Прошло не больше часа с того момента, как они прибыли в палаццо. Ночь выдалась кромешной, луна спряталась за грозовыми тучами и не планировала выглядывать, давая столице запада пребывать в отблеске ламп и факелов. Откладывать этот разговор и дожидаться, пока графу скажет кто-то другой было бы неправильным, даже подло. Адриано был человеком дела и всегда готов к любой беседе, даже в ранее утро, даже в глубокую ночь. Едва ли после сегодняшнего совета он смог бы так быстро заснуть, особенно учитывая, что после совета он должен был навестить свою жену, от которой наверняка узнал все последние события. Арест Данкворта герцог постарался оправдать на совете, который состоялся после их дум в присутствии лорда-регента, но таки отделался общими фразами, дабы в случае невиновности графа не ударить в грязь лицом, запятнаю понапрасну его честь.
- Милорд, барон Висконти просит вашей аудиенции, - дверь открыл, как ни странно, не граф, а паж. Кивнув в ответ, Андрес встал со стула и постарался приостановить череду мыслей и умозаключений, которыми планировал осыпать тестя в надежде добиться его понимания. Через мгновение в дверях появился адмирал, вывешивая поклон.
- Его Сиятельство ввёл тебя в курс дела? - подойдя к окну и оперившись на подоконник, герцог бросил взгляд на нежданного гостя. Тот выглядел несообразно атмосфере бодро и в приподнятом настроении, хотя казалось бы - дали тебе невыполнимое задание с около нулевым шансом добиться успеха, чему тут радоваться? Да ещё и с большим шансом оказаться за решеткой, из которой заведомо никто вытаскивать не станет.
- Да. Но я подумал, что ты захочешь мне ещё что-то сказать. Не хотелось бы что-то не усмотреть и стать виновником войны, - Андрес ненароком усмехнулся в ответ, подмечая иронию. Уж кто будет виновником этой войны, так уж точно не генерал-адмирал флота. На эту роль уже давно напрашивается сам герцог, играя с огнём и руководствуясь лишь одному ему известными мотивами.
- Твоя задача получить официальный отказ от нового лорда-регента или канцлера. Пусть покажут, насколько им ценнее Элшир, нежели лорд-регент. Можешь предлагать им всё, что тебе придёт на ум, но это что-то должно предполагать нашу обособленность от Хельма, - слово "независимость" Андрес стал всё реже использовать, посчитав его приевшимся. Неважно, как обозвать процесс, все и без того понимают смысл сказанного.
- Грязные трюки? Может есть смысл мне сделать необычные индивидуальные предложения разным личностям? - ехидная ухмылка Гаспара была совершенно неуместна. Грязные трюки? Предложить Леттис броситься в бега, добраться до Орллеи и пополнить отряд обманутых сепаратистом? В королевстве нет никого ценнее Генриха, если не считать малолетнего короля, так что и смысла дёргать кого-либо не было. Никто из тех, кого хотя бы поименно знал Андрес не могли поспособствовать достижению нужной цели.
- Не вижу возможности для манёвра. У тебя есть кто-то на уме? - вяло спросил Найтон, таращась в окно и наблюдая за сползающими дождевыми каплями. Ну только этого не хватало в этот ужасный вечер, мало поводов для грусти.
- Елизавета? - удивлённо ответил вопросом на вопрос адмирал, не церемонясь и не считая нужным обратиться к королевской особе по титулу. Елизавета? Если бы Андрес искал примирения с Генрихом на условиях "единого Хельма", он позвал бы кузину ещё в Элшире, зная о наклонностях принцессы искать мира во всём мире. Но мира на озвученных кузеном условиях он не хотел, даже с учётом того, что почти все условия Орллеи были приняты.
- Нет, - холодно ответил Найтон, продолжая таращиться в окно, - Если спросит - скажи что-то обнадеживающее, - добавил герцог, перекидывая взгляд на барона. Тот понимающе кивнул, после чего в дверях вновь появился паж.
- Его Сиятельство граф Адриано Грациани, - первый советник зашёл в помещение, ну а Гаспар поклонился герцогу и графу, после чего покинул кабинет. Вслед за ним ушёл и паж, оставив двух августейших персон в одиночестве. Что ж, вот и настал самый сложный этап задуманного "развода", когда надо будет убедить главного союзника в том, что ты не ищешь расторжения их альянса, даже если для победы надо расторгнуть брак.
- Ваше Сиятельство, - Андрес кивнул графу, отстраняясь от окна и поправляя дублет. Разлив красное вино по бокалам, он протянул один гостю, после чего залпом осушил почти половину своего. Уж чего ему сейчас хотелось больше всего, так это напиться вусмерть, лишь бы не делать этот несчастный выбор.
- Мне доложили, что вы навещали вечером лорда-регента. Надеюсь, беседа прошла успешна, - в глазах помутнело от такого количества алкоголя за раз, но герцог таки ничем не выдал своё нездоровье. Впрочем, беседа первого советника и Генриха Андреса совершенно не волновала, о чём бы они там не разговаривали. Постукивая пальцами по бокалу, не будучи в силах возобладать над переполняющими грудь эмоциями, Найтон таки присел в кресле, свободной рукой сделав соответствующий жест собеседнику - садись, есть разговор.
- Полагаю, ваша жена должна была рассказать вам обо всём, что случилось в Элвершире, - глаза бегали туда-сюда, ища точку, куда герцог смог бы смотреть и не выглядеть при этом трусом. Трусом он боялся выглядеть больше всего, уж лучше быть невеждой или выскочкой, коим его не раз уже окрестили то тут, то там.
- Уверен, вы рады не меньше моего тому, что с Лукрецией и Элен ничего плохого не случилось. Семья ведь самое главное в этой жизни, не так ли? - до чего же трусом он таки был, хоть и считал себя храбрее храброго. Храбрец на его месте давно уже сказал бы графу всё, что хотел сказать, не оттягивая этот момент в надежде, что Адриано умрёт от скуки и говорить ничего не придётся. Он не боялся того, что его первый советник воспримет это намерение герцога враждебно или даже того, что Грациани может решить разорвать их союз вместе с браком его дочери. Он боялся осуждения, боялся того, что кто-то уличит его в мотивах, которые будут далеки от благородства - в том, что он меняет свою семью на амбиции, которые двигали его и в прошлом году, когда Андрес решил поднять весь запад против Хельма.
- За последние месяцы, - Найтон сделал небольшую паузу, умиляясь непроизвольной иронии. За последние месяцы он видел Адриано, Энрико и Элен куда чаще, чем Лукрецию за всю их совместную жизнь.
- За последние месяцы я обрёл семью в лице вашей дочери, и скоро у меня должны родиться дети, - на последнем слове во рту появился привкус пепла, который он начинал чувствовать чаще обычного. За сегодня герцог успел дважды его почувствовать, считая это явным и очевидным божественным знаком.
- И будь обстоятельства иными, я был бы самым счастливым мужем и отцом на свете, - но обстоятельства иные и счастливым мужем, да и отцом, ему точно не быть.
- Но мы имеем то, что имеем, - Андрес уже сам порядком устал от своей болтовни вокруг до около, сам себе стал омерзительным. Неужели так сложно сказать то, что так резво было сказано Лукреции часом назад?
- Хельм не признает Элшир за нами, Моргард не окажет нам поддержку, Фйель нас предал, - с каждым разом, как герцог заговаривал о Фйеле, он всё больше убеждал себя в мысли, что горцы поступили как и подобает поступать скотоложцам, коих их многие считали. Было совершенно глупо рассчитывать на них и помогать им чертежами, не говоря уж о том, чтобы подвергать первого советника такой великой опасности и отправлять его через земли врага в Алые Горы. Пираты и те были благороднее этих горных свистунов, готовых пойти на сепаратный мир ради сохранения собственной шкуры. Шкуру они свои сохранят ненадолго, ведь после решения "орллевинского вопроса" Хельму ничто не помешает направить свои силы на решение "фйельского вопроса". Генрих говорил о том, что хочет вручить Эдуарду единый Хельм, коим он был при Генрихе III, но отчего-то стал вычёркивать Фйель из состава этого единого Хельма, как и Балмору, впрочем. Кажется, для регента единый Хельм состоит из трёх территорий, а остальным можно безалаберно пожертвовать, ведь не вышло горцев на место поставить, а Балмора слишком далеко.
- Пиратов недостаточно для победы, одним лишь флотом Хельм не удержать. Ситуация плачевная и всё идёт к войне. Мой долг, - Андрес сделал небольшой глоток, стараясь смягчить слишком быстро засыпающее горло, - Наш долг - защищать Орллею любой ценой. Это долг как герцога и графа, но, помимо этого, у нас есть и долг как мужа и отца. Я охотно верил, что покушение на свадьбе вашего сына было приготовлено для меня. Второе покушение, произошедшее в Элвершире, говорит о том, что как минимум целью является в том числе и Лукреция, - если изначально это всё не было ради неё. В конце концов, никто не делал большой тайны из отсутствия герцога, узнать о том, что его не будет, было бы не сложно. Тогда зачем организовывать резню, если не ради убийства герцогини и её детей?
- Боюсь, я не в состоянии обеспечить защиту жены и детей, а полагаться на удачу и волю случая я больше не хочу. Я уже доверился им в монастыре, оставив вашу дочь по её же настоянию, однако это всё чуть не привело к её гибели, - и на сей раз взаправду, - Кто-то хочет убить её, и не факт, что это граф Данкворт. В конце концов, такое одному человеку не провернуть. Наивно полагать, что его арестом проблема решиться сама собой и те, кто начали всё это, не решат довершить дело до конца. В обычное время я мог бы рассчитывать на осторожность и бросить все силы на поиски этих убийц, но сейчас не обычное время. Распыляться на два фронта я более не могу, мне нужно выбрать один и действовать на нём. Дабы оградить Лукрецию и детей от последствий грядущей войны и увести её из под удара тех, кто желает мне навредить, я решил расторгнуть наш брак, - выход и всё внимание на графа.

- Я прикажу леди Беатриче обратить более пристальное внимание на передвижения вашей племянницы. Уверен, если она успешно пересекла границу, мы обязательно это узнаем в скором времени, - понимающе кивнул Андрес, отложив мысль об этом куда-то вглубь памяти, планируя сдержать слово и приказать тайной советнице присмотреться к северной границе. В конце концов, из-за всех недавних событий герцог совершенно позабыл о Роуз Хайгарден, чья участь до сих пор не ясна.
"Для меня брак с Элен изначально был союзом двух графств и оставался таким, пока у нас не появились дети." - ах если бы у всех так было. Не дорожи Андрес своей женой, может и закрыл бы глаза на все эти покушения, как планирует сделать со следующей женой. Союз по любви был настоящей роскошью, одной рукой дающая окрыление, другой - низвергающая человека в пучину страданий. Будь сейчас Найтон в состоянии вернуться во времени и зная, к чему приведет это увлечение, ни за что не сделал бы предложение и скорее уж связал себя браком с той, которой можно было бы пожертвовать во имя высшей цели.
"И, признаться, мне было отрадно видеть то, что брак с моей дочерью смог принести вам семейное счастье, пусть и сопряженное волнениями за ее жизнь." - семейное счастье Андреса длилось недолго - неполных пять месяцев это действительно было счастьем, переполненным прекрасными и волнующими моментами, начиная от свадьбы и заканчивая их последним январским утром в Авелли, перед тем как Лукреция отправилась в Борромеошир. Дальше последовали такие же неполные пять месяцев неопределенности и страха, когда Найтон со дня на день ожидал очередную весть об очередном несчастье, и всё из-за его неумелой игры в независимость.
"- Вы решили это за один день, Ваша Светлость?" - по глазам Адриано читалось всё. Пожалуй, ему следовало встать со своего стула и как следует врезать герцогу, благо ситуация располагает к подобному. Сложно представить, что должен был чувствовать сейчас Лоренширский граф, когда его ставят перед фактом неизбежного позора, пусть даже к своей дочери он не чувствовал явной отцовской любви:
- Вы правы, это решение далось мне отнюдь не за один день. У меня было долгих пять месяцев, чтобы обдумать всё и принять это нелегкое решение. Я бросил все свои силы на поиски организаторов этих покушений, а недавно получил очередную попытку убийства Лукреции и детей, на сей раз жертвой могла стать не только она, но и ваши жена и племянница, - в прошлый раз Элен тоже могла пасть от рук налётчиков, но тут шансы многократно возросли, ведь не было дюжин гостей, за чьей спиной можно было бы укрыться.
- Боюсь, на взятые вами риски не может пойти не ваша семья, а я. Я преклоняюсь перед вашей готовностью пожертвовать всем, включая жену и дочь, но я не готов жертвовать Лукрецией или близкими ей людьми, - Адриано действительно был один из немногих, кто был готов положить всё на алтарь цели, в которую искренне верил (или считал прибыльной, покуда знать), вот только Найтон таким не был. Он готов жертвовать своей жизнью, но уж точно не чужой, особенно если эта жизнь принадлежит дорогому его сердцу человеку. Пожалуй, они были в этом похожи с кузеном, который выказал семейную черту своим заступничеством в Элшире, хотя едва ли того связывали такие же отношения с опальной графиней, которые связывают Андреса и Лукрецию.
- Подобное не могло ей не навредить, но она приняла эту весть с достоинством, присущим женщине её положения и статуса, - что немало удивило Андреса, ведь ранее она скорее уж  устроила погром, нежели стала покорно следовать чужой воле, пусть эта воля исходила бы от мужа, - Вы можете гордиться своей дочерью, Ваше Сиятельство, как я горжусь тем, что имел честь быть её спутником, пусть и при таких нерадостных событиях и с таким неприятным финалом, - тон и общее направление речи герцога давали понять, что он не ищет спора - всё решено и переубедить нерадивого тестя граф не сможет. Найтон нисколько не считал себя умнее своего первого советника, однако же за пять месяцев успел осмыслить абсолютно все варианты решения сложившейся проблемы, вплоть до банальной безалаберности.
- Чем ближе ко мне человек, тем больше вероятность, вы ведь сами это прекрасно знаете, - уж кому кому, а вот Адриано удалось почувствовать все прелести близкого контакта с самым волнительным бастардом материка, - Я намерен свести свои контакты с Лукрецией до минимума, дабы лишить повода причинять ей вред. Простите мне моё простодушие, но я искренне не верю, что эти люди охотятся за моим эмоциональным состоянием, чтобы тратить ресурсы на убийство той, которая уже не представляет ценность, - по крайней мере публично не представляет.
- Позором? - удивленно переспросил Андрес, отложив бокал с вином в сторону. Слишком много вина для сегодняшнего дня, не хватало ещё пьяным втирать тестю о необходимости развода с его дочерью, ей богу.
- Если кто-то и покроет себя позором, так это точно буду я, - Андрес покопался в стопке бумаг, ища нужную. Наполненный словами пергамент, скрепленный печатью герцога Орллеи, представлял из себя долгую "объяснительную", содержащую информацию о факте тайного обручения с Марией Уорчестер:
- Боюсь, мой брак с Лукрецией в глазах Церкви не имеет и не имел силу никогда. Досадная оплошность, которую я старался скрыть, подкупив кардинала и невольно вынудив леди Уорчестер молчать, - а молчать у неё были причины, ведь иначе пришлось бы бороться с ветряными мельницами, будучи не в состоянии повлиять на свершившийся факт и провоцируя пересуды в обществе.
- Естественно, аннулирование брака не может не отразиться на Лукреции, однако чтобы это настолько сильно повлияло на её репутацию, когда весь этот процесс всецело - моя вина, - Андрес прищурился, давая понять, что считает подобный исход невероятным, - К тому же, как я уже сказал Лукреции, я готов утроить любое приданое, которое вы предложите жениху. Вместе с женой ему достанется выгодный союз не только с Лоренширом и Борромеоширом, но и с Арвьерширом, - Андрес притупил взгляд, обдумывая слова, которые он так и не смог сказать Лукреции, справедливо опасаясь окончательно добить герцогиню:
- На кого не пал бы выбор, - Лукреции или Адриано? - Дети останутся со мной. Развод не сделает их чужими мне, да и не хватит мне смелости надеть маску безразличия к их судьбе. К тому же, даже если будущий муж будет мне лоялен, со временем он может решить использовать моих детей против меня, - пожалуй, теперь герцог Орллеи окончательно и бесповоротно развеял любые сомнения у обывателей, показав всю свою черствость. Разлучать детей с матерью из политической необходимости (да даже из любой необходимости) - было в высшей степени жестоко. Помимо этого, такой поступок до боли напоминал поступок Ансельма, хотя о мотивах отца Андрес до сих пор теряется в догадках, так и не проникнувшись великой необходимостью убивать любовницу и мать твоего бастарда.

Андрес никак не реагировал на неприкрытые вспышки гнева Адриано, ведь они были абсолютно  оправданы и обоснованы. Не каждый смог бы слушать подобное и сохранять самообладание, будь перед ним герцог или же сам король. За одну лишь мысль многие бы поспешили скрестить мечи с обидчиков и защитить честь своей дочери, сделав её вдовой своими же руками. Пожалуй, подобный исход устроил бы всех, кроме Андреса, разумеется.
- Что? - удивлённо спросил Андрес, не понимая, с чего граф сделал такой вывод, - Развод с вашей дочерью стал занимать мои мысли исключительно из-за этих покушений. Первое покушение побудило меня лишь думать о подобном варианте, если я не смогу найти организаторов трагичных событий в Борромеошире, второе покушение побудило меня пойти на этот развод. Если бы всего этого не было бы, до старости лет я предпочёл бы жить с вашей женой, - пожалуй, Найтон неверно изложил свои мысли, раз Адриано посчитал своего зятя круглым самодуром. Мысли герцога развод начал заниматься только после покушений, до них он и вправду был готов соблюдать свои клятвы и прожить всё отведенное ему время вместе с Лукрецией, как намеревался сделать и у алтаря в начале осени.
- Интересное у вас определение уязвимости, милорд, - сказал Андрес, потирая лоб и склонив голову на одну сторону. И правда, назвать всё происходящее уязвимостью было крайне необычно со стороны графа, - Мы все уязвимы, никто из нас не бессмертен. Но если я могу спасти ей жизнь, почему я должен отказываться? Вы можете ручаться за то, что больше покушений на неё не будет совершенно, или за то, что очередное покушение он переживёт? Пока не пойманы организаторы этих злодеяний, её жизнь буквально висит на волоске. Предлагаете мне её запереть где-нибудь до поимки преступников? И сколько она там будет сидеть? Неделю, месяц, год? А дети? Их тоже запереть с ней, или лучше - обложить их стражей так, чтобы солнца не было видно за их спинами? - Андрес слегка повысил голос, но отнюдь не из гнева - скорее из возмущения, ведь его не понимают. Трудно понять человека, который вредит во благо, это совершенно очевидно. Какие бы благородные мотивы не направляли герцога, для отца Лукреции не может быть достаточного объяснения этому разводу и оно понятно - Адриано в принципе был готов пойти на риск, он даже смирился бы со смертью Лукреции, как смирился в прошлый раз, пока ему не сказали о том, что его дочь жива.
Пассаж о более выгодном браке Найтон оставил без комментариев, лишь сделав глоток вина и отведя взгляд в сторону. Брак с Марией Уорчестер действительно можно назвать более выгодным, но лишь отчасти - дабы загладить вину перед ней и её семьей герцогу придётся отказаться от приданого и пойти на определенные уступки - дать Артуру больше привилегий, придумать бы только каких. В обмен он получит, бесспорно, красивую жену (что не делает Лукреция некрасивой - своей пока-что-женой Андрес искренне восхищается), союз с Моргардом и, что немаловажно, возможность вмешиваться во внутренние дела соседнего королевства, ведь через жену он станет родственником Мирцеллам.
"Кажется, вовсе не того возводят в лик Святых." - вот и грубость. Собственно, это был сущий пустяк по сравнению с тем, что ожил Найтон услышать на свои слова. Реагировать на этот сарказм было бы опрометчиво со стороны герцога, поэтому он проглотил и это, одарив советника лишь укоризненным взглядом, выражающим отношение Андреса к сказанному.
- Вы бы прятали её и дальше? Мёртвой её замуж не выдать, а о любых безумных идеях выдать её за другого человека я слышать не хочу, - подобное ему уже предлагали и Андрес так же резко реагировал, считая саму идею унизительным, - Она дочь графа, жена герцога и не должна стыдиться случившегося, ибо совершенно невиновна в этом. Она мне не была любовницей, чтобы происходящее ударило по её репутации. В конце концов, отослав я её в Лирэфию, знать могла бы решить, что я настаиваю на разводе из-за того, что она мне надоела. Выкинуть, словно ненужную вещь, которой попользовались и отбросили в сторону? Увольте, я не собираюсь так поступать со своей женой, - держать Лукрецию вдали от двора во время процесса аннулирования брака было бы настоящей ошибкой. Герцогиня пользуется благосклонностью двора и едва ли найдутся многие, кто решат сказать что-либо обидное в её адрес, да даже подумать.
- Я не собираюсь скрывать мотивы, которые побудили меня так поступить, посему не вижу причин для дворцовых слухов и пересудов, - может просто люд и будет судачить об этом, но знати то зачем? Если и будут это делать, так только о герцоге, обманувшим бедную девушку, но уж никак не о самой Лукреции.

❖❖❖

- Отсюда закономерно вытекает вопрос - может ли тайное обручение быть препятствием для моего брака с Лукрецией? - спросил Андрес, держа в руке кубок с вином. Барончелли сидел напротив, сложив домиком пальцы и дотрагиваясь указательными до нижней губы. Уж у кого спрашивать совета относительно переплетений каноничного права, как не у Папы, пусть и не Рейнского?
- Это сложный вопрос. Одни канонисты рассматривают свадьбу как завершение обручения, соответственно, с вытекающими из этого последствиями - обручение является обязывающим договором между женой и мужем. Грубо говоря, сама свадьба даже не носит обязательный характер, поскольку обручение является достаточным основанием для признания брака действительным, а все заключенные после него союзы, соответственно, не имеющими никакой силы, - глаза Барончелли сузились, - Другие канонисты выделяют два понятия: sponsalia de futuro и sponsalia de praesenti, обручение ради будущего брака и обручение ради непосредственно за ним совершаемого брака, признавая лишь второй случай. Иными словами, если за обручением не последовала свадьба и прочее, оно утрачивает силу, - разжав ладони и взяв со стола кубок с вином, Джованни сделал небольшой глоток, пока Андрес уткнулся в случайное место, а точнее картину - смотрел и думал.
- И какой позиции придерживается Церковь? - спросил герцог, разрушив тишину, воцарившую в покоях Папы. Тот улыбнулся в ответ, возвращая кубок на стол.
- Если вы спрашиваете меня, дам ли я вам разрешение на аннулирование брака - непременно дам. Однако же этого недостаточно - ваш с Лукрецией брак был заключен с разрешения Бойла, без его согласия на аннулирование вне Орллеи ваш развод не будет иметь силы. Как бы так ни сталось, что ваших с Лукрецией детей будут считать законными везде, кроме как на родине. Очевидно, вы должны добиться разрешения Бойла, что, конечно же, непосильная задача для вас одного. Советую подумать над тем, чтобы привлечь к этому делу вашего кузена-регента, он, кажется, в хороших отношениях с Рейнисом, - Барончелли встал со своего места, начав мерить комнату шагами.

❖❖❖

- Я не думал, что тайное обручение может быть основанием для расторжения текущего брака. Оно и не стало бы, не будь сейчас необходимость в этом, - Андрес вновь сделал глоток вина, на сей раз ещё меньший, чем в прошлый, - Или у вас есть другие идеи, какие могут быть основания для аннулирования брака? Лично мне на ум приходит не так уж и много вариантов, один хуже другого, - причин для развода действительно крайне мало. Бездетный в течение десяти лет брак по понятным причинам не подходит, импотенция мужа - тоже, родство - аналогично. Остаётся разве что только неверность или же наличие любовников до брака, о которых муж не знал. Но ведь такая причина попросту поставит крест на репутации Лукреции, ведь никто после этого не возьмёт её в жены, даже самый захудалый барон не согласится на такое, если только Адриано не решит разорить своё графство для приданого, способного возместить такой явный недостаток дочери, будь он объявлен официальным поводом.
- Этот развод должен выглядеть так, как он есть на самом деле - результатом непреодолимых обстоятельств. Официально - как моя оплошность с обручением, неформально - как нежелание подвергать мою жену и моих детей опасности. Относительно того, насколько скоро должен быть заключен следующий брак - это решать исключительно вам и Лукреции. Полагаю, ей нужно будет время, чтобы восстановиться после родов, - как только они будут, - Но это не мешает вам рассматривать варианты. Возможно, будет разумным присмотреться к тем, кто часто бывает в Авелли или живёт недалеко, ведь это даст ей возможности часто видится со своими детьми и не лишит их материнской заботы, - Андрес протёр лоб, стараясь подобрать слова и правильно всё сформулировать:
- В любом случае, после нового замужества жить в моей загородной вилле она явно не сможет. В её отсутствие заниматься детьми будет Селин, моя подопечная, а за безопасность будет отвечать леди Морелли, - пожалуй, Селин будет рада обменять придворную беготню на время с крохотными карапузами, да и Лукреция едва ли назовёт кого-либо более доверенного для такого важного дела, они ведь неплохо ладили:
- Насчёт наследника, - Андрес нервно постукивал пальцами по колену, взяв небольшую паузу "для подумать", - До появления законного наследника я могу просто не узаконивать своих детей, ограничившись признанием, - хотя с признанием выбора банально нет - всем известно, что Андрес является отцом этих детей, - Как только Мария родит мне сына, я смогу узаконить и детей от Лукреции, дав им своё имя, - впрочем, тут было бы уместнее если, а не когда. Уговорить Уорчестеров ещё только предстояло, а без их согласия все эти разговоры не имеют особого смысла.
- Полагаю, не должен. Если брак аннулируется, стало быть, мы никогда не были с Лукрецией мужем и женой, - крайне интересная мысль. Клет может увидеть в этом проблему, если Генрих предложит ему недостаточно за вынесение положительного решения.

- Да, баллады, - Андрес на пару мгновений задумался, обводя пальцем по узорам бокала с остатками вина. В Орллее поэты воспевали всё, а что не могли воспеть - превращали в сатиру. Часто бывает, что одно событие становится и поэмой, и сатирой - свадьба в Борромеошире стала одновременно трагической комедией и весьма вульгарной сатирой, однако герцог был не тем человеком, кто будет гнаться с факелом за деятелями искусства за проявление такого свободомыслия. Он предпочитал не обращать внимание на то, что ему не нравится, хотя всегда старался удостоить громкие новинки своим вниманием, пусть даже не прямым - часто Лоренцо становился глазами и ушами Найтона, посещая спектакли и постановки, а позже пересказывая то, что увидел между одной дамой сердца и второй:
- Пожалуй, мне не следовало показывать свои чувства на публике, тогда не было бы повода кому-либо причинять зло Лукреции. Горький опыт, который я обязательно усвою, - с Марией герцог собирается держаться публично куда более официозно и даже немного отстранено, дабы не случилось так же, как случилось с Лукрецией. Хотя, и тут дилемма - отстранившись от новой жены, Андрес может дать понять, что её он не любит, по прежнему испытывая нежные чувства к прежней. Над этим определенно стоит основательно подумать.
Любовные связи до брака - этот повод был бы правдоподобным, но Найтон его исключил сразу же. Его цель вовсе не в том, чтобы опорочить Лукрецию, рушить её будущее было бы ещё более одиозно, нежели разводиться с ней ради безопасности. Нет, тайное обручение с Марией - отличный компромисс, эдакая непреодолимая сила. Пострадает репутация Андреса, будет восстановлена репутация Марии, а Лукреция станет жертвой обстоятельств, но зато отпадает необходимость оправдывать отсутствие невинности. Пусть по каноническому праву брака не было, для общества он был и бывшая герцогиня будет слово вдова, что не так уж и плохо.
- Насколько я знаю, они дружны и Лукреция ей доверяет. В любом случае, ей решать, - подопечная герцога лучше всего подойдёт на роль няньки для детей Андреса и Лукреции, да и опыта наберётся заодно. Пусть Селин и грозится никогда не выходить замуж, с годами её уверенность должна будет пошатнуться, а пара младенцев на руках могут ускорить этот процесс.
- К графу Бьяджи? - удивленно спросил Найтон, до этого особо не задумываясь о ком-то конкретном, - Вполне достойная кандидатура. Граф известен тем, что не упускает выгоду,
да и репутация у него весьма хорошая. Если бы меня попросили кого-либо порекомендовать, Его Сиятельство был бы первым в списке, - Эмилио был благородного происхождения, он хороший счетовод и весьма популярен в высших кругах запада - его кьетширское чудо, когда буквально за несколько лет удаленное графство без выхода к морю и крупных торговых путей расцвело лишь благодаря гению правителя. О таком зяте мечтал бы каждый отец, ну а Лукреция - Лукреция уже сама решит, достаточно ли он красив и нежен, чтобы стать её мужем и отцом будущих детей. На скромный взгляд Андреса граф был привлекательнее большинства знатных мужей Орллеи, хотя в мужской красоте герцог разбирался хуже всего - кто ж знает, по каким признакам женщины делят мужчин на "красивых" и "некрасивых".
- Если вы задумаете рассмотреть его кандидатуру, я могу устроить вашу встречу, - впрочем, граф Лореншира и сам мог эту встречу организовать, но, поскольку дело щепетильное и деликатное, будет разумнее показать, что к нему причастен и герцог, дабы аргументы Адриано о выгоде подобного брака были подтверждены лично Андресом.
- Если это будет сын и дочь, сыну я пожалую баронство из своего домена. Это даст ему фамилию и причислит к знатному сословию. Если это будут две дочери, не вижу причин не узаконить их сразу же, поскольку представлять угрозы для сына от леди Марии они не будут, да и охотиться на них едва-ли кто-то станет. Пожалуй, впервые отец молится, чтобы у него были дочери, - небольшая улыбка, больше грустная, нежели весёлая, растянулась по лицу Андреса. Действительно, две дочери были бы сейчас очень кстати - их можно было бы сразу признать и узаконить, сделать Найтонами и растить при дворе. Впрочем, решать будут, как всегда, боги, герцог мог лишь молиться о здравии Лукреции и о том, чтобы её роды прошли быстро и без осложнений.
- Я дам им лучшее образование, какое смогу дать, и постараюсь устроить их жизнь, - с дочерьми всё просто - выгодный брак, с сыновьями сложнее - титул, земли и, опять же, выгодный брак. В любом случае, копить деньги на предстоящие расходы Андресу полагается уже сейчас.
- Вы - мой первый советник и самый доверенный вассал, можете говорить свободно, - кивком ответил Андрес, подтвердив догадки Адриано относительно мотивов ареста лорда-регента. Пусть тень сомнения ещё падала на Генриха, но герцог Орллеи всё ещё не хочет верить, что его кузен мог быть причастен к столь низкому и опрометчивому поступку, какие разногласия не разделяли бы их прежде.