Поцелуй выходил неумелым, но Джули ведь никогда раньше никого не целовала… То есть, целовала, но не так… Она скорее повторяла движения Марка, мягко и послушно поддавалась его губам, робко отвечая на его поцелуй. Девушка трепетала всем телом от страха, странного ощущения, которое, словно бы скрутило её изнутри, заставляя желать продолжения. Бояться и желать. Внутренний голос уже не просто кричал, а оглушающе вопил, но каждое прикосновение этого взрослого мужчины заглушало его.
Легат уверенно, и вместе с тем, нежно провел сильными пальцами по ее стану, бедрам, заставив предательски дрогнуть в его объятиях и ахнуть, на короткий миг оторвавшись от его губ и взглянуть в глаза. “Безумная, безумная и глупая девчонка, ты себя погубила! Сама, своими руками!”
Но, ведь, если ей все равно суждено выйти замуж, то не лучше ли будет, если она станет любимой женой любимого мужа? А в том, что матушка скорее всего отказала бы, проси легат её руки, девушка почти не сомневалась. Елизаветта старшая, а значит и первой замуж, ей выходить. Джули никогда ни в чем не завидовала сестре, радовалась всем её успехам и переживала горести. Делилась игрушками, менялась десертами и одеждой, но сейчас, Джульетта подумала, что ни за что не отдала бы Елизаветте этого мужчину. Детский, совсем детский эгоизм, любопытство, страх перед Создателем и Матерью, и, конечно, перед матушкой, узнай она, что её набожная птичка, соловушка, сейчас бесстыдно обнимает своими дрожащими руками плечи балморийца и мечтает стать его. Ведь случись это, и никто не сможет запретить им пожениться. Ведь не сможет же? Пусть пострадает её репутация, но она получит то, что хочет, а не то, что уготовила для нее матушка.
По наивности, молодости и своей неопытности, Джульетта приняла ухаживания и ласки мужчины за нечто большее, чем возможно, это являлось для него. Но она-то искренне верила, что совершая эту ошибку, она обретет наконец счастье. Кардинал говорил, что отрадой несчастной и нелюбимой жене станут дети, в них она найдет радость и отраду и тогда, Джульетта согласилась, и обещала смиренно принять это. Но она не смогла. Смирение не давалось ей так легко, как она бы того желала. А может быть, это и был её путь? Согрешить и потом, после, каяться?
Джули ничего не замечала, ни как окончательно сгустились сумерки и теперь в беседке стояла плотная, влажная синеватая дымка освещаемая лишь четырьмя лампадками, пламени которых едва хватало, чтобы разглядеть лицо мужчины. Тут пахло землей и едва уловимо фиалками.
- Вы же сделаете меня своей женой, милорд? - выдох облачком повис в морозном воздухе, а в глазах застыл вопрос.
Отредактировано Juliet Romano (2016-08-12 18:53:39)