О, милосердный Иоанн! Прости нам наши прегрешения, избавь нас от огня адского и приведи на небо все души, особенно те, кто больше всего нуждается в Твоём милосердии. Аминь.

В ночных сумерках город выглядит гораздо мрачнее, и даже лунный свет не мог хоть немного развеять темноту. Лишь факелы, расставленные по бокам площади, создавали иллюзию света. Алеандер стоял перед окном в коридоре, заложив руки за спину и ожидал, когда его позовут в приемную. Его внешний вид был как всегда безупречен, но заместо обычной ученической сутаны на нем красовалось алое кардинальское облачение. Сегодня был первый день после принятия сана и вчерашнего выстрига тонзуры на его макушке. Пусть маленькой, но такой важной. По ощущениям это больше похоже, как-будто у тебя недавно просто вырвали клок волос. На кардинальской голове выстриженного кружка совсем не заметно, особенно у такого как Алеандер, если на его макушке квадратная шапочка. Его темные волосы густые и кудрявились с самого рождения и даже без головного убора, ничего не видно. Зачем его позвал дядя? Неужели ему хочется выпить в компании родственника? Бредовая идея, но имеет место быть. Когда наконец можно было войти в помещение, молодой человек понял, что дядя там не один. Неудивительно, если подумать о времени суток - вечере. Но дама уже собралась уходить, хоть обронила, улыбнувшись понтифику
- А твой племянник симпатичный. Хочешь к нам присоединится?
- Меня это не интересует. - отозвался холодно Алеандер, ненароком отвернувшись. Ему не хотелось высказать даже мимикой истинное отношение к происходящему. Он знал, что происходит между мужчиной и женщиной, но никогда еще не думал об этом всерьез. На самом деле отвратительно. Посетительница приемной, поправив лямку платья, отправилась на выход, специально пройдя так, чтобы достигнуть намеченной цели. Плечи Алеандера затряслись от волнения и он, словно дикое животное с ужасом прижался спиной к косяку двери, ударившись об него так, словно проходящая мимо могла обжечь нарочным прикосновением. Вскоре в комнате остались только двое и последовал важный разговор.
- Ваш недавний декрет об увеличении налога на церковную землю, вызвал неоднозначную реакцию, Ваше Святейшество. Вы требуете от кардиналов вносить в папскую казну часть доходов. Не думаю, что они будут рады этому. – отвернувшись и поглядев в окно обронил Алеандер
- Это заставит кардиналов роптать против вас, Ваше Святейшество. Никто не знает, что произойдет дальше. Мне кажется, вам стоит избрать другую тактику и провести более сдержанную политику, сократив расходы.
Кардинал не имел право заставлять наместника бога на земле делать так, как ему хочется. Эти слова "мне кажется, вам стоит" были скорее намеками, чем приказами к действию. Аккуратно, боясь сделать неверный шаг и вызвать приступ агрессии у дяди, Алеандер достаточно смело пытался указать ему на ошибки. Он сам знал, что бывает с теми, кто переступал через папское слово. Еще свяжи в памяти страшные воспоминания. Тогда молодому человеку поручили должность легата в Орллею, где объявился некий реформатор со своими новыми правилами и тезисами. Его должны были осудить и отдать в руки инквизиции, но некий местный герцог защитил богослова и Алеандер вернулся ни с чем. Это не понравилось его дяде и он приказал выжечь на бедре племянника клеймом петерианский крест. Увлечение оргиями, охотой, повлиляло на понтифика должным образом. С годами, из пыщащего здоровьем человека он превратился в жалкое подобие. Алеандер помнит своего дядю еще стройным, высоким красавцем, но сейчас перед ним стоял человек с полысевшей головой, на которой остались лишь редкие, жиденькие пряди и огромными кругами под глазами. И понтифик и его племянник оба знали, что первому осталось жить совсем не долго. Врачи не давали утешительных прогнозов на счет здоровья Папы Рейнского. Часами ранее кардиналу предложили поужинать, но он, несмотря на пустой желудок предпочел отказаться. Составлять компанию дяде, у кардинала как-то не было желания. Этот человек вызывал в нем двоякие чувства: чувство родственной любви и отвращения, смешанного с липким страхом. Алеандер ловил себя на мысли, что не хочет чтобы Лев X умер, но одновременно желает ему лютой смерти. Собственные чувства разрывали молодого человека изнутри. Ведь раньше дядя был другим. Но последние лет пять он словно обезумел.
- Мы сами это решим. У нас есть рычаги заткнуть эти кардинальские глотки. А тебе мы поручаем разобраться с проповедником, появившемся в Рейнисе несколько дней назад. Этот человек распространил карикатуры на папскую власть и церковь. Еще немного и народ будет прислушиваться к его словам так же тщательно как к нашим.
Сказанное мгновенно взбудоражило де Анжа. Его бросило в холодный пот и сразу же в жар. Только один человек мог позволить рисовать себе на церковную власть скрабезную правду. Снова. Это похоже на повторение прошедшего. Если на этот раз Алеандер не справится, неизвестно что с ним сделают. Но у кардинала есть шанс поймать этого проходимца. Этого зазнавшегося монашка и прихлопнуть, как надоевшую мошку.
- Уйми его, Алеандер! -- резкий голос понтифика заставил молодого человека вздрогнуть. Он запоздало кивнул и понял, что обычных средств будет мало. С этим придется обратиться к нужным людям. В глубине души кардинал понимал, что с этим деликатным делом понтифик может обратиться только к нему. Любые действия связанные с насилием невозможно вынести на кардинальское заседание без осуждений со стороны. Пусть лучше никто не знает, каким образом Рейнис избавился от очередного сумасшедшего. Если не разобраться с этим сейчас, в дальнейшем первым по полной получит снова именно Алеандер. Он не спеша подошел к столу, где лежали карикатуры и через какое-то время придвинул их к себе, не сдержав усмешки. На рисунке дядя изображался в окружении его излюбленных шлюх, шутов и кардиналов, вцепившегося ему в облачение руками. Рядом с ними стояло распятие со святым Иоанном на нем, а из его раны на животе сыпались золотые монеты, прямо в протянутые ладони Лева X. "Он был распят для нас" значилась внизу ровной надписью. С чем-то де Анжу и мог согласится. Он несколько раз слышал речи проповедника и они его пугали, не потому что были настолько праведными, а потому что могли посеять в церкви смуту и расколоть ее на двое. Опухоль нужно уничтожить, пока она не захватила все важные органы и не привела к смерти. 
- Считайте что его уже нет, Ваше Святейшество.
Гордо вздернув свой хищный профиль молодой человек в красной кардинальской мантии мягко скользнул в темноту коридора, оставив понтифика в одиночестве.