С тяжелым сердцем любой путник сейчас двигался по улицам Рамия, на который легла тяжелая ладонь Солнца, немилосердно выжигавшего на острове все живое.
Тяжелый, пропитанный миазмами порта воздух как губка впитывал в себя все гадкие запахи: тухлую рыбу, несвежее исподнее, запах блевотины и загаженного угла в переулке. Жара усиливала все ароматы в десятки раз и даже в домах, трактирах и лачугах, который хаотично заполняли кривые улочки портового квартала, невозможно было скрыться от этого всепроникающего смрада. Редкие в тот час прохожие в это время года отваживались выйти на улицу и столкнуться с реальностью, а те, кто уже нашел для себя местечко с тенью, даже если там становилось нечем дышать, не рисковали покидать его.
В "Трех якорях" было привычно малолюдно. Всякий портовый люд выбрался из своих нор после длительного запоя только ближе к ночи, когда в респектабельном квартале, что располагался повыше, не закрывали ставни и двери на крепкие засовы. В поисках вина, еды и доступных удовольствий гости и жители Рамия перемещались по портовому району и тут только одно было - ловить да приманивать, завлекать и завлекать. К ночи, когда воздух начинали сотрясать пьяные песни да сердитые возгласы, когда шлюхи призывно выглядывали из раскрытых окон, когда из каждой таверны разносились взрывы пьяного смеха жара и окрашивалась мириадами оттенков, заставляя людей искать места для веселья и уединения. НО пока, в этот полуденный час, Рамий спал в пьяном забитые, лениво ворочаясь на мокрых от пота простынях до следующей безумной ночи.
Долорес Ривера небрежно отерла смоченной в кадке тряпкой толстую красную шею и глубоко вздохнула. В "Трех якорях" дела давно шли неважно, еще до смерти ее супруга и отца, Марис его побери, но этим летом дела таверны обстояли на редкость скверно. Несмотря на сносную стряпней, ради которой в это заведение захаживало с десяток постоянных верных клиентов к вечеру продать вина можно было достаточно, чтобы покрыть долги, но совершенно недостаточно чтобы отложить что-то на жизнь. Одним только рыбным супом с мидиями ты кошелек не наполнишь не без сожаления подумала хозяйка заведения, облокотившись на выскобленную стойку и ленивый взгляд женщины заскользил по практически пустому залу. Где-то над ее головой храпел кто-то из снимавших комнатушку моряков, а Нинья, одна из нанятых ею девочек, разморено подпирала стену. В любой другой час дня хозяйка заведения прикрикнула бы на проститутку чтобы та прошлась по залу и развлекла клиентов, то жара проникала даже в посещение с высоким бревенчатым потолком, под которым были проделаны окна и Лупе решила оставить девчонку в покое.
Не шатко , ни валко шли дела в Рех якорях с тех пор, как Эрнандо Гонсалес покинул этот мир - Лупе без всякого сожаления распрощалась с покойным мужем, который был старше ее на пятнадцать лет и только траурная лента в рыжеватых волосах выдавала в ней вдову. Не очень-то и хотелось скорбеть по тому, кто предпочитал мальчиков жене, да и к тому же под конец жизни больше пил внизу в таверне, чем занимался самой таверной. Хотя, положа руку на широкую и пышную грудь, госпожа Ривера не могла не отметить, что россказни старка порой собрали внушительную компанию, желавшую послушать про похождения бывшего моряка и  беглого балморского раба. Цветистая и яркая жизнь ее мужа даже иногда увлекала и саму Долорес, которая бывало порой останавливалась , протирая кружки, и посмеивалась над тем, как супруг , закинув культю на соседний стул, живописал о диких нравах острова, о его красотах и жестокости их богов. А потом щедро пересыпал это побасенками про диких и странных зверей , что жили в землях Атлантии на самом ее востоке, о свирепости жителей далеких Алых гор (которых, Эрнандо врядли когда-то встречал, но которые выглядели слишком яркими персонажами для повести чтобы их упустить) - и так по кругу шли новые и новые кувшины с вином и пивом, пока, наконец, сам сказать не забывался пьяным сном и гости не разбредались по своим делам, еще несколько дней вспоминая нелепые, но увлекательные истории старого моряка Гонсалеса. Ну а раз тут собиралось так много мужчин, то не грех было привлечь сюда и женщин, однажды подумала хозяйка заведения и так потихоньку стали появляться "ночные бабочки", не самые яркие, конечно, да не самые истыканные, из числа тех служанок, что готовы были ублажить клиента хоть в постели наверху, хоть в закоулке, от которого несло мочей и блевотиной за пару метров. Копеечка, конечно, была привлекательная. Но даже вместе этих денег было мало. А потом истории мужа стали иссякать, а желание пить становилось все сильнее, и вот настал тот день когда уже пришлось уступать место другому любителю фантастических историй  о горящих озерах и снежных великанах, пока Эрнандо, мучимый болями в животе, корчился на втором этаже.
Боги прибрали старика к себе одной зимней ночью и с той ночи голова его вдовы болела уже не от запаха перегара, что источало дыхание сластолюбивого Эрнандо, а от долгов и проблем, которые теперь следовало решать самостоятельно. Впрочем, дочери неудачливого пирата и мелкого торговца это было не в первый раз, но подсчитав на следующее утро после похорон сухой остаток своих средств и осмотрев тяжёлым скептическим взглядом помещение, Лупе пришла к выводу, что раз рассказчика теперь у нее не было, то е стоило брезговать и другими способами подзаработать. Так к числу слуг добавилась парочках портовых девок, не самых страшных и "побитых" болезнями и нуждой, но и недостаточно симпатичных, чтобы клиенты задержались тут больше, чем на ночь. Идея с "дополнительными услугами" выглядела весьма соблазнительно, но для того, чтобы выкупить пару рабынь или платить хорошим "девочкам" нужно было больше, чем давала нынешняя выручка "рех якорей". Конечно, можно было позвать кого-то со стороны, заключить партнерство, но Долорес с отвращением думала о том, что йе снова придется терпеть над собой мнение еще одного мужчины, руки и член которого явно не долго останутся при нем, как бы он не клялся именем морского бога иметь с вдовой только деловые отношения. Хватило уже рыжеволосой Ривере  и неудачника-отца, продавшего дочку за деньги Эрнандо, который тянул из нее все соки и постоянно поколачивал пока, был при здоровье.
Но , подсчитывая по утрам выручку и отдавая всем трудившимся под этой крышей их монеты, синьора Лупе не могла не признать, что долго так продолжаться не могло и таверну вполне могла постигнуть неприятная участь быть проданной..

- Эй, Мария, а ну не спать, - отвесив девочке-рабыне подзатыльник, когда та задремала над котлом с похлебкой из морепродуктов, синьора Лупе выпрямилась и обошла стойку. Время придаваться грустным мыслям миновало, да и не слишком оно сейчас было подходящим по времени суток когда голова была тяжелее валуна.
- Разложилась тут как камбала на прилавке, не за то тебя держу.
Ее шлюха тем временем оторвалась от стены и потащила с собой одного из клиентов наверх. Хотя, может мужчина зашел к ним и недавно, как та, светловолосая девчонка, что уплетала за обе щеки ее похлёбку..Подбоченившись и пожурив себя за то, что женщина позволяла себе наматывать сопли на кулак, Долорес окинула зал более свежим взглядом. Вот только едва она остановилась и собиралась пойти на кухню чтобы проверить количество вина в бочонках, как та самая незнакомка материализовалась у выскобленной стойки и кивнула.
- А что, такой красавице как ты кто-то нужен? - приподняв бровь, Долорес Ривера широко улыбнулась и повнимательней присмотрелась к незнакомке.
- Платите наличными,госпожа, и все по высшему разряду, обслужим и накормим. Главное, чтобы монета была в кошельке, - уперев кулаки в стянутую корсажем талию, хозяйка таверны не сводила с девицы искренне заинтересованного взгляда.
- Или же, - и она понизила голос до деловитого шепота, - хорошенькая барышня ищет чего-то постоянного?

Лупе тяжело оперлась локтем на отполированную многочисленными кружками столешницу и прищурилась, присматриваясь к девице напротив внимательней.
Что-то в ней было такое, что видывало в ней портового человека: то ли манера говорить, то ли особая тягучесть в голосе, выдававшую чужеземку, то ли .. банальная шлюхина походка, которой сама Ривера не обладала, но распознавала на любой улице в любой девке. Благородные дамы или зажиточные горожанки так не ходили, так глазками не сверкали и бедрами не крутили. Их юбки благоразумно колыхали при ходьбе, ножка, обутая в добротный башмачок, игриво показывался из-под юбок когда дамочка ставила ее на ступеньку, но вот так, чтобы заманчиво покачиваться, чтобы так откровенно свободно сорочка или платье скользило по плечу. Да и вид у нее был не такой, каковыми обычно бывали даже самые бедные горожанки или служанки. Мысль о том, что перед ней могла быть беглая рабыня или беглая служанка, конечно, была заманчивой: за сбежавшего пленника работорговцы частенько назначали хорошую цену, но не так красива была эта девица, чтобы за ее голову отсыпали бы приличный куш.Деньги бы не помещали хозяйке "Трех якорей", но видимо не в этот раз фортуна решила улыбнуться ей.

Долорес понимающе хмыкнула, окинула незнакомку еще раз внимательным взглядом и шумно втянула жаркий спертый воздух таверны носом, оттягивая момент.Пышные груди, затянутые корсажем, при этом опасно приподнялись и тут же опустились. Верхние этажи, значит, она хотела бы посмотреть..
- Неужто хорошенькая госпожа положила на кого-то глаза? Ей тут что-то или кто-то особо понравился? - с усмешкой протянула хозяйка таверны и одна тонкая бровь приподнялась вверх.
Торговая жилка нашёптывала владелица Якорей, что неспроста были эти вопросы и если ее догадка была правдива и перед ней стояла хорошенькая и цепкая , но "портовая девка" или бывшая владелица борделя, то наверняка не худосочные девицы ее заведения интересовали светловолосую гостью. И не щедро разведённое водой вино с фруктами.
- Мария, а ну-ка принеси мне и гостье по кружечке сангрии да побыстрее, - бросила через плечо Лупе и снова повернулась к женщине.
- Да поживее, дохлое ты создание.
- Что же Вас так интересует-то наверху, госпожа? Отдых, удовольствие или ночлег? - причмокивая губами, завернула из далека Долорес, когда служанка водрузила перед ними по кружке разведённого холодной водой вина с нарезанными фруктами, и вернулась на вое место у котла. Таверна опустела ибо приближался самый жаркий час дня и даже смерть или весь флот королевский флот не смогли бы выкурить жителей Рамия  из их нор. Даже пара мух, лениво жужжавших над головами двух женщин, наконец умолкли, сморенные горячим воздухом, приникавшим через распахнутые двери и только скрип кровати где-то над их голова да ленивые вздохи проститутки будоражили эту тишину. Капельки пота сползали по спине, щекоча кожу, но еще больше щекотала нервы светловолосая девица напротив, что не отводила взгляда. Чего бы ей было надобно, раздумывала вдова Ривера и сделала еще глоток.
- О доле женской изволите поговорить? Ну, давайте, давайте, госпожа, чего не сделаешь чтобы гостя развеселить. Зовут меня Долорес Ривера, но все здешние зовут меня Лупе. Вдова я уже который месяц и муж мой владел этим место вместе с моим отцом, упокой Марис еще душу. Детей у меня нет, как и братьев с сестрами, так что все лежит на этих хрупких плечах, госпожа. Приходиться крутиться, да  я думаю что Вы и так хорошо знаете, как бывает тяжело женщине одной. А что до Вас-то? Поведайте мне свою печальную или веселую историю, раз мы разделили кружечку.
Обычно Лупе не была склонна болтать с людьми попусту, даже когда время тянулось невыносимо медленно как сегодня, но что-то в собеседнице было неожиданно подкупающим.Да и за последние месяцы. Стоило признаться, в ее жизни произошло так мало хорошего за последнее время, что с неожиданным удовольствием вдова пришла к выводу, что кружка вина и разговор были именно тем, что необходимо было ее душе.

Эвоно оно как бывает, Долорес! Симпатичная девочка, стоявшая перед ней, целиком и полностью оправдывала тот вид деятельности, о котором прямо-таки кричало ее платье и повадки - а она все по глупости душевной полагала, что перед нею какая-то дамочка, искавшая в этом затрапезном заведеньице, коим были "Три якоря" в середине лета, компанию на двадцать минут! Эх,  старость была не за горами, но Лупе пожурила себя за недосмотр.
Тем временем сладкоголосая труженица члена удобно расположилась со стаканчиком сангрии перед Долорес и в ее глазах засверкал хорошо известный, но давно не виденный хозяйкой таверны блеск. Блеск наживы, блеск денег, блеск каких-то вполне определенных перспектив.
- Ах ты ж черт! - и вдова крепко хлопнула ладонью по отполированной многолетним натиранием столешнице и зычно вскрикнула, не в силах скрыть своего восторга удачно подвернувшимся знакомством. Да так, что прикорнувшая было на своей жёрдочке Мария встрепенулась и бросилась помешивать булькавшее варево в котле с удвоенной силой. Но если прежде бы ее хозяйка прикрикнула на нее за сон на посту, то сейчас все внимание синьоры Ривера было сосредоточено на светловолосой гостьею
- Да никак Марис решил откликнуться на мои молитвы, госпожа, - улыбнувшись во все 32 подпорченных зуба, женщина подбоченилась и еще раз окинула придирчивым взглядом ту, что назвалась Селией. Рамий был маленькой деревней, как бы сильно  гордо не звали его городом, и она могла бы поклясться, что знала в этом злачном местечке всех достойных шлюх и хозяев борделей, но это имя ей было в новинку.
- Как раз просила нынче  перед завтраком чтобы ниспослал мне он умненькую да смекалистую госпожу, которая бы дала оценку всему моему делу. А то я не знаю, моя дорогая, чего стоит это место и какого сорта тут якшается народец? Или что мои подопечные похожи на тощих макрелей и драных кошек что на спине, что задом к верху? - женщина фыркнула, но улыбка не сходила с ее лица, - Что может предложить искушенным господам, понатаскавшимся в море и столкнувшимся с герцогскими и королевскими кораблями, мои "Три якоря"? В былые времена это была славная выпивка да недурственная стряпня, но когда дела пошли лучше с этими новыми землями, но приходиться искать источники иного дохода. Благо, есть где, - и она многозначительно кивнула наверх, откуда доносились вялые подвывании клиента и поскрипывание лежанки, - но у них нет никакого лоска, никакого навыка. Знают только, как ноги раздвигать да вовремя стонать, но никакой изюминки. А так это ни на что негодный товар, с которым я должна иметь дело, ибо не могу платить больше. Но, -  и тут Лупе ухмыльнулась, - если бы такая хорошенькая дама присоединилась ко мне, да навела бы среди этих драных кошек шороху, придала бы заведению блеска, но дела бы могли пойти лучше. По крайней мере, мне было бы с кем начинать и тогда бы можно было рассчитывать на приличные деньги и на яркие перспективы.
Лупе Ривера хорошо знала, чего стоила парочка у нее на службе и хорошо отдавала себе отчет в том, что не следовало ожидать от них многого. Но мужчины-сутенеры давно пригрели себе хорошие места в порту и хороших "девочек" переманили, а такая затрапезная дыра, какой была эта таверна, не могла бы привлечь хороших проституток и тем более - хороши клиентов. Поесть каждый из этих грешников мог бы и дома, а вот все остальное.. Дела бы и правда могли пойти в гору если бы на стороне хозяйке заведения была умудрённая опытом девица, да только сыскать такую было еще сложнее, чем найти сутенера, не собиравшегося поколотить Риверу и отбирать у нее весь заработок не церемонясь.
- Так что так и живем, в ожидании чуда, ведь чего еще ждать честной и справедливой в вопросе раздела прибыли вдове, - с притворным огорчением ответила синьора Долорес и снова глубоко вздохнула, что тяжелые груди опасно покачнулись в низком вырезе корсажа.
Что-то такое щелкнуло у нее в голове, когда она прислушивалась к речам этой Селии и это " что-то" , как и годами отточенное чутье, подсказывали ушлой торговке, что пахло прибылью. А этого уж она наверняка не упустит - жизнь-то научила.

Лупе с интересом  посмотрела на кругляшок из желтого метала и оценивающе взвесила его в ладони. Кажется, не фальшивый - в отличии от большей части слов, которые как сладкий мед, вытекали из этих уст. Девочка перед нею стелилась и растекалась как сладкая патока, но Лупе Ривера не была бы урожденной жительницей свободных островов, где по большей части господствовали пираты, если бы купилась на такую откровенную ложь. Ну, как сказать - ложь? Скорее сильно приукрашенную действительность наподобие той, которую расписывал ее покойный муженек. Достаточно было плеснуть на дно его кружки немного спиртного или поманить бутылочкой, как его фантазия оживала и уводила в цветистые и пышные дали затуманенной алкоголем фантазии, наполненной таким красноречием и такими словесными оборотами как будто старый пьяниц всю свою жизнь просидел в библиотеках Рейниса. К подобным побасенкам его вдова привыкла за долгие вечера и дни, что провела рядом с ним, но помимо всего прочего крепко уяснила себе, что на следующее утро всегда приходит расплата. В случае с покойным синьором Гонсалес - дикое похмелье и "бездыханное" тело , растянувшееся под лавкой и вонявшее собственной мочой и блевотиной на добрых полмили, а в случае с тощей блондинкой по имени Селия - один золотой в руке добросердечной хозяйки "Якорей" им трех в кармане "труженицы постели и члена".
Потому громко хмыкнув с деланным сомнением, Долорес подбросила монету в воздух и ловко прихлопнула ее когда та шлепнулась обратно на ладонь о затертое дерево.
- Послушай меня, голубка, - женщина наклонилась ближе к лицу Селии и кривовато улыбнулась, - вижу, что толкуешь ты красиво и по делу. Но также чую, что ты ведешь свою игру. Не стоит мне тут строить глазки, толковать о тяжелой бабской доле или о том, чего я тут хочу. Между нами, девочками, я хорошо знаю таких, как ты. Так что не заговаривай мне зубы - у меня от твоего меда не слипнется. А если ты и правда ищешь кого-то кто мог бы подсобить тебе в Рамии, кто ищет толкового партнера и готов честно держать дело и делить выучку, то выпей-ка еще из своего стакана и давай потолкуем о деле, красавица. Не первый год я живу в этом городе, чтобы распознать хорошую деловую девочку. Только если хочешь, чтобы с тобой были честными, будь честной сама, - и женщина убрала ладонь с монеты.
Беррин остался мирно лежал на столешнице, а хозяйка заведения гордо подбоченившись, отошла прочь от стойки и уперла ладони в лихо затянутую корсажем талию. Оценивающе смерив Селию взглядом, она молчала, оставляя решение за пристроившейся пред ней куртизанкой.
На самом-то деле-то неплохо было бы прихватить такую сладкоголосую птичку к себе, устроить за жёрдочке в якорях - можно было бы надеяться на реальный доход. Синьора Лупе трезво оценивала свои способности и зная свой вспыльчивый нрав, когда она могла бы и пристукнуть нерадивого гостя, а то и служанку наградить подзатыльником, ей требовался партнер терпеливый, мозговитый и умеющий ждать и торговаться. Конечно, от нее не ускользнуло как Селия поглаживала тонкими мальчиками ее запястье: трюк-то этот был известный, таким некоторые труженицы заговаривали своих клиентов или случайных знакомцев чтобы те, очарованные их голосом, томным шепотком или пышностью декольте оплатили им напитки или пару куском хлеба.А пока дурни развешивали уши, не веря своему счастью или любуясь глубинами выреза, пособники девочки обчищали карманы незнакомца или срезали ножичком кошелек с пояса. Не зная чего на самом деле желала ее гостья, Лупе придерживалась мнения, что девчонка могла ее загипнотизировать, но видимо побоялась.
- Ну что, дорогуша, - после того, как пауза у стойки немного затянулась, Долорес уже более миролюбиво подмигнула блондинке и улыбнулась, сверкая желтыми зубами, - еще нужно время на "подумать" или как? К слову, коли ты такая проворная, то может правда поможем тем кто наверху? Мне интересно твое мнение, а тому мальцу наверняка уже нечего терять, а вот девчонке под ним.. Может , сможем таки спасти ситуацию и выторговать пару лишних монет по случаю? - и хрипловатый хохот хозяйки таверны всколыхнул застывший горячий воздух в помещении.

- Вот это я понимаю разговор, вот это дело! - громко хлопнув себя по бедру, Лупе с неподдельным восторгом наблюдала за тем что творила Селия с неудовлетворенным клиентом под не менее неудовлетворённое сопение стоявшей рядом блондинки, которая от негодования и раздражения только и смогла что сложить руки на тощей груди да пялиться на то чего там выделывала с матросиком эта проворная маленькая оборванка. Впрочем, до того, что думала о ее новой знакомой неудачливая шлюха, госпожу Ривера интересовало мало и она не могла оторвать глаз от того, что и как делала эта девица. В каждом движении чувствовалась хорошо отточенная техника, каждый вздох и стон (пускай он и не был искренним с таким неказистым любовником, распластавшимся на застиранных простынях) был вовремя и к месту, а выражение лица Селии особенно восторгало владелицу таверны. Глаза горели неподдельной страстью, нежностью, тонкие губы увлажнял юркий розовый язычок и она поставила бы золотой на то, что клиент однозначно кончил бы стой эта девка в сторонке и только облизывала бы свои губы под его стоны. Тут бы и у статуи встал бы, не то что у такого заморыша!
Вобщем, маленькая гостья не соврала - мастерицей "этого" дела она явно была отменной, вот только почему такая ловкая девочка покинула Гериот и пробралась в такую глушь как Рамий Долорес покоя не давало все время этого импровизированного спектакля. Наконец, когда блондинка слезла с клиента, все еще тяжело дышавшего на прохудившейся постели, отерлась лежавшей рядом чистой тряпицей и отсыпала плату в широкую ладонь хозяйки "Трех якорей", Долорес Ривера только и смогла что подмигнуть в сторону Селии и замахнуться шутливо на свою служанку, угрюмым взглядом проводившей исчезавшие за корсажем хозяйки золотые. Тут было по меньшей мере ее месячное жалование, но видит Марис, его она сегодня явно не заслужила. А заслужила эта пришлая маленькая шлюшка, при виде которой у ее хозяйки алчно загорелись глаза.
- Видали, а? - широко улыбаясь, Лупе подмигнула клиенту и затворила двери за ними, - а ты пошла прочь, негодная! Ни на что негодная ленивая девка-и это даже не я доказала, а вот эта барышня. Пшла на кухню да чтобы глаза мои тебя сегодня до вечера не видели, - отмахиваясь от насупившейся служанки, исчезнувшей в недрах таверны, Долорес взяла Селию под руку и тяжелой поступью направилась вместе с нею вниз. От гостью пахло каким-то пряным маслом, которым она себя умастила, щеки еще горели и в полумраке таверны она смотрелась сейчас как один их тех балморских бронзовых божков, что порой "ходили" на рынках Тиля. Торговцы судачили, что эти статуэтки приносили все - от любви до денег, но кажется, нынче в руки Лупе Риверы таки попался настоящий универсальный божок, упускать который было бы глупо.
- Итак, - дамы вернулись к стойке и рыжеволосая женщина тяжело облокотилась на стойку, предвкушая будущий разговор, - теперь я вижу что ты серьёзная девочка, но позволь спросить тебя, Селия Торбьера, отчего такой бриллиант упал в такой навоз как Рамий? Неужто таким штучкам в Гериоте учат на экспорт? А если нет, то почему ты решила приехать сюда? Простите, если это не вежливо, то ты просишь вложиться деньгами в дело и если о деле я знаю мало, что ты ловко доказала, то вот о вложениях я знаю поболее твоего, как и о Рамии. Я должна знать с кем собираюсь делить выручку и какие люди однажды постучаться в мои двери с тесаками и саблями в полночь, называя твое имя. Ты не подумай, тебе удалось меня впечатлить, но сама видишь - я не могу рисковать Якорями чтобы их сожгли потому, что я взяла не того человека в партнеры..
Конечно, о том, что и она была не совсем "тем" человеком, чтобы брать ее в партнеры - дочь неудавшегося контрабандиста и пирата, вдова пьяницы и калеки, взявшего долг натурой пышнотелой Долорес Риверы, но эта старая посудина так или иначе собиралась опуститься на дно житейское - вопрос стоял только в том, произойдет ли это мирно и по воле рока или по воле плохой репутации и секретов человека, которого трактирщица взяла бы в долю.
Лупе, несомненно, прониклась уважением к этой миловидной блондиночке, которая стояла перед ней: в ней действительно было все то, что могло поспособствовать развитию таверны в прибыльное дело с борделем высокого класса, но загадывать госпожа Ривера не любила, как и верить в счастливый случай. То, что у всякого человека всегда были тайные помыслы , которыми они не делились иногда с самыми близкими, и то, что у Селии не было причин доверять первой встречной трактирщице было очевидно - но предупредить об опасности партнер партнера все-таки должен был бы.

Отредактировано Contessina Bardi (2017-08-07 12:07:02)