- А я тебе говорю – дурной это знак.
- Знак? Да просто звезда упала. Таких знаков в безоблачные ночи по дюжине случается, и что с того?
- Звезда? Э нет! Звёзды – они махонькие, а эта половину неба собой закрыла.
- Хорош врать! Половину неба она закрыла! Чутка поярче обычного, только и всего.
- Ты глаза-то разувай иногда! «Чутка»! Ха, да от этого «чутка» стало светло, как днём!
- И ничего не стало. Мы с Брэном заступили на дежурство после тебя и Ника. Ночь, как ночь, такая же тёмная, как и все остальные.
- Ну… так оно ненадолго.
- Что «ненадолго»?
- Светло стало.
- Да хорош уже. Звезда и звезда.
- А я говорю – знак.
Споры гвардейцев не утихали с самого утра, успев стать для Генриха Найтона таким же привычным фоном, как и звуки леса, который его отряд проезжал в настоящее время. Причиной всеобщего оживления стала комета, расчертившая нынешнюю ночь на «такая, как все» и «вдруг, это что-то да значит». Даже герцог Хайбрэй поначалу включился в обсуждение, однако быстро потерял к нему интерес, хоть сторонники «знака» возражали ему с тем же пылом, что и всем прочим «неверующим». Комета и комета – что тут особенного?
Особенное поджидало их впереди. Вернее, особенным оно было для всего Хельма, но уж никак не для Генриха. Особа, которую Его Светлость должен был встретить на границе с Орллеей, определённо вызывала его любопытство, но уж никак не более того. Даже положенного трепета перед будущей королевой Хельма Генрих самым возмутительнейшим образом не испытывал. Вероятно потому, что и сам был… нет, не королевой, конечно же, а принцем. Младшим братом будущего короля. Того самого, что ожидает свою будущую королеву в столице. Занимаясь подготовкой к свадьбе и с нетерпением ожидая встречи с избранницей? Глупости. Просто занимаясь своими делами, а то и коротая время с нынешней фавориткой.
Разумеется, всего этого леди Лотте Уорвик знать не следует. Наследнице орллевинского графа вообще следует знать лишь то, что положено леди: как быть привлекательной и как быть приветливой, большего от девушки-куклы не требуется. А в том, что леди Лотта была посредственной глупышкой, которой посчастливилось родиться в семье влиятельного и до неприличия богатого лорда, сомневаться, увы, почти не приходилось. Во всяком случае, фрейлины матушки, прибывшие ко двору с западных земель, отзывались о девице именно так. Простодушная, наивная, неуклюжая… однако с огромным приданным, которое весьма кстати придётся для королевской казны, изрядно обмельчавшей после последней неудачной кампании против Тиля.
Признаться, Генрих с куда большей охотой разминулся бы с Её Будущим Величеством и отправился в Морбершир, дабы принять участие в подготовке новой компании, однако приказ отца исключал любые лазейки, предписывая герцогу Хайбрэй встретить и препроводить в столицу невесту крон-принца Чарльза. Не то, чтобы эти края можно было назвать неспокойными, но почётный караул, возглавляемый герцогом, меньшее, чем корона могла выказать признательность Его Сиятельству за это приданное… вернее, за этот союз… то есть, за его старшую дочь семнадцати лет отроду.
Отряд, насчитывающий два десятка человек, выехал из столицы три дня тому назад, значит до встречи с леди Уорвик и её свитой оставалось всего ничего. Быть может, уже к вечеру впереди покажутся её знамёна?.. Граф Уорвик с супругой, сыном и младшими дочерьми собирались прибыть в Хайбрэй накануне свадьбы. Кажется, виконту вновь нездоровилось. Да будет Создатель милосерден к этому ребёнку, однако в случае, если он решит прибрать его к себе, земли Его Сиятельство можно будет считать собственностью Чарльза. Интересно, а это что такое? Знак или обычный для людей их круга порядок вещей?
- Что думаешь, Ленс? – С усмешкой обратился принц к лейтенанту, едущему по правую руку от него.
- О чём именно? – «Высочество» и «Светлость» остались в столице. Хайбрэй покинули скорее приятели, чем принц и его гвардеец.
- О комете. Знак это или что?
- Ну, разумеется, знак, – недовольно буркнул лейтенант, но не успел Генрих как следует удивиться – здравомыслия Ленса хватило бы на всю его десятку – как тот заговорил вновь, - знак того, что следует проверять караульных почаще. Уж больно много времени они уделяют звёздам, лучше бы округу так… чёрт!
Выругавшись сквозь зубы, Ленс пришпорил коня, однако Генрих уже и сам увидел, что привлекло внимание лейтенанта. Лес, который наискосок пересекала дорога, окончился, открывая их взорам равнину. И знамя Уорвиков, которое Генрих ожидал увидеть лишь к вечеру. Штандарт развевался по ветру, отгоняя птиц от худощавого юноши с перекошенным лицом. Юноша лежал на земле, запрокинув голову к небу, а древко со знаменем пронзило ему живот, развороченный, чтобы ловчее воткнуть штандарт в землю. Словно в насмешку то ли над Уорвиками, то ли над Найтонами. Впрочем, Уорвиков тут не осталось. Живых Уорвиков. Мёртвых было в избытке. Даже лошадей нападавшие не забрали, дабы как можно больше крови разлилось вокруг.
- К оружию, – коротко бросил Генрих, однако нужды в этом не было – его люди и сами обнажили мечи, а после короткой команды Ленса рассредоточились по округе.
Несколько человек отправились проверить, нет ли среди мертвецов раненных, но даже с того места, откуда за ними наблюдал Генрих, подобное казалось величайшим чудом из всех, когда либо виденных континентом.
Чуда не случилось. Гвардейцев и слуг именно убивали, а не перебили ради добычи, без спешки перерезая горло раненным и настигая тех, кто пытался убежать. К примеру, юношу, пригвождённого к земле знаменем с гербом Уорвиков. Карета леди Лотты опрокинулась на бок, и теперь на одном из колёс важно сидела крупная ворона, оглядывая побоище, словно королева – народ, собравшийся на главной площади в день торжества. Королева?..
Спешившись и передав поводья одному из гвардейцев, Генрих медленно двинулся в самую гущу отшумевшей битвы. Когда это произошло? Вероятно, сегодняшним утром, пока он и его люди обсуждали комету… Проклятие!
Выругавшись сквозь зубы, Генрих поднял с земли подвернувшийся под ногу камень, и запустил им в наглую птицу. Почти попал, вот только это дьявольское отродье лишь перебралось на другое колесо, возмущённо крича и хлопая крыльями. Где же ты, девушка-кукла? Повезло ли тебе получить быструю смерть или же над тобой сперва надругались, как над этой несчастной с лицом, укрытым ветром собственными тёмно-рыжими волосами?
Внезапно внимание Генриха привлекло какое-то движение, краем глаза уловленное им у самой кромки леса. Гвардейцы рассредоточились вокруг, трое осталось стеречь лесную дорогу, по которой прибыли они сами, и никто не обращал внимания на бурелом, которым была «украшена» опушка. Отряд, учинивший эту бойню, наверняка конный, а раз лошадь там совершенно точно не пройдёт, значит ни к чему и рассеивать внимание… чем наверняка и воспользовалась одинокая фигура, удирающая в лес.
- Стой! – Окрик Генриха переполошил птиц, деловито расхаживающих по трупам. Даже его «новая знакомая» оставила в покое чужую карету. Зато девушка (в длинных волосах как раз запутался ветер) припустила вперёд, что есть мочи. Недолго думая, принц кинулся за ней. - Останьтесь здесь, – рявкнул он на ходу, когда ближайшие к нему гвардейцы вознамерились спешиться и присоединиться к погоне. Безумная надежда возобладала над здравым смыслом и Генриху даже не пришло в голову, что рыжеволосая может оказаться приманкой, а сам он – угодить в ловушку. Рыжеволо… да какая разница? О цвете её волос можно будет подумать и после.
Нагнать беглянку оказалось не сложно. Несмотря на фору, выбирала маршрут девушка на удивление бестолково, словно бы намеренно отдавая предпочтение тому, где низкие ветки и канавы задержат её сильнее.
- Стой! Погоди! Я не причиню тебе зла! – Кричал принц, машинально огибая полюбившиеся ей препятствия, однако девушка и не думала останавливаться. Можно, конечно, сделать стремительный рывок и ухватить её за рукав, однако как потом доказать, что он и впрямь ей зла не желает?
Сомнения разрешила коряга, подвернувшаяся под ногу беглянке. Миг, и рыжеволосая с криком полетела в ближайший овраг, а не успевший затормозить принц… в общем-то тоже.
- Успокойся! – Первым делом воскликнул он, вскакивая на ноги и сплёвывая попавшую в рот траву. - Я не сделаю тебе ничего дурного, клянусь! Моё имя Генрих, я не имею никакого отношения к тому, что ты видела на опушке. – Судя по загнанному взгляду девушки, она вряд ли слышала его слова, а если и слышала, то не понимала. Медленно подняв руки ладонями вверх, Генрих сделал небольшой шаг в её направлении. - Не бойся меня, слышишь? Я тебя не обижу. – Ещё один шаг, чуть шире предыдущего. - Как твоё имя? Ты служила леди Лотте? – Наряд незнакомки не походил на платье госпожи чуть менее, чем полностью. Строго говоря, он вообще ни на что не походил – платье слишком коротко (или оборвано?), накидка… эээ… чем-то она походила на халат, вот только кому в голову придёт шить его из ткани, жёсткой даже на вид? Однако вовсе не наряд незнакомки занимал сейчас мысли герцога Хайбрэй. Очевидно, что перед ним не королевская невеста. Но, может, она хотя бы видела, что с нею произошло? Ведь если удалось сбежать служанке, могло получиться и у госпожи.
Должно было получиться. Иначе в Хайбрэй Генриху Найтону лучше и не возвращаться…

Его замысел удался – девушка не ринулась наутёк, кажется, поверив в то, что опасаться ей нечего. Ладони, которыми незнакомка порывисто сжала руки Генриха, показались ему ледяными. Неудивительно, если бойня произошла на её глазах. Несчастная и так держится молодцом – не плачет, пусть бы и дрожит, словно осенний лист, несмотря на жаркий летний день. Кольчуга, которую принца за каким-то чёртом угораздило натянуть утром, обманувшись лесной прохладой, ощутимо припекала и давала повод усомниться в его умственных способностях, что злило Генриха куда сильнее, чем девицы, за которыми приходится гоняться по оврагам. Тем более, если девицы эти не…
Чёрт, кажется, он накликал. Всего пару ударов сердца спустя рыжеволосая выпустила его ладони и залилась слезами. Хорошо, хоть имя своё успела назвать – Лотти – а то ведь даже утешать её… Стоп. Как она сказала её имя?!
Лотти. Домашнее сокращение имени Лотта. Лотта Уорвик. Кажется, боги решили смилостивиться хотя бы над Генрихом, раз уж их милости столь очевидно не хватило отряду сопровождения королевской невесты.
Пока Его Высочество изображал из себя истукана, складывая в уме два и два, из голубых глаз леди Уорвик продолжали катиться слёзы, а с губ слетать сбивчивые объяснения. Ну, как объяснения… Разумеется, бедняжка не понимала, что стряслось с её людьми и по какой причине. Впрочем, о причине она вряд ли задумывалась, просто искала защиты и утешения.
- Прошу простить меня, леди Уорвик, – склонив голову в подобающем поклоне, Генрих поспешил подхватить рыжеволосую, которая умудрилась подвернуть ногу и теперь с трудом стояла, забавно подобрав её под себя. - Я помыслить не мог, что Вы уцелели. И хвала богам, что я ошибался! Моё имя Генрих Найтон, я должен был встретить ваш кортеж и сопроводить в столицу… – на этом месте принц смущённо умолк, задним числом сообразив, что только что невольно напомнил миледи о нападении. И хоть вины Генриха в этом не было – он и в самом деле прибыл даже немного раньше намеченного – он уже ощущал муки совести, назойливыми осами жалящие его даже сквозь неуместную кольчугу. Поторопись они, и ничего этого бы не случилось. Нет, Генрих Найтон вовсе не полагал себя бессмертным или непобедимым, но какой величины должен быть отряд нападавших, чтобы орллевинцы не сумели отбиться от него вместе с двумя десятками хорошо обученных солдат из личной гвардии короля? Жаль, у Лотты не спросишь. Хорошо уже, что она собственное имя не позабыла с перепугу.
К слову о Лотте. Аккуратно высвободив запястья из рук девушки, хоть она и вцепилась в него недюжинной силой, Генрих без колебаний подхватил её на руки. К чёрту приличия – миледи вот-вот упадёт без чувств от слабости, слёз и страха. Тем более, его леди Уорвик следует опасаться в самую последнюю очередь – честь любого из Найтонов ставилась остальными членами его семьи во главу угла. Весь Хельм знал об этом. «Честь, а не почести».
- Вам нечего бояться, миледи, поверьте. Мне очень жаль, что я и мои люди не успели придти на помощь Вашему отряду, однако клянусь в том, что Вас я буду защищать даже ценой собственной жизни. Худшее позади, доверьтесь мне.
Хвала богам, вырываться она не стала, и даже слёзы как будто бы кончились. Ну вот и славно. К счастью, склон оврага оказался пологим и Генрих без труда взобрался наверх, даже не сварившись заживо в этой треклятой кольчуге.
Когда Его Высочество выбрался на опушку со своей драгоценной ношей, Ленс и четверо гвардейцев уже ждали его там, уставившись на Генриха, словно на восставшего мертвеца – ещё немного, и пять пар глаз просто-напросто повылазят из орбит. Смутившись, капитан поспешно отвёл взгляд, а вот гвардейцы продолжали пялится, один даже рот приоткрыл… И только тут до герцога Хайбрэй наконец дошло, что глядят-то не на него. Халат (или как там назвать это её одеяние?) леди Лотты распахнулся, являя на общее обозрение стройные лодыжки, икры и даже колени, отчего смутился уже сам Генрих. Нет, женских ножек он повидал достаточно, но столь тесного знакомства с невестой брата не предполагал чуть менее, чем полностью. Даже когда бывал очень зол на Чарльза. И когда очень-очень зол – тоже.
К счастью, солдатам хватило ледяного взгляда, которым Генрих успел одарить каждого по очереди. Разом вспомнив о каких-то важных обязанностях, гвардейцы спешно покинули пост (захватив с собой и ротозея, дабы Его Высочеству не пришлось повышать голос), а принц обернулся к Ленсу.
- Леди Уорвик подвернула ногу, – сообщил он самым бесстрастным тоном, на какой только был способен. - Мне нужны бинты, чтобы перевязать её лодыжку.
- Лодыжку… бинты… леди Уор… – на лице капитана, пошедшем красными пятнами, отразилось осознание. А вслед за ним и облегчение. Наверное, Генрих и сам выглядел так же, когда беглянка назвала ему своё имя. - Простите мою дерзость, миледи, и Вы, Ваше Высочество, я немедленно принесу…
Не договорив, Ленс метнулся к лошади, на ходу рявкнув на подвернувшегося под руку гвардейца, а Генрих аккуратно усадил будущую королеву на поваленное дерево, мельком порадовавшись тому, что поле брани осталось у неё за спиной. Для того, чтобы увидеть своих мертвецов, леди Уорвик требовалось бы обернуться, что она вряд ли сделает по доброй воле.
- Всё хорошо, миледи, я сейчас вернусь, – ободряюще улыбнулся ей Генрих, прежде чем сделать несколько шагов в направлении спешащего к нему Ленса. Принимая из его рук седельную сумку со всем необходимым, принц бросил короткий взгляд на поле брани. - До заката ещё далеко. Воспользуемся этим временем, чтобы похоронить павших. Присмотрись к стрелам, к оружию, которое может не принадлежать орллевинцам, словом, ко всему, что может указать нам на убийц. Я хочу знать, с кем расквитаться.
- Я понял. А как быть с миледи?
- О миледи я позабочусь. До наступления темноты нам нужно будет углубиться в лес – не хочу ночевать там, где мы будем, как на ладони. Постарайся распределить людей так, чтобы сегодняшний дозор можно было удвоить.
Коротко кивнув, капитан поспешил к своим людям, ну а Его Высочество – к своей подопечной. Опустившись перед ней на колени, Генрих аккуратно снял с ноги туфельку и занялся повязкой. Тот, кто считает себя воином, обязан знать азы врачевания, чтобы позаботиться о пострадавших в бою товарищей до тех пор, пока ими не займётся настоящий лекарь.
- Так не больно? – Спросил он, встречаясь с рыжеволосой глазами. На неискушённый в женских истериках взгляд Генриха Найтона королевская невеста уже совсем успокоилась и начала приходить в себя. Но убедиться не мешает, верно ведь? - Вы очень храбрая, леди Уорвик, – ложь, призванная исключительно для того, чтобы ободрить орллевинку, вышла у него вполне убедительно, - и посреди этого кошмара сделали то, что следовало – ускользнули от нападавших. Жаль Ваших людей, но Вы ведь понимаете, что ничем не смогли бы помочь им, так? – Лучше сразу расставить все точки над «i», пока миледи не начала предаваться самобичеванию. Безусловно, все эти люди погибли, потому что нападавшим нужна была она, леди Уорвик, но завить об этом напрямую будет ещё большей глупостью, чем напялить кольчугу в жаркий летний день…

Не смотря на то, что миледи успокоилась, память не спешила к ней возвращаться. Быть может, из-за всего пережитого бедняжка тронулась умом? Генриху уже доводилось видеть подобное, когда во время какого-то мероприятия сразу трое малолетних детей баронессы, чьё имя не сохранила его память, утонули в Илайне. Кто-то не доглядел, и малышей, чьё любопытство всегда превышает осторожность, хватились, когда было уже поздно. На берег вынесли тела мёртвых детей, а их мать… неприглядное было зрелище. Пожалуй, не всякому врагу пожелаешь оказаться на месте той несчастной.
Леди Уорвик во врагах Генриха Найтона определённо не числилась. К счастью, и на умалишённую она не походила. Просто на испуганную и растерянную девочку, которая изо всех сил старалась удержать в пальцах расползающуюся ткань её прошлого и будущего...
…Но это как же нужно испугаться, чтобы забыть о собственной свадьбе, ради которой и была предпринята эта поездка?! Да ещё ни с кем-нибудь, а с крон-принцем Хельма! Пожалуй, не будь она напугана столь сильно, чтобы удирать от него по лесу, рискуя свернуть себе шею, Генрих заподозрил бы рыжеволосую в притворстве.
Заподозрил? Хм, а что, если так оно и есть? Вот только подозревал не он, подозревали его. Говорят же – у страха глаза велики. Что, если миледи не доверяет им, подозревая в сговоре с теми, кто напал на её людей? В конце концов, они не были знакомы лично, значит, принцем мог назваться любой… как и леди Уорвик. На стороне рыжеволосой было лишь её имя, которое она назвала, пребывая в состоянии, граничащем с паникой. Ну а паника – не то озеро, в котором лжец черпает себе вдохновение. Нет, попытаться он может, однако лишь самые искушённые лжецы умудрялись не захлебнуться водой, так и норовящей обжечь их лёгкие.
Чёрт, если дальше будет продолжаться в том же духе, Генрих окончательно запутается ещё до наступления темноты! Вероятность ошибки, безусловно, существовала, но коль скоро выявить её собственными силами не представлялось возможным, лучшим выходом будет доставить ту, которая назвалась Лоттой, в столицу, где фрейлины матушки, водившие знакомство с Уорвиками, либо подтвердят её подлинность, либо выведут лгунью на чистую воду. Ну а чтобы девица по дороге не попыталась сбежать (да вот хотя бы из-за угрозы разоблачения), она должна доверять Генриху. Посему в сторону собственные подозрения, хватит с них и тех, что могла скрывать за своими вопросами леди Уорвик, экзаменуя принца по фактам, которых он просто не мог не знать, а она… забыть?
- Не к королю, миледи, – как можно мягче улыбнулся герцог Хайбрэй, заканчивая с перевязкой и вертя в руках туфельку. - К принцу, моему брату. – Туфелька была… необычной. И эта её необычность свидетельствовала в пользу леди Уорвик. Вряд ли служанке, пусть бы та и набралась наглости назваться госпожой, могли принадлежать такие вот туфельки. - Его Высочество, крон-принц Хельма Чарльз ожидает Вас в столице. - Не то, чтобы Генрих мнил себя знатоком женских туфелек (скорее уж женских платьев, если на то пошло – к монахам герцог Хайбрэй никогда себя не причислял), но такой обувки он прежде не видел. Зато видел страх – неподдельный и глубокий – в глазах девушки, которую нагнал в лесу. Вряд ли самозванка озаботилась бы переобуванием, прежде чем броситься наутёк. - Впрочем, для Вас, как и для меня, он может быть просто Чарльзом. - К тому же, туфельки были сшиты точно по мерке и вряд ли подошли бы кому-то, кроме их обладательницы с узкой и маленькой ножкой. - К чему церемонии, коль скоро он станет Вашим мужем? - О чём это говорит? Правильно, ни о чём. Кроме того, что Его Высочество запутался окончательно. - В день летнего солнцестояния Вы и Чарльз принесёте клятвы перед лицом богов и людей. Я же был отправлен навстречу, чтобы препроводить Вас в столицу… но даже представить не мог, что кто-то мог желать Вам зла, иначе поспешил бы, – улыбка принца окрасилась досадой, и он аккуратно вернул туфельку на место. Жестом подозвав капитана, Генрих поднялся с колен. - Присмотри за леди Уорвик, Ленс. С ним Вам нечего опасаться, миледи. Простите, но я должен ненадолго Вас покинуть. – Надо бы взглянуть, как обстоят дела с погребением тел и насколько это может затянуться. Да и кольчугу снять не помешает, иначе вскоре тел будет на одно больше!.. Уже сделав шаг прочь, Генрих вдруг обернулся к рыжеволосой. - Всё плохое позади, миледи. Через несколько дней мы будем в Хайбрэе, где Вас уже ждут и Чарльз, и Их Величества. А моей сестрёнке Елизавете так и вовсе не терпится познакомиться с Вами. С тех пор, как состоялась помолвка, она спрашивает о Вас по нескольку раз на дню. – Всё это Генрих уже говорил прежде, за исключением, пожалуй, упоминания Лиз, однако теперь он изъяснялся на орллевинском. Если рыжеволосая и впрямь леди Уорвик, её правильная речь станет свидетельствовать в её пользу. Во всяком случае, Генрих надеялся, что собственных познаний ему для выводов хватит. Однако, если учесть, что и выводы будут только лишь его собственные…
…Между тем Ленс нерешительно переступил с ноги на ногу, решительно не подозревая о том, какие сомнения одолевали Его Высочество. Для капитана всё было гораздо проще: раз Генрих сказал, что рыжеволосая – леди Лотта Уорвик, значит, она и есть леди Лотта Уорвик. Пусть бы и наряд её ассоциировался не с леди, а с… Ах ты ж чёрт! Нельзя, нельзя пялиться на её коленки! Кто знает, что творится в этой всклокоченной лединой голове? Может, ей вздумается обвинить его в домогательствах, и тогда даже два десятка свидетелей, включая принца крови, не убедят Его Высочество Чарльза в обратном. Нет, от большинства лордов и леди следует держаться подальше – золотое правило, которое капитан старался помнить, не позволяя себе обмануться исключениями.
- Быть может, миледи желает перейти в тень? – Спросил он наконец, чтобы сгладить неловкость. Хотя, если принять во внимание то, что из ближайшей тени открывался прекрасный обзор на поле боя… - …нет, пожалуй, всё же не стоит.
С трудом подавив горестный вздох, Ленс с тоской уставился на Генриха, мысленно умоляя Его Высочество бросать всё и самому идти развлекать даму беседой. Потому как, ну откуда простому капитану знать, что там творится в голове у этой леди Лотты Уорвик?!

Пока принц, оставшийся удовлетворённым результатами своей небольшой, но абсолютно ничего не доказывающей проверки, осматривал тела убитых, Ленс, который охотно поменялся бы с Генрихом местами, если бы кому-то пришло в голову спросить его мнение, вынужден был составлять компанию высокородной орллевинке в… чёрт, неужели на западе все благородные леди так одеваются?!
Но разглядывать орллевинские колен… орллевинскую леди чересчур долго капитану не пришлось – рыжеволосая обратилась к нему с вопросом. Вернее, с вопросами. Окажись на месте Ленса кто-либо другой, его физиономия уже наверняка сияла бы недоумением. Однако прежде, чем поступить на службу к герцогу Хайбрэй, подопечной капитана долгие два года была младшая дочь одного неприлично богатого барона (чьё золото компенсировало последнему недостаточно громкое имя), которая полагала, что начальник охраны – это такой специальный человек, в чьи обязанности, помимо, собственно, сохранности её персоны, входит знать всё и обо всех, кто и что смеет эту персону окружать. Та служба осталась в прошлом, а вот от привычки «быть в курсе» избавиться оказалось куда сложнее. Да Ленс, по правде, и не особо старался это сделать, быстро смекнув, насколько такого рода знания могут облегчить его работу.
- Подготовка к Вашей свадьбе, миледи, идёт полным ходом, уж поверьте! Лично Её Величество занимается всеми предпраздничными хлопотами. Знатные лорды и леди со всего Хельма съезжаются в Хайбрэй, чтобы засвидетельствовать своё почтение Его Высочеству и его невесте… ну, то есть, Вам. Как миледи должно быть известно, праздник продлится три дня, и всё это время, как в королевском замке, так и на улицах столицы люди будут поднимать кубки за Вас и Его Высочество. Должно быть, виноторговцы сделают целое состояние на королевской свадьбе, – добродушная улыбка скользнула по губам капитана, на миг забывшего, кто перед ним. Но миг закончился слишком быстро и Ленс смущённо кашлянул, оглядываясь по сторонам. Болтовня болтовнёй, но и за миледи присматривать нужно. Если что-то случится с нею теперь, Его Светлость с Ленса три шкуры спустит, с какой бы дружеской симпатией он не относился к капитану своей гвардии. - Я бы рассказал Вам про замок, миледи, да боюсь, безо всяких учёных слов мой рассказ покажется Вам скучным. Мне не доводилось бывать на Вашей родине, но все отзываются об этих ваших… палаццо, кажется?.. с таким восторгом, что поначалу строгая архитектура Хайбрэя может показаться Вам невзрачной, но первое впечатление бывает обманчиво, – вот уж, что правда, то правда! Когда Его Светлость показался из леса, неся на руках королевскую невесту, Ленс успел удивиться, где это принц раздобыл гулящую дев… Кхм. В общем, первое впечатление бывает обманчиво. Точка. - Уверен, Его Высочество крон-принц Чарльз охотно сам проведёт Вас по замку, который вскоре станет домом и Вам. Однако же, простите мне мою дерзость, миледи, но раз уж Вы сами спросили… в общем, в столице не принято говорить по-орллевински, особенно в высоком обществе. – И, собственно, общество это является заодно и ответом на вопрос леди Уорвик, чего ей следует опасаться… Но этого, капитан, разумеется, своей подопечной не сказал.
Они ещё довольно долго болтали о столичных пустяках (на удивление, леди Уорвик оказалась ничуть не похожа на баронскую дочку, мнившую себя даже не королевой, но Матерью-Защитницей), прежде чем Генрих вернулся обратно. Убитых к тому времени уже успели похоронить, прихватив «на память» пару кинжалов с пока ещё неузнанными клеймами и несколько стрел с необычным оперением, и отряд готов был выдвигаться в путь. Поклонившись леди Уорвик (и даже не взглянув на её коленки!), Ленс заторопился к остальным, а Генрих, коротко улыбнувшись рыжеволосой, протянул ей руку, помогая подняться с коряги.
- Пора ехать, миледи. Надеюсь, Вы успели немного отдохнуть, хотя сегодня нам и предстоит короткий переезд, – а после – ночёвка в лесу, о которой принц пока решил умолчать. В конце концов, бояться орллевинке нечего, однако женщины способны выдумать себе с дюжину поводов для беспокойства абсолютно на ровном месте. Где гарантия, что миледи не посвятит себя этому увлекательнейшему занятию на пару часов позднее? Да нигде. Но Найтону и это «на пару часов позднее» сойдёт.
Один из гвардейцев подвёл к ним оседланного жеребца принца. Гнев с недовольством косился на рыжеволосую, однако присутствие хозяина не позволяло ему большего. Потрепав жеребца по холке и щёлкнув его по носу, когда тот вознамерился прихватить рукав герцогского дублета зубами (со стороны игра выглядела вполне себе натурально, делая излишними все пояснения, за что угольно-чёрный жеребец заслужил своё имя), Генрих обернулся к своей спутнице.
- Полагаю, Вы куда охотнее поехали бы верхом сама… – взгляд серых глаз отстранённо прошёлся по одеянию рыжеволосой и герцог Хайбрэй смущённо кашлянул, - …или же нет. В любом случае, у нас нет для Вас лошади, леди Уорвик, простите. Никто и предположить не мог, что… – Ленс, наблюдающий за принцем издалека, сочувственно хмыкнул. Сам он, кажется, успел найти общий язык с орллевинской леди (которая, по правде, не слишком-то на леди и походила), но нынешние проблемы Его Светлости капитану были знакомы. Между тем Генрих, которому порядком надоело подбирать слова, вскочил в седло и наклонился к девушке, усаживая леди Уорвик перед собой. Ещё мгновение и рука принца обвила талию орллевинки. Её необычное одеяние вновь распахнулось, однако гвардейцы, точно по команде, отвернулись от миледи кто куда. - На ближайшем постоялом дворе постараемся раздобыть Вам лошадь, – произнёс Генрих, трогая конские бока каблуками. «И нормальное платье».

Усыпанная хвоей и прочим лесным сором дорога легко ложилась под копыта лошадей в то время, как всадники не забывали оглядываться по сторонам, оставаясь настороже. Недавняя комета оказалась забыта, как и все шутки со спорами, крутившиеся вокруг неё. Пожалуй, Генрих мог бы поклясться, что у каждого до сих пор стоит перед глазами оставшееся позади поле. И хоть отряд принца состоял не из зелёных юнцов, лишь недавно опоясавшихся сталью и не изведавших боя, подобная бойня выбивалась из всего, виденного ими прежде. Одно дело сражаться с врагами, примерно равными тебе по силе, и убивать их, глядя в глаза, но совсем другое…
- Ваше Высочество, – Ленс, возглавлявший колонну в то время, пока Генрих вынужден был держаться в центре, заботясь о безопасности леди Уорвик и в то же время скрепя зубами из-за того, что эта самая безопасность не выпускала вперёд его самого, поравнялся с принцем. На его обычно беспристрастной физиономии смущение было заметно уже издалека. Неужто опять колени леди Лотты?! Нет, это уже даже не смешно!
Всё верно. Не смешно. А ещё не смешнее стало, когда Ленс-таки изложил причину, заставившую пунцоветь его щёки. Кажется, в этот миг Генрих и сам вспыхнул, словно свеча, к чьему незажжённому фитилю поднесли другую.
- Я тут взглянул на карту и… словом, вот, посмотрите сами.
- Так, ну и как это называется? – Проговорил герцог Хайбрэй, которому хватило одного только взгляда, чтобы понять, на что именно Ленс обращает его внимание, смущаясь, словно застенчивая девица во время своего первого танца.
- Так там же написано, Ваше Вы…
- Я не про селение, а про то, почему мы сегодня ночевали в лесу вместо того, чтобы сделать этот совсем небольшой крюк?
- Ну… – глубокомысленно протянул капитан, словно бы предлагая принцу самому додумать причину, - так что, заночуем в селении, милорд? – Больше Ленс ничего не сказал, но притом так красноречиво покосился на леди Уорвик, что Генрих без колебаний кивнул в ответ. Орллевинке и впрямь будет лучше провести ночь под крышей и поесть горячей пищи вместо того, что они могли предложить Лотте на ужин из своих скромных походных запасов…

…Селение, чьё название Генрих так и не разобрал на карте Ленса, вынырнуло из-за поворота лесной дороги ближе к вечеру. Поначалу люди встретили их настороженно, однако после того, как кто-то указал на королевское знамя в руках одного из гвардейцев, дело пошло живее, а золото, которое принц посулил старосте, и вовсе расцветило лица улыбками. «Ожила» и Лотта Уорвик. Спрыгнув со спины Гнева (Генрих едва успел натянуть поводья, мешая вредному жеребцу куснуть ничего не подозревающую девушку за её орллевинский… кхм), миледи тут же поприветствовала всех оглушительным чихом. Намеренно или же нет, но непосредственность девушки окончательно расположило к ним местных, правда и они, судя по всему, не угадали в ней леди. Чёрт, любопытно же будет взглянуть на физиономию Чарльза, привыкшего к женщинам совсем другого порядка – изысканным, манерным и знающим себе цену! С чего Генрих решил, что леди Уорвик не одна из таких? Возможно, с того, что помнил её напуганной и растерянной беглянкой, вместе с которой они свалились в овраг…
«Мне ужасно стыдно за свое одеяние... И за то, что все смотрят на это...»
- Ну, это дело поправимое, миледи, – улыбнулся Генрих. - Полагаю, мы без труда отыщем здесь платье для Вас… скажем, за один золотой, – окончание фразы герцог Хайбрэй произнёс довольно громко и не прогадал – за Лотту Уорвик у местных «леди» едва ли не завязалась потасовка.
В конце концов орллевинку отвоевала себе дочь старосты, ловко оттеснившая Найтона прочь и приобнявшая рыжеволосую за плечи.
- Пошлите-ка Вы со мной, леди, – покровительственно велела она, увлекая девушку за собой. - И приоденем, и умоем, и волосы расчешем – не дело такой красавице замарашкой ходить…
Убедившись, что его подопечная в надёжных руках, Генрих вернулся к Ленсу. Их было слишком много, чтобы разместиться в домах селян, и пока капитан будет заниматься обустройством ночлега, сам Найтон с парой смышлёных гвардейцев поговорят с местными, между делом демонстрируя им кинжалы и стрелы – вдруг кто и узнает оружейных дел мастера, несправедливо остающегося в тени.
Так они и поступили, только вот, увы, ничего не узнали, а после староста зазвал герцога Хайбрэй к себе на ужин. Они с Ленсом ещё успели переброситься парой слов, прежде чем перед ними распахнулась дверь в гостеприимный дом Коула, который и не догадывался, что его порог переступает принц. Задумавшись о том, сколько ещё неудач предстоит проглотить, прежде чем убийцы орллевинской делегации займут причитающиеся им места на виселице, принц не сразу заметил свою подопечную, а когда заметил – даже не сразу нашёлся, что сказать.
- Миледи, Вы выглядите… просто прекрасно, – наконец произнёс герцог Хайбрэй (или же его безупречное воспитание), не без удивления разглядывая орллевинку. Нет, её красота бросалась в глаза даже в нелепом одеянии и со спутанными волосами, но сейчас – умытая и причёсанная – Лотта Уорвик смотрелась невероятно мило и по-домашнему уютно. Так, как она будет выглядеть, лишь оставаясь наедине с самыми близкими членами её новой семьи – мужем и детьми – а вовсе не с ним. Задевало ли это Генриха? Нет. С чего бы? Просто перед глазами всё ещё стояла до дрожи напуганная девочка, доверчиво льнувшая к его рукам.
Чужая девочка.

Ужин, во время которого ни староста, ни его семья так и не поняли, насколько высоких гостей им довелось принимать под своею крышей, пошёл в непринуждённой обстановке. Леди Уорвик держалась на удивление раскованно, ничем не демонстрируя, что грубоватая пища и простое платье – не то, к чему орллевинка привыкла с того самого дня, как появилась на свет в семье одного из богатейших лордов Орллеи, если не всего Хельма. Мила, улыбчива, благодарна – пожалуй, именно так и должна вести себя истинная леди, попавшая в столь непростые обстоятельства, вот только Генрих готов был поручиться собственной головой: леди Лотта не «вела себя», она именно что «была». Когда он успел сделать подобные выводы, коль скоро они знакомы всего ничего? Пожалуй, герцог Хайбрэй и сам не знал верного ответа на этот вопрос. Но иногда он и не требуется – человек просто нравится тебе таким, как он есть. Или она…
Хотя нет, если человек – она, всё гораздо сложнее. Леди Лотта просто не имела права ему нравиться, разве что как сестра. Вернее, права не имел он сам… Чёрт, всё было бы куда проще, если бы леди Уорвик капризничала, упрямилась или вела себя жеманно, всем своим видом демонстрируя, насколько сильно окружающая реальность её недостойна!

Последующие дни пути прошли столь же непринуждённо. Герцог Хайбрэй и его подопечная (довольно неуклюже сидящая в седле, но так ведь леди и не обязана быть безупречной наездницей) много говорили, иногда смеялись, а всё остальное время леди Уорвик глазела по сторонам, кажется, впервые столкнувшись с миром за пределами её кареты. И этот мир, что немало удивляло принца, не казался его спутнице отталкивающим, во всяком случае, она этого никак не демонстрировала. За разговорами время неслось стремительным рысаком, хоть Генриху порой приходилось одёргивать себя, когда, забываясь, он принимался рассказывать леди Лотте о совершенно обыденных вещах, тех, что окружали их обоих с раннего детства, разнясь лишь в мелочах, диктуемых традициями Хайбрэя и Орллеи. Впрочем, рыжеволосая и эти его «откровения» воспринимала с вниманием, заслужив искреннюю благодарность герцога Хайбрэй и приумножив приязнь, которая множилось в нём с каждом оставленной позади милей. Приязнь, да и только. И ничего кроме неё.

Столица встретила своего принца и свою же будущую королеву пасмурным небом, устланным тучами, что вот-вот прольются дождём… Не пролились. Вот уж где добрый знак. Иначе невесту Чарльзу пришлось бы вручать мокрой, словно феноменально невезучая мышь. Как будто Генриху мало проблем, сопряжённых с грядущим расследованием, которым он намеревался заняться сам, раз уж богам именно его угодно было сделать виновным за бойню, разыгравшейся на приграничной полосе. Богам? Нет, скорее уж крон-принцу Хельма, и не «угодно было», а «угодно будет» (не нужно обладать даром предвидения, чтобы утверждать это загодя). Но, как показывает практика, приказы Чарльза Найтона должны исполняться столь же рьяно и столь же обязательно, как воля небес. Хотя, если бы брату взбрело в голову поинтересоваться мнением Генриха, он бы ответил, что власть, придавшая величия их отцу, испортила будущего короля, выудив на поверхность не лучшие, а худшие черты его характера. Вот только Чарльза редко интересовало мнение младшего брата. Задевало ли это Генриха? Нет. И вот уже много лет, как это «нет» звучало из его уст чуть более, чем просто искренне. Рано или поздно человек привыкает ко всему. В том числе и подчиняться. Если повезёт, пред леди Уорвик предстанет совсем другой Чарльз Найтон… вот только когда этой девочке в последний раз везло?
«Мы ещё увидимся?» - робко поинтересовалась она, когда Генрих помог орллевинке спешиться, передавая поводья её смирной лошадки мальчишке-конюху, что со всей возможной прытью припустил к ним через весь замковый двор. Смешная… ну конечно же встретятся. На свадьбе, за которой принц будет наблюдать из первых рядов.
- А Вам бы этого хотелось? – Вопрос сорвался с губ прежде, чем Генрих успел удержать его за полу. - То есть, Вам ведь будет не до меня. Наверняка Вы пожелаете принять участие в подготовке… - «к свадьбе.» Да, всё так. А симпатии, которые Генрих вопреки воле начал испытывать к своей подопечной за время, что они провели бок о бок друг с другом, вскоре сойдут на нет, уступив место родственным. Так должно быть. А значит, так будет.
- Я провожу Вас в Ваши покои, чтобы Вы смогли отдохнуть и привести себя в порядок после долгой дороги. – Увы, все платья леди Уорвик остались на том злополучном поле, но неужели штат камеристок, которые наверняка приставила к ней матушка ещё в тот самый день, когда Генрих и его отряд только выехали за ворота, не найдёт какого-нибудь выхода? - За ужином я представлю Вас семье и, конечно же, Чарльзу… - …помяни чёрта, как говорится! Не успел Генрих произнести имя брата, как тот показался на верхней ступени лестницы, ведущей во двор из крытого коридора, что опоясывал весь второй этаж королевского замка.
Появление крон-принца не прошло незамеченным и для его невесты.
«Это... он?» - с непосредственностью, к которой Генрих уже успел порядком привыкнуть, спросила рыжеволосая, не сводя глаз с его брата.
- Да. Позвольте Вам представить Его Высочество, Чарльза Найтона. Чарльз, леди Лотта Уорвик. – Вот и всё. На этом миссию герцога Хайбрэй можно считать оконченной. Невеста препровождена в столицу и передана в руки жениха. И хоть Чарльз наверняка уже знает о причинах, по которым его суженная выглядит совсем не так, как полагается выглядеть принцессе (не зря же Генрих отправил впереди себя одного из гвардейцев, возложив на него миссию гонца, ещё в первый день), уходить не хотелось. Не потому, что Его Высочеству могут понадобиться пояснения, а… чёрт, в конце концов, Генрих принц, а не слуга, чтобы давать отчёт о своих желаниях!