Грохот возник как всегда внезапно и пронесся по коридору второго этажа добротного коттеджа. Какой то нерасторопный новичок поставил кувшин с водой для умывания слишком близко к двери и граф, проснувшийся в преотвратном настроении, резко шагнул вперед и налетел на него.  Сапоги тут же оказались залиты по щиколотку, кувшин с дребезгом покатился по доскам, а воды незамедлительно потянулась к щелям, и вот уже негромкая ругань насытила красками предрассветную тишину.  Адемар де Мортен вставал всегда очень рано, около пяти или шести часов утра независимо от того, во сколько лет предыдущим вечером. В эту ночь он лег очень поздно и спалось ему плохо, первый же инцидент превратил настроение милорда в гремучую смесь раздражения и злобы. Пнув ни в чем неповинный кувшин с исказившей лицо гримасой, он перешагнул и широким шагом двинулся к лестнице. Беглый осмотр конюшен – вот что стояло первым в списке у мужчины и занимало сейчас его мысли, не говоря о том, что только запах свежего сена и щекочущий ноздри терпкий аромат конских шкур мог успокоить взметнувшиеся нервы. Ему казалось прежде и верилось, что эмоции давно под контролем и чувства держатся стальной волей в узде. Но вчерашний вечер просто стер и развеял по ветру эту веру, а потому оставалось лишь задаваться вопросом – как быть дальше.

Закончив обход и несколько уняв дрожь в руках, граф вернулся в дом. Часы показывали ровно девять – именно в это время стол должен быть накрыт к завтраку. Небогато и даже непритязательно трапезничал хайбрэйский дворянин – овсяная каша, масло, молоко, тосты, вареные яйца должны были стоять на столе, дополненные вазочкой с свежим джемом и чашкой чая.  Ел он всегда в столовой зале в одиночестве, погруженный в свои мысли и трапеза для возможных гостей накрывалась в гостиной – общество за завтраком граф не признавал. Но сегодня с утра, пролетая мимо своим быстрым шагом рыкнул поваренку, чтобы стол накрыли на две персоны. Он хотел повиноваться своему настоятельному порыву и позавтракать вместе с племянницей, посмотреть на нее перед отъездом, послушать сладкий голос – да и кто знает, может быть она передумала. В конце концов, разве не может он позволить себе немного удовольствия в кои то веки провести утро в компании красивой и утонченной молодой девушки? Но, скинув камзол на вешалку, роль которой выполняли красивые оленьи рога, на щите прикрепленные к стене Адемар окинул залу с гневно сведенными к переносице бровями – хотя он опоздал на пять минут и уже полагал необходимость извиняться перед гостьей, к его удивлению ни стол не был накрыт, ни гостьи за ним не было.
- ДАНА! – выставочные бокалы на кухне нервно вздрогнули, когда эхом усиленный от стен пронесся в сторону кухни низкий, рычащий голос хозяина. С прислугой он разговаривал редко, но знал их всех поименно и то, кто за что отвечает. Дана была юркой молоденькой девушкой, которой поручили теперь бдить за функционированием небольшого штата прислуги охотничьего коттеджа, чтобы мир вокруг де Мортена ни на секунду не сбивался с ритма. И он не сбивался – до сего момента. Ему было невдомек, что Аделина предпочла проигнорировать все призывы отправиться к завтраку и осталась в своей комнате благополучно спать дальше, поскольку при дворе она привыкла вставать существенно позже. – Будь любезна мне пояснить, почему завтрак не на столе? – нависнув над маленькой светловолосой «домоправительницей» с скрещенными на груди руками, черноволосый граф сверкал ставшими совсем светло-серыми глазами и недовольно поджимал губы.

В доме все должно подчиняться заведенному порядку. Но сегодня день был с самого утра выбит из колеи, и Адемар даже недоуменно моргнул. Маленькая домоуправительница напомнила ему о гостиной и граф осадил назад.  Неужели он настолько оказался взвинчен, что забыл об этом важном уточнении? Или же причина закралась в то, что слуга неверно передал? Теперь это уже невозможно восстановить, и граф какое то время задумчиво жевал губу, прежде чем до него дошел смысл остального сказанного.
- Что значит «не пожелала»? – темные брови сползлись к переносице и нависли над ней тяжелыми тучами. Вряд ли служанка могла бы ему объяснить очередной каприз Аделины, но как оказалось запал, заданный кувшином с утра, не угас и вопреки своей привычке мужчина начал злиться слишком быстро. На самом деле он никогда не был таким уж тихим и мирным, в своих землях де Мортен заимел славу еще более суровую, чем была у его отца. Аристократ мог легко повысить голос и даже разразиться бранью, если требовала ситуация. Требовал беспрекословного повиновения и отсутствия даже намека на оспаривание приказа.  И за нарушение мог карать достаточно жестоко, пусть и справедливо. В общем он являлся прекрасным образцом совмещения и людского уважения, и опасения.  Адемар же отлично знал, что с возрастом стал подвержен жестким всплескам агрессии.  Эти вспышки стали все чаще, и в них он предпочитал не оказываться на публике, вряд ли кому то захочется получить хлыстом. И вряд ли Адемару захочется потом с этим разбираться – с следствием своей несдержанности.  Вчерашний вечер накалил добела выдержку графа и нынешнее утро решило превысить все пределы.
- Разве я велел спрашивать ее настроения? – и вот уже недовольство бурлит и переливается на юную девушку. Но для Адемара она в первую очередь ответственная за исправное следование его привычкам здесь. Она работница. И нет никакой разницы, сколько ей лет – его слезно уверяли, что девушка проворна и способна не по годам. – Прикажи накрыть в столовой и накрыть на две персоны. И вели передать, чтобы леди изволила спуститься к завтраку. – Низкий и чуть рычащий на глухих согласных голос сейчас казался злым, хотя скорее он пока был лишь сильно раздражен. Коня уже готовили, ему скоро выезжать, а завтрак угрожает срывом. И отчего? Оттого, что виконтесса не желает завтракать. Не желает завтракать с ним, быть может?  Какая досада, что ей придется!
- Стой! – так же внезапно осадил он девушку на полпути. И добавил уже мягче. – Подожди. Распорядись о том, чтобы накрыли стол, а леди я попрошу спуститься сам. – Логичное решение. Кого бы послушалась Аделина Миддлтон? Судя по истории с этим браком, она даже отца не слушала. Но у Адемара были планы и они требовали представить Дану темноволосой гостье из высших слоев. Кивнув в знак подтверждения своих слов, он развернулся и уверенно двинулся наверх – в сторону гостевой спальни.  Добравшись до цели, аккуратно постучал в дверь.
- Дорогая племянница. Я все еще жду вас к завтраку. Будьте любезны составить компанию вашему дражайшему дядюшке.

- Юная леди будет есть тоже, что я, - буркнул граф уже исчезая по лестнице наверх.  Юная леди не такая уж юная, двадцать три года возраст немалый к тому же леди уже вдова и это гарантирует отсутствия у нее излишней щепетильности в завтраках. Особенно если она не хочет снова стать женой.  Но боевой дух хорош лишь до стука в дверь.
- Аа? – раздалось из-за двери. Аделина, которая только что встала и сейчас расчесывала свои длинные темные волосы, вообще не понимала причины такого визита. Девушка замечталась, размеренно перебирая гребнем, и потому вздрогнула от стука. – Завтрак? – неужели уже время завтрака, подумалось ей. В Мидейвелшире завтрак накрывали в десять, и она была уверена, что к десяти-то поспеет. – Разве уже время завтрака? – с легким недоумением в высоком звонком голосе отозвалась она.
- Самое истинное, - де Мортену так и не открыли. Граф чувствовал себя идиотом смиренно стоя возле запертой двери и перекрикивая сквозь дерево. В своем собственном доме он не привык находиться в таком положении и оттого начинал злиться еще больше. Ему были совсем непонятны мотивы гостьи, они не первый год знают друг друга и могли бы уж избавиться от этой глупой и манерной необходимости беседовать через дверь. – Стол уже давно накрыт, леди. – о том, что Ада может быть не одета и это причина того, что его не впускают, ему и в голову не пришло.
- Хорошо, - через несколько секунд решительно согласилась девушка, понимая, что от нее попросту не отстанут. По какой-то неведомой причине графу захотелось, чтобы племянница присутствовала за столом, и, судя по его интонации, увильнуть все равно не выйдет. Шустро свивая ловкими пальцами каштановые волосы в косу, она извлекла из деревянной коробочки шпильки и принялась крепить косу спиралью на затылке. – Я сейчас спущусь.
Категорический ответ. Адемар резко поджал губы и стиснул пальцы в кулак, чувствуя себя готовым разнести что нибудь. Потом вздохнул и напомнил себе о том обстоятельстве, гостья не знает распорядков Мортеншира и нарушает их очевидно неосознанно без злого умысла. Помогло это его успокоению сомнительно и бормоча под нос о своем недовольстве самому себе, он спустился вниз….

По хозяйски как и водится усевшись за стол, он занялся бокалом вина – которого в планах не было. Но сегодня шло все против плана и почему бы этому не пойти так же, если у хозяина есть острая необходимость унять нервные вздрагивания собственных пальцев. Наполнив кубок до краев, он вполовину опустошил его едва не одним залпом и почувствовал, как сладкая тяжесть разливается от крепкой рубиновой жидкости по венам. В висках слегка зашумело, зато пальцы перестали покрываться ледяными мурашками. И в этот момент наконец явилась Аделина. Он как и положено, предложил ей стул и даже помог, демонстрируя легкость действий и отличные манеры, но едва опустился обратно как снова погрузился в невыразительную меланхолию.
- Дана, - небрежным жестом руки которой опирался локтем о стол, точнее жестом ее пальцев путем их резкого сгибания по направлению к себе он подозвал свою маленькую домоправительницу. – Дана, это леди Мидейвелшира и моя племянница, Аделина Миддлтон. Аделина, это самая надежная хоть и юная из моих слуг-женщин Дана Смит. Я хотел представить вас, потому что сегодня днем мне предстоит отбыть в поездку. – он посмотрел вскользь на Аду и перевел более долгий взгляд на мисс Смит. – Госпожа останется здесь до моего приезда полноправной хозяйкой, так что Дана на тебя я возлагаю сложную миссию ознакомить леди с укладом здешних мест. Я хочу, чтобы ты была угодлива к ней и внимательна, - прищур, - Аделина, по всем вопросам Дана будет первый помощник. А теперь довольно болтовни, - и граф дернул недовольно подбородком, опуская руки. Завладев приборами, он принялся за завтрак.

Аделина, спустившись к завтраку в синем платье с оторочкой белым бархатом и сложной фйельской вышивкой, выслушала весь этот монолог молча, лишь степенно кивнула девочке в момент, когда ее представляли. Делая небрежный глоток, она внезапно задалась мыслью в тот миг, не слишком ли молода девица для главной из обслуги. И с той мысли слушала Адемара уже вполуха, не сводя открыто ясного взгляда, полного интереса, с служанки. Интересно, подумалось ей, за какие заслуги она так поднялась? Милое личико, ладная фигурка, и, явно, совсем еще юна. Лет пятнадцать, вряд ли больше. Неужели дядюшка таким образом скрашивает свою скуку давнего вдовца, наслаждаясь прелестями такой невинности? Фи... хотя, она, поди, и рада, не так противно лежать под графом и быть за это выше всех, чем терпеть лапания какого-нибудь конюха на сеновале. Голубые глаза, меж тем, были как воды горного озера, не выражая никаких эмоций во взгляде, хотя мысли Аделины были достаточно циничны....

Он вскинулся застигнутый врасплох. Адемар не любил лишних вопросов, находил их только пустой болтовнёй вносящей сумятицу.  И сейчас оторванный от завтрака вопросом, в котором не сразу распознал обращение к себе, он скользнул бессмысленным взглядом по стулу и вверх через край пока не остановился на личике юной особы. Темные брови сдвинулись.
- Я уезжаю по делам. – несколько грубо отрезал излишнее любопытство граф. В каком то смысле привычный ему порядок был нарушен и он задался вопросом, с какой стати. Юная ключница кажется начала забывать, что ей дозволено – а что нет. Но он предпочитал думать что это не со злого умысла, а с растерянности. Просто детской растерянности, хоть она уже и достигла возраста подходящего для замужества.
Точно. О замужестве. Давно думал сыскать ей мужа…
- Леди примет тот порядок, который установлен здесь, - невозмутимо утвердил он и одарил уже Аделину взглядом, не терпящим никаким образом пререканий. Менять распорядок слуг ради недели-другой, чтобы они вновь привыкали потом к его привычкам – слишком дорогого стоит. И сейчас явно не те ставки. – Ступай. Я позову тебя позже…. – и в привычном молчании, без светских разговоров вернулся к завтраку.  Над столом повисла непривычная светскому обществу глухая тишина, после чего он любезно проводил по окончании трапезы леди в ее комнату, как она пожелала. И вернулся к своим каждодневным делам в левадах.
К полудню лошадь была оседлана, и граф в черном плаще и походном костюме, высоких сапогах для верховой езды, проверил уже последнюю подпругу. Но вставляя уже ногу в стремя, велел позвать ключницу. К тому моменту как девушку привели, всадник уже был в седле и твердою рукой сдерживал пританцовывающего в нетерпении горячего жеребца.  Чистая мортенширская порода, кровь-огонь – он был лучшим из своего года. Гнедой отливающей красным на солнце масти с черными чулками на тонких длинных ногах, длинной спиной и упругими бабками Азгор был рожден выносливым и быстрым. И потому идеально подходил для такого путешествия. Но увы даров ему скорость, Господь не дал терпения. Конь грыз удила и плевался пеной, но мог лишь пританцовывать зажатый коленями седока.
- Итак. – конь сделал разворот вокруг своей оси и де Мортен вынужден был сильно вывернуть голову, чтобы продолжать держать зрительный контакт с собеседницей.  – Меня не будет чуть больше недели и я оставляю леди на твою опеку. Надеюсь вы найдете общий язык. – его корпус не шевелился, только пальцы – они перебирали поводья, которые выдергивал скакун. Ветер слегка  перебирал волнистые черные волосы с плеч. – Когда я вернусь то намерен изменить твое положение, Дана. Я планирую сделать тебя настоящей камеристкой и отправить к хайбрейскому двору. Будь внимательна – леди Миддлтон станет твоей госпожой. – и, резко пришпорив коня позволил ему наконец мощным скачком уйти в сторону едва не задев ключницу. Не прошло и минуты как резвым галопом напрямик по полям всадник уже начинал исчезать из виду.