед собой Маргариту. Сестру, которая давно лишилась этого звания и плыла ей навстречу, как призрак, с плохо скрываемым выражением злобы. Подобная метаморфоза, искривившая уже малознакомое лицо - так редко они виделись со времени "побега" младшей Вольпи - немало порадовала Карлотту и заставила усмехнуться. Впрочем, ее малоприятная усмешка тут же исчезла с губ, стоило старшей сестрице заговорить. Ее слова окатили весьма своенравную и запальчивую невестку бакалейщика подлыми оскорблениями, точно дорожной грязью. Розита, задохнувшаяся от волнения за ее спиной, не сомневалась - будь они мужчинами, давно катались бы в пыли, нанося беспорядочные удары. Ей было невдомек, как можно быть сплоченными единой кровью и так ненавидеть друг друга... Спроси она Карлотту, та ответила бы, что ее давняя неприязнь к сестре всегда была кровной. Маргарита неизменно получала все самое лучшее, в то время как младшая Вольпи оставалась следующей в очереди. В детстве это было не настолько очевидно, хорошо, когда речь шла о платьях или игрушках. Однако чем старше они становились, тем более важные вещи выставлялись на кон. Карлотта между тем опомнилась от жаркой волны гнева и вернула своему лицу самоуверенное выражение.
- Ах, Маргарииита..о чем же ты так старательно молишь Господа, что не покидаешь его стен? Не о моих ли так называемых грехах? Мне стоит тебя отблагодарить? - угрожающе прошипела Карлотта.
К ее досаде, столь пламенное начало речи было испорчено проходящей мимо синьорой - той самой, что явилась в Дуомо вечером накануне Сретения Господня пять лет назад. Как она смела обращаться с Карлоттой подобным образом? Что она знает о ее жизни, что знают все эти люди?.. Молодая женщина враждебно осмотрелась по сторонам, но единственным источником облегчения ее злости оставалась сестра, которой она и вернула свое внимание. Синьоре Фальконери не хотелось начинать их вечный, давно изживший себя разговор (в конце концов сейчас были вещи и поважнее), однако после выпада соседки она не смогла удержаться.
- Твое отсутствие на моей свадьбе, Маргарита, не позволяет тебе делать вид, что ее не было вовсе. Прибереги разговоры о грехопадении для своих дочерей. Или же твой супруг не торопится обзаводиться потомством? Неужто занят чем-то более важным? - услышав за своим плечом назойливые звуки, Карлотта покосилась на подругу, которая в беспокойстве переминалась с ноги на ногу и очевидно хотела переждать бурю снаружи; невестка бакалейщика уже намеревалась позволить ей выйти, но у ее великолепия непременно должны быть свидетели! - Кстати, я надеюсь, кумушки вашей контрады достаточно расторопны, и тебе уже сообщили, что мой Армандо выйдет на главную площадь в нынешнем Палио?
Все, она была уверена, что вывела сестру из равновесия! Иных мыслей на этот счет не было.
[NIC]Carlotta Falconeri[/NIC]
[STA]aut Caesar, aut nihil[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i600/1608/c4/163fb7b4afc2.jpg[/AVA]
[SGN]________________________________________[/SGN]
Поделиться62016-11-20 20:54:40
Ее щеки вспыхнули, но воли себе Маргарита не дала. В ярком проеме церковного выхода она ощущала себя как никогда сильной, кольцо на ее пальце горело огнем отеческого благословения как и то обстоятельство, что ее брак не был тайной, которую следует скрывать. Но червоточило давно то ощущение, та крошечная рана, где поселилось сомнение, что страстный союз ее непокорной сестры нес в себе больше огня, чем освящённый брак старшей дочери Чезаре Вольпи и молодого Мариани. Возможно было ли чтобы просто переизбытка желания мужчина способен был настолько преступить черту, особенно в славном городе Сиена, где святость цветов контрады почитались также свято, как преданность дому Медичи и Тосканскому герцогству? Это подозрение терзало Маргариту каждый раз когда она оставалась со своим мужем в одной постели. Как часто она размышляла о том какового это было быть охвачено такой страстью и что вообще весьма симпатичный Армандо нашёл в ее угловатой сестре с ее дикими манерами и острым языком?
Впрочем, сейчас было не место и не время размышлять чем ее непокорная Карлотта могла прельстить молодого человека из контрады Пантеры - кумушку из их контрады давно уже объяснили всем чем именно младшая Вольпи прельстила своего жениха, в том не было теперь уже и секрета для ее сестры.
- Что ж, не секрет что тебя Господь тоже не благословил детьми. Разве что если ты не решила обмануть Провиденье и презреть девять месяцев и как всегда не опеределить Природу, обзаведясь детьми прежде срока, дорогая сестра. Для тебя такое явно не в новинку, - едко подметила синьора Мариани, стрельнув глазами по тонкой талии сестры, затянутой корсажем.
- А что касается твоего мужа, то конечно, мы естественно знаем всех своих противников. Но как я понимаю, тебе не впервой предавать симпатии тех, кто выкормил тебя и ты с радостью сменила цвета по такому поводу, дорогая Карлотта. Впрочем, никогда не знаешь где найдешь где потеряешь, не так ли? - и изящно поведя плечиком, синьора Мариани понимающе кивнула нескольким дамам из "орлов", которые задержались чтобы полюбоваться столь необычным зрелищем как перепалка сестер Вольпи.
Маргарита гордо вздёрнула подбородок, намекая на то, что их брат, единокровный старший брат в этом году сядет в седло чтобы отстоять честь своего квартала и конечно же, добрая сестра благоговейно бы болела за него, выйдя замуж за того, кого ей выбрали мужчины семьи, а не постыдно сбежала да и еще и в другой район ради пустой страсти и блуда.
"Предательница.." - прожигал взгляд Маргариты мягко освещенную дневным светом фигуру Карлотты Фальконери и еще ни одна из женщин не знала того, что происходило всего в нескольких лигах от них, на одном из полей где тренировались наездники.
Ни одна из них еще не знала, что Томаззо, окрыленный прекрасными результатами тренировок своего скакуна и легкостью, с которой он обходил своих товарищей, соревновавшихся с ним на одной дистанции, был в прекрасном расположении духа и умывшись родниковой водой из кувшина, подставленного одним из мальчишек, собиравшихся поглазеть на "орлят", не предложил своим товарищам заглянуть вечером в таверну "Золотой шар".
До состязаний оставалось всего ничего, но как не позволить себе стаканчик-другой отменного красного вина, произведённого на винокурне близь монастыря святой Екатерины? Как не поднять тост за победу и божью волю назло своим соперникам? Как не давать пустые, ноя яркие клятвы или обеты ради заветной ленточки на стяге своей контрады?
Ни одна из сестер Вольпи еще не знала, что спустя несколько часов под покровом ночи двое мальчишек бросятся в разных направлениях, чтобы принести два дома одну и ту же весть: что Томаззо Вольпи подрался с кем-то в таверне и получил удар по лодыжке недалеко от этого самого собора, где его сестры столь искусно состязались в искусстве унижения при свете дня, и что теперь юноша Вольпи не может ступить и шагу, а нога его так распухла, что и речи быть не может о том, чтобы сесть в седло.
И что Орлам нужен новый наездник завтра же утром..
Маргарита нервно покусывала губу и при свете нескольких свечей, горевших по углам стола, казалось, что ее глаза поглотила тьма. Томаззо мучился от боли и собственной беспомощности пока лекарь осматривал весьма серозную рану. Служки были отправлены в дома главы контрады с печальной вестью, а на старом Чезаре Вольпи, прибывшим в дом своей дочери и присоединившийся к нотариусу Мариании, заспанно потиравшему глаза и лениво внимавшему обстоятельствам происшествия от товарищей его родственника, особо не было и дела до этого, лица не было от тревоги.
Известны и богатый нотариус, Мариани-старший предпочитал смотреть на скачки с балкона своего покровителя, мессера Джанни Рикарди, потягивая вино и подмигивая хорошеньким торговкам апельсинами, сновавших в толпе и предлагавшим не только свой товар, но свои прелести господам. Вникать же в треволнения палио он вынужден был исключительно из честолюбивого желания подняться в глазах местной аристократии и ступить в свящённый круг избранных, принесших контраде выгоду не только щедрыми пожертвованиями их церкви или конюшне. Солившись некогда дать разрешение на брак с дочерью Вольпи, он иногда сожалел что впусти в свою размеренную жизнь эти плебейские традиции и треволнения, но долг гражданина и члена гильдии требовал от него соблюдения некоторых не совсем приятных, но выгодных правил. Так что ничего не поделаешь.
В итоге в спальне наверху, утирая слезы и сопли, корчился брат его невестки, проваливший общие планы на победу и совет контрады невольно должен был произойти здесь.
- Ты должен сказать отцу, Карло, - синьора Вольпи сжала руку мужу, стоявшего на нижней ступеньке лестницы, ведшей наверх и решительно посмотрела ему в глаза.
- Скажи ему ты готов и он поддержит тебя перед советом контрады. Я поддержу тебя и мой отец тоже. Ты это знаешь, Карло, знаешь даже лучше, что они поддержат того, за кого безутешный отец из чемпиона. Ну же, Карло, будь смелее, - и отчаянный шепот Маргариты стал похоже на ядовитое шипение гадюки. Это был его шанс, ее шанс и Маргарита не собиралась упускать его.
Ее муж, невысокий, но крепко сложенный юноша немногим старше ее самой, с сомнением и страхом смотрел то на второй этаж, то внимал словам жены, а затем перевел взгляд наверх, откуда доносились стоны Томаззо, явно взвешивая свое желания стать спасителем Орлов и перспективу занять место деверя на койке в спальне, а то и вообще сломать шею.
- Я не..Маргарита, я..
- Сделай это, Карло, и вся контрада будет гордиться тобой, а е твоим отцом. Никто не посмеет больше сказать что вы купили место в совете только деньгами,что вы ничего не можете. Это деньги синьора Мариани, но в этот раз это будешь ты, твои таланты. Твои , а не его! Это наш шанс, твой шанс, Карло, так сделай это, сделай!
"Ради меня!" - хотела добавить его жена, но вместо этого перед глазами снова встала горделивая младшая сестра и ее слова на пороге Дуомо и Маргарита прикусила язык.
" Чтобы победить мою сестру.."
