Путь в Хайбрэй был долгий и утомительный - Андрес изо всех сил старался успеть на королевский совет, на очередное заседание которого король не соизволил его пригласить. Что уж тут говорить, с того дня, когда прибыла весть о смерти герцога Орллеи и отбытия Андреса в Авелли он более никак не контактировал ни с королём, ни с его приближенными, не получив ни поздравления с вступлением в должность, ни напутствия на долгое и безоблачное правление. Бастарда не сильно жаловали при королевском дворе и его возвышение было принято сквозь зубы лишь за неимением лучшего варианта. Когда Ансельм принял очевидное и попросил своего друга-короля признать единственного отпрыска, способного перенять бразды правления, герцог Орллеи приступил к активному обучению сына, со временем введя его в совет короля и обучая азам и премудростям политики. Обучение это шло семимильными шагами и всегда сопрягалось с многочисленными ссорами и дебатами на самые разнообразные темы. Король Генрих III был невероятно мудрым и дальновидным правителем, всегда прислушивающимся к мнению совета и принимающий взвешенные решения во благо всего королевства. Он стал примером для подражания Андресу и источником знаний, чем оказал узаконенному бастарду куда большую услугу, нежели нерадивый отец с его попытками дать сыну крупицы несвязных знаний, максимально отдаленные от реальности. Смерть Генриха стала настоящей трагедией для всего Хельма и положила конец золотому веку хельмовской дипломатии - на смену своему отцу пришёл воинственный Чарльз, прожженный вояка, каких давно не видал Хельм. С самого начала своего правления новый монарх вступил в конфронтацию с Андресом, возмутившись существованием автономных городов в составе герцогства. Новый правитель страны был сторонником централизации и с безумной жаждой искал конфликта, полагая, вероятнее всего, что только с мечом в руках он сможет сделать себе имя в анналах истории. Удивительно, как самый близкий человек великого короля мог так мало впитать у своего родителя - обычно сыновья перенимают черты своих отцов, стараясь подражать им так, как подражают с самого рождения. Видать, отношения между Генрихом и его сыном были, как часто это бывает, далеки от совершенства. Андрес мог это понять - Ансельм так и не стал для своего сына близким другом или наставником - прохладные отношения отца и сына лишь изредка теплели ненадолго и только лишь на пару мгновений, когда новая ссора или непонимание отдаляли их друг от друга насколько это было возможно. Андрес не испытывал по поводу смерти своего отца никаких чувств или эмоций, но не мог не слышать приглушенные возгласы обвинения в убийстве Ансельма с целью занять его место. Некоторые полагают, что бастард возжелал титул своего отца и отравил того, оставаясь на безопасном расстоянии дабы не попасть под подозрение, но, видит Создатель, в этом нет ни капли правды. Каким бы ужасным отцом не был Ансельм, Андрес никогда не желал ему смерти и не стремился скорее занять его место, бремя власти меняла людей, а Найтон как никто боялся изменений, ведь первое изменение в его жизни, когда отец взял его под своё крыло, было переполнено чашей горечи. За смерть своей матери он никогда не простит отца, даже сейчас, когда трупные черви разлагают бездыханное тело бывшего герцога где-то глубоко под землей, Андрес винил его в этом и будет винить до своей смерти.
Мысли нового герцога мрачнели с каждым шагом на пути к их цели - королевский дворец, чьи очертания Андрес заметил ещё издали, в скором времени вырос перед непрошеными гостями и распахнул свои врата. Никто не знал о прибытии герцога Орллеи и никто не встречал его у парадной двери, да и вряд ли встретили бы, даже зная о приезде. Спешившись, Найтон раздал указания своим людям и быстрым шагом направился к королю, по пути раздумывая над своей пламенной речью, полную возмущения и призыва к благоразумию. Перстень с бледно-кровавым рубином, доставшийся Андресу от отца, с каждым шагом становился всё тяжелее и зудел, будто призывая носителя остановиться и вернуться назад. Размышляя над этим герцог не заметил идущего на встречу человека, с которым они столкнулись плечами - видимо, тот человек тоже не обращал внимание на дорогу, удар был сильным и Андресу пришлось приложить усилия, чтобы не упасть пол к всеобщему веселью. Впрочем, всё встало на свои места, когда герцог распознал в том самом человеке своего кузена Генриха.
- Ваше Высочество, - с улыбкой ответил Найтон, поклонившись будто бы в шутку кузену. Пожалуй, Генрих был единственным человеком при королевском дворе, который не раздражался присутствием бастарда Ансельма на совете и видел в нём настоящего родственника, и даже больше - родственную душу. Их взгляды были крайне схожи, разве что Генрих был больше скован родством с королём и не мог возмущаться безумным идеям брата так, как это делал Андрес.
Помня о правилах этикета, герцог не сдержался и таки приобнял своего кузена, ведь они были в этом коридоре одни и никто не смог бы пустить очередной слух о чрезмерной фамильярности нового герцога Орллеи. Незачем столь близким людям придерживаться глупым правилам, навязанным обществом, тем более сейчас, когда они были равны.
- Я с радостью сообщил бы, правда, но, боюсь, всё равно прибыл бы сюда быстрее гонца, - ответил со смехом Найтон, держа руку на плече своего кузена, которого следовало бы назвать братом - с того момента, как Андрес прибыл в Хайбрэй, он находил признание и только в глазах Генриха, проводя время в многочисленных развлечениях и не меньше времени в страстных дебатах о политике, истории и обо всём, что братья узнавали за время разлуки. После восшествия Чарльза Андрес не раз ловил себя на мысли, что его брат был бы куда более достойным королём и смог бы продлить золотой век Хельма, а не ввергнуть страну в хаос и пучину кровопролитной распри и всеобъемлющей войны, на пороге которой находился сейчас Хельм.
- Я поспешил вернуться как только дела в Орллее уладил. Мне сообщили, что король не отказался от своих намерений и остался глух к мнению своих советников, мнению своего брата, - Андрес знал, что между братьями никогда было того единодушия, которое было между кузенами. Он искренне надеялся, что став королём и ощутив тяжесть короны, Чарльз обратиться к младшему брату за помощью и тем самым оградит себя от ошибок и поспешных решений, но власть портит людей, особенно если человек и до её получения был испорчен - ни один достойный правитель не жаждет войны, а те, кто прошёл через неё, должны знать истинную ценность мира. К несчастью, новый кроль не только не ценил наследство отца, но и стремительно сводил на нет любые успехи Генриха III, идя по краю с закрытыми глазами.
- Ещё как могу представить, ведь я не меньше скучал по тебе. Ты даже не представляешь себе, какого удовольствия лишился не увидев присягу графов Орллеи - они все покраснели от возмущения и злости, когда пришлось склонить колено перед вчерашним бастардом и поклясться в верности. И я был невероятно тронут твоим письмом с соболезнованиями в связи со смертью отца, ты был единственным, кто написал искренне, - остальные лишь отделались формальными отписками, не удосужившись даже вписать туда имя почившего герцога. Не то, что новый герцог был этим оскорблен, но формальности он ненавидел - если нет искренних слов, тогда и писать вовсе незачем, лучше промолчать.
- Всю ценность твоей компании мне всласть удалось осознать за эти месяцы, сколько мне пришлось провести в Орллее. Видит Создатель, я готов отречься от титула и продолжать жить здесь, - с улыбкой добавил Андрес, хотя вовсе и не шутил. Пусть тут ему почти никто не был рад, за годы проведенные в Хайбрэе он стал Найтона большей родиной, чем Орллей. Отчасти тут причастен страх перед той ношей, которую нёс со смертью отца Андрес, отчасти из-за осознания, что теперь ему придётся большую часть своего времени проводить в почти незнакомом месте с незнакомыми людьми, когда все его друзья в лице одного-единственного человека будут сидеть тут, так же не в состоянии оставить свои дела и отправиться вслед за герцогом.

Времена покоя и мира действительно прошли, раз даже они были вынуждены укрыться в полу-заброшенной гостиной для беседы с глазу на глаз. Андрес был достаточно простодушным для стен этого замка и не сообразил бы скрыться от стен с ушами, наверняка став бы первым в списке недругов короля после нескольких подобных бесед. Память о предыдущем короле была ещё слишком свежа, чтоб новоиспеченный герцог Орллеи перекроил на другой лад свои привычки и начал вести себя более осмотрительно, но кузен, даже будучи младше Андреса, всегда схватывал на лету всё и был куда мобильнее в этом плане. Повинуясь решение Генриха покинуть коридоры, он прошёл в гостиную и подошёл к высоченному окну, откуда открывался вид на часть внутреннего двора замка. Когда-то там день и ночь были люди, в дождь или снег придаваясь празднествам, сердечным игрищам или просто гуляя по садам и наслаждаясь добытым с огромным трудом миром и безмятежной обстановкой. Сейчас там давно никто не сидит и лишь слуги время от времени следят за состоянием растительности, старательно поддерживая в них жизнь, будто от этого сад останется таким же, как был раньше. Не сад играет ключевую роль в образе, а люди, посещающие его - без них и от сада проку мало.
- Лорд-канцлер, как и подобает человеку его морали, печется только о себе и не находит мужества противостоять королю, даже имея на это полное право. Если завтра король прикажет осушить Илайн, граф Девантри сам выпьет половину озера, лишь бы угодить Его Величеству, - Андрес повернулся к кузену, - Не зря его меч носит гордое имя "Ласкатель", - с улыбкой добавил герцог Орллеи, занимая место напротив Генриха. Особой любви к лорду-канцлеру Андрес не чувствовал, списывая все заслуги графа Девантри на короля, ведь при таком короле любой лорд-канцлер смог бы получить частичку солнца. Верным решением было бы сместить лорда-канцлера и найти другого, более стойкого и достаточно смелого, готового обуздать дикий нрав нового короля и удержать его от глупых решений, разобщающих государство. Сказать подобное в слух Андрес не решился, ведь пусть кузену он всецело доверяет, даже за закрытыми дверьми они могли быть подслушаны, в таком случае голова нового герцога Орллеи завтра же окажется на копье.
Война с еретиками? Неужто Чарльз решил устроить вторую Святую Войну, дав волю церковным псам, раздирающим тело страны похлеще любой войны или чумы? Даже он должен осознавать, что религиозное мракобесие ввергнет страну в хаос: начнётся охота на ведьм, под которую попадут тысячи невинных жителей, чьи жизни будут отданы на алтарь королевского тщеславия. Чарльз наверняка искал способ прописаться в истории, и немудрено - ему нужно приложить титанические усилия, чтобы память о нём жила так, как будет жить память о его отцу. Но зачем входить в историю как король, посеявший смуту и возведший фанатизм в абсолют, когда есть несчитанное множество проблем, решение которых принесёт ему авторитет. Да даже сохранение с трудом добытого мира и порядка уже вознесёт его больше, чем он мог бы рассчитывать.
Андрес взял вино из руки кузена и сделал небольшой глоток. За годы проведенные в политике новый герцог так и не определился со своей позицией по поводу магии, да и нужно ли было? Ведьмы и колдуны существуют с незапамятных времен, будут существовать и после смерти Андреса. Ансельм часто проявлял благосклонность к носителям магии и считал их одаренными людьми, несправедливо угнетенными за их дар и нуждающихся в реабилитации, но свои взгляды, как и большинство ему подобных, тщательно скрывал и посвящал в них только самых близких. Одно время Найтон полагал, что его кузен так же неравнодушен к магам, хотя тот никогда напрямую не сознавался в симпатии к ним, поддерживая скорее нейтральную риторику в подобных вопросах, уклончиво реагируя на любой прямой вопрос.
- К несчастью, дорогой кузен, я невольный участник этой пьесы и долг перед Орллеей обязывает меня защищать её интересы мечом и словом. Сегодня король повышает налоговое бремя для Фйеля, завтра он это сделает для Орллеи. Наши земли и без того слишком часто подвергаются пиратским налётам, чтобы корона обдирала нас налогами на совершенно глупую и абсурдную затею. Король создаёт проблему на пустом месте, полагая, что он имеет право не считаться с мнением своих подданных - Андрес под подданными, естественно, имел ввиду в первую очередь себя и своих вассалов, а вовсе не простой люд. Учитывая оголтелую религиозность орллевинцев, многие с ликованием встретят новость о борьбе короны с еретиками, не задумываясь из чьего кармана оплачивается банкет. Во всех своих материальных невзгодах население будет винить новоиспеченного герцога, полагая, что он не способен справиться с управлением, ведь он бастард, пусть и узаконенный. Если Чарльз не откажется от своих планов и таки увеличит налог для Орллеи, Найтон намеревается публично выступить против короны и снять с себя бремя ответственности за расточительство и снижение качества жизни людей, вынужденных платить больше на глупую войну, которой в принципе быть не должно.
Чарльз отправляет Генриха? Очевидно же, что фйельская знать совсем не обрадуется новостям и наверняка взбунтуется. Неужели король так решил избавиться от брата, посылая его с такими вестями, очевидно, без армии.
- Почему тебя? Почему не лорда-канцлера или любого другого лизоблюда, которым не жалко пожертвовать на случай, - Андрес сделал ещё один глоток, горло от одних только мыслей о том, как могут отреагировать фйельцы на новость, пересохло, - На случай, если фйельская знать решит ответить королю решительнее обычного. Позволь мне сопроводить тебя или хотя бы возьми моих людей себе в охрану, - пусть герцог и прибыл лишь с малой частью своей гвардии, он готов был всех отдать кузену, а предпочёл бы больше поехать самому с Генрихом и защитить брата от вероятных посягательств на его жизнь. История знает бесчисленное множество случаев, когда посланцев убивали и отсылали его останки вместо ответа, особенно история Фйеля и его угрюмых немытых варваров-жителей. Одна мысль о том, что с Генрихом могут поступить так же из-за слепой зависти или банальной неосмотрительности Чальза, ужасала.

Смех кузена заставил на время отвлечься от неприятных мыслях о политике, которые окутали разум Андреса с того самого дня, когда он вошёл в Авелли и стал новым герцогом. Быть членом королевского совета было куда легче, чем возглавлять целое герцогство, ведь сейчас над ним не стоял отец, посылающий письма с указанием дел, которые следовало обсудить с королём. Теперь он сам должен был выбирать первоочередные задачи и нести всю тяжесть ответственности за них.
"- Боюсь, я не тот человек, к чьему мнению прислушивается король"
- И разве это не странно? - вопросил Найтон, - Помимо того, что ты брат короля, ты к тому же и герцог Хайбрэя. Он должен учитывать твоё мнение, как и мнение двух других своих герцогов. Если Фйель решит отказаться от повышения налогов, это может спровоцировать восстание, которое заденет Хельм, и, в частности, Хайбрэй, - Андрес старался сохранить безмятежный вид, хоть и испытывал глубочайшее чувство возмущение той несправедливости, которая была принята уже не один десяток лет в Хельме. Король обладал слишком сильной властью и мог пренебрегать мнением всех своих вассалов, в том числе и самых значимых. Королевство нуждалось в переменах, но эти перемены было невозможно осуществить без единодушия во мнениях всех трёх герцогов. Пожалуй, момент был упущен и это надо было сделать при Генрихе, ведь тот, в отличие от его старшего сына, был дипломатом и привык решать все вопросы росчерком пера, а не взмахом меча, как Чарльз.
- Пираты стали чаще устраивать налёты на наши торговые корабли и даже умудряются грабить прибрежные города. Сил моего флота едва ли хватает для того, чтобы держать их подальше от Авелли, Морбера и Санфолла, но нашим галеонам и фрегатам не удаётся догнать пиратские бриги. Нам нужна помощь - либо с охраной прибрежной зоны, чтобы мы смогли сконцентрироваться на атаке острова, либо с поддержкой наших кораблей, - глаза Андреса блестели, будто перед ним сидел вовсе не Генрих, а его венценосный брат. Что это было? Репетицией перед разговором с королём, или желание доказать всем вокруг, что проблема Орллеи действительно важнее религиозных гонений? При слове "пираты" большинство представляют себе пару рыхлых шлюпок, нападающих на торговое судно и грабящие небогатые закрома, однако же в действительно всё обстояло иначе:
- Их флот значительно пополнился и стал представлять реальную угрозу безопасности всего побережья Хельма. Если не разбить их сейчас, когда они не будут ожидать этого, в будущем может статься, что нам не хватит кораблей и верфей для противостояния, - высказав всё, что ему хотелось сказать про Тиль, Найтон пригубил бокал с вином и откинулся на кресле, разминая костяшки пальцев левой руки. Королю следует созвать всех адмиралов и дать Андресу обсудить с ними пиратский вопрос, разработать стратегию борьбы с ними и возглавить королевский флот, иначе это будет предательством - оставить герцогство один-на-один с напастью, с которой в одиночку не справиться.
"- Полагаю, для того, чтобы показать всем, насколько Чарльз уверен в правомерности своих требований и невозможности отказа. Как бы там ни было, мы с ним всё ж таки братья" - Андрес опустил взгляд, будто задумался о чём-то. В отличие от нас с тобой - промелькнуло у герцога в мыслях. Насколько хорошими не были их отношения, время не щадит никого - они становились старше, а с недавнего времени они оба заняли свои места герцогов, став ближе в статусе, но дальше в отношениях. Теперь они не могли позволить себе быть теми же закадычными друзьями, какими были до этого, состязаться во владении мечом на тренировочном поле или устраивать инкогнито вылазки в город, посещая отнюдь не самые пристойные места Хайбрэя.
"Твой отряд пригодится тебе самому." - интересно, для чего? Андрес прибыл в столицу с куда меньшей охраной, нежели ему полагалось, впопыхах позабыв и о собственной безопасности, и обо всём, кроме короля и той просьбы, что вручили Андресу в руки графы Орллеи. По правде говоря, он покинул Авелли в сопровождении всего-лишь двух стражников, которые сопровождали его и на пути сюда, когда в столицу пришла весть о смерти отца. Только при приближении к Элширу капитан личной гвардии герцога со своими людьми перехватил новоиспеченного сюзерена, настояв на усилении охраны. По своей наивности Андрес по прежнему считал Хайбрэй домом и не видел смысла в охране на родных просторах, но для Хайбрэя он стал орллевинским герцогом, орллевинцем, каким он и был по рождению.
"В конце концов, к кому, как ни к тебе, ему прислушаться?" - герцог невольно улыбнулся в ответ, поигрывая пальцам по стеклу бокала:
- Боюсь, мой голос не будет столь сильным, как у лорда-канцлера или Папы, - Андрес на мгновение остановился, обдумывая слова, - Папе ведь известно о намерениях Его Величества? Полагаю, Чарльз не взялся бы за это дело без одобрения Святого Престола. Хотя согласие духовенства - скорее формальность, они всегда были большими приверженцами костров, ни на миг не задумываясь о последствиях, - он не осмеливался ни на словах, ни на мыслях обвинять Чарльза, всюду и везде скидывая вину на лорда-канцлера, советников или, как сейчас, на духовенство. Чарльз был королём, но так же он был и кузеном для Андреса, а потому тот готов был искать даже самые абсурдные оправдания всего того, что собирался сделать король.
- Возможно, мне следовало сначала нагрянуть в Рейнис и поговорить с Его Святейшеству, заручиться его словом и лишь тогда явиться к королю, - как всегда, умные мысли доходили до Найтона уже после того, как все мосты сожжены и все было сделано, - Но оратор из меня никудышный, да и для Папы я пока что остаюсь бастардом-выскочкой, забывший о своём месте. Так что мой единственный шанс - это Чарльз, - Андрес поджал губы, стараясь скрыть своё разочарование. До чего же плохи его дела, если для исполнения своего долга ему остаётся только молить короля. Будь у него достаточно сил для борьбы с пиратами, он бросился бы в гавань и направил свой флот на Тиль, но разум возымел победу над сердцем - его смерть принесёт Орллее лишь горе и страдания, ведь вместе с ним погибнет и весь флот, с таким трудом удерживающий морских разбойников на расстоянии от побережья.
"Я могу устроить вам встречу сегодня же, перед ужином. Ничего удивительного в том, что герцог Орллеи тот час же решил преклонить колено перед королём, так ведь?"
- Разумеется. Я не успел ещё принести присягу Чарльзу и с радостью это сделаю, после чего мы могли бы обсудить мой вопрос, - формальная процедура присяги обычно проводилась со всем торжеством и подобающей пышностью, ведь все должны были видеть, как герцогство в лице герцога преклоняет колено перед королём. Надо полагать, на этот раз король может обойтись и чем-то более скромным, ведь в лояльности Андресу ему сомневаться не приходиться.
- Я был бы благодарен, если ты устроил бы нашу встречу, кузен, - кивнул Найтон в ответ, приподнимая бокал, будто толкал речь на пиру. Отпив ещё немного вина, он встал с кресла и подошёл обратно к окну, глядя на внутренний двор.
"- Я бы охотно составил тебе компанию, однако в то же самое время мне необходимо будет увидеться с Его Сиятельством, дабы тот не путался под но…" - Андрес улыбнулся кузену в ответ, будучи рад этому порыву бестактности. Возможно, ещё не все потеряно и Генрих перестанет так рьяно соблюдать правила приличия, говоря откровенно, как говорил когда-то давно.
"Надеюсь, ты не слишком устал с дороги, чтобы затребовать себе пару дней на подбор платья и драгоценностей, приличествующих случаю?"
- Если короля не оскорбит мой неряшливый вид, - герцог взглядом указал на свои одежды. В некоторых местах они были грязные, в некоторых - потертые, но больше всего впечатляли грязные ботинки, оставляющие за собой крохи засохшей грязи. По пути в столицу их отряд угодил в дождь, а времени на чистку не было - вот они все и пожаловали в королевскую резиденцию с грязными ботинками.
"- Но оставим политику хотя бы на несколько часов. Как ты? Какова на вкус оказалась новая роль на орллевинских землях?" - Андрес тяжело вздохнул в ответ, добивая остатки вина.
- Как матросский паёк - от голода может показаться вкусным, но на самом деле - отвратная на вкус и запах каша. Графы поспешили осыпать меня письмами с требованиями и просьбами решить все накопившиеся вопросы. Как оказалось, мой отец не особо заботился о состоянии своих земель, пустив всё на самотек. Приходится активно обрастать друзьями и врагами, - с усмешкой ответил Андрес. Любое его решение встречают либо довольным возгласом, либо презрительным негодованием, а часто - и тем, и другим. Пройдёт немало времени, пока герцог не докажет, что он отнюдь не бастард, которому посчастливилось волей случая заполучить лакомый кусочек, а достойный правитель Орллеи, способный привести свои земли к процветанию и миру, как это некогда сделал Авель.
- Естественно, ко мне выстроилась длинная очередь из отцов, желающих предложить мне подходящую жену. И первым в этой очереди оказался Трэверс Данкворт, муж моей тётушки. Он предложил мне Лэррейн, свою семнадцатилетнею дочь, сказав, что таким образом можно будет компенсировать моё сомнительное происхождение, - на этот раз герцог не удержался от смеха, - О Создатель, у него чуть не лопнул сосуд, когда он услышал мой отказ, - Андрес вернулся на своё место, положив пустой бокал на столик. Не следовало напиваться перед встречей с королём, ведь нужно быть в состоянии убедительно ему рассказать обо всех чаяниях орллевинцев, а не бессвязно пробормотать непонятно что.
- Да что мы только о мне говорим? Как тебе роль герцога Хайбрэя при новом короле?

"- Но Чарльз – наш король. Мой король. Богам было угодно, чтобы именно он сменил отца на престоле. Надеюсь, скоро он всё же одумается…"
Андрес еле заметно кивнул в ответ, предпочтя промолчать. Боги тут не при чём, Чарльз стал королём только благодаря наследственному праву, придуманному людьми. Аналогичная ситуация была и с Папой Рейнским - люди решили, что кучка кардиналов обладают правом выбирать наместника бога на земле, хотя ни они, ни тем паче их избранный понтифик, никоим образом не были связаны с Создателем, как Чарльз не был связан ни с одним божественным промыслом. Как же прекрасно жилось бы, если короля избирали как Папу - тогда списать всё на волю богов (считай, волю случая) было бы уже труднее.
"На какую помощь, кроме этой, ты рассчитываешь? Люди? Ресурсы?"
Кажется, Генрих всё сильнее начинал походить на Чарльза, по крайней мере в глаза Андреса. Надо полагать, герцогу Орллеи сейчас дают возможность отрепетировать предстоящий разговор с королём, грех было бы упустить такой шанс. Если он найдёт понимание в лице герцога Хайбрэя, может и Чарльз тогда начнёт наконец слышать, а не только слушать.
"- Но какой прок от людей, если не на чем отправить их в море? Охранять прибрежную зону?"
- Расстояние между Орллеей и Тилем не столь огромное, как может показаться. Силами орллевинского флота можно переправить несколько тысяч солдат на острова и подавить пиратов на их же территории. Риск велик, но в данной ситуации бездействие может обернуться настоящей катастрофой, - Андрес не обладал достаточным опытом в ведении наземной войны, но, как моряк, он не видел препятствий для переброски. Да, скорее всего пираты прознают об этом раньше времени и предпримут попытку пресечь десантирование, однако же при большой концентрации тяжелых орллевинских фрегатов и галеонов, хотя бы часть солдат доберутся до Тиля и смогут осадить разбойников с земли. Отчасти безумный план казался новому герцогу выходом из сложившейся ситуации. По крайней мере в этом случае солдаты погибнут действительно за правое дело, а не из-за прихоти избалованного короля.
"Разве с этим не справляются гарнизоны Авели, Морбера и Санфола?"
- Помимо этих городов, на западном и южном побережье Орллеи есть ещё сотни других мелких и крупных поселений. Казна не в состоянии укомплектовать достаточно отрядов для защиты каждой деревни, - Найтон прикрыл глаза, протерев их тыльной стороной ладони. С момента смерти Ансельма он ещё не успел нормально отоспаться, может после разговора с королём его сон перестанет быть чутким и отрывистым:
- С моря я могу защитить главные города, часть своих солдат я мору разбросать по дюжинам других, но пираты наносят стремительные удары по незащищенным местам, а когда туда поспевают наши люди - их след уже и простыл. Несколько эскадронов легкой кавалерии могли бы дать нам больше мобильности. Пару отряженных атак могли бы отпугнуть авантюристов, - к несчастью, проблема пиратов интересует только тех графов, которые напрямую страдают от их бесчинства. Хермшир и Морбершир пострадали больше всех и настойчивее других требуют принять активные меры по устранению проблемы, северные графства и восточные не видят проблемы и не соглашаются прислать хотя бы горстку солдат на помощь неудачливым соседям. Андрес ещё не обладает достаточным весом, чтобы суметь склонить недальновидных королевских пэров к взаимопомощи, единственный шанс - Чарльз. С королевским словом никто не посмеет спорить.
"Хотя, будь дело только лишь в наёмниках, думаю, мне удалось бы убедить Чарльза ослабить налоговое бремя для Орллеи, чтобы тебе и твоим лордам не пришлось повторно запускать руку в карман."
- Это, конечно, помогло бы нам, но проблему, как ты верно подметил, не решит. Отмена налогов подействует разве что через год, когда оставленная нам десятина превратится в серьезную сумму. Полагаю, если бы речь шла о ссуде, - о состоянии королевской казны Андрес не имел ни малейшего представления, однако, учитывая увеличение налога для Фйеля, состояние более плачевное, чем можно было бы ожидать. Генрих III не отличался расточительством и наверняка оставил приличную казну, по крайней мере уж точно не оскудевшую. За годы мира и процветания вся знать, включая короля, должна была набить кошельки до отвала. Вся, да не вся - орллевинцы и в годы мира теряли деньги от пиратских налётов, тратясь на защиту торговых путей и важных портов. Содержание флота, нуждающегося в регулярном пополнении новыми судами, обходится в серьезные деньги, которые неоткуда больше взять, кроме как из карманов торговцев.
"- Разумеется, и Его Высокопреосвященство, и тем более Великий Инквизитор, категорически одобряют любое намерение моего брата, если в нём присутствуют слова «еретики» и «уничтожить»." Брови Андреса взмыли вверх от удивления.
- Великий Инквизитор? Кардинал Барончелли? - архиепископ Арвьерширский был хорошо знаком с Ансельмом и пару раз попадался на глаза Андресу, но каких-либо долгих разговоров, тем более о политике короля в отношении еретиков, у них не было.
- Полагаю, я смогу убедить Его Высокопреосвященство в необходимости отложить факелы и вилы ради защиты его родного герцогства, да и всего Хельма. Мне не удалось пока-что познакомиться с ним лично, но отец упоминал его острый ум и практичный подход. К несчастью, Его Святейшество Папу мне не удастся убедить при всём желании, едва ли он будет даже слушать меня, - в отличие от кардинала Барончелли, Папа Клет не имел ничего общество с Орллеей, кроме разве что границ. Если бы от решения понтифика зависело решение короля, Андрес не раздумывая осадил бы Рейнис и принудил бы этого святошу к покорности, раз уж здравый смысл не может взять стены его фанатичной веры. Нежелание заниматься реальными проблемами в угоду показушной религиозности могло спровоцировать тысячу смертей там, где их можно было бы избежать.
"- …он переживёт! К счастью, мой брат ещё не начал бросать людей в тюрьмы за отступление от столичной моды." - Андрес улыбнулся в ответ, наливая ещё вина в свой бокал. Столичная мода весьма сильно отличалась от орллевинской - с приездом в Орллею гардероб нового герцога был в спешке обновлён новыми костюмами, в том числе такими, от которых появляется холодок на спине и слезы горести в глазах. Что ни говоря, но хайбрэйский практичный стиль одежды был куда больше мир душе невольного иммигранта.
"- Прости моё любопытство, но ты отказал потому, что тебе пришлась не по нраву его девица или же на примете есть… другая?" - Андрес ехидно улыбнулся, делая небольшой глоток вина. Уж про женщин все мужчины с радостью говорили, а иногда даже сплетничали - прям как придворные девицы. С Генрихом они поднимали эту тему реже, нежели им полагалось бы - отчасти из-за разных вкусов, отчасти из-за излишней скромности герцога Хайбрэя.
- Лэррейн, дочь графа Данкворта, приходится мне племянницей. Не спорю, она помогла бы мне в вопросе, - Андрес сделал небольшую паузу, тема его происхождения всё ещё раздражала его, - происхождения, однако ты совершенно прав - я ищу другие варианты. Если уж и говорить об укреплении моих прав, мой выбор пал скорее уж на Елизавету, - сестра короля и герцога Хайбрэя была, безусловно, самой желанной партией во всём королевстве. Будучи дальним родственником, она могла бы не только закрыть вопрос родословной Андреса, но и поднять его авторитет среди вассалов.
- К слову, где она? Насколько я знаю, Чарльз отправил её в Атлантию. Надеюсь, после появления слухов о надвигающейся эпидемии он отозвал её? Если нужна будет помощь с переправой через Алфордский Залив - я с радостью обеспечу безопасность Её Величества, - даже в кругу семьи, в которую условно входили Чарльз с Елизаветой (для Андреса), он называл их подобающе их высокому рангу и титулу, никогда не позволяя себе излишнюю фамильярность, какая иногда проскакивала между ним и Генрихом.
- С орллевинской знатью я знаком весьма поверхностно и мне только предстоит вникнуть в политическое болото. Пока выделяю Лукрецию Барромео. Девушка миловидна, - губы Найтона расплылись в загадочной улыбке, - Елизавета Романо - хорошая партия. Не так давно пропал её отец, граф Габриэль Романо, оставив жену и четырёх дочерей на произвол судьбы. Брак с Лизой сделаем меня графом Элшира, который можно было бы даровать верному другу или вовсе присоединить к Андервудширу, - подобное практиковалось редко, однако всё же практиковалось - герцоги Гасконии владеют двумя графскими титулами.
- Ещё есть Мария Уорчестер, сестра моргардской королевы. Такой брак мог бы улучшить отношения с соседями, сделав их куда более сговорчивыми в торговых соглашениях. И это лишь при беглом взгляде, - в невестках Орллея дефицита не испытывала, осталось только определиться с наилучшей кандидатурой.
- А что насчёт тебя? - смерть Тамилы стала настоящим ударом для герцога Хайбрэя. Брак по расчёту оказался одним из тех немногих, о которых принято говорить "по любви". Андресу не дано было знать наверняка, какие чувства супруги разделяли друг к другу, да и вникать в чужую семейную жизнь он никогда не пытался, однако по счастливым глазам молодожен и резкой перемене характера герцога можно было судить о том, что всё у них было хорошо. До рокового момента.
- Извини за мою бестактность, но со смерти твоей жены прошло достаточно времени, - достаточно для других, для Генриха может быть недостаточно, - Есть кто-то на примете? Возможно, я смогу подсобить тебе в этом непростом деле? - Андрес готов был пожертвовать любой из перечисленных, кроме Елизаветы Романо - девушка была ключом к Элширу и отдавать её Генриху, несмотря на их родственную и дружескую связь, Андрес не смог бы. Впрочем, говорить об этом едва ли стоило - кузен, очевидно, и сам неплохо осознает надобность в новом браке и едва ли будет заглядываться на орллевинок - с Орллеей он был кузеном, а жениться он должен либо на Гасконии, либо на Атлантии. Или может укрепить своё положение в Хайбрэе?
"Чарльз видит во мне мальчишку, а не герцога…"
К счастью или нет, Андресу никогда не случалось чувствовать аналогичное отношение. С десяти лет на него была возложена обязанность стать наследником Орллеи, войти в высший свет и защищать не очень почётное, по крайней мере в его глазах, имя отца. Мальчишкой его не считал никто, разве что Генрих III, изредка бравшим на себя роль заботливого родственника и давшим несколько важных и запоминающихся уроков. Стараниями Ансельма Андрес вполне мог давно спиться в ближайшем портовом кабаке.
- Помнится, твой отец сказал мне - используй пренебрежение к тебе в твою пользу. Говорил он это в другом контексте, конечно, но суть от этого не меняется, - Андрес сделал ещё один глоток, откинувшись в кресле.

Андрес внимательно ловил каждое слово кузена, едва ли не с открытым ртом слушая его мысли относительно возможной ловушки для пиратов. Боже, ну почему не этот человек носит корону, почему не в его руках судьба Хельма? Создатель несправедлив, отдавая власть самым худшим и задвигая на задний план самых лучших, хотя и здесь может быть долька мудрости - кто знает, каким был бы герцог Хайбрэя, родись он первым и занимая сейчас трон отца. Власть портит людей и Андрес знал это по себе, ведь не прошло и года с того момента, как он занял место отца, но червяки жадности, коварства и амбиций начали разъедать его сердце, чему не в малой степени способствует новое окружение герцога запада. Может не Чарльз виновен в том, что не способен адекватно оценивать ситуацию и реагировать на реальную угрозу, не создавая пустую из ничего? Каждый горазд обвинять ближнего во всех грехах, не разобравшись или не желая разбираться в хитросплетениях ситуации, особенно если удобнее твердить о том, что все вокруг виновны, а ты один праведный и чист душой.
- Боюсь, ты недооцениваешь пиратов, - таки ответил Найтон, поднимая кубок с остатками вина, будто благодаря кузена за проявленную находчивость и за недурную идею, которую можно развить до реального плана, - Но зёрна здравого смысла в этом есть. Если ты выживешь во Фйеле, я с радостью дам тебе командование над этой операцией, - с улыбкой добавил мужчина, пригубив бокал с вином. И всё же было невыносимо от отказа кузена взять хотя бы часть охраны герцога Орллеи, понадеявшись на собственных людей и на то, что горцы проявят благородство и с пониманием отнесутся к предложению их единственного союзника в Хельме, единственного, кто не искал войны. Откажи они ему, это будет означать войну, согласись - неплохую встряску в кругу малочисленной семьи Найтонов, если исключить из неё Андреса - оставаться свидетелем междоусобного конфликта между двумя кузенами он не собирался, планируя при первой же возможности вернуться на родину. Родина. Громко сказано, если учесть, сколько он сознательного времени там провёл, и сколько времени провёл здесь. Вернуться на вотчину - так будет куда правдивее, раз уж на то пошло дело.
- Колдуэллом? - смех соскользнул в ответ, - Хочешь, чтобы он растерял последние остатки волос на голове? Мы его избавили уже почти ото всех, - бедный лорд-камерарий год из года был вынужден слушать безумные идеи кузенов Найтонов, как то купить таверну или пойти в ва-банк, пустив всю казну Хайбрэя на скачках с иллюзорным шансом сорвать куш. Ни Генрих, ни Андрес не умели накапливать деньги, будучи мастерами их тратить, хотя Колдуэлл искренне и честно пытался наставить подопечных на путь истинный, втирая им изо дня в день о премудростях финансового управления, надеясь, что хотя бы старший из кузенов покажет себя сносным управленцем. Нет, Генрих был тоже неплох, но до гения камерария ему было ой как далеко, как и Андресу, собственно.
- Звучит как план, - ответил Найтон на слова о кардинале и Его Святейшестве. Изабелла Девантри, королева-мать, с которой у Андреса никогда не было тёплых отношений, скорее уж уважительно-пренебрежительные, как, впрочем, и у многих при дворе. Ничего плохого о ней никто сказать не может, ведь все понимали, что властность и желание держать всё под контролем были следствием непомерных обязанностей, которые легли на её плечи. После смерти мужа она покинула двор и стала аббатисой монастыря, но недавно вернулась, о чём Андресу стало известно незадолго до отъезда в Орллею. Ни радоваться, ни печалиться этой новости герцог не стал, ведь они ни в коем разе не были кровными родственниками, да и матерью ему стать, как отчасти отцом стал Генрих III, она никогда не стремилась. Её влияние в церковном круге было необычным, ведь никто и помыслить не мог, что женщина сможет обладать авторитетом в патриархальной Церкви, не допускающая представительниц прекрасного пола ни к чему важному. Может ей удастся договориться с Его Святейшеством и убедить в том, что нынешние гонения совершенно неуместны, ведь ведьмы подождут, а пираты - едва ли. Андрес сделал мысленную заметку обязательно поговорить с архиепископом Арвьерширским и заставить его любыми способами отречься от планов, написать письмо королю и убедить того отложить охоту на ведьм, пока ситуация с пиратами не будет решена. В конце концов, именно его епархия страдает от этих набегов, устранение пиратов пойдёт на пользу в первую очередь ему.
- Мне? - и смех, и грех. Сказанная скорее в шутку мысль укрепилась в разуме Андреса, перерастая из дуновения шальной идеи в нечто более осмысленное. Брак с Лизой? Сложно себе представить нечто подобное, хотя это и решило бы многие проблемы. Недостаток родства был бы решен и Чарльз волей-неволей был бы вынужден прислушиваться к Андресу куда более активно, нежели он делает это сейчас с ним в роли кузена. Но не будет кузен кузеном, если не воспротивится такому союзу, совершенно невыгодному для себя. Скорее уж он выдаст её за кого-то из Гасконии или Моргарда, чем отдаст кузену-герцогу в Орллею, наверняка считая укрепление этой связи неуместной. Бастард и без того был обязан короне своим положением, хоть корону носил уже и не тот человек, который сделал это возвышение возможным. Чарльз наверняка не признал бы бастарда, настоя на том, чтобы западное герцогство перешло после смерти Ансельма к нему, дабы он смог воплотить свои планы по централизации государства и укреплении её основ, как твердят некоторые при дворе.
- Не буду врать, меня прельщает подобная мысль, хотя я об этом не думал до сегодняшнего дня. Может быть я предложу это Чарльзу, - говорит то, во что сам не веришь, было всегда сложнее всего. Предложить подобное королю, зная заранее ответ? Пожалуй, Андрес поступил бы так, если искал бы очередной ссоры или конфликта, но дразнить кузена сегодня не входило в планы герцога Орллеи. Сегодня он будет максимально тактичным и обходительным с королём, стараясь выбить столь нужную западу помощь и поддержку, даже если придётся на коленях ходить через весь королевским замок, держась руками за августейшие ноги самодура в короне.
- Ещё бы, - бодро вскрикнул Найтон, ударив ладонями по подлокотникам кресла и резво встав с места, отчего голова немного закружилась, а в глазах потемнело - слишком уж резко он встал и слишком много вина выпил, - Отвлечешь для меня лорда-канцлера? Боюсь, его присутствие положит конец любым попыткам договориться с королём, - через пару мгновений они уже разошлись в коридоре, а герцога Орллеи ждал трудный разговор с Чарльзом, который позже аукнулся всему королевству, в той или иной мере.

❖❖❖

Как принято называть сокрушительный провал? Неудачей? Нет, это слишком мягко. Фиаско! Вот то слово, которое лучше всего опишет разговор Андреса и Чарльза, длившийся не многим часа, но открывший обоим глаза на суть происходящего. Никакой помощи Орллея не получит, защищать свои берега - это ваша обязанность. Впрочем, король таки пошёл на уступки, подтвердив своё намерение не взимать налог, покуда проблема с налётчиками не будет решена. Денег нет, но вы держитесь - вот ответ на просьбу о ссуде, необходимую для найма кораблей, переоборудования торговых бригов в боевые и оплату жалования дополнительных экипажей. Что ж, раз король сказал, значит так оно и должно быть, новоиспеченному герцогу нечем было ни пригрозить, ни возразить - не в том он положении был. Ожидаемо никакого разговора о браке не было, ну а вопрос охоты на ведьм и фйельскую ситуацию Чарльз и вовсе отказался обсуждать, сославшись на то, что у него достаточно компетентных советников по таким делам.
- К черту, к черту короля, канцлера и всех этих ублюдков! - прокричал подвыпивший герцог на орллевинском, добивая очередную бутыль со спасительной смесью. Сопровождающий его солдат со страхом в глазах оглядывался по сторонам, надеясь, что никто не услышал речи его сюзерена - за такие слова можно лишиться головы, будь ты крестьянином или даже герцогом Орллеи. Благо, даже если кто-то и услышал бы вопли пьяного бастарда, орллевинский простой люд в Хайбрэе не знал, а знатным людям в такое время по таким клоакам не пристало шляться. Теперь Андрес не мог позволить себе посещать излюбленные таверны и бордели, где все знали его в лицо как барона и бастарда герцога, ведь теперь он хоть и не перестал быть бастардом, но сам стал герцогом. Пепел, скорлупа грецкого ореха, лук-порей и пиявки - алхимический ингредиент? Нет, всего-лишь необходимые для красителя составляющие: полученной смесью можно было сделать волосы чёрными, что не единожды делал Андрес, когда ему нужно было выйти в народ и при этом хотя бы отчасти скрыть свою личность, если только он не хотел ходить везде со стражниками. Из королевского замка герцог Орллеи вышел темноволосым и пьяным, планируя напиться вусмерть, в надежде что завтра ему не придётся брать курс на Авелли и предстать перед графами запада с пустыми руками.
- Отвали, или и ты к чёрту! - толчком Найтон повалил на землю стражника и, пошатываясь, пошёл куда глаза глядели. Первый попавшийся трактир оказался до боли знакомым, ведь здесь была штаб-квартира двух нынешних герцогов. Когда придворная жизнь становилась в тяжесть, кузены находили утешение в этом месте, где можно было беззаботно придаваться выпивке, ветреным дамам и случайным знакомым, которые в жизнь не поверили бы, что их собутыльниками был принц и герцог Хайбрэя, а заодно бастард и наследник Орллеи. Как-то раз Штирлицы были близки к провалу, но ситуацию всегда удавалось спасти - когда кто-то слишком знатный врывался в дверь, кузены начинали прятаться за женщинами, точнее увлекаться ими, не привлекая лишнего нежелательного внимания.
Ударом ноги Найтон выбил дверь, которая лишь чудом не сошла с петли и не прихлопнула стоявшего неподалеку пьяницы. Естественно, такой привет заметили все и наверняка кинулись бы устранять буяна, если бы не горстка монет, которую Андрес кинул сразу же: все кинули ловить и собирать богатство, избивая друг другу морды. Коль уж нет денег на флот, тогда лишние медяки едва ли спасут ситуацию, за них даже шлюпку не купишь, не то, чтобы целое ядро.
- Чего это мы такие грустные на этот раз? - спросила девушка, разливающая эль по кружкам и протягивающая одну из них Андресу. Тот успел добраться до стойки, совершенно не оглядываясь по сторонам и игнорируя шумиху, которую спровоцировала его щедрая рука и театральных заход. Голубые глаза, чёрные, как смола, волосы и тонкие черты лица - девушка была слишком красивой для местного общества, а Найтон был всегда падок на женскую красоту, особенно когда перед этим налакался хорошенько алкоголя.
- А расскажу тебе, но только не здесь, - бровь игриво поднялась, хотя сейчас Андрес едва ли был так обольстителен, как если бы не был пьян. Девушка мило засмеялась, наблюдая как собеседник убивает кружку залпом.
- В таком случае я хочу песню, - кокетливо она ответила, прикасаясь пальцами к руке Андреса. Ехидно улыбнувшись в ответ, развернувшись и обратившись к музыкантам, стоявшим вдалеке от драки:
- Вересковый мёд! - вынув из кармана золотую монету, он бросил её в них. Словив в воздухе оплату, один из артистов надкусил её, кивнул и все принялись медленно начинать наигрывать до боли знакомую мелодию:
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.

В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки медовары
В пещерах под землей.
Пусть Андрес не обладал музыкальным голосом, но и публика тут не была такой уж искушенной. Некоторые из тех, кто не дрался, принялись подпевать ему, а со временем и другие отвлекались от мордобоя:
Пришел король моргардский.
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных орллевинцев
К скалистым берегам.

Король по полю едет
И думает: "Кругом
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Девушка, стоявшая по ту сторону стойки, уже оказалась рядом с герцогом, хотя подпевать и не спешила. Драться почти все перестали, активно напевая знакомую всем песню.
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.

Гневно король воскликнул:
- Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!
Тонкая женская рука обвилась вокруг пояса Андреса, пока тот старательно пытался попасть в такт музыкантам, что, к слову, неплохо выходило, не как оно обычно бывает.
Но тут голосок раздался:
- Послушай, великий король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз мне позволь!

Пускай мальчика крепко свяжут
И бросят в пучину вод
-И я научу моргардцев
Готовить старинный мед!..
Пожалуй, никто не любил эту песню больше, чем орллевинцы, чья стойкость в ней и воспевалась. Как обычно это бывает, основой послужила старая байка, особо популярная на юге Орллеи, где чаще бывают набеги лесного народа и больше всего страдают от такого соседства.
Сильный и могучий воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С отвесных прибрежных скал.

А мне костер не страшен.
И вместе со мной умрет
Моя святая тайна
- Мой вересковый мед!
Под конец все вскрикнули, а девушка таки подарила поцелуй горе-певцу, засунув руку в его штаны. И надобно было подняться на верхний ярус, но не тут то было - мужлан, выбежав из толпы, закричал:
- Убери от неё руки, ублюдок! Это моя сестра, - девушка от испуга резко отстранилась, пока амбал несся со всех ног на Андреса. Удар пришёлся в левую скулу, отчего Найтон с трудом удержался, вовремя схватив стойку рукой. Вскоре позади нападающего появились ещё трое, сильно напоминающие его сыновей. Схватив бутылку, герцог разбил её и навёл на нежданных противников, всё ещё рассчитывая на обещанную ночь.

Отредактировано Andres Knighton (2017-06-10 12:22:12)

Казалось, обстановка накалилась лучше любой стали в кузне и герцог Орллеи вот-вот прольёт чью-то кровь, с большими шансами заплатить своей, если бы не вмешательство поначалу непризнанного кузена. Пусть у Генриха внешность не была неприглядной, но скрываться в низшем обществе они ещё мальчишками научились, да так, что сами друг друга не сразу могут распознать. Сказать, что Андрес был переполнен благодарностью – ничего не сказать, ведь даже при всей плачевности соотношения сил герцог Хайбрэй повёл себя так, как подобает истинным Найтонам – хоть в доску разбейся, но не отступай. Да, безумно, да, самонадеянно, но таковыми были все члены большой и разношерстой семейки, даже Елизавета. Широко улыбнувшись с уха до уха, Андрес собрался бы положить ладонь на плечо храброму кузену, как его тут же поволокли за дублет – попытка схватить его и удержать провалилась. Бросив бутылку в сторону, дабы самому не напороться на неё в случае падения, орллевинский герцог бросился на подмогу родичу, да не поспел – появившийся из ниоткуда мужчина принялся размахивать кулаками, схожу же заехав противнику по челюсти. Будь кости Найтона слабее и не ломай он их ежегодно в подобных потасовках, может и упал бы в беспамятстве, но, к счастью, обошлось всё несколькими неуклюжими шагами в сторону. Ответ не заставил себя долго ждать, кулак с хрустом познакомился с наглым носом противника, после чего нога подкосила уверенность мужика, как и его стойку – мало кто может удержать равновесие, если ударить по коленной чашечке. Вот и принялся Андрес мутузить бедолагу ногами, выбивая из него всю дурь, пока очередной завсегдатай таверны не скрутил герцога, оттянув его в сторону.
- Будь ты проклят, - недовольно фыркнул Найтон, после чего подоспевший дружок обидчика принялся обхаживать Его Светлость кулаками по торсу, мутузя его, словно мешок с песком на тренировках. Удары, бесспорно, были сильными, но не настолько, чтобы убавить прыткость вчерашнего барона. Честно сражаться Андрес любил, но всегда надо соответствовать обществу и оба кузена это поняли после первой же драки, когда их благородные замашки, взращенные в стенах королевского замка, оказались не в чести простонародья. Увы, рыцарский кодекс чести работает только в борьбе с другим рыцарем, в низах же правит балом полная анархия, ведь прав тот, кто победил, и совершенно не важно, сделал он это достойно или нет. Этот урок сослужит хорошую службу обоим герцогам, да и сослужил уже, ведь ни одну драку они ещё не проиграли. Ну, как не проиграли – проиграли, но обоим легче думать, что там была ничья и никого в свинарник рожей строго в землю не бросали, не было этого.
Ударив пяткой по ноге того самого, кто скрутил, Андрес высвободился и тут же зарядил хороший удар по ушам впередистоящего мужика, оглушив его на время и выкрав несколько мгновений. Ударом с той же ноги по челюсти легко был выбит ранее державший герцога, после чего осталось только добить оглушенного, не опрокинься Генрих, взявшийся неведомо откуда, на своего кузена. Пусть герцог Хайбрэй устоял за счёт родича, а вот сам орллевинец хорошенько так грохнулся на пол.
- Да ты издеваешься, - фыркнул Андрес, осматривая рукой затылок на предмет красных жилок. Генриха дальше уволокли, а вот его кузен с нетерпением ждал, когда тот самый оглушенный, очухавшись, принялся идти на обидчика с весьма хмурым взглядом. Привстав на колено и схватив рукой близстоящий стул, Найтон дождался, когда верзила подойдёт достаточно близко и тут же заехал ему деревянной конструкцией по левому боку. Щепки разлетелись по окружности, у самого же герцога в руке осталась лишь ножка от некогда более-менее крепкого стула. Кажется, противник не слишком впечатлился дерзостью Андреса и врезал ему по роже, после чего получил удар ножкой от стула по башке, из-за которого бедолаге пришлось чуть ли не упасть – от приземления его спас только столик, за который он ухватился. Встав в полный рост, орллевинец несколько раз покрутил ножку в руке, после чего схватил деревяшку, будто бы копьё, и грозно возвысился над преклонившимся врагом.
- Ты платил налог на брачную ночь? – с усмешкой прокричал Андрес, собираясь уже свершить свою мстя, но тут кузен прокричал про выпивку и все резко расслабились, как это обычно бывает. Булки мужика тоже должны были расслабиться, как только герцог опустил своё «копье» и отошёл обратно к стойке. Мужик был в опасной близости от знакомства ножки стула со своей задницей и лишь герцогу Хайбрэй обязан сохранением своей девственности, пусть сам этого дурак это никогда не поймёт.
- Славная песенка, а менестрель так вообще убаюкивает, - с сарказмом ответил Найтон на двусмысленный вопрос кузена, сплёвывая сгусток крови. Железный привкус, давно ставший привычным, разбавил привкус пепла, хоть что-то. Вымещать свою злость в драках – старый и проверенный трюк, ведь когда жизнь тебя образно бьёт, лучше получить по башке и в самом деле, тогда урок прожигается каленным железом в памяти.
- Идём отсюда, пока не запели второй куплет, - бросил Андрес кузену, забирая бутыль с элем со стола. Ночная столица всё так же была людна, пусть и не настолько, как это бывает днём или по большим праздникам, когда город вовсе не спит. Небольшие улочки, рассекающие злачный район, испещрили редкими проходимцами, коих было невероятно мало, по сравнению с теми, кто спал под карнизами многоэтажных домов. Бедность – она такая и, увы, она везде – что в столице Хельма, что в Орллее. С одной стороны, невыносимо жаль, что кто-то вынужден слоняться с протянутой рукой, с другой – это отличный источник для получения признания и любви народа. Сытых людей куда сложнее умаслить, нежели голодных и это факт, который все должны признавать.   
- Чарльз мне отказал. Начал рассказывать о том, что положение сейчас тяжкое, угроза войны с горцами, казна истощается, да и вообще защищать запад – моя обязанность, - тут же выдал орллевинец, когда они с кузеном вышли из таверны. Да-да, государственные дела двое герцогов обсуждаются в злачном местечке, неподалеку от таверны, в самый разгар бессонной ночи, после драки, всё верно.
- И что мне делать? Возвращаться к своим и распинаться о том, что король занятой и у него есть дела поважнее, нежели защита части своего королевства или отмазывать этого…, - даже пьяный Андрес не забывал, что Чарльз оставался братом Генриху и что бы тот не натворил, оскорблять Его Величество не только опасно само по себе, но и неучтиво по отношению к тому, кто в сотню раз больше достоин той самой многострадальной короны, невзирая на юный возраст, - короля, - добавил герцог, пересилив себя.