[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]
Море выглядело угрожающе. Цзянь Хуа горделиво стоял на палубе, взирая на бескрайнюю серость пятидесяти оттенков, но это была лишь обыденная поза монарха, привыкшего скрывать свои чувства от большинства подданных и многочисленных родственников. На самом же деле император великой династии Хан был напуган словно малое дитя и молился о том, чтобы поскорее увидеть на горизонте землю. Они были в пути второй день и уже давно должны были достигнуть острова Люйсэ. Что-то тут было не так, мужчина нутром это чувствовал, но пока не мог объяснить. В прошлом году королевская семья уже совершала такое путешествие. На острове Люйсэ находились горячие источники, купание в которых было крайне полезно для здоровья. О поездке остались самые благоприятные впечатления. Ныне с императором плыли вдовствующая императрица, императрица, глава евнухов, королевский тесть – отец императрицы, а также семь благородных супруг, три из которых были беременны. На время своего пятидневного отсутствия Цзянь Хуа велел позаботиться о государстве министру Бо, что приходился родственником его матери и пользовался безграничным доверием.
Сердце не обманывало великого императора. Действительно, капитан корабля нарочно взял неверный курс и завёл судно гораздо западнее, чем нужно. Это был тайный заговор, направленный на то, чтобы свергнуть Цзянь Хуа с трона. И сегодня удача была не на стороне монарха.
Небеса и волны соединились в диком разрушительном танце в противоположность соединению Инь и Ян, в противоположность гармонии и созиданию. Разыгралась буря. Император поспешил покинуть палубу, дабы не подвергать себя и соответственно династию лишней опасности. Он вошёл в свою каюту, взял со стола заветный сундучок, в котором хранилось самое ценное сокровище – королевская печать, а также некоторые другие важные для монарха вещи. А дальше всё было как в помутнении.
Очнулся Цзянь Хуа на палубе, но не своего корабля. Его окружали люди странной внешности. Одни были слишком белокожи, другие смуглы, глаза у всех круглее и шире, чем следует и разных цветов, не только коричневого. Прежде император не встречал никого из этой народности. Может они были злыми демонами, похитившими его? Их довольно свирепый и непривычный вид мог бы подтвердит такую теорию. Может это высшие существа? Менее вероятная гипотеза. Наиболее вероятным всё же казалось, что это некое неведомое племя морских кочевников. Цзянь Хуа хватило ума, чтобы принять именно последний вариант, и он попытался с ними поздороваться и объясниться. Отдав им дань уважения и благодарности поклонами, император хотел было назвать своё имя и титул, обрисовать сложившуюся  ситуацию и попросить доставить его домой, к родным берегам, разумеется за крупное вознаграждение, но тщетно. Морские кочевники говорили на незнакомом грубом для уха монарха языке. Он не понимал ни слова, они в свою очередь не понимали его. Это было… ужасно. Тут один из мужчин окликнул кого-то по всей видимости, и к Цзянь Хуа приблизилась девушка. Подобных женщин император никогда не видел. Дело было не в стройности, не в плавности движений, нет, императора поразили длинные рыжие волосы. Как у лисицы, подумал император и тут же испугался. На ум сразу пришла Ху́ли-цзи́н. Женщина-оборотень, способная обращаться в девятихвостую лисицу. Если Цзянь Хуа и мог себе представить подобное существо из мифов и сказок, то именно так. Встреча с Хули-цзин, как плохое предзнаменование, не сулила человеку ничего хорошего, поэтому император испугался, когда девушка взяла его за руку.
- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту!
Цзянь Хуа полез в свой чудом оставшийся в  руках, сундучок и достал оберег из травы, подаренный ему монахом. Император стал размахивать этой травой перед носом девушки.
- Отойди, Хули-цзин! Отойди, Хули-цзин!
Но это не возымело должного эффекта. Она не испугалась, не испарилась как наваждение.
Напротив, теперь мужчины начали смотреть на монарха сердито, даже агрессивно. Растерянный, уставший и запуганный мужчина не знал, что предпринять и помощи ждать было неоткуда. Тогда он выбросил подарок монаха за борт, в надежде, что это поможет стереть с лиц окружающих злость. Как он – избранник небес оказался в такой ситуации? 
Цзянь Хуа был на грани помешательства, он стоял, прижимаясь спиной к борту, готовый спрыгнуть в воду в случае чего.

Отредактировано Selya Torbiera (2016-08-07 01:04:57)

Вот и пришёл конец славному императору династии Хан. Либо за борт прыгнуть самому, либо сбросят, или, того хуже,  на ленточки порежут. А ведь он так молод. Двадцать два года, разве  возраст?  Зря он не слушал мать. Она твердила о том, что нужно скорее завести принца, с тех самых пор, как Цзянь Хуа взошёл на престол несколько лет назад. А молодой правитель лишь смеялся и продолжал играть со своими кузнечиками да стрелять из лука, проводить много времени с женщинами ему тогда не особо хотелось. Зато сейчас с благословения небес сразу четверо понесли от него – три жены и императрица. Только что с ними всеми сталось? Канули в небытие, были поглощены тёмными водами. Если так, то его смерть  - смерть всей династии. Мужчина закрыл глаза и приготовился к худшему, но внезапно эта « лисица» загородила его собой и что-то начала говорить  морским кочевникам. И те на глазах усмиряли свой гнев.
– Точно она ведьма, точно оборотень, раз мужчинами может управлять. Нет в ней женской добродетели – покорности, сразу видно!
Моряки начали расходиться по своим делам, за исключением ленивых матросов, которым лишь повод дай палубу не драить и за горизонтом не следить, но  девушка осталась рядом с императором. Он не подпускал её к себе близко, закрывался рукавами своего золотистого лунпао. Мужчина не желал слушать, что ведьма пытается ему втолковать, даже уши затыкал. Вдруг гипноз? Слово «Лукреция» было ему не знакомо. Цзянь Хуа не понимал зачем Хули-Цзинь бесконечно повторяет это, прикладывая руку к груди. Только спустя какой-то промежуток времени непрерывного трындения «Лукреция-Лукреция…» до молодого императора дошло, что таким образом «лиса» пытается представиться. Но Цзянь Хуа был устойчив в своём мнении и вместо «Лукреция» начал говорить
- Хули Цзинь!
Поскольку Император уже произносил это словосочетание, девушка догадалась, что это не его имя.
- Лук-ре-ци-я.  -  Повторила она по слогам.
- Хулиция
«Борьба» продолжалась долго. В конце-концов, Цзянь Хуа сдался, назвав Лукрецию Хуликреция. На большее мужчина был не способен. (Своё имя так и не назвал. Нельзя говорить ведьме своё имя, а то она через него завладеет и твоей душой.)
Он устал и уселся прямо королевской попой на не слишком чистую палубу. В животе его громко заурчало. Увы, иным способом сказать морским кочевникам и «лисице», что он голоден император не мог. Спасибо хоть физиология на его стороне, может его догадаются покормить? Главное, чтоб яд не подсунули в рис. Да, он был согласен сейчас на чашку обыкновенного пустого риса, лишь бы заполнить бездну, образовавшуюся в животе.
– Эх, а во дворце сейчас ужин…  Хочу  лотосового супа со свиными рёбрышками… Так. Я же могу жестами попросить еду.
Цзянь Хуа погладил свой живот и указал пальцем на рот, мол, кушать хочу.
[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]

[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]

Отредактировано Selya Torbiera (2016-08-15 18:16:42)

Глупая Хули-Цзинь никак не хотела называть себя Хули-Цзинь. Пришлось смириться и с её заморским именем и тем, что ей не по силам будет, скорей всего, выговорить  титул мужчины, если он его ей назовёт. Так что император спокойно без истерик принял имя Ху-Лий. А что? Нормальное имя, не хуже, чем у знаменитого мудреца Хуй-Суй-Суя. Главное, чтобы накормили, а обзывают пусть как хотят, стерпит.
«Лисица» замахала руками, затопала ногами – звала куда-то. Цзянь Хуа последовал за ней, но держал ухо востро, ибо некоторые морские кочевники всё ещё следили за его действиями и самодовольно ухмылялись. Если бы всё это происходило на территориях подвластных молодому императору, он непременно повелел бы казнить всех и каждого из потешающихся над его плачевным положением. Посмотрел бы я на ваши выражения лиц, когда бы ваши конечности тянули в разные стороны лошади.
Девушка подвела Цзянь Хуа к какому-то страшному мужлану. Первая мысль о нём была:"Палач!" Ну вот. Сейчас он молодого Хан либо зарежет только что наточенным ножом,  либо забьет насмерть той палкой, что у него вместо ноги.  О чём-то эти двое договаривались, и, видать пришли к соглашению, поскольку мужик чему-то улыбнулся.
-  Ах ты рыжая ведьма проклятая! Отдаёшь меня на растерзание?! - Императора аж затрясло от страха и ярости.
Хорошо, что никто не понял его фразы, а грозный вид теперь вызывал у матросни лишь смех, иначе кто знает, вдруг бы его впрямь познакомили с ножичком. А Хуликреция оказалась не такой уж плохой. Она добыла еду. Увидев как девушка берёт из лап "палача" рыбу, Цзянь Хуа смутился и притих. Также молча он вновь последовал за "Лисой".
Они оказались в небольшой каюте. Император оглядел окружающее его пространство и сказал:"Да-а, хоромы-то тесные. Не царские палаты." Однако, увидев перо и чернильницу, мужчина удовлетворённо кивнул. Письмо - это дело нужное, а Цзянь Хуа был хорош в каллиграфии. Как бы послать весточку министру Бо? Ладно, подумаю об этом завтра. Я так устал. Может хотя бы рисунки помогут мне нормально общаться с этой?.. Как ёе-там? Креци-Креци... Крецихулия, гром её порази.
"Лисица" протянула молодому мужчине рыбу. Он чуть склонил голову в благодарственном поклоне и отправился есть её на кровать. Император решил, что вся эта комната теперь принадлежит ему - будет ему домом и темницей, раз уж его сюда привели. Безо всякого сомнения он забрался на покрывало, подивился отсутствию подушек привычной в его краях формы и вгрызся в плоть морской обитательницы. Рукой он сделал жест, означающий, что Хуликреция может отправляться восвояси. Императору хотелось побыть одному, подумать о своём об императорском, погрустить о семье и родине, а потом забыться сном. Только ведьма что-то не спешила уходить, более того, на её лице читалось недоумение и осуждение что ли. Цзянь Хуа вопросительно уставился на девушку, шумно сглотнув кусочек рыбы. Вот нахалка.
- Уходи, я хочу спать, уходи! Вот же глупая лисица... Не понимаешь на нормальном языке? Тьфу на тебя.
Император слез с кровати и подошёл к столу. Рыбу пришлось отложить и взять в руки перо. Цзянь Хуа изобразил себя спящим и сунул картинку под нос рыжей.

[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]

[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]

Отредактировано Selya Torbiera (2016-08-27 22:39:24)

Раньше Цзянь Хуа никогда не доводилось быть чьим-то пленником, поэтому он слабо себе представлял как положено обращаться с такими как он. В узких и грязных камерах тюрем на его родине томилось много истерзанных пытками людей, вели себя с этими  несчастными хуже, чем со скотом. Только вот все узники были преступниками и изменниками и, несомненно, заслуживали худших кар. В этом молодой правитель был абсолютно убеждён. Но он сам - Цзянь Хуа-то  невинен аки дитятко малое. Что же его то пугают страшными рожами и ножами, то не дают поспать спокойно на кровати. Император он, в конце концов, или кто? Наглая лисица заняла постель.  С какой стати? Ему не нужна сегодня ни грелка, ни женщина. Мужчина хотел было подойти и согнать ведьму с ложа, но не тут-то было. Угрожающими жестами Хуликреция  загородила ему дорогу. 
Вот противная! Неужели она до сих пор не поняла, что имеет дело не с каким-то крестьянином, которым можно помыкать, а с сыном неба!
Тогда правитель тоже перешёл к жестовым контрдействиям, руками он попытался изобразить на своей  голове императорскую шапку. 
– Я император, гляди, дура!
Но, откровенно говоря, со стороны это выглядело то как «смотри, я – олень», то как «глянь, какой я зайчик». Соответственно и должного эффекта демонстрация конструкции из пальцев возыметь не могла.  Только Цзянь Хуа этого не знал и уже было обрадовался, когда «Лисица» изволила поднять свои пигу* с кровати. Но торжествовать было рано. Вместо того, чтобы отправиться восвояси Хули-цзин зачем-то накинула одно из одеял поверх какого-то старого ящика. Что это она задумала?
Девушка взяла листок, на котором до этого рисовал император, и накалякала на нём своей позорной техникой какие-то картинки. Цзянь Хуа вертел рисунки и так и сяк, в итоге таки пришёл к выводу, что ведьма предлагает ему почивать как раз на этом грязном ящике!
- Ну нет, это уже ни в какие ворота не лезет!
Мужчина перечеркнул рисунки Хуликреции и на оставшемся месте нарисовал себя всё в той же императорской шапочке, восседающим на троне дракона.  К сожалению, форма его короны совершенно не походила на формы корон, привычных в тех местах, где бывала рыжеволосая леди. Цзянь Хуа сунул бумагу в руки "Лисе", а сам, что было прыти метнулся к кровати, плюхнулся на неё, зарылся в одеяло, вцепился руками в подушку и закрыл глаза. Не слезет от с этого места в ближайшие восемь часов. НИ-ЗА-ЧТО!
[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]

Отредактировано Selya Torbiera (2016-09-26 19:02:29)

Как же хорошо было, наконец, упасть на мягкое ложе, пускай оно и не было похоже на королевскую кровать. Глаза тут же закрылись, мышцы лица расслабились. Цзянь Хуа быстро проваливался в сон, ласково принимающий его в объятия. В этом сне он вновь был маленьким принцем, тянущим ручки к матери. Мама подарила ему прекрасный набор фарфоровых игрушек, раскрашенных самыми искусными мастерами. Это был чудесный и спокойный сон. Принц долго играл в куколки, сочинял между ними отношения, плёл интриги, а потом утомился. Тогда императрица-мать подхватила мальчика на руки и понесла в колыбельку. Это видение было настолько реалистичным, что Цзянь Хуа даже испытывал те же самые тактильные и пространственные ощущения. Откуда же спящему императору было знать, что его, завернутого в одеялко, на самом деле тащат несколько матросов. Мужчина попросту продолжал спать. Да и хвала богам. Иначе бы он опять потратил уже поизносившиеся за последние несколько часов нервы.  Но всё хорошее заканчивается, прервался и сон императора. Почему-то рука матери, до этого нежно гладящая его по спинке, по головке и по щёчкам, вдруг обернулась большой грязной волосатой мужицкой лапой. Оказалось с ним поступили в высшей мере непочтительно! Его связали прямо в одеяле и подвесили! Цзянь Хуа чувствовал себя куколкой в коконе. Но разве можно стать бабочкой дважды?! Что ж тогда, когда его освободят, рыжую лисицу ждёт злой мотыль!  Самое обидное, что ему совсем нечем было прорезать одеяло, хоть зубами грызи. И он грыз. Противно, конечно, да и эффекта никакого, но не висеть же просто так. Надо бороться, в том числе со скукой. В конце концов, мужчину отпустили, когда солнце полностью вступило в свои права на небе. Цзянь Хуа вынесли сначала на верхнюю палубу и дали немного воды, чтобы «запить сожранные им куски одеяла». Пираты шутили и потешались, а он всё равно ни слова не понимал. Зато мог насладиться, наконец,  приятной погоды. Шторм совсем-совсем закончился, забрал с собой последние  тучи.  Лёгкий ветерок ласкал кожу. Вроде бы, он был попутным, потому что команда корабля суетилась во всю. Здорово было бы, если б этот попутный ветерок доставил бы его прямо до запретного города, где стоят родные и милые сердцу дворцы. Позже кокон с императором приволокли обратно в каюту, где сидела Хули-Цзин.  Получив свободу,  Цзянь Хуа  быстро понял, что ноги его затекли.  Мужчина пошатнулся и точно бы упал, если бы ведьма ни поддержала его и ни помогла усесться на сундук.
Цзянь Хуа прибывал в тихой ярости, но молчал. Лишь поджатые губы выдавали его досаду. В самом деле, он не знал, что делать дальше. Он не мог нормально ни с кем здесь общаться, его рисунки и его действия трактовались неверно. Как быть? Вот если б ведьма приготовила какое-нибудь волшебное зелье, позволяющее объясниться на её языке. Мечты-мечты. Хоть бы, к какому берегу уже причалить. Морская качка тоже до ужаса надоела. Может, кто-нибудь из морских кочевников сейчас выкрикнет lùdi
После пяти минутного молчания и поджимания губ, Цзянь Хуа начал тихо шептать
-  Бу-хао…бу-хао,бу-хао,бу-хао, - поскльку ему действительно было хуже некуда.

* lùdi - земля
*Бу-хао - плохо

[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]

Отредактировано Selya Torbiera (2016-11-01 19:01:09)

Император натянул на себя жёваное одеяло. Так было уютнее что ли сидеть на сундуке. На сундуке вообще-то хорошо сидеть, зная, что там твоё золото, это греет и попу и душу. В данном же случае на сундуке королевская задница мёрзла. Когда в жизни ему было так плохо, так бу-хао? Цзянь Хуа не помнил.  Рыжая лисица посмеивалась над ним, однако услышав слово «бу-хао» будто озадачивается, а затем достает некую бутылку, машет её перед самым носом правителя и коряво повторяет «бухао». Но мужчина не понимал что это, тёмное стекло могло таить в себе всё, что угодно. Наверно, там нечто гадкое, раз лиса говорит «плохо».
Девица достала пару кружек и плеснула в них из этой самой бутылки. Одну из неприглядных посудин Хули-цзин протянула императору. Он не хотел брать, но ведьма усердно суёт ему кружку в пальцы  и он сдаётся. Затем рыжая тычется в его кружку своей. Нахалка! Она думает, что может так запросто пить и трапезничать в моей компании? Или как это понимать? Хотя, уже пора бы привыкнуть к такому плебейству, что царит на этом ужасном корабле. А может я умер и попал в загробный мир? В чём я провинился при жизни, что на мою долю выпало такое бедствие?
Хули-цзин явно желает, чтобы и он испил пахучей жижи. Император, вылил её немного на свою ладонь, чтобы увидеть цвет. Он был какой-то золотистый что ли. Но мелькнула мысль, уж не моча ли это какого неведомого варварского зверя. Ладно уж. Раз она разливала из одного сосуда, сама испила и с ней ничего не случилось, я рискну. Но уж лучше залпом, чтоб не мучиться Правитель резким движением заглатывает ром и его глаза тут же лезут из орбит. Он не ожидал, что вкус будет таким обжигающим. Желудок аж скукожился весь от горячительного напитка. Цзянь Хуа привык к меньшему алкогольному градусу. В его стране к столу обычно подавали к трапезе горячее вино. Оно хоть и било в голову, но на вкус было несравнимо мягче. Император высунул язык и дышал как собака.
- Бу-хао, – хриплым голосом выдавил он. И почему-то после этого получил добавку в кружку. Это его удивило и в тоже время навело на мысль, что слово для Лисицы имеет какое-то другое значение. Император повременил с тем, чтобы вновь глотнуть из посудины, он сконцентрировался на своих ощущениях. В голову особо не ударило, так слегка, зато мышцам стало тепло и они расслаблялись. Теперь мужчина пил медленно, цедил жидкость и так она казалась менее злой, даже стал ясен вполне приятный вкус. Осушив до дна кружку, император почувствовал, что ему стало легче, веселее. Он решил проверить свою версию о значении слова. И с улыбкой выкрикнул  Бу-хао  и потряс кружкой перед носом Хули-цзин, уже осмысленно требуя добавки.

[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]

Да, теперь он действительно распробовал чужеземный напиток. Посмаковал и уяснил для себя в этом вкусе нечто мужское, нечто "янское". Хулий прямо таки чувствовал во чреве эту горячую энергию, что вырывается изнутри и стремится к небу. Этот огонь разливался по  его мышцам, согревал и расслаблял их всё больше и больше. Плохие мысли уходили, исчезали страхи и волнения, голова очищалась от них как от ненужного хлама, как от зловонного мусора. Такое состояние достигается и правильной медитацией, но как порой сложно усилием воли отбросить суету этого мира. Как хорошо, что императора угостили столь волшебным золотистым нектаром.
Надо обязательно увезти на родину некоторое количество этого напитка, чтобы разгадать рецепт, воссоздать, а потом подавать к столу на праздники. Наверняка знать оценит жидкое золото в изысканном фарфоре. А, освободившись от повседневных дум и коварных планов по убийству друг друга, все смогут в полной мере насладиться цветением сакуры. Кто знает, может сей нектар сумеет принести мир в беспокойную страну Цзянь Хуа. Он помирится с роднёй, с младшим братом, которого сослал в отдалённую провинцию. Девяносто девять шансов из ста, что тот уже собирает втихую соратников и готовит свержение, просто потому, что так у них принято. Не поднял восстание - не мужик, не подавил восстание - тоже не мужик. Тяжело держать лицо. Блажь, конечно, всё блажь. Но видения были живыми. Сплошные счастливые лица вокруг, лепестки сакуры  на ветру в нежно-розовом кружении вторят движениям искусных танцовщиц. Играет гучжэн* Монарх хлопает в ладоши.
А после выходит красивейшая из придворных певиц и затягивает любимую императором задорную песню** (см видео). Тут хмельной Хулий не выдерживает и пускается в пляс, не отличая видения от реальности. Он сейчас вовсе не в тесной каюте, а на площади перед собственным троном танцует, подпрыгивает, издаёт забавные звуки, задевает мебель и роняет какие-то мелочи на пол, что-то разбивает и хохочет. Три порции рома для неподготовленного организма - слишком много. А рядом не было ни мудрой жены-императрицы, ни заботливой матери, ни главного евнуха, ни просто рядовой служанки, никого, кто мог бы напомнить ему об алкогольной аллергии, свойственной представителям его народа. Лицо Цзянь Хуа распухло и раскраснелось, как, впрочем и руки, шея пошла пятнами. Блаженная улыбка сползает с лица, вместо неё появляется гримаса боли. Неприятно скрутило живот, замутило и через несколько мгновений Хулий освободил обиженный желудок, к неудовольствию "лисицы". Допрыгался, допился, доскакался - теперь еще больше бу-хао, чем было, в прямом смысле этого слова. Сейчас ясно, сначала хорошо, потом бу-хао, значит похожи значения этих слов в их разных языках. Может они и могут друг друга понять, но скорее бы кончилось это морское приключение. Как же ему плохо… Пора на сушу, на твердую землю. Хотя бы так.

[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]

- Во шэнь-тхи бу шу-фу...Во яо кхань бин...Во вэй тхун. Цин гэй во джи-тхун-яо.* - Пытался изъясниться Хулий, но его всё равно куда-то тащили, вместо того, чтобы помочь прилечь и позвать знахаря. Хорошо бы всё же они направлялись к местному лекарю, который даст традиционные проверенные лекарства против поразившей императора хвори. Надежда, что у морских кочевников хоть какие-нибудь методы лечения совпадали с принятыми у него на родине всё ещё теплилась. Монарх надеялся найти хоть какие-нибудь сходства, точки соприкосновения культур и традиций. Так было бы проще адаптироваться к столь непростым обстоятельствам.
Но его утянули в общее для матросни помещение, усадили на твёрдый стул и всучили какие-то корешки. Зачем не понятно. Цзянь Хуа тупо вертел их в руках, нюхал, не разумея для чего ему их дали. В рот не тянул, вдруг и от них будет какое-нибудь страшное бу-хао. Император боялся, что его снова куда-нибудь поволокут против его воли. Грозные взгляды одноногого мужика внушали страх. Хулий молчал и почти не шевелился. Живот у него всё ещё болел, хорошо хоть больше не рвало.
Неизвестно точно сколько времени прошло в бесполезном сидении в полудрёме и переборе в руках корешков.
Цзянь Хуа чувствовал себя каким-то мелким ручным зверьком, с которым хозяева, даже самые младшие в семье, могут делать, что душе угодно. Захотели - покормили, захотели - погладили, а захотели-щёлкнули по лбу или поволокли невесть куда. Так и он играл со своими питомцами. Ох, чего доброго начнут ведь и "лапки отрывать"
Мужик с деревяшкой вместо ноги, скорей всего, догадывался о мыслях молодого императора. Он то хмурился, то злобно клацал зубами, то рычал чего-то. Но больше всего Хулия по-прежнему пугал деревянный протез. (Впрочем на самом деле Бонито вовсе не пытался напугать пленника, потому что боялся, что тот обделается под себя. Кок лишь занимался своими делами, сопровождая их привычными и характерными ему жестами и звуками)
Лёгкая качка прекратилась, снаружи послышались крики, топот, суета. Сердце забилось чаще, но Цзянь Хуа боялся поднять голову. Однако тут и сам Бонито зашевелился, сказал какие-то не ясные Хулию фразы и загрёб его в охапку.
Оказалось они действительно причалили к берегу. Но это оказались вовсе не земли его великой страны, как монарх втайне надеялся. Не выбежали им на встречу его солдаты, не скрутили всех по рукам и ногам. Не устроить ему теперь массовый суд и показательные казни.
Компанию императору составила всё та же Хули-цзин и уже не было разницы куда она ведёт его на сей раз, ведь это не его царство. Хулий озирался по сторонам. Он приметил, что в этих краях растут  некоторые незнакомые ему растения. Сильно отличались от привычных его глазу и бытовые постройки. Никакого изящества форм и гармонии фен-шуй, а крыши вообще убожественные. Но даже не эта общая уродливость и дисгармоничность всего вокруг удручала императора. Больно ему было от того, что и здесь он не увидел ни одного приятного лица с желтоватой кожей и раскосыми глазами. Неужели он здесь совсем один такой? Или его сейчас Хуликреция доведёт как раз до той выгребной ямы, куда они сажают своих рабов? Ну что же? Путей отступления пока всё равно не видно. Если он сейчас убежит, то наверняка потеряется, к тому же боль в животе и так не давала ему идти слишком близко.

Я плохо себя чувствую. Мне нужно показаться врачу. У меня болит желудок. Дайте мне, пожалуйста, болеутоляющее.*
[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]

Хулий полагал, что самые красивые виды гибели - это встретить смерть на поле боя или в сладких объятиях женщины. Но кто бы мог подумать, что теоретически второй вариант может быть настолько страшным? С юности будущий правитель был окружён самыми прекрасными цветками востока. Девушек и девочек на службу во дворец набирали со всей строгостью, ведь даже кухарка или прачка, приглянувшаяся императору, могла стать наложницей и родить наследника престола. Все женщины, трудящиеся в дворцовом комплексе, принадлежали исключительно Хулию, и не могли иметь никаких сомнительных контактов с другими мужчинами, ради чести правящей семьи. Никаких "левых" детей! Подобное преступление считалось государственной изменой и каралось смертной казнью. (Порой из милосердия женщины гарема сами убивали спутавшуюся с каким-нибудь солдатом или служащим бедняжку. Просто давали ей яд. Официальная казнь была бы гораздо болезненней)
В гареме служили также евнухи, которые при всём желании и при всех возможных попытках совокупления с женщинами не могли никого произвести на свет. Разве что... Ну нет, вряд ли существуют пальцем деланные дети, хотя, если судить по интеллекту некоторых, то всё возможно!
Тонкие ножки, миниатюрные ручки, грациозность и гибкость, скромная полуулыбка, взгляд из-под опущенных ресниц, нежный голос - вот что было важно при наборе девиц в услужение.
Хулий с многочисленной свитой частенько прогуливался по своим владениям и рассматривал юных красавиц, занятых улучшением качества его жизни. Вот тонко шинкуют капусту для его обеда, вот красными и потрескавшимися руками стирают в ледяной воде простыни. Его не волновали  личности служанок, их горести и трудности, он ни разу не влюблялся ни в чью душу. Даже императрица была выбрана не по сердцу, а по политическим соображениям. Выгодная партия и не более того. Да и не требовалось Цзян Хуа пока любви и истинной близости. Не дорос молодой правитель до подобных нужд.
Он лишь любовался всеми девушками как цветами-астрами или астрами-звёздами и тешил своё самолюбие то и дело проявляя малюсенькие знаки внимания, даря ложную надежду девушкам. То улыбнётся, то поднимет девушку с колен и посмотрит прямо в глаза, наслаждаясь её трепетным волнением и дрожью перед его величеством. Ему казалось, что все девицы обожают его и желают оказаться на его ложе, хотя некоторые на самом деле попросту боялись, что их накажут ударами палок по ногам, если они не проявят в достаточной степени своё уважение и восхищение.
В общем, некрасивых женщин императору в своей жизни встречать ещё никогда не доводилось.
Когда китаец увидел Люсьен, его глаза медленно поползли на лоб. Шок! Потрясение! Вот это, простите, баба! Не баба даже, а целая бабища! И в момент радостных обнимашек рыжей "ведьмы" и гигантши, император аж вздрогнул. Это всё равно, будто бы лису обняла медведица с двумя ревущими медвежатами.
Дикая картина из разряда сказочных или мифических. Хоть сейчас нанимай художника и иллюстрацию пиши. Позже он сам нарисует это диво тушью на рисовой бумаге. Это будет целая книга иллюстрированных воспоминаний о необыкновенном путешествии в страну, где всё отличается от привычного уклада жизни. Именно этот научный труд в последствии прославит Хуа, сделает его значимой фигурой в истории, подтолкнёт страну к географическим исследованиям...
А нынче его вели вглубь помещения, а вокруг бегала и орала на разные голоса целая орава варварских детей! А он-то думал - это медвежатки Люсьен и всё. Цзян Хуа пока плохо различал лица местных жителей. Черты их казались ему слишком схожими друг с другом. Со временем он, конечно, привыкнет, и даже по-своему начнёт понимать красоту аборигенов. Сейчас же они все казались ему малопривлекательными.
Кто-то потянул императора за подол его замысловатой для местных одежды и Хулий выругался на своём родном языке. Во дворце он вряд ли бы себе это позволил, но сейчас не было смысла сдерживаться, его всё равно почти не понимают и обращаются неподобающе. Его сейчас едва не уронили на пол, на минуточку! Почему он тогда должен соблюдать этикет?!
Шумные беспокойные дети раздражали. У некоторых текли из носа сопли, у других кровоточили ранки на локтях или коленях, кто-то просто был грязным. И все они тянули мерзкие ручонки, тыкали в императора пальцами с грязью под ногтями. А ещё они громко над ним смеялись. Кто-то ткнул в него живой лягушкой и сказал что-то непонятное... Может сравнили? Преисподняя...
Наконец они с рыжей ведьмой поднялись вверх по лестнице, а ребятня осталась себе шуметь на первом этаже, хотя звуки их смешков и рваной неясной речи сюда всё равно доносились.
Лисица привела Хулия в скромные апартаменты, где не было излишеств. Впрочем, те же стулья и высокий стол показались его величеству весьма странными. Он привык к более низкой посадке, если находился не на драконьем троне, конечно.
Множество раз ведьма стучала по вещам и произносила одни и те же слова.
Стула... Стойл... Кривать... Оконь... Двера.
Как умел он повторял за ней, даже старательно, надеясь уже, что если он всё сделает верно, то от него наконец отстанут, дадут нормально поспать, пускай на такой уродливой "кривать".
В конце концов, монарха действительно оставили в покое, но лишь до следующего дня.
Ночью он пытался выйти из комнаты, но она оказалась всё же заперта. Прыгать из окна он не стал. Просто снова лёг спать, надеясь, что грустные мысли не потревожат его покой.
А на следующий день...

[SGN]- Отойди от меня, Хули-цзин, я не куплюсь на твою красоту![/SGN][NIC]Jianhua[/NIC]
[STA]Император[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/10829099.jpg[/AVA]