«…король Дарион обратился ко мне за союзом. Мотивы его мне неизвестны…»
Вот даже как? И, заключая этот союз, у Андреса и мысли о ловушке не закралось? Вдруг, не объяснив причин, король Дарион выполнял соглашение с Хельмом, дабы заверить запад в дружбе, а после оставить его один на один с Хельмом, когда Орллея будет сильнее всего ожидать союзника подле себя?
Окажись Генрих на месте кузена, постарался бы вызнать это наверняка, дабы не оказаться тем, кто выступил против Хельма, не имея за собой достаточной мощи, чтобы не проиграть бой в самом его начале. Риск – дело благородное, но если можно хоть сколько-нибудь его уменьшить, грех не воспользоваться этим «хоть сколько-нибудь».
Предположить, что Андрес этого не сделал, опрометчиво списав всё на образ Хельма-агрессора, который не постоит за тем, чтобы не поделиться дюжиной причин себя ненавидеть, значило бы недооценить кузена. Ошибка, которую Генрих ни никак не мог себе позволить.
«Неизвестны? Вот как? Ну что ж, мне ведь тоже «неизвестно» о переговорах с Фйелем…»
«Крайне интересно, что ты перечислил только два герцогства. Оговорился, или Хайбрэй уже и есть Хельм?»
- Что? – Сперва Генрих даже не понял, в чём именно его подозревают на сей раз, ну а после нахмурился. Чёрт, оговорки сейчас как нельзя более неуместны, но коль уж такое случилось – оправдываться бесполезно. Как и доказывать свою невиновность тем, где вины нет и в помине. - Ты прав, я оговорился.
Ну и что теперь? Презрительный взгляд? Многозначительная усмешка? Пространная фраза, призванная уколоть за «разумеется, оговорку»? Его кузен Андрес никогда бы себе такого не позволил, но оставался ли человек напротив Генриха его кузеном?.. Или независимой Орллее зазорно иметь связи с угнетающим её Хельмом? Если так, впору возненавидеть вот такую вот независимость.
«Не будь проблема пиратов актуальна, орллевинские солдаты участвовали бы в войне с северянами, а недостающие налоги восполнялись бы за счёт Орллеи. Нет?»
Вместо ответа Генрих лишь устало качнул головой.
- Возможно, но в таком случае война уже закончилась бы победой Хельма и налоги Орллеи сверх обычного не понадобились. - Помнится, кто-то из сторонников Чарльза заикнулся об этом на одном из череды советов. Мол, отчего бы не разобраться с Фйелем одним ударом, а после – другим – ударить уже по Тилю? Будь это так просто, пираты уже давно не были бы проблемой. Они что сорная трава – вырываешь один побег, а на завтра на его месте проклёвываются два, если не все три. Оставлять Орллею им на растерзание, означало бы вернуться на разграбленные земли, и лорд-канцлер, к чести Девантри, первым пресёк подобные озарения. - Правда, где гарантии, что вместо пиратов в твоей альтернативной истории у запада не было бы иных проблем?
«Элшир выбирает, а Орллея предаёт?»
Двойные стандарты обратились против Андреса? Что ж, бывает. С двойными стандартами всегда так.
- А ты хочешь наоборот? Элшир предаёт, Орллея выбирает? Прежде чем ответить, я хочу знать, что мы подразумеваем под «предательством»? Я – поход против своего сюзерена. Сюзерен графини Элшира, герцога Орллеи и герцога Хайбрэя – Его Величество Эдуард Найтон. Против кого пошёл ты? А против кого леди Вентури? И в продолжение этой увлекательней игры слов, давай вспомним, что ожидает предателей. Казнь, лишения или иные наказания, если предательство не успело ощетиниться последствиями. Скажи, что из этого я предлагаю тебе здесь и сейчас? Сколько голов я хочу срубить? Сколько земель отобрать? Скольких – поставить на колени? Если бы в списке появилось хоть одно имя – я бы пришёл к тебе с армией, а не с горсткой людей, и получил бы своё сталью… ну, или не получил – на всё воля Создателя. Вместо этого я говорю тебе: одумайся, не переступай черту, не становись предателем и не веди за собой людей. Хельм не признает независимую Орллею и рано или поздно это пойдёт в разрез с твоими планами. Что тогда, Андрес? Натравишь на меня своих союзников, в особенности – пиратов? Или сам придёшь в Хайбрэй с мечом? Не доводи до этого, брат, в последний раз прошу тебя. Орллея – не предатель. Пока ещё. Но пройдёт совсем немного времени, и даже я не остановлю эту лавину. Выстоит ли Орллея? Выстоит ли Хайбрэй? Гаскония? Ты так уж страстно жаждешь это проверить? Я не хочу верить, что тебе всё равно. Как и в то, что именно такой свободы ты и ищешь для своих земель.
«Я не слышал её голос? Я не услышал от неё  ни слова возражения до того, как встретил её здесь, сегодня. Графиня не обращалась ко мне ни разу…»
«Значит так-то твои лорды и леди доверяют тебе, кузен? О том, почему миледи отправилась не к тебе, а ко мне, нужно спросить себя самого».
Однако же привлекать к леди Вентури излишнее внимание Генриху претило. Андрес считает её изменницей? Что ж, пусть так. Зато сам Генрих и весь Хайбрэй вместе с ним станут думать иначе. Если мир будет заключён воссоединением Хельма, графине нечего будет поставить в вину. Если же нет… лорд-регент обещал орллевинской ласточке свою защиту, а значит, он сдержит своё слово.
«Кровь проливалось не нами, наша кровь проливалась…»
- Не вами, а кем? – В голосе Генриха вновь прорезалась сталь. Надоело ходить вокруг да около, приседая в реверансе недоговорок, словно пара кокетливых дам в новых платьях. «Карты на стол, кузен». - Мной? – Эту версию озвучила графиня ещё зимой, в Хайбрэе. Там же Генрих поклялся ей в своей непричастности. Отчего кузен не требует такой же клятвы? - Отчего же ты вообще взялся говорить с тем, кого считаешь убийцей своей жены и своего ребёнка? Ну же, чёрт бы тебя побрал, скажи мне это в лицо! Но прежде оглянись назад и спроси себя: мог ли я пасть так низко?..
«Человек он достойный и умеющий признавать свои ошибки…»
О, а вот брехливый барон пришёлся кстати! Впрочем, не он на сей раз вызвал гнев герцога Хайбрэй, который тот с трудом сдерживал, не позволяя выплеснуться наружу.
- Я собирался убить его куда за меньшее, чем то, за что ты «прощаешь» меня, так? Мне плевать на твою пропаганду, мне даже плевать на то, скольких своих сторонников ты убедил в этой гнусной лжи. Взгляни мне в глаза и назови убийцей своей жены. Если ты и впрямь уверен в своей правоте.
Ну а потом… одни лишь боги ведают, что будет потом.
Впрочем, месяцы регентства не прошли даром, и Генрих таки обуздал свою ярость, огнём прокатившуюся по телу и вспышкой растаявшую в глазах.
«Если мы и придём к соглашению, в нём должен быть отражен план по борьбе с пиратами».
- Что ж, он будет. Вот только я не адмирал, чтобы на равных обсуждать с тобой этот вопрос, не рискуя пообещать нечто, что Таас не сумеет исполнить. Полагаю, на сегодняшний день ты не знаком с состоянием флота, стоящего на якоре у берегов Гасконии. Ну а я… чёрт, да я вообще далёк от морского дела, поэтому прежде чем строить планы со мной, тебе придётся сделать из меня моряка. В одном лишь я уверен: если мы можем положить конец пиратству сейчас, мы сделаем это. Не опрометчиво, а обдуманно. Но, как ты и сам понимаешь, не поодиночке, а вместе.
«Элшир должен остаться частью Орллеи».
- Не я принимал это решение, кузен, не мне и отменять… Только графиня Элшира может дать тебе ответ. Позволишь нам переговорить наедине, прежде чем она это сделает?
К чести Андреса, он не стал требовать немедленного ответа, а ограничился согласным кивком.
Кивнув в свою очередь на сообщение о судьбе Грациани, не слишком занимавшей его мысли, Генрих стремительным шагом покинул шатёр.
Первым, что встретило его снаружи, был дождь, остудивший лицо. Захотелось помедлить, дабы зачерпнуть его в ладони и умыться, словно из родника. Смыть с себя гнев, смыть горечь, обрывки недосказанных фраз… Очистить не только тело, но и помыслы, а то и до богов докричаться. Подскажите, что ждёт нас дальше? Кто в своём праве, а кому следует отступить, дабы… Впрочем, боги редко отвечают людям. Считай – никогда. Ну а если Генрих и исключение, он всё равно мало что разбирает в робком шёпоте падающих капель.
- Леди Вентури, – вопреки указаниям, она всё ещё ожидала его неподалёку, гарцуя на своём жеребце. Кажется, коню дождь не нравился, ну а всадница его и не замечала.
Подав ей руку, Генрих помог графине спешиться. Ну а после так и замер, не выпуская её руки. Храбрая орллевинская ласточка… Как он должен сказать ей, как осмелиться предложить?.. Да и стоит ли? Она ведь поверила ему на исходе зимы, не слишком ли будет просить её вновь сделать это? И допустимо ли рисковать миледи ради хрупких ростков мира, что в любой момент могут быть втоптаны в грязь? Юркие ласточки – отважные птицы, однако на всякую отвагу может сыскаться свой коршун.
Но она продолжала ждать. Внимательный взгляд из-под глубоко надвинутого капюшона неотрывно следил за Генрихом, ничуть не прибавляя тому уверенности… Впрочем, к чему оттягивать неизбежное?
- Если Орллея остаётся в составе Хельма… Андрес требует, чтобы Элшир остался частью западного герцогства. Ну а Вы должны будете отправиться с ним в Авелли, в качестве графини Элшира, чтобы вместе с остальными лордами Орллеи услышать из уст герцога о соглашении между нами. Так он сказал. – В качестве графини? Пока да. Ну а потом? Что с нею будет потом? Молчание, вставшее между ними, нарушалось лишь шёпотом дождя, который Генрих перестал замечать сразу же, едва тонкая ладонь орллевинской ласточки оказалась в его руке. - Он гарантирует Вашу безопасность и готов доставить Вас в Хайбрэй, куда и сам прибудет после этой встречи. Но… не я приказывал Вам привести Элшир в Хайбрэй, миледи, и не мне приказать ему подчиниться. Там, в Хайбрэе, я пообещал Вам свою защиту, и это обещание не утратит силы, что бы Вы не решили сейчас. Я готов защищать Элшир даже ценой собственной жизни. Не ради земель, но ради Вас. Вы – единственная, кто не углядел во мне убийцу, единственная, у кого достало смелости пойти против самозваной орллевинской короны, единственная, чьё мнение здесь и сейчас имеет для меня силу. Скажите же, каков будет Ваш выбор теперь, миледи? Каким бы он не был, клянусь, что приму его без возражений. Ну а Вы всегда сможете опереться на мою руку…
«…и станете желанной гостьей на моих землях».

Слова Беатриче всё ещё звучали в ушах, когда лошади – её и сопровождающих – скрылись за линией горизонта, размытого дождём до зыбкой, прерывистой линии.
«…я не смогу себе простить…»
Всё верно, не сможет. Беря на себя ответственность за чужую жизнь – одну или тысячи, не суть – будь готов, что не сможешь сложить её, пока твоё собственное сердце не перестанет биться. Люди доверяют друг другу по разным причинам: у кого-то не оказывается иного выбора, кто-то следует по пути своих отцов, кто-то оговаривает цену и границы, за которыми вера перестаёт существовать. Ну а кто-то – без оглядки на будущее, которое может оказаться вовсе не тем, что она или он себе представляли.
«…я не смогу себе простить…»
Разве можно быть уверенным в глубине этих слов? Вдруг завтра израненное сердце отыщет лазейку, позволит уговорить: у меня не было выбора, у меня просто не было другого выбора. Ну или же был, вот только эта дорога вела в пропасть. Пропасть – это падение. Или полёт? Короткий, дерзкий, обречённый, но всё же выбор.
«…я не смогу себе простить…»
Так вот и он не сможет. Возложив храбрую орллевинскую ласточку на алтарь единого Хельма, Генрих может одержать победу. Бескровную, как он того и хотел! Без проигравших, как и было задумано!.. Без проигравших? А вот это вряд ли. Проигравшие будут, они уже есть. И первым в списке имя Генриха Найтона. Позволяя леди Вентури принести себя в жертву, лорд-регент предавал всё, во что он когда-либо верил. Она поверила ему, пошла за ним и теперь, даже если земля и небо восстанут против него, Генрих должен её защитить. Андрес готов гарантировать безопасность графини? Возможно, он и впрямь готов, вот только это теперь не его долг. Плевать, кому там достанется (да что там, уже достался) Элшир, главное – кому принадлежит доверие храброй орллевинской ласточки с глубокими глазами, первой среди всех птиц…
…Вернувшись в шатёр, Генрих на мгновение прикрыл глаза, привыкая к полумраку, царившему под его сводами. Вода намочила его волосы, забралась за воротник и, отбросив в сторону перчатки, Генрих с наслаждением отёр лицо. Боги не отвечают людям? Всё так. Другие люди делают это за них.
- Благодарю за то, что согласился подождать, – внезапно улыбка Генриха сделалась прежней. Как будто бы не было этих напряжённых месяцев, собранных в годы, войны и баррикады крепче каменных стен. Был только он сам и его кузен – ближе, чем брат – Андрес Найтон. Тот, к которому младший принц без колебания повернулся бы спиной. - Надеюсь, я не слишком злоупотребил этим временем? – Пожалуй, имей Генрих возможность видеть себя со стороны, подивился бы – куда ушла напряжённая складка со лба, и почему глаза больше не отдают сталью, ставшей его спутником с первого дня регентства? Возможно, напряжение прожитых месяцев смыл дождь, что властвовал по ту сторону плотной ткани. Возможно, это сделало принятое им решение. То самое, которое, как ни странно, помогла принять именно Беатриче. - Что ж, самое время продолжить. Её Сиятельство покинула нас, испросив позволения не дожидаться вечера под проливным дождём. Но это и не важно, потому как я сомневаюсь, что ты хотел бы отбыть в Авелли прямо сейчас. – Где-то вдалеке раздался раскат грома, расколов речь Генриха пополам. Впрочем, не важно, уже ничто не заставит его свернуть с выбранного пути. - Она согласна, Андрес. В случае, если Орллея останется западным герцогством Хельма, и угроза гражданской войны пройдёт стороной, Элшир остаётся частью Орллеи. Поскольку в этом случае ограничения на границах будут сняты, леди Вентури ничего не потеряет – её люди продолжат вести свои дела с Фйелем, Хайбрэем и Гасконией, как и вся остальная Орллея. Вот только в Авелли с тобой поедет не Беатриче. Она всего лишь женщина. Одинокая, напуганная женщина, увидевшая слишком много крови там, где её не должно было быть. Полагаю, миледи и впрямь следовало спросить тебя, сколько правды в долетевших до неё слухах, однако же она выбрала меня… и я не мог не воспользоваться этим шансом. – Не смотря на чудовищную несправедливость, слова не застряли в горле, не выплеснулись кровью и не обратились вороньим карканьем. - Беатриче не поедет с тобой в Авелли – она принесёт присягу на своей земле в присутствии своих вассалов. С тобой поеду я. Полагаю, я должен быть подле тебя, когда ты объявишь своим лордам о принятом тебе решении. Они не должны увидеть поражение, они должны увидеть победу. Во имя будущего единого Хельма, которое Орллея, Гаскония и Хайбрэй будут строить вместе. Это решение мы принимаем вместе, а значит, и отвечать за него будем вместе. – Улыбнувшись, Генрих сделал несколько шагов вперёд, чтобы первым протянуть брату руку.
В конце концов, указывая Андресу на Хайбрэй и предлагая ему должность лорда-канцлера, Генрих готов был встать рядом с кузеном у подножия трона, дабы ни у кого из соратников с обеих сторон не возникло и мысли – герцог Орллеи не пленник и не заложник. Он союзник. И лидер. Так же как и герцог Хайбрэй. И, разумеется, герцог Гасконии.
Предлагая себя в качестве замены, лорд-регент ни словом не упомянул о безопасности. Не сегодня, так завтра ему в любом случае будет нужно посетить Авелли, а, делая это под защитой большого отряда, недолго оскорбить гордый запад недоверием. Уж лучше так – бок о бок с Андресом. Ну а там… будь, что будет.
- Итак, когда выезжаем? Сегодня я бы предпочёл выспаться на мягкой перине в доме леди Вентури, если не возражаешь. И отправить весть в Хайбрэй, конечно же, дабы не произошло недоразумения.