Один траур сменял собой другой. Словно бы зиму сменяла весна, только если забыть о теплоте и оставить один лишь холод. Холод и бесконечный мрак, в котором Беатриче машет руками как слепой солдат, лишившийся глаз на поле брани. Она сбита с толку...но нет, леди Вентури не сломлена, в ее груди зиждется столько силы и уверенности, что в пору поверить самой в себя, открыть глаза и ринуться в бой, как настоящий солдат.

Она держит в руках шитье, но пальцы ее не "ходят" по полотну, она застыла в одном положении, смотря куда-то перед собой, пытаясь понять в какой именно момент упустила самое главное - своих детей. Когда ей стало понятно, что между ее дочерью и этим Балморийцем что-то происходит? Беатриче считала себя отвратительной матерью. Но...есть ведь шанс, что ее дочка жива, что она пережила дальнюю дорогу и что там, где она есть сейчас - она счастлива.

"Отец Создатель, помоги ей, чтобы ни случилось, поддержи ее. Она ведь всего лишь дитя, дитя, которое с такой уверенностью и нежностью всегда уповало на Вашу снисходительность. Помогите ей пройти этот страшный путь, даже если меня нет рядом, даже если я не могу просто обнять ее..." По щекам Беатриче побежали ручейки слез, она отложила вышивку на колени и спрятала лицо в ладонях, скрывая свою скорбь.
 
С месяц назад она писала графине Дарингшира:

Графиня прикрыла глаза. Стоял чудный весенний вечер. Окна в ее гостинную были открыты и с той стороны можно было слышать как шумят ветви деревьев, гордо покачиваясь из стороны в сторону под багряным солнцем, движущимся к закату, чтобы уступить место луне. Смеркалось. Леди Вернури, наконец, отложила свое бесполезное занятие и поднялась на ноги, чтобы подойти ближе к окну - полюбоваться вот-вот расцветающим садом.

Затянутая вся в черное, строго обрамляющее ее по девичьи молодой стан она прильнула к окну, забыв про время и расстояние. Беатриче бормотала себе под нос детскую колыбельную, которую пела всем своим дочерям:

- В чистом поле деревцу до зари не спится. В чужедальние края разлетелись птицы. И не вьют они гнезда на ветвях упругих,  хлещут дерево дожди, гнёт лихая вьюга, - тонкий мелодичный голосок графини льнул из окна, преодолевая, кажется, время и пространство, расстояния, куда более длинные, чем то, которое теперь разделяло ее и Джульетту.

Но девочка сама выбрала себе такую участь. Действуя импульсивно и слишком скоро она сама подписала себе смертный приговор. Даже если образный. И единственное, на что она могла бы рассчитывать, захоти вернуться - место в монастыре, куда Беатриче могла бы ее устроить. В родной дом ей же теперь была дорога заказана. Интересно, понимала ли она сама, во что впуталась? Беатриче закрывает окно, защелкивает замок и вновь возвращается к своему занятию - садится в кресло и берет в руки пяльца, но так и не начинает вышивать.

Ее не должны беспокоить мертвые. Стоит подумать о живых. К примеру о жителях графства, землевладельцах, крестьянах. Подняв накануне вопрос про присоединение к Хельму на совете с дворянами она так и не получила еще заветного большинства. Многие воздержались и попросили время подумать, ведь такие решения не принимаются на скорую руку. Беатриче пыталась убедить их, что все это только лишь позитивно скажется на экономике графства, что появятся новые пути для торговли, что герцог обещает некоторые послабления в налогах, да и более того - Элшир будет в безопасности. Не сегодня-завтра сторонники отделения придут и в их дом, чтобы заставить отдать свои земли, и что тогда будут делать бароны и князья? Без земли...

- Мадам, к вам прибыли гости, - в гостинную вошла служанка и коротко склонила голову перед графиней, ожидая дальнейших указаний.

- Кто? - с надеждой в голосе спросила Беатриче, рассчитывая на то, чего не может быть.

- Графиня Дарингшира, леди Кристиана Ларно, - это было еще лучше, чем предполагала Беатриче, взгляд ее тут же стал светлее, а короткая улыбка посетила на какое-то время губы.

- Так чего же ты ждешь, пригласи ее ко мне и приготовь нам что-то горячее, леди устала с дороги, мне думается. Живее, живее! - Беатриче поднялась с места, оправляя свое простенькое муслиновое черное траурное платье .

Только тогда ты чего-то стоишь, когда не даешь проблемам и невзгодам взять над собою верх. А как только ты сдаешься и опускаешь руки, угадайте, что случится? Найдутся люди...небезразличные люди, которые ждали месяцами, а то и годами, чтобы столкнуть вас с занятого места и ударить как можно сильнее. Стоит только разочароваться в самом себе и ты на самом дне. И не ждите, что оттуда постучат. Так только в сказках бывает, да в песнях бардов.

Беатриче огляделась вокруг, проверяя, чисто ли в комнате, все ли подобает приличиям, все ли так, как того заслуживает ее нежданная, но между тем самая желанная гостья. Леди улыбнулась когда перед графиней приоткрыла дверь одна из служанок и пропустила ее в комнату. Прозрачные серые глаза, словно воды холодного моря, дрогнули и заискрились в свете только-толкьо зажженных свечей.

- Кристиана... - выдохнула графиня Элшира и сделала несколько шагов навстречу другу. - Как я рада вас видеть, друг мой, вы даже не представляете, насколько счастливой меня сделали этим визитом, - было видно, что Беатриче вот-вот заплачет, во всяком случае в уголках ее миндалевидных глаз застыли слезы.

Когда теплые ладони Кристианы прикоснулись к холодным, как лед, ладоням Беатриче, ей стало немного теплей и женщина смогла хоть чуть-чуть, но расслабиться. Выражение ее лица приобрело спокойные оттенки, а глаза уже не казались на мокром месте. Леди сжала пальцами пальцы подруги и кивнула, будто бы неоднозначно отвечая на все заданные скоро вопросы.

- Присядем. - Указывает на кресла, стоящие друг против друга перед разведенным и пылающим жаром камином.

Леди Элшир присела на самый край кресла, держа спину ровно...было ощущение, что в нее вшили прямую деревянную доску. Какое-то время Беатриче молчала, поглядывая на огонь, собираясь с мыслями и раздумывая вначале рассказать правду подруге. Но что же с ней, Беатриче, будет, когда все узнают что случилось на самом деле! О какой позор. Какой ужас. Дочь, бежавшая из страны вместе с балморийцем. Зачем Джульетта это сделала? Почему она поступила так с ней, со своей матерью? Лицо Беатриче исказилось гримасой сожаления, она не понимала, как выглядит со стороны, но Ларно могла видеть как меняется выражение лица подруги. 

- Вы слышали, что произошло на свадьбе в Борромео? - наверное, за эти два месяца только ленивый не слышал про кровавую свадьбу. - После случившегося я направилась в столицу, чтобы поговорить в лордом-регентом. Надеюсь, вы не расскажите об этом никому это до нужного момента, мой друг, я очень надеюсь... - осеклась - ...на ваше молчание. - Беатриче помолчала с несколько мгновений, будто бы вспоминая, так как взгляд ее стал отсутствующим, смотрела она словно "сквозь". - Когда я вернулась домой, меня ждал плохой сюрприз. Джульетта подхватила балморийскую лихорадку. Во всяком случае так твердит наш лекарь. Ее пытались спасти, но девочка оказалась слаба. Не выдержало сердце и теперь ее больше нет со мной...нет моей девочки, - Беатриче стало трясти.

Сперва дрожь коснулась ее тонких, изможденных рук, после перенялась на плечи и вот уже ходуном ходила ее округлая грудь. Беатриче закрыла лицо руками и практически плакала, веря в собственные небылицы. Но что по сути была ее ложь? Та же правда, только лишь приукрашенная. Бежав, Джульетта уже объявила себе смертный приговор. Не думала же она, что с легкостью сможет вернуться домой?

- Мой друг, я не знаю, как мне теперь быть...Я...я потеряла дочь! Еще одну дочь...Сколько же Отец-Создатель послал мне еще испытаний? Скольких детей я должна потерять прежде, чем у меня кончатся силы?! - Беатриче наклонилась немного вперед, отняла руки от лица и зажала между пальцами тонкую ткань своего платья, сминая его. - Мне страшно.

Боль и разочарование. Им пропитан этот большой серый замок, возвышающийся на высоком уступе близ густого лесного массива. Обнесенный рвом и высоким забором он казался темницей для узника. Для одного единственного узника, по имени Беатриче Вентури. Сколько лет она прожила в этом месте? Пожалуй, столько, сколько себя помнит. Она родилась в стенах этого дома, тут же она и умрет, если на то будет воля Создателя. Но будет ли смерть ее скорой и безболезненной?

- Спасибо, Кристиана, мне ценна Ваша поддержка, - хрипло выдавливает Беатриче и достает из рукава батистовый белоснежный платок, так ярко контрастирующий на фоне строгого черного платья.

Подносит струящуюся ткань к щекам и промокает ею скатившиеся одиноко слезы. Она кажется немного рассеянной, но на деле это совсем не так, разум ее чист, и она вполне понимает все, что происходит. А еще понимает всю соль происходящей ситуации. Ложь во благо.

"Ложь во благо," - шепчет она про себя. - "Так будет лучше. Чем меньшее количество человек знают правду, тем лучше." - Убеждает, уговаривает, практически заговаривает саму себя.

И чудесным образом это помогает, взгляд становится туманным, Беатриче видит несуществующую картину дочери, неподвижно лежащей в кровати без сознания, на последних часах ее короткой и такой искрометной жизни. Ничего больше не говорит о том, что этот ребенок был плодом ее любви, вышедшим из ее же чрева. Слабая, в испарине, умирающая на руках у няни и старшей сестры. Джульетта была доброй душой, и скорее всего отправилась прямиком к Создателю. Вот о чем думала Беатриче Вентури, стараясь верить в собственную легенду. Вот о чем должны знать окружающие. Только лишь об этом и никогда о том позоре, который могла навлечь на дом Романо-Вентури ее средняя дочь.

- Другие девочки? С ними все в порядке? - Беатриче поднимает взгляд на подругу, разглядывает ее сосредоточенное лицо, чувствует ее пальцы на своем запястье, дышит чуть скорее чем обычно.

- Да, Лиззи и Мона в прекрасном здравии и сейчас заняты с наставником в библиотеке. Что ни говори, а жизнь ведь должна продолжаться, - свободной рукой, с зажатым меж пальцами платком она смахивала появляющиеся слезы. - К ужину Вы сможете их увидеть, душа моя. Девочки будут безмерно рады. - Беатриче забывается и кусает губу, пытаясь привести себя в чувства через боль.

Никакое успокоительное не смогло бы заглушить боль от утраты ребенка. Взрослого, уже сформировавшегося, практически невесту. Джульетта была в том самом возрасте, когда приходилось думать о ее будущем. Подбирать ей достойную партию и отправлять в чужой дом. Потому что так принято. Потому что ничего хорошего не будет от того, если разрушить судьбу своего же родного чада. И видит Создатель, Беатриче всегда желала только лучшего дочкам. Всегда поддерживала их в каких-либо начинаниях и помогала разобраться если те чего-то не понимали. Она была даже слишком мягка с девочками. Смерть супруга сделала ее жесткой для окружающих, но мягкой для тех, кто был ближе всех остальных. Это сыграло свою роль. Только взгляните, куда Беатриче привела ее мягкость!

- Спасибо, душа моя, я с благодарностью приму эти капли. Из ваших рук даже яд, - Беатриче перехватывает руки подруги и заключает их в свои ладони, сжимает длинные пальцы, будто бы любуясь их формой, поглаживает большими пальцами косточки, пересчитывая: "Раз, два, три, четыре...четыре, три, два, раз".

- Поплачьте милая. Поплачьте. Через слезы, выходит все. - Беа с тоской глядит пред собою, не замечая лица Кристианы, не замечая и ее саму, как знать.

- Слезы мне не помогут ни сейчас, ни когда-либо потом. Они не вернут мне Джули, - говорит она тихо, словно бы даже у стен есть уши. - Я могу Вам доверять, Кристиана? Я могу вам поведать то, что творится в моей голове? - Она глядит в глаза светловолосой деве, глядит прямо, без тени улыбки. - Дальнейшее мое пребывание в Элшире может быть достаточно опасным. Как для меня, так и для моих детей. И я крайне переживаю за своих дочерей, которые ни в коем случае не должны стать жертвами моей упертости и выбора, который я сделала не только за них, но и за графство, - говорила она скоро, но уверенно.

Треск поленьев разбавлял ход разговора, Бестриче отпустила руки Кристианы и протянула правую свободную руку к камину, чтобы почувствовать жар от алых языков пламени. Интересно, если задуманное не удастся, ее сожгут как ведьму или повесят как предателя? Ухмылка появилась на изгибе губ, а сама Беа тяжело вздыхая опустила веки.