За окном едва-едва забрезжило утро и оранжевые отсветы заплясали в небольшой комнате, через приоткрытые ставни. В это время Алеандер еще спал, погруженный в какой-то невероятный сон, в котором он видел нечто прекрасное.
...Этот неповторимый взгляд, наполненный страстью, желанием и похотью...
...Личный суккуб в человеческом обличье прекрасной девушки для его грешного тела, вылитого из мрамора...
...Ее пальцы впиваются в его волосы, пропахшие церковными свечами и благовониями, а она сама старается укусить его за ухо, в то время как он пытается отстраниться от нее. Но ноги девушки держат его слишком крепко. Райские гущи или чистилище? Боль или наслаждение? Неважно. Только жаркое соединение тел в единое целое. Алеандер задышал глубже, но так и не проснулся, теперь уже находясь где-то между сном и явью, не в силах разорвать эту сладостную плёнку странных ощущений, обострённых сонным состоянием. Жар возбуждения уже разлился по всему его телу, заставив щеки покраснеть. Молодой человек даже забыл как дышать, а в ушах стучала собственная горячая кровь. Он явственно ощущал как огоньки чужих прикосновений бродили по его коже, иногда останавливаясь на пульсирующих жилках, которые хорошо виднелись на бледной коже. Сам того не замечая, де Анж начал елозить по постели, впиваясь, до побелевших костяшек, в мягкое одеяло пальцами, скрюченными от невыносимого напряжения. Он словно знал, что это всего лишь очередной сон, от которого он проснется, чувствуя тяжесть в паху и совершенно дикое сердцебиение. Боль, смешанная с наслаждением, в изможденном долгим постом и воздержанием теле, становилось все сильнее. Судорожно глотнув воздуха, молодой человек открыл глаза. Его расфокусированный, опьяненный от страсти взгляд уставился в потолок. В этот момент эхо колокола раздалось из открытого окна и Алеандер с трудом приподнялся на кровати, недовольно сощурившись со сна. Уже утро? Он вроде только недавно уснул, а уже должен вставать. Слишком быстро, по его мнению, сегодняшняя ночь миновала. Приподнявшись, кардинал аккуратно оперся сначала одной, затем второй рукой о край кровати и уселся с краю. Проведя ладонью по бедру, скрытому тонкой тканью, кардинал почему-то покраснел и ухмыльнулся. Почему и зачем он это сделал, останется его маленькой тайной. Хорошо, что никуда идти, собственно, не требуется, потому можно посвятить дневное время молитве в саду, а вечером немного почитать при свечах. Завалится опять спать вряд ли получится, раз уж проснулся и поднялся, то можно пойти перекусить. Интересно, что же там вкусного на сегодня будет. Нет, уж точно ничего хорошего. Сегодня же постный день, а значит мяса кардиналу не видать, как собственных ушей. Каждый раз, когда ему удавалось нормально поесть, был маленьким праздником для него. Он обожал мясные продукты, такие как говядину и оленину, но редко их ел. Так и сейчас, кусок оленины перепал довольному коту, а Алеандеру пришлось жевать салат, благо без зелени. Он терпеть не мог зелень, петрушка и укроп приводили его в невероятную тоску даже своим запахом. На второе молодой человек съел кусок пирога и запил его чаем, не забыв погладить после этого кота голой ногой по спине. Наклоняться и гладить рукой ему было просто лень. Какое-то время, возможно час, архиварий бродил по дому в белой камизе, сверкая своими красными шоссами, в поисках всякого рода писем. Их нужно было сжечь и немедленно. Пару раз он сталкивался со своей пожилой горничной нос к носу, но женщина, лишь улыбнувшись, проходила мимо. Ей нужно было заправить кровать своего хозяина и убрать на столе посуду. В чужие дела она никогда не лезла. Покопавшись в шкафу, молодой человек извлек из него кипу, перевязанных бечевкой, писем, и бросил их в только-только зажженный в камине огонь. Бумага некоторое время тлела, затем постепенно загорелась и вспыхнула. Вся переписка Алеандера и его бывшего наставника кардинала Барончелли вскоре превратилась в мелкий пепел. Отряхнув руки, де Анж ополоснул их в настоянной на мяте воде, чтобы не пахло дымом и решил переодеться. На этот раз его наряд не был как всегда кроваво-красным. Теперь его сутана была какого-то очень темного бардового оттенка, с золотыми пуговицами, поверх нее он надел накидку такого же цвета из бархатной ткани. У молодого мужчины есть на сегодня несколько дел, выполнение которых не требует отлагательств. Быстро спустившись со второго этажа на первый, он позвал мальчишку-слугу и потребовал его сбегать в приют Св. Анны. Он должен привести в дом кардинала его духовную дочь Микеллу или, как называли ее за глаза - Хвостик. Так ее звал сам де Анж, позволяя себе вольности в общении с ней. С виду их отношения походили на крепкую дружбу брата и сестры, но на самом деле здесь было замешено нечто больше, о чем Алеандер старался не думать. Его пугали, настораживали и вводили в дикое смущение собственные чувства. Скрытые мысли об этом преследовали его уже на протяжении двух лет. Но его глазах сиротка, из неказистой замарашки, выросла в красивую, видную девушку и не обращать внимания на это он уже не мог. Он должен был что-то сделать ради нее и, конечно, себя тоже. Детское время прошло, настала пора бурной юности. Микелла уже не ребенок и ей пора это самой понять. Она опасна для такого молодого духовного отца, а он находится слишком близко к ней. Он готов поставить на кон свои чувства к Микелле, разорвать отношения с ней навсегда, лишь бы не позволить ей и себе свалится в страшный омут порочности. Две пташки попали в колючий терновник своих болезненных желаний и теперь им не выбраться оттуда не поломав свои чудесные крылышки. Иногда приходится чем-то жертвовать и это неприложенная истина. Для разговора Алеандер выбрал молитвенную комнату. Самое полу-пустое помещение в его доме. Кроме книжной полки, аналоя, распятия и стола с несколькими стульями здесь больше ничего не было. Голые, серые стены напоминали стены строгого монастыря. В этом месте молодой человек придавался молитве, покаянию, просил Господа или благодарил его, писал и заполнял бумаги, читал книги или вечерами просто стоял около окна, сейчас распахнутого настежь. Пока он ожидал появления Микеллы здесь, он ни разу и не присел, предпочитая остаться на ногах. Усидеть на одном месте о все равно не смог бы. Кардинал, заложив руки за спину, подошел к окну и всмотрелся через него в сад внутри двора. Осенью, возможно, на деревьях появится несколько яблок, пусть и невероятно кислых на вкус. В это время в голове де Анжа мелькало множество мыслей, в которых он даже не мог разобраться. Два дня назад он переговорил со знакомым портным, у которого всегда заказывал пошив не только одежды, но и постельного белья, и разузнал, что у того есть не плохой сын. Парень очень перспективный, молодой, восемнадцати годков недавно стукнуло. Между архиварием и мастером состоялся разговор, где первый пообещал хорошее приданное за своей воспитанницей, если сын последнего возьмет ее замуж. Портной с легкостью согласился с этим. Ему и его семье деньги никогда не помещают. А слухи это временное явление, походят, побродят по Рейнису и затихнут. На этом и порешали. Согласие самой Микеллы даже никто не будет спрашивать, она находится под патронажем Его Высокопреосвященства. Ее сейчас просто поставят перед фактом потенциального замужества. И Алеандер даже не знает, нанесет ли ей душевную травму этим, но был уверен, что так будет лучше для них обоих. Наконец, как и четыре года назад, дверь в помещение скрипнула и на пороге показалась она. В такой момент вспоминаешь о не нарочных совпадениях. Примерно четыре года назад Микелла, будучи двенадцатилетней девочкой так же стояла перед кардиналом. Опустив взгляд и сжав пальцы за спиной, молодой человек направился к ней неспешным шагом. Его голос не дрогнул ни капли, когда он произнес следующее.
— У меня есть серьезный разговор к тебе. Пожалуйста, выслушай меня спокойно и внимательно. От этого зависит твоя дальнейшая судьба.
Ему в любом случае не нравится, что он скажет ей в дальнейшем, но выбора у него нет. Придется постараться, чтобы держать себя в руках и не отказаться от этой идеи, но Алеандер был готов вынести абсолютно все.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-11 14:49:18)

Здравствуй, душа моя чуть не сказал Алеандер услышав ее приветствие. Ему с захотелось обнять ее, взять за руку и ощутить родное тепло рядом с собой. Он бы отдал все на свете, чтобы быть рядом с Микеллой и больше не расставаться с ней ни на миг. Моя девочка, моя родимая, мой ангел рвалось изнутри, где-то в районе груди раздавался невероятный по силе сердечный стук. В зеленых глазах кардинала не отражалось ничего, кроме, пожалуй, холода и напускной серьезности. Он застыл, замер, словно громом пораженный, не решаясь сделать шаг вперед. Это было выше его сил, смотреть воспитаннице в глаза. Ему было жаль. Жаль что? За то, что он вообще пришел в ее жизнь, вместе с божьим благословением и заставил поверить в себя. Он принесет только горе своим уходом и сделает девушку несчастной. Я зло, я отрава. думал о себе Алеандер, а его губы немного зашевелились, молчаливо произнеся лишь одно имя. Его обладательница смотрела прямо на него, он глядел ей теперь уже в глаза. Голубые, мечтательные и прекрасные, им любимые, очи, в которых он мог увидеть райское небо и зеленые луга, если бы захотел, но он не желал. Он уже не мечтал об этом. Сломленный, но не покоренный, де Анж принадлежал только одной девушке и она стояла на расстоянии вытянутой руки. Я хочу увидеть твое лицо, чувствовать твои руки в своих, чувствовать как обнимаю тебя, но этого не будет никогда.
— Добрый день, дочь моя. — как-то уж торопливо и поздно поприветствовал Микеллу молодой архиварий, стараясь держать лицо таким же, каким оно было минуту назад. Ему это удавалось легко, но стоило невероятных, почти титанических моральных усилий.
— Я позвал тебя сюда, чтобы сказать тебе о твоем замужестве. — предвкушая ярко выраженные эмоции от такой новости от девушки, Алеандер зашел за ее спину и прикрыл дверь. Не стоило даже прислуге это слышать. И так слухами Рейнис полон. Поговаривают, что кардинал пользуются своей духовной дочерью как захочет и только из-за ее раздвинутых ног он обеспечивает ее жизнь. Даже разговаривая о ее будущем с портным и его сыном, де Анж был полон дикой злобы и огня. Он бесился от собственной беспомощности перед обстоятельствами. Ему хотелось стереть ту мерзкую ухмылку с лица того молодого человека, которому он отдает свою любимую. Этот грязный ублюдок недостоин его малышки. Ведь она росла на его глазах. Не отдам. Никогда не отдам. билась в ярости мысль в голове.
— Он очень хороший человек. Он сможет тебе обеспечить уютную жизнь. Ты не будешь в чем-то нуждаться. Твой возраст уже не детский. Ты выросла, Микелла. Ты уже юная девушка, способная выносить и родить детей. — на последнем слове у кардинала слегка дрогнул голос, а скулы на его лице напряглись. Чужие ублюдки в твоем животе, никогда не выйдут наружу, если они и будут, это будут мои ублюдки. Битва внутри Алеандера шла нешуточная. Он разрывался между страхом, долгом верой, и между любовью к женщине, выросшей из ребенка, которого он приютил четыре года назад. Это было невыносимым крестом, придавившим его плечи. В данный момент кардинала словно распинали на кресте, нещадно вколачивая в его сердце десятки гвоздей, а душу раздирая на части кусачками палача.
— Я помогу устроиться тебе на новом месте и познакомлю с твоей новой семьей.
Моя семья - ты. желал сказать место этого архиварий, сжимая пальцы в кулак так сильно, что ногти впились в бледную кожу ладони, оставляя розовые отметины. Ничего лучшего де Анж не нашел, как развернуться и отойти подальше от Микеллы, да еще повернуться к ней спиной. Он не видит ее, но ощущает ее запах и чувствует присутствие сзади. Аромат ее кожи похоже на смешение двух запахов: нежного миндаля и молока. Частенько сидя рядом и обучая девушку латинскому языку, Алендер наклонялся ненароком, и нечаянным жестом оказывался рядом. От запаха девушки у него кружило голову и тело начинало дрожать, от неизведанных ранее ощущений. Она была девочкой, но стала сформировавшиеся женщиной. Она похорошела, а он постарел. За эти годы кардинал сильно сдал, ему можно было дать лет тридцать, но не двадцать пять, как ему было на самом деле.
— Обещаю, твой супруг сможет о тебе позаботиться — громко и четко сказал молодой человек, не оборачиваясь назад и даже не делая попытки поговорить с духовной дочерью более открыто. Он просто не сможет этого сделать. Он слишком слаб для этого. На солнечном свету кожа кардинала казалось еще белее или это он просто побледнел еще сильнее, он не знал. Он собирался выдрать одну половину своего сердца вместе со всеми венками, разорвать привязанность и навсегда забыть о своих чувствах. Но Алеандер понимал, что без одной половины вторая частица сердца не сможет существовать и биться ровно. Никто не знает, сколько ночей лежа перед распятием на полу, он в изнеможении произносил молитвы Матери-Защитнице. Но он готов жертвовать и принять терновый венец одиночества до конца своей жизни, лишь бы не потянуть душу сиротки за собой в пучину. Хвостик! желал закричать, обернувшись к ней ее духовный отец, рассказать, что это все не правда и ей надо остаться с ним рядом, навечно и навсегда. Слезы отчаяния хлынули в душе кардинала потоком, омывающим его застарелые шрамы. Шрамы, оставленные собственным тяжелым детством, смертью отца и матери, жестокости церкви, в которую он верил. Алеандер знает Книгу Света наизусть, когда все церковники могут вспомнить лишь несколько строк из нее, и потому он уже пять лет как кардинал. Отец пропадал по своим делам и покидал своего сына, оставляя его на церковного наставника, желающего вылепить из ученика идеал. Родители закрывали глаза, когда их кровинку избивали, оставляли без еды и воды, сажали как собаку на цепь в темном подвале, бросая перед ним свечной огарок и Книгу Света. Алеандер верил, что так и должно быть и он стремился к Господу, после всего, что сделали с ним ради него, он не возненавидел Создателя, а полюбил его. Даже оставленные стальной цепью на ноге шрамы не смогли отвратить его от церкви. На самом деле она жестокая, мерзкая, сварная баба, захватывающая как можно чужой крови. В глазах своего служителя она была кровопийцей, отнявшей у него все - любовь, семью, дружбу. Последнее, что у него осталось, это была Микелла. Де Анж поднял руку и он сжал крест на груди пальцами. Если так надо, он как нищий, положит последнюю монету.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-08 23:35:25)

Алеандер не ожидал, что Микелла подойдет сзади и обнимет его. Когда ее руки коснулись его тела, он вздрогнул, громко выдохнул и его мышцы напряглись под бархатной одеждой. Девушка могла ощутить под своими ладонями твердость его тела, сплетения сухожилий и мягкость дорогой ткани. Несмотря на видимую стройность, все мужчины семьи де Анж были крепкими и сильными в своем роду.
— Ты ведешь себя как маленький ребенок. — попытался возразить на одном дыхании кардинал, но не делая попыток освободиться из объятий. Он понимал, что Микелла стоит сзади, дыша ему между лопаток, в то как ее пальцы касаются его брюшного пресса. Если кто-то увидит это в открытое окно, это точно будет удивительным приключением для него. Но на благо замершего, от неожиданности, архивария никого в саду не оказалось. Он не позволял никому себя обнимать настолько дерзко и смело, как это сделала его духовная дочь. Но ее касания рождали приятное тепло по коже и в груди постепенно горечь разлуки заменили другие чувства. Боясь пошевелится, Алеандер попытался сохранить такой восхитительный момент как можно дольше. Он переживал, что передумает и больше не сможет держать все настоящие мысли при себе. Ему не стоило вообще приходить тогда в приют, а сделать Микеллу в собственных глазах одной из десятка других. Он не должен был так привыкнуть к ней, этого не должно было произойти.
— Через две недели тебе придется покинуть приют. Твое время в нем пришло к концу. — тяжело озвучил молодой человек, опуская глаза и потихоньку расслабляясь, когда девушка отошла от него. — Если ты не выйдешь замуж и тебе будет негде жить, тебе придется скитаться по улицам и городам в поисках жилья. А из этого ничего хорошего не выйдет. Я не хочу, чтобы ты платила своим телом или кто-то захотел забрать твою чистоту у тебя против твоей воли.
Потеряшка должна сама знать, что бывает с теми одинокими бродяжками, которые скитаются без сопровождения более сильных друзей. Ограбления, изнасилования, убийства не редки в такое не спокойное время. Алеандер лишь хочет пристроить ее под крышу, в какие никакие руки, где будет вероятность, что она проживет еще десяток лет, а если повезет и больше. Он ее не лелеял как розу и предоставлял свободу, когда она росла вдали от него, но мысли и желания у нее как у знатной принцессы с мозгом ребенка. А что ты сама будешь делать, если тебе не нужен мой совет? хотел выпалить церковник на ее заявления. Ну любит он ее, ну дорога она ему и не хочет он с ней расставаться. Это им обоим не поможет. Ничего хорошего из этого не выйдет. В лицо Алеандеру ударил легкий ветерок, принесший аромат набухших почек на деревьях и легкой сырости после ночного дождика. Это не смогло осушить его душевные слезы, но прибавило сил и решительности.
— У тебя есть другие планы на собственную судьбу, Хвостик? — стараясь как можно спокойнее спросить ее, кардинал повернулся к ней лицом. Может быть у нее есть другой, знакомый молодой человек, к которому она хочет. Женская доля в Хельме не такая уж радужная. Пока ты живешь под опекой семьи и родственников, можешь делать все что хочешь, в разумных, понятное дело, пределах, но приходит срок и приходится становится женой или любовницей.
— Тогда сообщи мне их сейчас и мы вместе подумаем о них. — молодой человек отошел от окна и присел за стол, вознамериваясь вести разговор более цивилизовано без слез и нервов. Он видел стекающие по лицу Микеллы градинки ее горя, но признаться ей в собственных чувствах ему будет стоит дорогой ценой.   
— О нас с тобой по городу уже давно бродят нелицеприятные слухи. Еще немного и я смогу пристроить тебя только в семью к пахарю или земледельцу за стенами Святого Города. Без мужской поддержки ты пойдешь по миру. Ты не в той ситуации, чтобы выбирать.
Если девушка сейчас скажет, что захочет остаться вместе с духовным отцом, фактически оправдать те сплетни, что пускают о них местные, Алеандер откажется от идеи выдать ее замуж. Они будут вместе жить. Он будет обеспечивать девушку по высшему разряду, она не будет ни в чем нуждаться, у нее все будет самое лучшее и красивое. Сам кардинал может привести доказательства блудного сожительства с женщинами половины курии и если ему тыкнут этим, он выбросит все козыри из рукавов. Почему всем можно, а ему нельзя? Не судить земным дела слуг Господа. Кто без греха, пусть кинет камень. Особо выделистых обшмонают шпионы кардинала де Анжа и найдут слабенькие места, которые заставят их заткнуться. В данный момент он не был уверен в ответе на свои чувства и не желал, чтобы Микелла посчитала его развратным блудодеем в красной сутане, если он предложит ее местечко у себя в постели. Точнее это местечко будет пока что только в его доме, скажем так, как только девушка покинет приют, через неделю. Он может предложить ей работу в своих владениях. Убираться в доме, готовить и стирать она с легкостью сможет. Она не белоручка же, тем более она просто будет помогать основной прислуге. Ей будет перепадать легкая работа, а платить ей будут полностью. Спать рядом с собой он ее пока не рискнет пригласить, ибо он просто боится более близких отношений. Надо привыкнуть к другу, а там, уже смотреть по обстоятельствам. Через год, может через пять лет или десять у де Анжа могут появится меленькие алеандрики. О них смогут позаботиться его родственники. Они же не бросят Микеллу, если с ним самим что-то случится. А пока он жив и дышит, у девушки будет все. Ей нужно лишь самой сказать об этом прямо, без намеков. В пустой комнате они одни и их никто не подслушивает. Им можно быть открытыми перед другом, жаль, что сделать это бывает очень непросто. Свободно сложив руки на столе и сжав пальцы в замок, Алеандер пристально поглядел на залитое слезами личико сиротки. Что мне делать дальше? Что нам делать дальше? так и читалось в его зеленых глазах.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-11 15:00:31)

Переживания Алеандера носили под собой основание. Он знал, что Микелла слишком наивна в вопросах жизни и отпустив ее без хоть какой-нибудь мужской защиты, он рискует подвергнуть ее серьезной опасности. Да, она обучается у лекаря и ее навыки постепенно улучшаются с каждым занятием, но никто не может дать гарантии, что сам же лекарь не захочет воспользоваться сироткой. Как и любому мужчине молодому кардиналу хотелось защитить хрупкую последовательницу Евы от ее ошибок. Он покачал головой и еле сдержался, чтобы не вскочить с места, услышав слова девушки ответ.
— Жить с первым попавшимся человеком, или с тем, кого давно уже знаю? Я выберу второе, ведь он способен защитить меня, даже несмотря на его положение в обществе.
Интересно. Кто же этот счастливец. Я знаю его? пронеслась в голове паническая мысль приправленная сгустками ревности и острой ненависти. В словах духовной дочери ее отцу казалось, что ее не желание выходить замуж за сына портного было желанием стать супругой кого-то другого. У Микеллы были друзья в приюте и водились подруги, как и у любого человека в живущего в таком плотном социуме, но Алеандер не представлял о ее любовных предпочтениях. До момента ее взросления, он вообще думал о ней как о ребенке. Ее выбор облегчит его задачу в поиске ей достойного кандидата. Кем бы он не был, придется помочь ему и отдать в его руки Микеллу, если это принесет ей счастье. Алеандер готов дать согласие на любой ее брак с кем она его выберет. Скрипя сердцем он может их и обвенчать в церкви, но для начала ему нужно узнать кто ее избранник. От взгляда на девушку внутри кардинала все клокотало из-за его же собственной беспомощности в ситуации. Насколько сильно он любил ее и был очарован ее красотой, может знать только сам Создатель. Ему не хотелось отдавать ее никому и оставить себе, рядом с собой на всю жизнь. Собираясь задать единственный вопрос Кто он?, архиварий медленно поднялся на ноги и подошел к девушке. Его внимательный взгляд зеленых очей скользнул по ее лицу. Исповедь? Прямо здесь? удивленно приподнял брови кардинал, закладывая руки за спину и сжимая пальцы в замок между собой. Это успокаивало его и дарило уверенность, что от злости, стоящий на столе подсвечник, не окажется на полу. В горле тут же пересохло от волнения, когда Микелла сказала как на духу все. Надеясь услышать от нее эти слова уже на протяжении нескольких месяцев, ожидая ее решения, Алеандер теперь просто не знал, как ему поступить дальше. Он растерялся от неожиданности услышанного, но ему хватило пары минут, чтобы взять себя в руки. Теперь, получив ответ на свои чувства, он не раздумывая может сообщить о них.
— Я тоже тебя люблю — на удивление спокойно прошептал церковник протягивая руку и хватая Микеллу за руку, обхватывая ее локоть своей хваткой. Одно резкое движение она уже в его теплых объятиях. Утянув ее за собой к окну, Алеандер пошире открыл ставни и повернул девушку к себе спиной, чтобы оказаться сзади нее. Он прижал ее к себе, положив ладонь на ее плечо так, что его рука оказалась вперед нее, согнутая в локте. Коснувшись носом волос духовной дочери, кардинал прикрыл глаза, словно почувствовав себя ее старшим братом, он стал слегка покачивать ее в объятиях, переступая с одной ноги на другую. Пусть в комнате возникнет терпеливое молчание, дающее волю ощутить полноту сего яркого момента.
— Я не смогу снять грех с нас обоих за такое и сделать это может лишь один Господь наш — негромко сказал де Анж, коснувшись пальцем щеки Микеллы, а затем, прикоснувшись к ее подбородку, повернул женское личико слегка к себе —Но я буду молится за нас
Алеандер провел пальцами еще несколько раз по щеке сиротки и улыбнулся, развернув ее к себе лицом. Его теплые ладони обхватили лицо напротив, а глаза беспокойно забегали по нему, желая увидеть еще раз ответ.
— Ты будешь моей сестрой во Создателе. Моей путеводной звездой и лучом, освещающим дорогу на пути к небесам
Такая красивая, настолько одухотворенная и скромная спутница будет украшать своим присутствием жизнь молодого человека. Он был уверен, что у них все получится и никто не посмеет их разлучить. Мать-Защитница обережет их чувства и жизни во имя дальнейшего служения церкви. Алеандер жил практически напротив собора Святого Пия и как только в нем начинался молебен, песнопения слышались и даже в его доме. Это было чудесное время дня. Он садился за стол, закрывал глаза и просто слушал. Но сегодня Микелла была с ним вместе и он пропустил начало богослужения. На лице кардинала появилось какое-то жалостливое выражение лица. Он услышал знакомые напевы и это сжало его сердце изнутри непонятными чувствами: радости и горя. Радости, что его чувства любви не безответные, и горя, потому что он не может стать мужем выбранной женщины и у него никогда не будет детей от него. Тяжело вздохнув, Алеандер, поддержав девушку за подбородок, наклонился и коснулся ее носа своим, прикрыв глаза. Нарушить обет страшно, еще страшнее согрешить перед взором Господа, которого ты так любишь. Целовать Микеллу кардинал как-то побоялся. Ему и так не по себе от того, что он настолько близко к ней находится. Смущение благо он не показывает и старается держаться раскованнее. Да и не умеет он целоваться, единственная, кого он подпускает к себе это своя духовная дочь. Были конечно попытки прихожанок обратить на себя внимание молодого священника, но в их сторону тут же летели проклятия, обвинения в блуде и обещания отправить их в ад первым же экспрессом. Единственный шанс, где брак может стать частью жизни кардинала, это в Авелли, под покровительством Джованни Барончелли. Для Алеандера он как духовный отец и наставник. Только с этим человеком можно попытаться сделать церковь, вернув ей было величие и чистоту. Отстранив от себя девушку, молодой человек поглядел на деревья в саду и задумчиво произнес
— В обычное время эти почки распускаются в конце апреля. Но в этом году получилось намного позже. Как думаешь почему так произошло?

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-16 22:09:25)

Алеандер ощущал еще большую неловкость, когда встречался взглядом с духовной дочерью. Ему казалось, что она осуждает его и как только узнает о его предательстве, то развернется и уйдет от него, не выдержав такого груза на своих плечах. Ведь Микелла очень любила церковь и уважала Его Святейшество, хоть и видела его лишь по большим петерианским праздникам. Для нее Клет не был простым человеком или кардиналом, купившим свое место на престоле за епархии, должности и деньги, а скорее Святым Папой, несшим верующим свет Отца-Создателя. Предать его это значит предать бога. Де Анж развернулся, легонько вытянув свою руку из хватки девушки, и молча проследовал к столу. Нужно ли чтобы Микелла узнала о его предательстве понтифика или нет, он пока не решил. Но эта мысль сжирала его изнутри уже достаточно сильно. Рассказать ей о расколе, сообщить, кто на самом деле виноват в этом значит подвергнуть себя опасности раскрытия, потому архиварий решил начать издалека, как бы ненароком поговорить с сиротой о ее суждениях. Он словно ощутил всем сердцем, как она проклянет его за это и скажет, что такие люди, как он не должны существовать на земле. Но она не поймет, что он рискует своей душой ради их совместного будущего. Наверное, стоит быть немного сдержаннее к людям. Судить всегда легко, но судить может лишь Господь. Вот пусть он и разбирается кто в церкви прав и виноват. У каждого должно быть право на жизнь. Сейча де Анжа раздирали противоречивые мысли на счет собственных поступков. Его обуяла Superbia (гордыня) и Ira (гнев). Алеандер зазнался, судя других, не понимая, что делать этого не имеет права. В своем праведном гневе и желании выделиться, он сам не отличался от тех, кого он так пламенно судил. Кардинал был опечален тем, что осознание деяний ему пришло достаточно поздно. Его духовный отец, предупреждал его, говорил, стараясь оградить духовного сына от его ошибок, но тот предпочел сам наступить на грабли, а не слушать других. Молодому человеку было стыдно, ведь он понимал свое зазнайство. Он должен был понять сразу, что есть люди кроме него и их много, которых тоже впихнули на стезю духовного служения. И не все далеко такие выносливые и терпеливые как Алеандер. Он ведь тоже не без греха. А Папа Рейниский пусть и ставленник, он все же человек. Тяжело добиться святости, будучи лишь человеком во плоти. Тем более, если Алеандер замолчит, прекратит тыкать другим церковником в их грехи, на его собственную жизнь тоже будут смотреть сквозь пальцы. Он устал быть один. Он всю жизнь с детства один. Будет тихо заниматься благотворительностью, оставаться духовной опорой своим прихожанам и служить Господу. Это его обязанности, а разоблачать кого-то и пытаться изменить церковь не его прерогатива. Пусть церковь меняют понтифики и реформы проводят они тоже. Им виднее в этих делах. Пусть сильные мира сего и решают такие глобальные проблемы, а Алеандер не сможет их решить даже если будет стараться. На своей спине он не вынесет этого. Да, он помог Барончелли расколоть церковь, но это останется его грехом и архиварий будет всю жизнь жалеть об этом дальше. Когда-нибудь он искупит свои грехи. Указывая на ошибки понтифика и остальных церковников, Алеандер сделает только хуже для всех. Он обязан защищать их в глазах простых людей, а не очернять их еще больше. Те реформы, что они хотели с Барончелли провести достаточно серьезные. Если индульгенции отменят совсем, то доход церкви уменьшится и тогда придется поджать карман. А кардинал не любил себе ни в чем отказывать, уж в роскоши и искусстве, как и его родной дядя, он знал толк. Тем более, если узнают, что Алеандер на самом деле предатель, это загубит его семью и род. Он поступил очень эгоистично, пытаясь прыгнуть выше своей головы. Ему не хватает смирения в этом вопросе. Поджав губы от мрачных мыслей, кардинал уселся вновь за стол и указал Микелле на свободный стул практически рядом с собой.
— Садись. У меня будет к тебе разговор.
Вот она действительно дочь церкви и таких в Хельме много. Они все верят в Святого Папу и его служителей, никто не имеет право рушить их веру. Это устоявшиеся на десятках столетий порядок церкви. Раскол же породил в умах верующих смуту. Алеандер был готов отречься от своего отношения к Пию, если сейчас Микелла даст ему нужный ответ. Он готов пойти на это и остаться верен Клету, отбросить все свои желания реформ, такие эгоистичные и дикие на вид, и продолжить свое служение, без интриг, заговоров и предательств. Жаль, что из-за своей молодости и эгоизма, Алеандер вообще связался с беглым кардиналом. Когда рядом был дядя-понтифик, ему удавалось удерживать племянника рядом, давать ему советы, но как только его не стало, все укатилось в адово пекло. Оставшись совсем один, молодой кардинал не знал, что ему делать дальше. Тут пришел ему на помощь кардинал Барончелли, который стал его новым духовным отцом. Де Анж просто не мог придти к единому мнению из-за страха остаться около разбитого корыта. Он на самом деле уважал, любил Пия и реформы, которые они могли принести в новую церковь, могли стать очищающими для всего петерианства. Но Алеандер не мог отпустить мысль, что таким образом он может оказаться без всего. Раньше он не боялся идти на поводу своих желаний, но когда у него есть теперь Микелла, он не не смеет рисковать.
— Раз мы уже уяснили наши с тобой отношения, предлагаю перейти к обсуждению более мирских проблем — кардинал коснулся пальцем своей бархатной береты и вернул ее в прежнее состояние, пока она не сползла куда-то в сторону. Только после этого он продолжил дальше:
— Как ты знаешь, дети это продолжение жизни и без этого не может быть связи, даже любовной, между мужчиной и женщиной. Я не говорю, что они могут появится и у нас, но не исключаю возможности. Я не могу быть уверен, что наша нежность не зайдет за границы чувственности и мы не согрешим с тобой блудной связью. Теперь я хочу у тебя поинтересоваться хочешь ли ты носить под своим сердцем моего ребенка, будешь ли ты любить его так же сильно как я, если он будет расти в тебе будучи лишь бастардом?
Не выдержав взгляда, Алеандер опустил голову и на его бледных щеках, тронутых холодом келий, выступил розовый румянец, к тому же он ощутил, как горят пламенем уши. Всегда его такие темы сильно смущали и заставляли ощущать себя в неловкой ситуации. Он действительно не сможет отвечать за свои действия будучи слишком близко к духовной дочери и не знает, насколько сильно ему захочется стать к ней еще ближе. Он хочет стать отцом ее детей, но не имеет понятия, как сможет переступить через собственный ореол святости для этого. Ведь ему всю жизнь говорили, что женщины это демоны в человеческом обличье, что даже прикосновение к ним это скверна, недостойная священнослужителя. Может быть это не правда, а на самом деле в постели с любимой женщиной его будет ждать лишь райские гущи. Алеандеру еще не удавалось попробовать какого это, чувствовать запредельные эмоции от близости и прикосновений. Не зря говорят, что слаще этого ничего не бывает. При этой мысли его зрачки среди зеленой радужки слегка дрогнули. Микелла не узнает, какие мысли сейчас бродили в голове ее возлюбленного кардинала. Его разрывало изнутри от противоречивых эмоций. Кроме того, что у него горело лицо, он ощутил, что его руки обжигает словно пламенем. Протянув свою руку и положив ее на стол ладонью вверх, Алеандер стал ждать решения девушки. Он словно намекал, если она согласится, то пусть вновь коснется его. Рукав его бархатной, повседневной сутаны задрался и на коже можно было заметить шрамы разной степени давности в виде крестов. Они шли вообще до самого локтя, но более заметный был поперек запястья, самый застарелый. Он был похож на то, словно кто-то обвязал запястье стальной нитью и настолько сжал, что осталась глубокая рана. Оглядев недоверчиво девушку, кардинал подтянул край рукава. Об этом он не собирается говорить ни с чем и никогда.
— Мне стоит попросить тебя остаться со мной. Не сейчас, хотя бы через пару дней или даже неделю, как только захочешь и будешь к этому готова. Мой дом достаточно большой и в нем тебе найдется не только место, но и несложная работа.
Предложить сироте молодой человек мог даже самую легкую работу по дому, но платить ей он собирался достаточно. Пусть думает, что вроде зарабатывает деньги сама, своим трудом. Тем более у него в доме условия намного лучше, чем в приюте.
— Я продолжу платить лекарю за твое обучение, пока он не скажет мне, что ты готова к дальнейшей ступени. Затем я найду тебе учителя более высокого уровня и ты сможешь дальше познавать в аптекарском искусстве. Со временем ты сможешь даже прославится и попасть в лекари к какому-нибудь знатному человеку, а я тебе помогу в этом.
Алеандер пожал плечами и свободной рукой сначала перевернул, затем придвинул к девушке листок, на котором была изображена она сама. Молодой кардинал прекрасно рисовал. У него отлично рисовал отец и этот дар передавался у них по наследству от отца к сыну. Видно было что архиварию нравятся глаза Микеллы, а еще ее рот и точеные ключицы, раз он так явственно их нарисовал. У него прекрасная зрительная память и он мог воссоздать на бумаге все, что запоминал. Но это были либо люди, либо животные. С пейзажами у де Анжа никогда не ладилось. Он даже не обучался рисованию, у него не было учителя. Просто умеет и все.
— Это мой подарок тебе. — признался Микелле кардинал и покопавшись на столе, заваленном книгами и бумагами, вытащил небольшую, резную коробочку. Открыв ее, он поставил ее перед девушкой, чтобы она могла внимательно поглядеть что же там было внутри. Это оказался браслет из чистого золота с зелеными изумрудами на нем и гравировкой в виде драконов. Это была не фамильная драгоценность, но сделанная на заказ брюлька у одного очень хорошего мастера. Раз уж духовная дочь будет жить со своим церковником, он будет обеспечивать ее по вышнему разряду.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-23 12:43:03)

Рассказав свои мысли о потенциальном ребенке, который может стать плодом любви его и Микеллы, Алеандер тут же затих и даже как-то испугался собственных же слов. Они казались ему уже дикими, неправдоподобными и не реальными. Ему было трудно придти к такому решению и он понимал, что пытается себя лишь утешить. На самом деле этого никогда не будет. Маленькие алеандрики не появятся на свет потому что как бы в душе своей кардинал этого не хотел, он не сможет переступить черту. Он возвел на границе между страстью и своим телом огромный барьер из непогрешимости, созданный теми самыми крестами, сейчас белевшими шрамами на его коже. Влюбившись в Микеллу молодой церковник уже встал на совсем другую дорогу, совсем не предназначенную ему с рождения. Возможно это все предопределено Отцом-Создателем, имеющим странный юмор в такой ситуации. Но это не значит, что к счастливому отцовству надо идти такими греховными путями, нарушая седьмую заповедь и данный обет. Есть еще другой выход, менее болезненный, но очень рисковый. Разве теперь есть повод отступать от намеченных ранее целей? Нет. Его нет. Алеандер понимал, что не отказавшись от своих планов сбежать в Авелли, он поставит под угрозу Микеллу, свою семью и самого себя. Он так же знал, что пойдет на такой же риск, оставшись на стороне Клета. Риск уже не материальный, а духовный, когда его душа и разум встанут под еще больший удар. Обещать девушке жить с ней как брат с сестрой де Анж не сможет. Он понимает многие вещи и не может их объяснить подробнее, чтобы не выходить за грань приличия. Он мужчина, а она слабая женщина. С греховного падения их прародителей, они стали предназначены друг другу. Опустив взгляд, кардинал думал, все еще не зная как жить дальше с тем грузом на сердце. Ему лишь стало легче после того, как Микелла коснулась его руки. Он соединил ее ладони со своими и пропустил пальцы между ее, словно она могла сейчас таким образом подарить ему поддержку и уверенность в себе. Мысли о бастардах не выходили из его головы. Пусть даже он сможет обеспечить своих детей, в чужих глазах они станут плодом греха сразу после рождения. За их спинами будут вестись нелицеприятные слухи об их родителях, дети не будут играть с ними в одном дворе и каждый раз, даже если бастрад станет влиятельным человеком, люди обязательно им припомнят каким образом они пришли в свет. Алеандер поступит очень эгоистично, если решит действительно обзавестись бастардами. Для него это неприемлемо. А вот Его Святейшество Пий, с его реформами в церкви, собирался даровать церковным служителям право законного брака. Это как раз и выход из той ситуации, о которой в данный момент шла речь в разговоре. Стоит рискнуть ради этого всем. Тем более Алеандеру надоело быть архиварием, он желал развить более полезную деятельность для церкви и стать причастным к ее возвышению. Не зря же он вывез, не один конечно, три сундука с книгами ожидают его прибытия в лесу, закопанные неподалеку от границы с Рейнисом, в Орллее. Эти издания, принадлежащие Отцам Церкви, смогут помочь барончеллизму сделать свою библиотеку. Пию нужно будет снова централизовать церковь, но главное добиться еще большей любви народа, чтобы орллевинцы не подумали о сидящей в Рейнисе на Святом Престоле блудницы в багряных одеждах. Так про себя уже кардинал окрестил Томаса Бойла. Вот архиварий и может Барончелли на первых парах, не за просто так, конечно. Между ними были договоренности и никто их не собирался нарушать.
— Планы меняются — резко и неожиданно сказал Алеандер, протянув вторую руку и коснувшись ей запястья девушки, но продолжая сохранять контакт с ее пальцами.
— Я не могу тебе рассказать всего и сразу прямо сейчас, но тебе придется выслушать меня.
Кардинал постарался быстро подобрать нужные слова. Его скулы сильнее напряглись, лицо стало серьезным и решительным, отступать ему некуда.
— Через несколько дней мы едем в Авелли. На границе Рейниса и Орллеи мы встретимся с моей сестрой и гвардейцами, которые были отправлены мной в Дувршир.
Умолчал Алеандер только то, что в столице Орллеи его ждет огромное количество золота из епископской казны его епархии. Забрали оттуда все что можно, теперь она полностью пуста. Не хватились этого и на границе Гасконии, ведь в повозках было двойное дно. Главное успеть до того, как казначея найдут мертвым и ворон долетит до Рейниса. Все попытки остаться на месте лишь ложные. Выхода, кроме как рвануть под крыло Его Святейшества Пия у де Анжа давным-давно нет. Он начал эту заворушку и он должен закончить ее и наконец прекратить пасовать. У него есть цели он обязан идти к ним, как это делал раньше. Последнее время его здоровье начинает его тревожить все больше и все эти шатания туда-сюда просто последствия усталости, эмоциональной и физической. Сады и луга Авелли повлияют на кардинала самым лучшим образом. Главное добраться. Миновать границу Рейниса придется как можно быстрее, кроме документов у Алеандера и Микеллы мало что будет важного, а там, уже в Орлле их встретят. Перемены, даже такие серьезные, станут единственным выходом. Девушка могла заметить, как подозрительно опустел дом ее духовника. Он уже переправил особенно дорогие вещи в Авелли, туда же и сундуки с книгами и епископскую казну. Этих денег хватит чтобы купить замок с небольшой вотчиной рядом со столицей, а там уже как Господь укажет.
— Большего я рассказать не могу. Будь готова к побегу. Он может быть очень громким.
Молодой человек надеялся, что ему не придется рисковать жизнью и поднимать всю стражу Рейниса на уши своим побегом, но исключать этого не будет. Он заранее продумал все на всякий случай, в том числе и пути отхода. У Алеандера будет лучшая жизнь в другом месте, если он захочет этого. Он может стать по-настоящему важным для Его Святейшества. К тому же это разбавит разменную жизнь архивария Библиотечных Хранилищ. Порой он склонен к риску и безрассудству.
— О твоей работе мы поговорим на новом месте. Не вижу сейчас смысла поднимать этот вопрос. Мне кажется хорошим выходом из этой ситуации будет платить тебе меньше, чтобы не вызывать зависти. Враги никогда не приносили ничего хорошего.
Но если Пий проведет реформу отмены индульгенций и разрешит церковникам женится, Микелле даже не понадобиться работать. Она просто станет женой де Анжа и его спутницей. Может она найдет себе занятие при церкви, школе или приюте. Удерживать ее рядом насильно никто не будет. Если захочет быть полезной в какой-то области, то запрещать ей не станут. Алеандер мгновенно перевел тему разговора в другое русло, ответив на вопрос о своем умении рисовать. Он действительно мало кому раскрывал это и старался сохранять тайну, рисуя для себя любимого что-то, будь это животное или люди.
— Я не учился этому. Мне досталось это от рождения. Мой отец отлично рисовал, как и моя дядя. Но отец никогда не пользовался умением изображать на бумаге, ему было некогда заниматься глупостями. Все свое время он посвящал графству. — усмехнувшись, кардинал поднялся на ноги и подошел поближе к девушке. Он притянул ее к себе за руку и обнял крепко-крепко, словно боялся, что Микелла уйдет или исчезнет из его жизни. Потерять ее это значит потерять все. Алеандер прижался к ней так, чтобы можно было поглаживать ее по спине, не раздумывая о чем-то другом, кроме мысли о том, что наконец-то они рядом. Объятие не было любовным, скорее дружеским и теплым. С таким рвением обычно обнимаются родственники: брат и сестра. Прикрыв глаза и отстранившись, де Анж позволил себе коснуться губами красивого носика Микеллы, потом, осторожно, ее век и лба. Нежность, что хранил в себе церковник, должна быть истрачена только на нее. Ему хотелось наслаждаться прикосновениями к ней еще несколько минут, но он понимал, что этого хватит на данный момент. Не время для взаимных лобзаний. Но оторваться все же трудно. Такие необычные чувства, словно сердце сейчас разорвет от огромной нежности. Улыбнувшись ненароком, Алеандер прикоснулся пальцем к краю губы духовной дочери и очертил изгибы, восхищаясь необычностью и пухлостью сего рта. Кардинала начало немного трясти, но его дрожь была практически не заметна, если не обнять его. Наклонившись он позволил себе легким, секундным поцелуем коснуться подбородка возлюбленной, но так, словно она была хрустальным ангелом. Даже если так, она его ангел.