Джинжер висла на руке Анис и пищала неистовым, оголтелым голосом экзальтированной фанатки.
- Я люблю тебя Арно! Я люблю тебя Марсель! Я люблю тебя Филлип! Ааааааааа!
Дальше следовало что то нечленораздельное, что можно было перевести, как "Возьми меня прямо здесь! Я хочу от тебя детей! Я готова валятся у тебя в ногах и выполнять все твои желания!"
Анис заложила два пальца в рот и азартно засвистела. Совсем не по девичьи, на сколько позволяли ей легкие и шикарный бархатный корсет оставшийся у нее еще с тех времен, когда она жила дома, но сейчас за место бархатной юбки карандаша его дополняли узкие кожаные черные брюки и ботиньелы на невероятной шпильке. Как она еще отстояла весь концерт, точнее отпрыгала, отдрыгалась и не чувствовала себя уставшей? Совсем не так, как отстояв за мольбертам три часа или весь вечер шныряя между столиков в "Леприконе". Не приняв ни единой капли алкоголя она чувствовала себя словно свежей батарейкой! вечным двигателем, способным сдерживать неумолимый, гипертрофированный, пугающий энтузиазм Джинжер, готовой сорвать с себя одежду, если таковым можно было назвать ее черный топ надетый на голое тело и короткую кожаную юбку, и выпрыгнуть на сцену, в обход здоровенных бритых ребяток, окружающих ее.
- Он Бог! Он настоящий Бог! О Боже я его хочу!
Джинжер снова истошно заорала, а Анис засвистела. Ну, надо же было поддержать подругу! Не то что бы она была очень далека от того гвалта, что сейчас творилось в Мэдисон-скуэр-гарден. Это конечно не знаменитый и роскошный Карнеги-холл, где выступали Битлз, Боб Дилан и Фрэнк Синатра, но и Мэддисон был совсем не маленькой забегаловкой, откуда могли начинать свое восхождение эти ребята.
- Ты обещала! Ты мне обещала!
Продолжала визжать и дергать за рукав коротенькой косухи Джинжер. И на кой черт она вообще сказала подруге о том, что приятель Майкла может достать проходки за сцену?!
Анис столько раз обещала себе, что никогда больше не коснется той, прошлой жизни. Не попросит помощи, не уронит ни единой слезы по отцу и брату, и не впустит их в свою, эту, настоящую жизнь, которая разительно отличалась от того, как она жила до того самого момента, когда узнала всю правду о семье. 
Но, Эдвард не был ее семьей, он был просто приятелем ее брата и не разу, как ей казалось, не пытался вмешаться в ее жизнь и дать ей какие либо наставления на путь истинный. Не строил из себя взрослого, умудренного опытом, не пытался оградить ее от всяческих неприятностей, а судя по всему, включая эти две проходки за сцены, наоборот всячески подталкивал ее к подобным глупостям. Это в нем и подкупало!
- Раз обещала, идем.
Дальнейшая фраза Анис потонула в беспощадном вопле Джинжер. Хоть та и не являлась блондинкой не в прямом, ни в переносном смысле этого слова, училась вместе с Анис в школе искусств, терпеть не могла сахарные сопли с ванилью и никогда не носила розового, сейчас она вела себя именно, как те тысячи дурех, писающих кипятком от мальчиковых групп.
- Он распишется у меня на груди! Арно распишется у меня на груди! Черт! У меня нет лифчика, что бы подарить ему!
Анис локтями прокладывала себе дорогу вперед, словно лодка, преодолевающая бурное встречное течение. Уткнувшись лицом в пузо охранника верзилы, она извлекла из кармана две золотые проходки, которые стоили в двое дороже, чем их билеты и тряхнув волосами, на которых в коем то веке сделала завивку и укладку, сощурилась.
- Да у твоего Арно уже столько этого добра, что он может запросто открывать бутик нижнего белья. И поверь мне, твой второй совсем здесь не котируется!
- Ты можешь говорить мне сколько угодно гадостей о моих сиськах, мне все равно! О Черт! черт! Черт! Мы идем в гримерку!
Восторгу Джинжер не было предела. Минуя заградительный отряд из бугаев в черных футболках, один из менеджеров оценивающе осмотрел девчонок, желающих побывать в святая святых всех музыкантов. Еще одни поклонницы, желающие быть оттраханными звездами.
- Что попросил у тебя Эдвард за проходки? Ай, какая разница!
Тут же махнула рукой Джинжер, на ходу, пытаясь привести себя в порядок, что если не произвести впечатление на своих кумиров, то хотя бы не выглядеть девочкой, только что вышедшей из сауны.
- За такое, я бы с ним даже переспала. А он симпатичный?
Анис закатила глаза, встряхивая на ходу и без того пышную, огненную шевелюру, пытаясь сообразить, считает ли она Эдварда симпатичным. Обряженный в самый дорогой костюм и ездящий на последней модели БМВ... Все друзья майкла были "очень симпатичны" для других женщин. Деньгами.
Но, к Черту Эдварда! К черту Майкла! К черту весь мир! Дверь в гримерку отворилась...
[AVA]http://sa.uploads.ru/A1Rx6.png[/AVA]

Отредактировано Kristiana Larno (2017-07-05 19:42:18)

Анис

Она представляла себе все совсем не так...
Не так близко. Вот... протяни руку и ее пальцы коснутся свежей, видимо только что переодетой футболки. Разве Боги ходят в футболках? Их место на Олимпе, в белоснежных тогах, пить амброзию и слушать гимны, слагаемые в их честь. Однако, это был совсем не Олимп.
Не смотря на кондиционер в гримерке и свежую одежду, Анис все равно чувствовала знакомый флер мужских гормонов. В голове в раз застучали, вырываясь на свободу десятки образов. Совсем недавно, она посещала спртивный клуб "Красный куб" и бывшего чемпиона по боксу в среднем весе Энди Сандерса. Нет, Анис совсем не была фантакой этого вида спорта, где мужики, и тем паче женщины бьют друг друга по лицу, превращая их в некое подобие поплывшей глиняной маски, которую слишком рано вынули из печи для обжига. Просто, это было необходимо для курсовой работы.
Острый мускус, адреналин, азарт, тяжелый шлейф комплексов от неудач, еще больше ожесточающая этих самцов. И снова агрессия. И черт ее дернул, выбрать именно этот вид спорта.
Этот вопрос мучил ее и сейчас. Что она делала в гримерке среди людей, чьи зафотошепленные лица смотрели на нее с плакатов и фото, улыбаясь неестественными, вычурными улыбками. Не такие. Сейчас они были совсем не такими, как представлял их пиар. То были выхолощенные до абсолютной пустоты, в новомодном шмотье, лишенные естественности и индивидуальности Кены, смазливые дружки самой знаменитой куклы в мире Барби.
Сейчас... перед Анис были обычные люди. Молодые мужчины. еще не до конца вкусившие отравляющую амброзию славы и знаменитости. Звездность лишь легко коснулась горячими губами их щек. В их глазах еще не играло то мерзкое безумие, которое заставляет человека совершенно не сомневаться в том, что он является пуповиной земли.
Анис невольно залюбовалась. Ей не владела девичья влюбленность в кумира пополам с алкоголем. . Совсем наоборот. она чувствовала невероятное облегчение от того, что на нее смотрят глаза живого человека, а не идеальные глаза несуществующего Олимпийского Бога.
Неидеальное идеально.
- Нет, нет...
Она отступила, одновременно копошась в своем рюкзачке, доставая оттуда свой блокнот с наболсками. Там, как раз, на последней странице были две недавние зарисовки Марселя с черно-белой, домашней пленки, выложенной в сеть, еще в самом начале его карьеры. Пустая студия. Стул. Гитара. И только он один. Вот это было потрясающе! Совершенно ничего лишнего! Первозданная чистота, которой так не хватает людям. Острый недостаток прекрасного, не замутненный придуманной, навязчивой, мишурой рекламы и пиара, большого города, цивилизацией.
Конечно он не мог догадаться, что  ее интересовала не его популярность , обтягивающие джинсы и желание причастится к лику избранных, переспав с ним, ну или хотя бы поцеловаться. Нет, не новые тексты, а то, что он написал и спел тогда. Что свернуло его с того пути? И был ли вообще другой путь?
В голове словно пчелы роились и жужжали десятки мыслей и вопросов. Одновременно. И в тот момент, когда она шагнула на встречу к Марселю, разворачивая альбом на странице с зарисовками его портрета, в помещение, словно ураган, не раз виденный ей в Дубаи, ворвался Майкл. От неожиданности Анис выронила блакнот и ручку, качнулась и вовремя схватилась руками за спинку близстоящего стула.
- О Боже!
Словно погружаясь в какую то близкую Марселю атмосферу Анис заговорила на французком, без единого акцента.
- Простите! Простите! Ради Бога простите! Это мой брат! Старший...сбесившийся брат!
Словно это могло прозвучать оправданием.
Живя еще той, другой  жизнью, с семьей, когда была жива мать, там, в Арабских Эмиратах, Анис летала в Париж. Много. Много раз. И уже тогда горячо интересовалась историей и искусством той страны. Кроме того, у нее была гувернантка няня, говорившая исключительно на французом.
- Майкл! Какого черта! Как ты здесь оказался?
Анис побагровела от гнева и волнения.
- Проклятье! Эдвард! Эдвард сказал тебе?!
Как она не подумала о том, что дружок Майкла мог рассказать брату о том, что она отправляется на новомодный концерт. да еще и с проходкой за кулисы! Естественно для того, что бы там лишится девственности, переспав с одним из наркоманов, обязательно зараженных спидом и навсегда погубить еще не начавшуюся жизнь!
Стоп! Нет. Эдвард бы этого не сделал. Он сам достал Анис проходки, а следовательно не стал бы так подставлять себя, зная вспыльчивую и огнедышащую натуру Майкла. Разъяренный брат не пощадил бы и друга.
Моралист прокляты! Лицемер! Сексист! Считающий мужчин верхом творения , этим самым оправдывающий свои бесконечные похождения и беспутный образ жизни. Каков сам, таким считает и других!
О Боже! Он попросту следил за ней! Нашел соглядатаев! Сволочь!
Анис вцепилась ногтями в обивку кресла. Но, в следующий момент бросилась к музыканту, становясь между братом и его жертвой.
- Простите! Простите! Умоляю! Этот ненормальный, мой брат. Он ужасный моралист!
Все так же тораторила она на французском.
- Он считает, что я еще не самостоятельная и не имею права на личную жизнь! А я имею!
На последних словах Анис развернулась лицом к брату, разводя руки в стороны.
- А я имею!
Выкрикнула Анис.
- Я совершеннолетняя! И ты не лезь в мою жизнь! Мою! Понял!
 
Майкл

Нет, он никак не мог ей позволить превратится в тех пустоголовых, доступных, разнаряженных, искусственных до самых кончиков ногтей и волос девок. Да, именно так он называл тех, с кем развлекался сам.
Лубна. Бедная красавица Лубна. Как и мать Анис ничем не заслужила к себе такого отношения. Распутный муж, еще то наказание. Испытывал ли Майкл за свершенное муки совести? Бесконечные! Каждый раз, как покидал постель очередной пассии. Обещал себе. Клялся. каялся. И снова продолжал блудить, точно первый козел на ферме. В конечном итоге, он обещал себе, что если в следующий раз, если его потянет на лево, это будет обязательно, что то достойное. Но, что могло переплюнуть его жену, уражденную аристократку, восточную красавицу с беспорным вкусом и воспитанием, говорящую на пяти языках и прощающую своему супругу все?
Мерзостное чувство не оставляло Майкла ни на миг. Ему казалось, что он гнил изнутри. Что отец одарил его ужасной душевной проказой! И что, не дай Бог, она перекинется на крошку Анис! Он не допустит этого! Именно поэтому, не смотря на ее детский протест и уход из дома, глупое желание не принадлежать их семье не могло повлиять на желание старшего брата, следить за ней даже, когда она спит. Он нанял пару соглядатаев и даже этого чистоплюя полицейского Келли О,Нила. Чистоплюй чертов! Не хотел брать денег, пок не убедился, в подлинности бумаг о том, что Анис его сестра.
Упрямая девчонка никак не походила на покорную и тихую мать. Скорее она была характером в отца и его, Майкла, что еще больше пугала его.
Майкл влетел в помещение, за три метра вонявшее развратом. Уж он то точно знал о похоти и разврате все! Лица этих самых самцов были преотвратными! Настоящие ловеласы! Готовые занятся плясками на кровати сразу с парочкой, тройкой шлюх. Дальше, не задумываясь Майкл двинул со всей силы  тому, кто надвигался на его сестру, облизывая взглядом ее декольте.
Господи! Вырядилась! Видела бы это мать!
У Майкла от гнева перехватило дыхание. Он был готов к гневной исповеди Анис. И признаться, ему было все равно, что она скажет. Он не считал себя виноватым в том, что как отец, утаил настоящую причину смерти матери. Если бы это было возможно, он бы утаивал ее до конца.
К крикам своей сестры Майкл был готов, а вот к тому, что будет потом, когда он совершит свою благородную расправу над кобелями, решившими польстится на его сестру, как то нет. Хотя, в его кошельке было предостаточно средств, что бы оплатить любые издержки.
Да плевать! У него еще предостаточно времени для того, что бы успеть вкатить второму кобелю. Майкл въехал кулаком по губам Арно. Дело сделано!
.[AVA]http://sf.uploads.ru/t/jrPYy.png[/AVA]

Отредактировано Kristiana Larno (2017-07-05 19:42:55)

Откуда он взялся в ней? Этот бунтарский дух... Совершенно не свойственный женщинам ее воспитания и культуры. Слишком много мужского? Того, что жило в ее брате? В ее отце? Упрямство? Себялюбие? Ничем не пробиваемое желание оставить последнее слово за собой! Именно оно толкнуло ее на дальнейшие действия. И не была она страстной фанаткой, не сходила с ума от этой музыки и тем более неизвестных ей мужчин. Не лепила из них идолов и не фантазировала на тему "а что, если бы..." Совсем нет. Но, этот поступок ее брата решил все сам за нее. И обратного пути уже не было!
даже, если это выходило, за рамки здравого смысла. Даже, не смотря на то, получи она все, прямо здесь и сейчас, Анис бы не знала, что с этим делать. Это точно соответствовало абсолютно женскому девизу "Я точно знаю, что я хочу. Но, абсолютно не представляю, что с этим делать".
Ну и плевать! Плевать на брата, которого вежливо попросили удалится. Она сделала вид, что его вообще не существует. А, его и не существует в ее жизни, после того, дня, когда она собрала свои скромные пожитки в три коробки, не взяв с собой ничего лишнего и удалилась из роскошной двух этажной квартире на Манхэтене. И ни разу не дала себе возможности пожалеть об этом. А значит и дальше не стоит жалеть! Что бы не делалось, все к лучшему!
- Если ты приблизишься ко мне еще раз на три метра, я напишу заявление в полицию, о том, что ты меня прислуживаешь!
Зашипела анис на Майкла, когда тот попытался прорваться к ней через ряды оцепившей его охраны. В один момент его оцепили и оттеснили куда то в глубь коридора, а их с Джинжер вежливо попросили на выход.
Вот значит как! Ну нет уж! Анис упрямо сцепила зубы, не желая сдаваться ни на минуту. Эта битва между братом и ей только начата. Первый раунд за ним. Он сорвал ей невинное развлечение, совершенно не запятнанное эротическими фантазиями фанатки. Раз так, значит надо все сделать на зло!
- Как ты думаешь, что будет дальше?
Сдвинув брови к центру поинтересовалась Анис у Джинжер. Ее распалившаяся подруга была готова рыдать, а на глаза наворачивались крупные слезы.
- А дальше мы проворонили все! Все, что можно!
Она закрыла раскрасневшийся лицо руками в истерическом припадке.
- Ну уж нет...
Процедила сквозь зубы Анис, ускоряя свой шаг к выходу.
- Идем.
И вцепившись в руку подруги потянула ее в странном направлении.
Да, это была совершенно женская попытка, ухватится за хвост ускользающей удаче! Но, попытаться стоило. И если это не
получится, то быть может, она предпримет что то другое. Но, сейчас это было похоже на крик утопающего. Нет, на детский и в то же время самый яростный протест. На ходу Анис вырвала из блокнота пару листов. На них были те самые рисунки карандашом, подготовленные ей к этому самому дню. Явно сделанные с любовью. Художник должен любить свою модель, которую он рисует, иначе, будь ты хоть сто раз талантлив, у тебя ничего не получится. Так же, на ходу что то написала, там, и засунула блокнот обратно в рюкзак.
Она совершенно правильно рассчитала, что сейчас, в сложившейся ситуации побитых музыкантов не поведут через центральный выход, а попытаются подогнать транспорт куда то к боковому выходу. И здесь она уже положилась на удачу.  Призрачный, радужный хвост птицы счастья коснулся ее раскрытой, потянутой ладони. Анис не стала сворачивать листы, так, что бы всем было видно, что на них изображено. Приятное, задумчивое, схваченное в момент вдохновения лицо Марселя. Без преукрас, как на афишах. Без неестественной, застывшей улыбки. И текст под ним был так же прост. Никаких сердечек, ни призывов провести с ним ночь и фанатичных воплей о том, как она его хочет.
"Всего один портрет в цвете..." И троеточие, как обещание. И номер ее телефона.
Наивно наедятся, что взошедшая звезда захочет позировать неизвестной девочке, чей брат только что подбил ему лицо. Звезда нет... а тот, кто был изображен на альбомном листе, наверно бы не упустил этого. На это она и рассчитывала. А еще на то, что любой мужчина, получивший оплеуху от другого мужчины с воплями"Не смей прикасатся к этой женщине!" , обязательно захочет это сделать. Хотя бы, на зло...
Анис кротко вложила пару листов секьюрити в руку и почтительно отошла от автобуса, но так, что бы сидящие в нем мужчины могли видеть ее.
- Что...что ты там написала...
Джинжир повисла на рукаве кожаной куртки Анис. Та, тряхнула огненной копной волос.
- Пригласила Марселя на свидание.
Нет, она не стала махать в след отъезжающему автобусу вслед и посылать воздушные поцелуи, визжать и обнажать грудь. Таких идиоток море. Даже если он не отреагирует никак, она не смешается с кучей девиц в единую массу, а останется белой вороной, смотрящей ему в след, без идиотских слез в глазах, а со спокойным и вдумчивым лицом. Наверное, от такого он уже отвык..[AVA]http://sf.uploads.ru/t/jrPYy.png[/AVA]

Отредактировано Kristiana Larno (2017-07-05 19:43:31)

В целом приключение можно было назвать офигительным! Пальцы Анис дрожали до самого дома. В автобусе она то хваталась за карандаш и блокнот и начинала что то отчаянно рисовать, то в раз зачирикивала это, нервно грызя деревянную вершину.
Проклятье! Если бы не Майкл! Хотя! Даже, то, что он учудил было таким будоражащим! Сногсшибательным! Запоминающимся! Это же надо было врезать известным музыкантам! Вот так! Запросто!
Анис взволнованно вздыхала, так что ее высокая и без того затянутая в корсет грудь вздымалась к самому подбородку.
Оказавшись дома, анис еще очень долго не могла угомонится и ее нервно вздрагивающие пальцы, то и дело хватались за карандаш, начинали то быстро чирикать, то выводить аккуратные линии, то снова срывались в бешеном танце и неслись, неслись черной грифельной линией по белым листам, оставляя на них отпечаток вдохновения в которое она погружалась с головой. В результате к утру на полу и диване оказалось около десятка дорисованных и не очень, уловивших самую суть то губ, то глаз, то разворот скулы незнакомца. Молодого мужчины, которого она даже не знала. Но с такой любовью выводила понравившиеся ей черты. Художник обязательно должен любить то, что он рисует. Наслаждаться процессом. почти физически ощущать близость. Вожделеть. Погружаться. Растворятся! И дело тут не в бессмысленном фанатизме, а в слиянии с тем, что пытаешься запечатлеть. Настоящим и живым оно получится лишь тогда, когда станет твоим продолжением и ты по настоящему это ощутишь. Творения великих живописцев и скульпторов оживали лишь потому что их творцы сливались со своими творениями. Любили, восхищались и растворялись. Иначе никак. Иначе перед глазами возникала лишь бледная копия того, что существовало на самом деле.

Ведь не случайно родился миф о Пигмалионе и Галатее.
Афродита покровительствовала всем, чья любовь была сильна и постоянна. И Боги Древней Греции любили тех, кто молился им неистово и жил во имя чего то одного. Не важно, что это было. Подвиги. Война или любовь.
Когда-то на Кипре жил удивительный Мастер — скульптор Пигмалион. Он лепил таких прекрасных женщин, что дух захватывало, глядя на них.  О таланте Пигмалиона знали далеко за пределами Кипра. От заказов не было у Мастера отбоя, и был он богат и жил в почете. Никто и не догадывался, как ненавидел женщин блистательный скульптор. Он считал их пустыми и болтливыми существами, и ему было всегда скучно с ними. Поэтому Пигмалион жил уединенно. Вот такая ирония судьбы. Зачастую именно так и бывает в подлунном мире.  Много красавиц мечтало о том, чтобы вступить с ним в брак, но никого не подпускал к себе Мастер, он и не собирался жениться. К тому же в Древней греции любовь к женщине не считалась сильно возвышенной, чего уж греха таить. Романтичным и героическим считалась дружба между воинами... Славные подвиги... Власть. Любовь же к женщине, было последним, что возвышало мужчин. Однажды Пигмалиону удалось вырезать из драгоценной слоновой кости статую молодой женщины удивительной красоты.  Когда он закончил работу и посмотрел на нее, то вздрогнул от неожиданности: она смотрела на него как живая. В ту ночь долго не мог заснуть Пигмалион, думая о жизни и своем одиночестве. А наутро, сев за работу, он поставил фигурку девушки рядом с собой и стал рассказывать ей о своей жизни. Может с ума начал сходить от одиночества, а может решил, что немая собеседница, то, что ему нужно.  Она молчала и, казалось, внимательно слушала. А Пигмалион вдруг почувствовал необыкновенное волнение: он захотел, чтобы девушка что-нибудь ответила. Но она молчала…. С каждым днем Пигмалион все больше рассказывал о себе хрупкой фигурке, глядящей на него внимательными глазами, и с каждым днем чувствовал, что в нем начинает расти тоска. Он хотел ее СЛЫШАТЬ, он хотел, чтобы она ему отвечала, а не молчала. И еще он почувствовал доселе незнакомое чувство, никогда раньше им не испытанное. Это была Любовь. "Оживи!"-шептал по ночам Пигмалион, -ответь мне что-нибудь!"  Но Галатея-такое имя он дал прелестной девушке из слоновой кости -молчала…
И на этом месте истории Анис начинала прыскать ядом, потому как, по ее мнению любил пигмалион то самое молчание и жаркие его стенания и были потому жаркими, что он знал, что Галатея никогда не заговорит. но, Боги решили посмеятся над ним. Ведь самым забавным является то, что можно смотреть и смеяться до коликов на человека, фантазии которого вдруг стали реальностью.  Во время праздника Афродиты, отмечавшегося всеми островитянами, Пигмалион в загородном святилище богини принес ей жертвы с мольбой:  — О, если бы у меня была жена, похожая на мое творение.
Много жарких молитв услышала богиня в свой день, но снизошла к одному Пигмалиону, ибо знала, что нет на всем Кипре человека, любившего так горячо и искренне, как Пигмалион. И трижды вспыхнул в алтаре жертвенный огонь в знак того, что Афродита услышала Пигмалиона и вняла его мольбе.  Пигмалеон бросился в мастерскую.  Первые лучи солнца упали на скульптуру девушки. И в ту же секунду глаза Галатеи потеплели, сердце ее забилось, -она ожила. Галатея смотрела на своего создателя с такой нежностью и с таким доверием, что он задохнулся от счастья и молча прижал ее к себе.  Весть о том, что силой любви оживлена кость и родился не слон, которому она принадлежала, а прекрасная дева, за короткое время облетела весь остров. Огромные толпы стекались к мастерской.  Счастливый Пигмалион вывел Галатею, и, увидев ее красоту, люди упали на колени и громогласно вознесли хвалу владычице Афродите, дарующей любовь всему, что живет, и могущей оживлять камень и кость во имя любви и для любви.  Пигмалион и Галатея жили долго и счастливо, и любили друг друга до самой смерти. Так оканчивается эта прекрасная легенда. Но, так ли оно было на самом деле?
Бесконечная иллюзия в поисках идеала. Создание телесного из бестелесной формы. Очеловечивание и наделение ее нужными тебе качествами... К настоящей любви не имеет никакого отношения...
Просто идеальная сказка о любви...

Отвратительно пискляво запиликал телефон. Головная боль отозвалась вплоть до самых легких. Нет, она не пила. Просто поздно уснула и спала так неудобно, залежав шею.
Анис не сразу поняла, что произошло. Точнее, не понимала до того момента, как голос в телефоне не замолчал. Марсель? Центральный парк? Что за шутка?
Анис сжав голову скатилась с дивана на пол, на котором белыми листами валялись наброски с которых смотрел на нее ее... забавно это звучало. Галатея. Пигмалионом была сейчас она. И ее творение только что с весьма ощутимым французским акцентом назначило ей свидание! Не соображая до конца, девушка принялась ползая на коленях по ковру, собирать изрисованные листы в стопку, а потом, слегка покачиваясь, словно пьяная, пошла на кухню, приготовить себе кофе. На часах было три дня.

Она приехала раньше. За пол часа и багровея под цвет небольшого короткого платица, спрятанного под ту же кожаную косуху, в которой была вчера, схоронилась за ближайшим деревом. Она прижалась к шершавому стволу спиной и долго и безрезультатно пыталась прийти в себя. Безрезультатно.  И что это за Пигмалион заикающийся такой? Который смотрит на свою Галатею и даже не понимает хочет ли он, что бы она заговорила или нет?
Вот, почему Боги любят посмеятся над людьми, выполняя их желания. На самом дела Анис понятия не имела, что должно происходить дальше и что она будет делать. И неожиданно осознав это, она рванула прочь из парка, со всех ног, не смотря на то, что на ней были аккуратные, хоть и не очень высокие каблуки! И какого черта она нарядилась так! для кого?! для Чего!?
Дух она перевела лишь только тогда. когда оказалась у дверей своей студии. Вот это да... три километра пробежала и не заметила... Какая уж тут любовь...[AVA]http://sf.uploads.ru/t/jrPYy.png[/AVA]

Отредактировано Kristiana Larno (2017-08-03 17:04:13)

Студия была пожалуй, ее самым любимым местом. Дворец Аполлона. Временами, Анис мечтала и фантазировала на эту тему. Что, под высокими арчатыми сводами студии и ее витражными окнами в стиле модерн обязательно должны обитать они. Музы. Иначе кто же еще нашептывает на ухо все эти образы и фантазии? Не дает спать по ночам? Тревожит сердце и душу?
В греческой мифологии, музы - это богини или божества, которые воплощают искусства и процесс создания. Освещают путь творцу и делают его жизнь беспокойной и одновременно наполненной смыслом.  Они были водными нимфами, связанными с потоками Геликона и Парис; от последнего их иногда называют Pierides. Система Олимпийских богов установила Аполлона как их лидера, Apollon Mousagetes. Мало того, что они используются на современном английском языке, чтобы обратиться к вдохновению.

Согласно Теогонии Гесиода (седьмое столетие до н. э.) , они - дочери Зевса, короля богов, и Мнемосины, богини памяти. 
Согласно некоторым источникам в более позднем втором столетии нашей эры их было всего лишь три оригинальных музы: Аида (Aoide) ("песня" или "голос"), Мелета (Melete) ("практика" или "случай") и Мнеме (Mneme) ("память"). Вместе, эти три формируют полную картину предварительных условий поэтического искусства в культовой практике. В Дельфи трем музам поклонялись также, но наряду с другими музами: Нете (Nete), Меси (Mesi), и Гипат (Hypate), которые являются названиями трех аккордов древнего музыкального инструмента, лиры.
Во время Ренессанса было принято каноническое название девяти муз, с их областями патронажа:   Каллиопа (муза эпической или героической поэзии). Клио (муза истории). Эрато (муза любви или эротической поэзии, лирики, и брачных песен). Эвтерпа (муза музыки и лирической поэзии). Мельпомена (муза трагедии). Полигимния (Polyhymnia) (муза священной песни, красноречия, лирического, напевая и риторики). Терпсихора (муза танца). Талия (муза комедии и буколической поэзии). Урания (муза астрономии). Это странно, но у живописи не было музы...Позднее под протекцию Клео была причислена эта часть искусства.
Греческий mousa - имя нарицательное, означая тип богини: это буквально означает "песню" или "стихотворение". И сейчас она, Анис струсила. И убежала от своей музы. А вообще была ли муза? Или это дурацкий розыгрыш? И так Анис мучилась бы до скончания века, если бы в кармане пальто не завибрировал и не запищал простенький телефон. Она вытащила его и раздраженно хотела послать Джени куда подальше, но там высвечивался ей незнакомый номер.
Любопытство перевесило раздражение и она ответила на звонок.
О Аполлон! Его голос она узнала бы из тысячи! Через плохую связь. Искажение не сильно крутого телефона! Спросоня. Да, как угодно! Этот французкий акцент. Особой растягивание гласных, гарцующее р. Когда он заговорил, она чуть не выронила трубку из рук! Ее Галатея заговорила с ней. Вот так банально, оказавшись в этом времени, с французским акцентом по телефону!
И как подобает настоящему Пигмалиону она заговорила с ним на его родном языке. С музой можно говорить только ее языком. Иначе в чем смысл? Как выказать ей свой восторг и почтение? Говорила она почти сносно, не заикаясь, словно сознание давно было готово к этому. Участливо подготовило фальшивую речь с извинениями о том, что она не смогла прийти в то самое место и будет ждать его у себя в студии. она здесь, не очень далеко. и если он пойдет по прямой, через парк, а потом всего один квартал, то он окажется совсем скоро рядом. Она будет ждать его. Очень. конечно же для того, что бы нарисовать его портрет. А для чего же еще?
Анис повесила трубку, находясь еще в каком то бреду. Эйфории? Катарсисе? Она не понимала, какими словами описать это состояние. В голове была сумятица и единственной здравой мыслью было повернуть вентиль на батареях, что бы включить отопление, что бы начать обогревать это большое помещение. Свет начинал сгущаться. Солнце катилось к горизонту. Необратимо. Анис поежилась, замерев у арчатого витражного окна. Что она ему скажет?  Что влюблена в его образ без памяти? Что сходит с ума от его голоса? От его игры на гитаре?  Девичий бред, обусловленный игрой разбушевавшихся гормонов.
Все должно быть не так. Это дворец аполлона, а она... она вырядилась, как шлюха... И Анис поспешила скорее переодется. снять с себя это короткое черное платье от Шанель, и красное пальто из кашемира, что бы не быть как все те... к которым он привык. девицам, желающим привлечь к себе его внимание. Заместо этого она одела фудболку с котиками и свой джинсовый комбинезон для работы. Было прохладно и поверх она завернулась в слегка растянутый кардиган темно серого цвета. Пигмалион не думал о том, что бы понравится своей Галатее. Внешняя оболочка ни что. все тайны сокрыты внутри. Анис завязала свои пышные волосы в хвост, а потом закрутила в кичку и заколола кисточкой.
Так то лучше.[AVA]http://sf.uploads.ru/t/jrPYy.png[/AVA]

Отредактировано Kristiana Larno (2017-12-18 15:48:33)