В моменты, когда ни мужа, графа Аджманшира, ни старшего сына, его прямого наследника, не было в пределах столицы графства, Самира чувствовала себя абсолютной хозяйкой происходящего и без ложной скромности наслаждалась подобными моментами. Привыкшая находиться «за» спинами мужчин и контролироваться любое свое слово или действие, тщательно обдумывая и взвешивая, она ловила каждый миг своеобразной свободы; в сторону отбрасывались все ширмы, прикрывающие активные амбиции, с лица спадала маска смиренности своей второстепенной ролью. В Атлантии женщина должна быть хорошей женой, в первую очередь, во вторую — хорошей матерью, хозяйкой — в третью, но третий пункт не столько обязателен, как первые два. Хорошее воспитание, мягкость и покладистость — качества, которые закладываются в любую девочку с самого рождения, но это не значит, что каждая из них вырастает примерной женой и матерью. Взять ту же Аррен, чей характер желал куда большей правки и хороших розог в детстве, но, то ли к счастью, то ли к большому облегчению, родителям до нее дела было мало. Кто знает, как бы сложились обстоятельства, будь она менее настырной, менее настойчивой и менее целеустремлённой в своих желаниях и потребностях. Любая погрешность воспитания познается в той или иной ситуации; если оборачиваться назад, возвращаясь к непростым временам господствующей чумы по всей Атлантии, можно смело сказать, что не простой нрав женщины сыграл ей не пользу. Едва ли найдется человек, который упрекнет Самиру в малодушии или эгоизме в тот тяжелый период. Не было семьи на территории графства, которую черная смерть обошла стороной и семья графа исключением не стала. И тут снова стоит упомянуть чужой норов, ведь, она почти сломалась, похоронив сына и дочь. Почти — главное слово, отражающее всю суть.

Назначение Мурада адмиралом королевского флота внесло некоторые коррективы в привычный уклад жизни. Теперь, граф все свое время отдавал военной деятельности, фактически переложив свои управленческие полномочия на сына. Тот в свою очередь, воодушевленный оказанным доверием, почти сразу же отправился объезжать земли, желая лично ознакомиться с владениями и ходом восстановления общественной жизни после спада болезни. Что оставалось Самире, до этого державшей своего первенца при себе? Переключить внимание на младшего сына и дочь, что, кажется, было не особо привечено с их стороны. Раньше, ее внимание распределялось между всеми, теперь же, схоронив двоих и отпустив на волю третьего, Аррен активно принялась на «воспитание» оставшихся, категорически отрицая собственную навязчивость. Ее можно было понять, её нужно было понять, благо, помимо семьи и дома, были и другие дела, — Почему не доложили раньше? — тихий голос сочился хриплым недовольством, а рассерженный взгляд метался по виноватому лицу мужчины, что явился в графский сад уже под вечер. Служанки, до этого помогавшие графине обрезать цветы, удалились по короткому кивку головы, да и сама женщина тут же заспешила по земляной тропинке, подобрав пышные юбки, — Мы не хотели беспокоить Вас, госпожа, — стражник, поспевающий следом чуть замялся в торопливой речи, подбирая нужные слова, — Но он требует встречи с Вами и отказывается от диалога, — тихая усмешка со стороны Самиры была ответом всему, потому без всяких упреков  и ненужных обвинений, уже она следовала за мужчиной, уводящим в нужную сторону, — Надеюсь, он к этому диалогу способен? — вопрос был настолько же ироничен, насколько правдив, но  делать акцента на какой-либо из его составляющих темноволосая не стала, — Что Вы. Мы были предельно вежливы, — столь же иронично подметил он, и жестом руки пропустил графиню в открытые стражей двери.

И этой вежливости людям графини хватило, чтобы не сломать незнакомцу ту или иную конечность, но изрядно потрепать его, оставив одного на холодном полу темницы. Шпионы в Аджмашире были не частыми гостями, и этот (будь он действительно таковым или же нет) вызвал в Аррен неподдельный интерес. Еще недавно они с Эвдардом Баратэоном условились на шпионаже в свою пользу, а теперь получают ответ той же монетой. Занимательно, — Откройте, — она кивнула на железную решетку и тут же получила ноту протеста, — Но, моя госпожа…  — прервав любые попытки возразить коротким, — Быстро, — тут же загромыхал замок и стражник, кивнув еще двоим, вошел внутрь первым. Самира сделала неспешный шаг за ним, — Прошу прощения за столь нерадушный прием, — если вглядеться в бесстрастное лицо, сквозь сумрак подземелья, можно заметить как уголки женских губ чуть дергаются вверх, — Обычно, Аджманшир более гостеприимен, — пауза, — Не к шпионам, конечно, — скрестив тонкие пальцы рук в замок, темноволосая вздернула подбородок, соизволив, наконец, взглянуть на пойманного мужчину прямо, — Что ж, Вы  хотели говорить со мной?

Отредактировано Samira Arren (2017-05-21 19:10:06)

Подвальный воздух был тяжелым и сырым, а приоткрытая вверху дверь давала волю сквозняку, который быстро окутал присутствующих. Там, наверху, в саду, Самира изнывала от духоты, накрывшей Аджман в первый летний месяц, но в сумраке темницы неуютно поежилась, чувствуя, как приоткрытые плечи покрываются гусиной кожей. Можно представить насколько неуютно ощущал себя их гость; холод темницы самая малая из всех печалей, но женщине было нисколько его не жаль, — Хватит! — резкий голос наполнился недовольством, стоило мужчине, чьи возможности были ограничены до минимума, заикнуться о письме, а стражнику, упустившему такую важную деталь, отыграться на незнакомце очередным ударом. Продолжать экзекуцию, в угоду собственным амбициям и задетому эго, самое низкое, что можно себе позволить в данном случае. Графиня еще раз внимательно рассмотрела незнакомца, прежде чем принять из чужих рук конверт. Еще секунда на распечатку бумаги дрожащими от холода пальцами, еще пара — пробежаться беглым взглядом по содержанию. Сообщение было информативно-емким, а почерк, выведенный аккуратными строчками, слишком узнаваем, чтобы все понять до того, как глаза наткнутся на графскую печать. На бесстрастном лице мелькает тень удивления, а правая бровь многозначительно изгибается. Аррен переводит внимание на «новоиспеченного» барона, возвращается к письму и вновь смотрит на барона, складывая небольшой листок по загибу. Ситуация принимает интересный оборот, расставляя фигуры на доске совсем в иные позиции, нежели они были изначально.

—  Вот как, — звучит неопределенно и без всякого акцента на тот или иной исходит. Признаться, Самира была несколько удивлена и стушевавшись на мгновение, не знала что и делать. Не самая хорошая встреча союзника, если он действительно таковым является (она отправит весточку графу с проверенным человеком, дабы подстраховаться), но и его поведение оставляет желать лучшего. Как же было нелепо и глупо светится в тавернах со своим любопытством и расспросами, в то время, как любой особо болтливый может быть уличен в шпионаже. Предательство семьи Данаос, похлеще холеры подстегнуло общество к осторожности, а людей самой Аррен к настороженности. И кого винить приближенному Эдварда кроме себя же? — Значит барон? — вопрос риторический, как между прочим, дабы выиграть время, пока крутятся шестеренки в женском сознании и обрывки фраз складываются во что-то здравое. Короткий кивок, короткий взгляд и двое стражников, оставив в покое мужчину, отступают на два шага назад, складывая руки за спиной, третий же, продолжает недоверчиво поглядывать на гостя, держа руку на поясе у клинка.

— Что же Вы, барон, разгуливаете по городу в праздном любопытстве, — ей, ведь сказали, он был схвачен после попытки расспросить местного трактирщика, — Не любовную записку у сердца носите, — махнув перед чужим носом еще не сожженным, как было велено, письмом, графиня прицокнула языком и с каплей сожаления осмотрела мужчину еще раз. Теперь уже с другого ракурса, — Граф не сообщает Вашего имени. Как к Вам обращаться?

Отредактировано Samira Arren (2017-05-29 18:01:31)

Отчаянные времена требуют отчаянных мер, и пусть отчаянность текущего положения была несколько гиперболизирована, нельзя недооценивать сложившуюся ситуацию. Когда народ доходит до той стадии, что готов решать не только чужие судьбы, но и чужие жизни, когда общественность подогрета досужими обещаниями и громкими лозунгами в погоне за лучшей жизнью, а кто-то там, из-за баррикады сыплет сказочными обещаниями, подталкивая все к пропасти, нельзя оставлять без внимания ни одну мелочь. Аджман был относительно спокоен, но это не значит, что отдаленные провинции не кипят страстями. В той борьбе, которую она приняли (не вступили, заметьте, а именно приняли), нужно держать ухо востро и жестко пресекать любые поползновения в сторону отступничества. Да, Самира не была поклонником верткой дипломатии, предпочитая вполне оправданную тиранию, но это все полумеры, срытые за ширмой графской толерантности. Каждый имеет право на свое мнение, на свое слово, на свои взгляды. До поры до времени, пока это не станет костью в горле, которую, как ни крути, придется вырвать. К сожалению, барон Медроуз, оказался не в том месте не в то время, приняв на себя серьезный удар, и Аррен ничего не оставалось делать, как попытаться сгладить возникшие острые грани и шероховатости этого не самого красивого знакомства. Поздно уж было что-то исправлять.

— Вы же понимаете, барон, — темноволосая взмахом руки указала чужие закованные руки и хмурый стражник, чуть помедлив, выудил из-за пояса ключ, щелкнув чуть проржавевшим замком, — У нас свои порядки, — это было что-то сродни извинению. При большом желании можно было заметить, как в серых глазах графини мелькнула толика сожаления, но та быстро потухла под натиском женской самоуверенности в собственной непоколебимой правоте. Шаг вперед — знак безмолвного доверия (которому еще стоит пройти определенные перепоны) — и тонкие пальцы касаются чужого подбородка, позволяя себе вольность в виде беспардонного осмотра чужого подбитого фасада, — Подпортили ребята вас немного, — но в этом и заключалась их работа. Не найденное письмо — разговор отдельный, на данном этапе не имеющий под собой критичной актуальности. Внимание Самиры целиком поглощено незваным гостем, — Ну ничего. У нас хорошие лекари. Должный уход, хороший сон и через пару дней будете снова готовы к подвигам, — коротко кивнув, она вышла из зоны чужого комфорта и немного помедлила, судорожно соображая, как же им поступить. И вроде все очевидно, как божий день, и в то де время последовательность действий выбивалась из общего ряда. Как не любила женщина подобные неожиданности!

— Вас проводят в лазарет, для начала, — графиня поджала губы и чуть прищурилась, искренне надеясь, что отвечать перед Эдвардом за попорченное «имущество» не придется. «Ох, Эдвард, простите, он сломался!» — не самая лучшая отговорка для потери надежного человека. На вид, Фрэнсис не выглядел умирающим. Это уже радовало, — Я прикажу, чтобы вам приготовили гостевую комнату. Отдохнете. А вечером, — до того момента как раз будет время все обдумать, — Мы с вами обстоятельно поговорим, — темница для серьезных разговоров (не тех, что с кулакам) не располагала нужной атмосферой. Да и сам мужчина не особо располагал к подобному, пока больше походил на бродягу с караванного пути, — Подобный расклад, надеюсь, вас устроит? — Аррен сцепила пальцы в замок и вздернула подбородок, — Личные вещи вам вернут, не переживайте.   

Отредактировано Samira Arren (2017-06-13 17:39:46)