Женщине никогда не принадлежат ни свобода, ни право выбора; её свободой руководят, за неё принимают решения. Но это никогда не было в тягость для Ребекки, скорее наоборот, она предпочитала находиться под чужим руководством. Девушка с лёгкостью поддавалась манёврам воспитания, что предпринимала мать, покорно принимала решения отца, зная, что ничей опыт не сравнится с его умением принимать решения, волю брата-короля всегда принимала как должное, потому что Отец-создатель никогда не ошибается, возлагая на чью-либо голову корону. Таким образом, ей никогда не приходилось ни в чём сомневаться или принимать решения сложнее, чем очерёрдность танцев на балах или цвет нового платья.
И это было вовсе неплохо, всё это лишь подчёркивало что она в безопасности. А что нужно в таком нежном возрасте? Спокойствие и безопасность. Влюблённость девушка однажды пережила и предпочла бы больше к этому опрометчивому чувству в ближайшее время не возвращаться. Уж лучше заниматься тем, что делает жизнь приятной и интересной. К чему тревожиться и сопротивляться, если от неё мало того, что этого не ожидают, так это ещё ни к чему и не приведёт?
Может быть поэтому в ней мало кто заметил перемены, когда вернулся отец, привезя с собой новости после переговоров с королём. Разумеется, она ходила за отцом по пятам, выждав только ради приличия четверть часа после его прибытия.
Разговор вышел не слишком длинным, пусть и в мягкой, как и подобает любящему родителю, форме, граф донёс до неё решение, принятое королём.
Поскольку ожиданий девушка никаких не строила, то восприняла сказанное спокойно. Но это было лишь тем, что привыкли видеть, что ожидали от неё. Позже, обдумывая слова отца, то, как он подбирал выражения, рассказывая о графе, Ребекка поняла одно - отец рассказал ей лишь часть, остальное ей просто придётся принять уже столкнувшись с той действительностью, что была уготована Дарионом и на которую граф дал согласие.
Ребекка была девушкой, которая не привыкла видеть в чьих-то поступках дурное, неправильное. Она была маленькой идеалисткой, а потому наивно полагала, что сможет смириться со всеми обстоятельствами, которые ей предложит судьба, лишь по той причине, что выбор сделали за неё умные, знающие люди. Разве она могла заподозрить дурное в намерениях отца или Его Величества? Нет, перед глазами был дурной пример строптивости Демельзы и она знала, что подобное поведение ни к чему не приведёт и она всё равно окажется замужем за тем человеком, на которого укажут.
Скорее её пугало то обстоятельство, что придётся уйти из той жизни, что была привычна. Нет, разумеется, к этому её готовили давно и тщательно, хотя мать в своих поучениях была противоречива - готовя дочь к отъезду из дома и новой жизни в замужестве, она, тем не менее вовсе не торопилась отпускать её от себя не под каким предлогом. Возможно, именно по этой причине больше всего Бекки боялась разлуки с домом.
Но слишком внезапно пришло понимание того, что будущее было слишком идеализировано. Покорность и готовность принять ситуацию любой дало знатную трещину. Но даже теперь леди Лидделл не готова была вести себя так, как повела бы себя Демельза.
Она не считала выбор короля ошибочным, нет, но не считала его и справедливым по отношению к себе. Или она попросту не привыкла к тому, что выбор отца может быть ей не совсем по нраву? После той первой встречи, девушка, как не странно, с трепетом относилась к хрупкому подарку. Но значил ли он что-то для графа? Ей же самой казалась смешным собственное поведение тогда. Но Ребекка восприняла этот дар также, как если бы это делал кто-то, давно привычный её окружению, кто-то из добрых друзей отца. Иначе воспринимать графа она ещё не научилась, попросту отрицая, что то известие, что привёз ей отец имеет прямое отношение к графу Медоу.
Может быть поэтому её жизнь казалось мало изменившейся? Ведь вела себя молодая девушка так, как было предписано правилами, более того, было привычно ей. Более того, она не могла сказать, что вызывала какой-либо интерес у гостя. Возможно, именно это успокаивало её саму, оставляя образ жизни прежним.

Именно по этой причине застать леди Лидделл в саду в этот приятный полуденный час было делом весьма обычным. В такую погоду Ребекка любила проводить время на улице. Тем более вид всё ещё бушующего красками сада служил источником вдохновения. Однако попытки, уложить это чувство в слова сегодня выходило из рук вон плохо. Иллюстрации, и без того бывшие слабым местом в увлечении девушки, казались ещё более негодными, а слова не складывались во что-то связное. Горка смятых листов становилась всё выше и выше, но Ребекка не спешила избавиться от неё.
- Нет, если тай и дальше пойдёт, я больше никогда и строчки не напишу. Всё выходит дурно и нескладно. - девушка решительно поднялась со своего места. - Убери это, Бесс. - обратилась она к девушке, что занималась цветами. Ей хотелось верить, что возобновлённая прогулка приведёт мысли в порядок.
«Прошло просто слишком мало времени, ко всему можно привыкнуть. Раньше ведь получалось, почему сейчас будет иначе?» - но  привычные уже для успокоения слова сейчас совершенно не имели действия. Сейчас смириться с несправедливостью, которой она меньше всего ожидала от Дариона, было нелегко. Это было жестокой и эгоистичной мыслью, но почему именно она, а не Демельза? Впрочем, она не желала графу зла, а та слава, что ходила за сестрой была безрадостной. Но и принять такое положение вещей? Сколько времени ей для этого понадобится?
Невидящим взглядом девушка смотрела в раскрытую тетрадь в руках и изредка под ноги, чтобы не споткнуться. А лучше бы смотрела по сторонам.
«Неужели темы всех разговоров с отцом исчерпали себя?» - внезапная встреча выбила девушку из равновесия во всех смыслах. Ей едва удалось удержаться на ногах от внезапного столкновения, а вот поймать свою бесценную ношу не удалось. Тем не менее, вспомнив о приличиях, она в первую очередь обратила внимание на гостя.
- Прошу прощения, я...не ожидала кого-то здесь встретить в такой час. - она неуверенно замолчала на несколько мгновений, опустив взгляд к лежащей на гравии садовой дорожки тетради. Не поднимая головы, девушка сделала шаг назад, понимая, что на таком расстоянии альбом она не поднимет. И было лучшим вариантом думать о его сохранности, чем пытаться что-то говорить и думать о человеке, который уже сейчас не оставлял её наедине с собой. Повисло неловкое молчание, но за это время Ребекка осознала одну простую истину - друзья отца всегда находили, что сказать ей, потому что знали её с рождения, а граф не знал о ней ничего, потому и заполнить эту пустоту было нечем.

Женщине никогда не принадлежат ни свобода, ни право выбора; её свободой руководят, за неё принимают решения. Но это никогда не было в тягость для Ребекки, скорее наоборот, она предпочитала находиться под чужим руководством. Девушка с лёгкостью поддавалась манёврам воспитания, что предпринимала мать, покорно принимала решения отца, зная, что ничей опыт не сравнится с его умением принимать решения, волю брата-короля всегда принимала как должное, потому что Отец-создатель никогда не ошибается, возлагая на чью-либо голову корону. Таким образом, ей никогда не приходилось ни в чём сомневаться или принимать решения сложнее, чем очерёрдность танцев на балах или цвет нового платья.
И это было вовсе неплохо, всё это лишь подчёркивало что она в безопасности. А что нужно в таком нежном возрасте? Спокойствие и безопасность. Влюблённость девушка однажды пережила и предпочла бы больше к этому опрометчивому чувству в ближайшее время не возвращаться. Уж лучше заниматься тем, что делает жизнь приятной и интересной. К чему тревожиться и сопротивляться, если от неё мало того, что этого не ожидают, так это ещё ни к чему и не приведёт?
Может быть поэтому в ней мало кто заметил перемены, когда вернулся отец, привезя с собой новости после переговоров с королём. Разумеется, она ходила за отцом по пятам, выждав только ради приличия четверть часа после его прибытия.
Разговор вышел не слишком длинным, пусть и в мягкой, как и подобает любящему родителю, форме, граф донёс до неё решение, принятое королём.
Поскольку ожиданий девушка никаких не строила, то восприняла сказанное спокойно. Но это было лишь тем, что привыкли видеть, что ожидали от неё. Позже, обдумывая слова отца, то, как он подбирал выражения, рассказывая о графе, Ребекка поняла одно - отец рассказал ей лишь часть, остальное ей просто придётся принять уже столкнувшись с той действительностью, что была уготована Дарионом и на которую граф дал согласие.
Ребекка была девушкой, которая не привыкла видеть в чьих-то поступках дурное, неправильное. Она была маленькой идеалисткой, а потому наивно полагала, что сможет смириться со всеми обстоятельствами, которые ей предложит судьба, лишь по той причине, что выбор сделали за неё умные, знающие люди. Разве она могла заподозрить дурное в намерениях отца или Его Величества? Нет, перед глазами был дурной пример строптивости Демельзы и она знала, что подобное поведение ни к чему не приведёт и она всё равно окажется замужем за тем человеком, на которого укажут.
Скорее её пугало то обстоятельство, что придётся уйти из той жизни, что была привычна. Нет, разумеется, к этому её готовили давно и тщательно, хотя мать в своих поучениях была противоречива - готовя дочь к отъезду из дома и новой жизни в замужестве, она, тем не менее вовсе не торопилась отпускать её от себя не под каким предлогом. Возможно, именно по этой причине больше всего Бекки боялась разлуки с домом.

Но внезапно пришло понимание того, что будущее было слишком идеализировано. Покорность и готовность принять ситуацию любой дало знатную трещину. Но даже теперь леди Лидделл не готова была вести себя так, как повела бы себя старшая сестра. Что бы она не чувствовала, ей следовало вести себя как подобает и как леди, и как послушной дочери.  Но для собственного спокойствия и безопасности девушка предпочла держаться с графом также, как вела себя с другими гостями. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к мысли о том, что она станет его женой.

Она не должна была этого делать, но сделала, потому что так было привычно для неё - почтительно относиться к тем, кто старше, при любых обстоятельствах. Да и к тому же, ей нужно было сказать хоть что-то, а иного в голову просто не приходило.
- Эта встреча была равно неожиданна для нас обоих. Всё в порядке, нельзя предвидеть всего, что может случиться. - девушка постаралась улыбнуться.
Но даже данное самой себе обещание держаться ровно, как от неё того ожидают, потерпело поражение. Граф очень вовремя выпустил из рук её сокровище (надо же, почему она заметила это только сейчас, когда пришлось приложить чуть больше усилий, чтобы удержать дневник в руке?). Девушка отступила на два шага назад, осознавая, что дистанция между ними стала слишком короткой.
Но всё это было пустяками по сравнению с тем, что в конечном итоге принесла эта встреча. «О чём же говорить? Что такова воля короля? Так мне это известно и объяснений не требует» - мысли носятся вихрем в голове, мысли не поспевают одна за другой. Но что делать, кроме как согласиться? Она же леди, настоящая леди, такая, какой её воспитывали с детства. «А может быть эта встреча вовсе не такая уж неожиданная для вас, граф?» - Ребекка никогда не была подозрительной, но сейчас впору было удивляться самой себе. Новое положение, с которым предстояло смириться, открывало даже для самой Ребекки новые, пусть даже не самые лучшие качества.
- Да, полагаю, нужно, - нет, даже при всей безукоризненности воспитания голос выдаёт молодую девушку. И она скорее боится не того, что может услышать, а то, что ей ответить нечем, кроме тех общих фраз, которые от неё полагается слышать всем, кого интересуют её чувства и мысли относительно нового обстоятельства в жизни. - Не стоит беспокоиться, моё время полностью в вашем распоряжении настолько, насколько это необходимо, чтобы...прояснить все интересующие вопросы.
Но сколько она готова на самом деле провести времени рядом с человеком едва ей знакомым, но роль которого в её будущем более чем определена.

Ребекка старалась лишний раз не сталкиваться взглядом с гостем - слишком холодно тот смотрел, даже если не имел никаких счётов с ней лично. Ей было не слишком уютно находиться рядом с ним, присутствие малознакомого человека влияло на неё сковывающе и не позволяло проявить никаких чувств кроме учтивости, подгоняемой естественным страхом. Разумно было полагать, что пора бы привыкнуть к мысли, что рядом находится человек, с которым предстояло провести всю жизнь, но даже в обозримом будущем ей было сложно эту жизнь представить.
Леди Лидделл даже не могла бы назвать, что внушало ей большее беспокойство в человеке, которого выбрал для неё кузен-король. Возраст? Пока она ещё не осознавала как это скажется в семейной жизни, в остальном же привыкла размышлять привитыми принципами - таков закон и далеко не все выходят замуж по любви. Положение? Вот это уже коробило, пусть Ребекка и не отличалась той пресловутой Мирцелловской гордостью (как не без сожаления отмечала сестра). Уж что-то, а партию получше Дарион мог постараться найти. Чем он руководствовался, выбирая? Но и здесь девушка пыталась осадить саму себя - решения короля не обсуждаются. Тем не менее чувствовать себя товаром было крайне неприятно. Выгода? Так кому, кроме гроссмейстера она была? Ребекка пусть и не понимала в политических играх, но мало представляла, что отцу мог принести её брак с этим человеком.
Картина вырисовывалась странная, какая-то карикатурная на ту жизнь, которую она себе представляла. Но времени от помолвки до свадьбы пройдёт ещё много и как знать, кто от этой игры откажется первым. Неужели отец посчитал такой брак возможным и даже не попытался переубедить короля? Неужели, когда дело касается государственных интересов, он забывает как сильно любит её? Впрочем, Демельзу он тоже любил, но ни разу сестру не пожалел. Почему она ждёт снисхождения к себе?
Ребекка убеждает себя, что сможет примириться с обстоятельствами, создавшими для неё возможность такого брака. Она могла уживаться и смиряться с разными обстоятельствами (как сама о себе думала) неужели не справится сейчас и в будущем? Но пока она не была готова смотреть прямо в глаза и говорить с интонациями, идущими за грани простой вежливости. Когда судьба сделает их союз нерушимым и неизбежным - тогда придётся привыкать, но не сейчас.
- Благодарю вас. - она склоняет голову в знак признательности и улыбается. К сожалению, о нём она не может этого сказать, потому молчит. Да он, верно, и не нуждался в её словах, иначе это вынудило бы продолжать разговор в тоне, чуждом ему. Но слова, последовавшие затем, были ещё более непонятны для неё, чем для него поддерживать с ней любезную, привычную светскую, беседу. Леди Лидделл недоверчиво посмотрела на собеседника. Он не должен был озвучивать вслух свои сомнения о решении Его Величества. Уж ей и подавно не понять, что нашёл Дарион в этом человеке, но она вежливо заметила:
- Уверена, Его Величество знал, что делает. И вы достойно несёте обязанности, на вас возложенные. - вот тут младшая дочь графа была самой собой. Король не ошибается, а происхождение не гарантирует верности и ответственности. Верным поданным может быть выходец из низов, а предателем первый советник. 
Но чем дальше заходил этот непростой разговор, который они вели вынуждено, тем стремительнее менялось отношение леди Лидделл к происходящему. Откровенность пугала её и вместе с тем вызывала доверие. Наверное будет лучше всё-таки знать, что её ждёт уже сейчас.
Своей прямотой в эту минуту Хоул вызвал у неё признательность, которую ещё нельзя было назвать устойчивой симпатией, но за искренность, пусть и мрачную, она была ему благодарна. И наверное ей удалось ему улыбаться в своей привычной манере, казалось, что первое недоверие миновало.
Разумеется, никакого иного ответа, кроме взаимного уважения он не мог от неё ожидать и получить. Ребекка знала, что является обязанностями жены.
- Ваша искренность приятна мне, милорд. Но не стоит за меня беспокоиться. Я приму любое решение короля и графа. История, подобная нашей, совершенно неудивительна. - возможно, она слишком сдержанна, но любое проявление эмоций обернётся слезами, а этот человек не должен их видеть. - Вы пообещали мне самое главное, за что я всегда останусь вам признательна и сделаю всё для вашего права быть окружённым заботой и вниманием, которые жена может дать мужу. А моя верность обещана вам королём, моим отцом, а теперь и мной. Иное противно моей совести. - большего она пока обещать не могла. Как знать, что случится в жизни? А дети совсем уж невероятная тема для обсуждения здесь и сейчас. Ей хотелось уйти от разговора, который был для неё слишком волнителен. Что она может попросить его рассказать, чтобы не давать более опасных обещаний?
- Могу я попросить вас ещё немного рассказать о себе? Мне бы хотелось знать больше, чем я смогла услышать от отца. В конце-концов это довольно глупо - расспрашивать о вас у кого бы то ни было, избегая разговора с вами лично. - наконец леди Лидделл смогла поднять глаза на собеседника и не испугаться.

Если Ребекке и приходилось сталкиваться со сдержанностью и холодностью придворных, да и вообще людей, её окружающих, то даже самый жёсткий церемониал не мог заставить её так душевно страдать, как этот принуждённый разговор. Ей, лёгкой в общении, сейчас было невероятно трудно подступиться к человеку, что был так далёк, настолько незнаком и прибывал здесь в совершенно непривычном для неё качестве.
Она дала самое весомое обещание, связывающее её едва ли не больше, чем клятва у алтаря. Но разве предвиделись иные варианты, если на этот брак дал одобрение сам король. Ей следовало привыкать к тому, что её ожидало в скором будущем и средства лучше, чем связать себя словом девушка не видела. Леди Лидделл даже в голову не пришло, что одного её слова будет не достаточно, она безоговорочно верила, что всё, что она говорила было настолько искренним и настолько бесхитростным, что не вызывало подозрения. Если бы она могла только задуматься об этом и понять, что люди, в отличие от неё, могут жить куда в более жестокой реальности.
Девушка сама задала этот вопрос, сама проявила заинтересованность, но были мгновения, когда ей не хотелось понимать и принимать правду, услышанную об этом человеке. Но то, что он с ней был так поразительно-прямолинейно откровенен было и хорошим знаком и вместе с тем внушало ей немалое беспокойство. Что сможет она дать человеку, столь много повидавшему в жизни? Рядом с ним она чувствовала себя не просто юной, но ещё глупой, наивной, совсем не знающей жизни. Всё это издержки её молодости. Готов ли он смириться и принять её такой? Может быть среди тех, откуда вышел нынешний магистр, ему действительно лучше, потому что с ним говорят на одном языке, а она вовсе на них не походит. Что выйдет из их союза леди Лидделл едва ли представляла.
С другой стороны та жизнь, которой она никогда не знала и даже не могла увидеть в страшном сне, не могла не найти отклика в её сострадательной душе. Но нужно ли это было её собеседнику? Ребекка разумно молчала, находя, что какие-либо её комментарии не имеют ни нужды, ни ценности. Она старалась не подать виду, что всё услышанное её изумляет. Нет, она не была беспросветно наивной, знала, что всякое случается в жизни, просто плохо представляла, что жизнь может свести настолько непохожих друг на друга людей.
- Жизнь не была к вам достаточно благосклонна, милорд. Однако, всё, что вы мне рассказали сейчас, не может оставить меня равнодушной, хотя бы к той верности, что есть в вашем сердце. В ситуации, подобной нашей, верность короне я бы назвала куда более важным качеством. Признаюсь мне достаточно лишь ваших слов о верности Его Величеству, поскольку я и политика вещи далёкие друг от друга. И я надеюсь, что так будет всегда, потому что верных людей никогда не бывает много. - уж лучше дурно говорить о политике, чем пытаться узнать побольше о женщине, чьё место ей предполагалось занять. Ребекка ещё мало смыслила в том, что значит ужиться с человеком, чьё сердце уже когда-то было занято. Сейчас ей казалось, что ничего страшнее, чем пережить этот неравный брак быть уже не может. Казалось, что если она дойдёт до алтаря, то уж призракам прошлого не даст себя мучить ревностью. Да и что знала она о ревности? Маленькая, несмышлёная девчонка, которой лишь раз довелось глупо влюбиться. Слава Отцу-Создателю, эта беда её миновала и больше не тревожит сердца. Судя по рассказу, её собеседник тоже не был счастлив после смерти жены, дети...судя по тому, что он не упомянул о них, то брак не оставил от себя и этого утешения.
Что до его слов, то Ребекку нельзя было по-настоящему испугать убийством, если только не совершить его у неё на глазах, потому что при всём простодушии и наивности леди Лидделл знала, в каком мире они живут и за пределами дворца зачастую случаются стычки. Если они совершаются на благо короны, то младшая дочь Зарина считала их вполне разумными.
- Я убеждена, что теперь вы не делаете этого также безрассудно, как в юности, а только видя реальную опасность для Его Величества. - как-то слишком убеждённо проговорила Ребекка, словно пытаясь этим убедить себя саму в первую очередь. - Я благодарна вам за эту готовность поговорить со мной, это было важно для меня. Теперь я знаю вас чуть лучше, чем несколько дней назад. - она постаралась снова улыбнуться, потому что было крайне непривычно так долго держаться церемонно.
Девушка была чуткой и достаточно внимательной. Тем более Ребекке много раз доводилось бывать в обществе отца и многое научиться понимать в его жестах, взглядах, недосказанных словах. Это вовсе не значило, что все мужчины были на него похожи, но может быть её внимательность не обманывает?
Но стоило сделать так, чтобы её забота не стала унизительной для собеседника. Ребекка сделала ещё несколько шагов и утомлённо вздохнула.
- Становится слишком душно, я устала. Присядем в тени? - она переглянулась с собеседником. - Может быть вы желаете что-нибудь выпить?- роль маленькой хозяйки большого дома всё-таки не покидала её ни при каких обстоятельствах. Может быть у графа появились какие-то вопросы к ней? Сама девушка не знала, что его может заинтересовать, ведь наверняка жизнь, которую вела она, казалась гроссмейстеру скучной, будто бы скопированной.