Ужевторой раз в жизни Лукреции случалось такое страшное событие, как суд. В результате политических страстей она вновь оказалась в центре событий, которые едва не привели леди Грациани к грани отчаяния и едва ли не гибели. И если в первый раз враги и подозреваемые были не так очевидны, то сейчас хотя бы были зацепки того,что могло бы привести к развязке и сломленная Лукреция ждала отмщения за вновь разрушенную жизнь. В первый раз она потеряла ребенка, во второй - мужа и отца ее детей. Любой, на кого можно было бы переместить бессильное отчаяние, перемешанное с горем, мог бы попасть под руку девушкам и она, не дрогнув, обвинила бы того, кто рисковал посягнуть на жизнь ее и детей и смотреть на то, как его голова оказалась бы на плахе.
Совсем немного смягчали все эти ужасные обстоятельства двое детей, которым удалось выжить, что уже бывший супруг не позволил себе бросить бывшую герцогиню на произвол судьбы. Франческо и Клариче получат достойное будущее, а сама она выйдет замуж за достойного человека,готового стать для нее хорошим мужем. Сможет ли она полюбить его? Лукреция пока не могла этого знать. Однако же, помолвка будет заключена в эти выходыне и будущее приближалось с пугающей скоростью.
Но перед тем, как оно наступит, нужно было пережить суд, в ожидании которого Лукреция и Селин находились в загородной резиденции герцога Орллеи. Франческо недовольно кряхтел и не желал засыпать в ласковых руках матери. Клариче на руках у Селин вела себя куда более спокойно и уже готова была сладко засопеть. Наконе, брата и сестру удалось уложиь и две девушки завели тихий и осторожный разговор, дабы не нарушить покой месячных младенцев.
- Дети, кажется, уже привыкли к тебе. Особенно, Клариче. Я не знаю,как смогу доверить их другой няньке кроме тебя или Корнелии. - ее компаньонка, а позже и Леонардо, отправлялись вместе с леди Грациани в Кьетшир после свадьбы и Лукрецию печалил тот факт, что она не сможет видеть Селин чаще.
- Андрес говорил, что лорд Бьяджи довольно часто бывает при дворе по делам Орллеи. Мне кажется, что в эти дни я могла бы навещать и тебя. Но это будет потом, а пока я все еще боюсь за детей. И это будет длиться до тех пор, пока виновных не поймают. - личико леди Грациани омрачилось, когда она снова сама себе напомнила о предстоящем суде. Когда, наконец, все это закончится, можно будет вздохнуть спокойно и жить без оглядки назад? Неизвестно. Разве что теперь ни они, ни дети не являются чьей-то целью и покушаться на них более не посмеют.
Тихий разговор продолжался до тех пор, пока леди Грацинаи не сообщила о том, что резиденцию герцога посетила леди Селинда Найтон. Лукреция ощутила возникшее в воздухе напряжение. Вот уж с этой леди ей вовсе никаким образом не хотелось пересекаться. Нахмурившаяся Лукреция переглянулась с Селин и едва слышно произнесла
- Что ей от меня нужно? - и уже чуть громче - Пригласите Ее Сиятельство в гостиную, я сейчас приму ее. - слуга поклонился и покинул покои леди.
- Селин, милая, ты не поприсутствуешь при разговоре? Я боюсь, я не смогу говорить с этой леди наедине. - Лукреция ощутила легкую нервную дрожь и была готова, кажется, сорваться или же совершить что-нибудь неразумное. Одной ей хладнокровия может и не хватить, но присутствие леди Орллеи могло бы ее хоть немного, но отвлечь.
Лукреция степенно вошла в гостиную, стараясь сохранять спокойствие, и сделала очень сдержанный приветственный реверанс.
- Добрый день, Ваше Сиятельство. Вы хотели видеть меня? Прошу, присядьте. Вы не возражаете, если при разговоре будет присутствовать леди Найтон? - Лукреция бросила короткий взгляд в сторону Селин и постаралась продолжить не самую приятную для себя беседу.
- Чем я обязана вашим любезным визитом? - леди Грациани старается скрыть не приязнь и призвать все свои силы, дабы показать собственную учтивость, вежливость и расположение к гостье, но увы, если она может совладать с лицом, то со взглядом - нет.

Последние два месяца выдались нелегкими для Селин. Со стороны могло лишь показаться, что воспитаннице Андреса Найтона благоволят Боги и одаривают ее своей милостью. Ведь из воспитанницы она вдруг стала сестрой. И только одной Селин было ведомо, как ранила ее эта новость. Она еще не оправилась тогда от новости о разводе, от новости о новом браке, как  получила следующую новость, что перевернула ее мир. Мало того, что мужчина, которого она любила, оказался ее братом, так ведь и вся светлая память о погибших родителях была разрушена, растоптана. Селин утешалась в воспоминаниях о светлом детстве, о прекрасных и любящих родителях. Теперь же оказывалось, что мать ее не была столь праведной женщиной, а мужчина, что улыбался ей и целовал в лоб перед сном, не был ей отцом. Отцом был тот, что присылал ей в подарок дорогие краски, тот, кто правил целым герцогством твердой рукою. Рада ли была она подобной новости? Нет. Селин никогда не стремилась к власти, богатству. Она всегда радовалась тому, что у нее было, и была за это благодарна. Благодарна Андресу, что спас ее, что окружил заботой и любовью, даровал ей семью. А теперь он действительно оказался ее семьей. Ее братом. "Брат...брат...брат..." - эхом в ушах тогда звенело это слово. Как когда-то по воле случая она из простой крестьянки стала воспитанницей герцога, так и теперь по воле того же случая она из воспитанницы стала сестрой, стала леди Орллеи. И те, кто раньше относился к ней с пренебрежением, злословил за спиной, теперь испытывали скорее ненависть, вынужденные кланяться перед "крестьянкой".  Сия новость принесла ей скорее больше врагов, чем друзей. Больше обязанностей, больше в ее жизни стало слова "должна".  Ей казалось, что сейчас за ней наблюдают еще более пристально и ждут малейшего проступка. Возможно, просто казалось. И уж совершенно она не понимала зависти, что это вызывало в сердцах некоторых.
Все это казалось каким-то дурным сном. И только в череде всего этого безумия она нашла для себя лучик света, точнее два. Ими стали теперь уже ее племянник и племянница. Потому так часто она навещала загородную резиденцию, где в ожидании очередного замужества проживала Лукреция. Глядя в ясные и чистые глаза детей, наблюдая за ними, играя с ними, Селин забывала обо всех горестях. Иногда даже стала ловить себя на мысли, что она в каком-то смысле по-хорошему завидует Лукреции, впервые, стала задумываться о своих детях. Здесь в этом загородном поместье ей было легко. Она не видела упрека, презрения, зависти и высокомерия во взгляде, которые теперь еще больше ощущала в резиденции брата. Там она почти задыхалась, играла роль, а здесь жила. А разве не стремится человек туда, где ему хорошо? В резиденции был только Андрес, который ее любил и заботился, но у него было множество дел, а не так давно он вообще покинул Авелли, оставив ее в окружении его новой супруги и тетки, которая и раньше-то относилась к Селин крайне недружелюбно. Встречаться с Селиндой Найтон не хотелось от слова совершенно, тем более что ее супруг ожидал суда за то, что якобы покушался на беременную Лукрецию. Симпатии это совершенно не вызывало.
Сегодня в очередной раз Селин приехала навестить племянницу, племянника и их мать. Кларичи на руках Селин довольно улыбалась и улюлюкала, постепенно затихая и погружаясь в мир беззаботного детского сна. Франческо чуть дольше засыпал, но в итоге и он уснул, а две молодые леди завели тихую беседу, дабы не нарушать детский сон.
- Они совершенно чудесные малыши, - улыбаясь, отвечала Селин.  - Малютка Кларичи вырастит настоящей красавицей и гордостью отца, а Франческо будет еще тот непоседа.
Ей совсем не хотелось, чтобы дети и Лукреция уезжали. Она ведь останется тогда тут почти одна и потеряет отраду ее измученного сердца.
- Это было бы замечательно, дорогая Лукреция. Хоть я и буду безумно скучать и без тебя, и без детей. Но я обязательно буду тебе писать,  - Селин полюбила их всем сердцем. Она умела любить бескорыстно и преданно. Так она любила Андреса, так полюбила и детей его. Упоминание о виновных и страхах заставило Селин нахмуриться
- Я очень надеюсь, что виновные понесут наказание достойное их поступка и что это станет уроком для других, - в голосе Селин можно было услышать едва уловимые железные нотки. Подобное кощунство вызывало в ней крайнее порицание близкое к негодованию.  Разве есть в этом мире причины, которыми можно оправдать убийство детей?
Тем временем сообщили, что в резиденцию прибыла леди Селинда Найтон. Тетка, которая вряд ли когда-то признает подобное родство. Надменная, жесткая женщина, которая всегда немного пугала Селин и та старалась избегать ее общества. Признаться, она бы и сейчас с удовольствием не встречалась с ней, если бы не просьба подруги. Не бросать же Лукрецию на съедение волчицы.
- Конечно, дорогая, - Селин ободряюще сжала руку Лукреции. Обе девушки направились в гостиную. Годы шли, а  Селинда Найтон не менялась. Все такая же красивая и неприступная как мраморная статуя. Все с таким же надменным и жестоким взглядом холодных голубых глаз.  Селин никогда не прекословила ей, всегда стойко выносилась ее взгляды и речи, стараясь просто реже с ней встречаться. Но тогда она была воспитанницей герцога Орллеи, а сейчас она была сестрой. Впрочем, она не стала иной, просто теперь помнила, что ее поступки еще больше будут отражаться на Андресе, что теперь в ее жизни больше слова "должна", чем "желаю". Селин приветствовала графиню Элвершира наклоном головы, вовремя опомнившись и удержавшись от реверанса, который намеревалась сделать по привычке. Что ж воистину Селинду Найтон ничто не могло изменить. Селин молча слушала речи ее "тетки", ощущая, как едва уловимый румянец покрывает ее щеки. Создалось впечатление, что графиня сама выходец из крестьянства столь неподобающим казалось ее поведение. Внутри же Селин разрывало между желанием все снести молча и тем, что подобным отношением к ней она теперь выказывает отношение к герцогу Орллеи, подрывая его авторитет. Но последней каплей стало то, что женщина, чью семью обвиняют в одном из гнуснейших поступков, имеет наглость прийти с обвинениями сама, да еще вести себя в подобной манере по отношению к матери детей Андреса Найтона, пусть и лишенных теперь многих законных прав. Селин лишь на мгновение прикрыла глаза, собираясь с духом. Отчего-то эта женщина всегда вызывала в ней чувство страха.
- И все же, Ваше Сиятельство, отныне Вам, - чуть с нажимом выделила обращение "Вам", -  придется признать и смириться с тем фактом, что в Орллеи отныне две леди Найтон и единственная леди Орллеи, которая сейчас пред вами. И в будущем я настоятельно прошу Вас не забываться. А так же рекомендую в будущем любые семейные дела, оставлять за закрытыми дверями.  Негоже  выставлять подобные размолвки напоказ, подрывая тем самым авторитет герцога Орллеи, коему ваша семья и без того нанесла ущерб, хотя бы самим фактом подозрений и суда, - Селин казалось, что сейчас говорила совершенно не она, а какой-то посторонний человек. И голос ее был не так мягок как обычно, а более резок и холоден. Во время всей своей речи она прямо смотрела на Селинду Найтон, перенося полный презрения взгляд. Хотя только Боги знали, сколько душевных сил и выдержки ей это стоило.  За долгие годы при дворе герцога у Селин благо было множество прекрасных учителей, а замечать и наблюдать она умела. А то, что ее сердце вот-вот было готово выпрыгнуть из груди, а самой ей хотелось просто развернуться и убежать, окружающим не нужно было знать.
Отвечать на упреки в адрес Лукреции Селин предоставила пока подруге, которая на это имела полное право. Отчего-то Селин совсем бы не удивилась, если бы в итоге оказалось, что за всеми этими покушениями стоит не супруг леди Найтон, а она сама. Впрочем, судить и обвинять людей только за один их скверный характер, Селин не было свойственно. Возможно, в этой женщине говорят лишь страхи за судьбу ее семьи и отчаяние, которое в подобной персоне принимает вот такие вот формы. Селин перевела взгляд на Лукрецию, словно желая поддержать ее и передать часть тех немногих сил, что остались у нее самой.