Каждого человека с детства к чему-то готовят – кому-то предначертано стать баронов или графом, кому-то быть владельцем пекарни или кузни. Изольде с рождения пристало быть женой какого-либо влиятельного человека, который сможет поддержать её семью в борьбе за законные права, несправедливо отнятые не так давно. Пусть сердце всегда тяготело к более ощутимой помощи, но стать разменной монетой женщина была готова с самого раннего детства, но судьба распорядилась иначе. Трусливый отец предпочёл отдать свою единственную дочь неизвестного барону далеких северных земель, лишив своё чадо единственной возможности внести свою лепту в общее семейное дело. С большим трудом она смерилась с этим, но оставила попыток принять участие в борьбе Ардернов, хитростью вынудив мужа чаще бывать в Моргарде, а под конец его жизни – так и вовсе постоянно. Восседать рядом с троном своего брата было верхом её амбиций и планов, она никогда не видела себя королевой, не говоря уж о том, чтобы правящей. К такому её не готовили, такому не учили и такое никто не обещал. После смерти брата у неё оставалось лишь два пути – сложить оружие и сдаться за известную милость узурпатора либо же продолжить борьбу, но уже за собственное место на троне своих предков. Возносить сына, плода постыдного, для уязвленной гордости Изольды, брака, носящего фамилию своего пьяницы-отца и чертами напоминающего его было неприемлемо и никогда даже не обсуждалось, менять одного самозванца на другого было бы в высшей степени глупо. Но как можно получить корону, на которую претендует огромный выводок Мирцеллов и большая часть знати Моргарда, так или иначе имеющая притязания? Будь Изольда мужчиной, такой вопрос перед ней не вставал бы и поддержку найти не составило бы труда, но мужчиной она не была – женщина на троне? Такое принять смогут далеко не все, если только она не будет наиболее достойной этого места, если обманом, лестью и щедрыми дарами не сможет склонить на свою сторону вассалов, если не избавится от многочисленных претендентов и не сможет сыграть на долгой памяти народа о некогда великих королях прошлого, которые создали это королевство и оберегали неустанно. Персиваль I, Брейден I, Мердок I, Ронан I, Брейден II, Персиваль IV – это были самые выдающиеся короли своего времени и навсегда вошли в моргардскую летопись и поныне пользуясь довольно ощутимым авторитет в народе, который привык оглядываться назад, когда текущий правитель показывает себя слабым и никудышным. Дарион за недолгое время успел показать себя далеко не лучшим королём, ведь за короткий срок ему пришлось бороться с восстанием, а немногим позже он и вовсе пропал и даже после своей якобы смерти остаётся причиной, по которой королевство может захлебнуться в собственной крови. Разве может такой человек править государством, разве могут за него сражаться вассалы, проливать собственную кровь и рисковать своей жизнью? Очевидно, могут, раз у Овейна до сих пор есть проблемы с приспешниками якобы мёртвого короля, поднимающие мечи даже против его законного сына и наследника. Вся драка в лесном королевстве идёт вовсе не за истинного короля, а за титулы и звания, за положение всех заинтересованных – графов и баронов, которым выгоден тот или иной король. В причинах лояльности Хоука сомневаться не приходилось – он предан, как верный пёс, той руке, которая его одарила и вручила чужой титул и чужие земли. Хоул Гвидеон, прославленный рыцарь ордена преследовал аналогичные цели, защищая ту руку, которая сделала его графом да и он больше всех рискует – на титул графа претендует сам Овейн, а учитывая его положение регента вскоре этот титул смог бы перейти к настоящему правителю Моргарда. Нужно отдать должное Тиндейлу и признать его заслуги – поднять половину страны, обладая одним лишь титулом барона, смог бы далеко не каждый. Граф Борширский, последний законный граф и последний мужчина-Ардерн не смог сделать так же, довольствуясь лишь немногочисленными приспешниками, помнящими о том, кому корона должна принадлежать взаправду, по закону людей и богов.

Последние месяцы Изольда потратила на скрупулезное изучение всего, что связано с Дарионом и его окружением. Узнать его как правителя не было сложно – благо, за многие годы, предшествующие восстания, женщине не единожды удавалось лицезреть поступки и повадки узурпатора, как и любому знатному человеку в лесном королевстве. Куда сложнее было разобраться в личных качествах лже-короля, но и того, что ведьма узнала, было достаточно – надменный, тщеславный, расточительный, самоуверенный, непреклонный и в высшей степени одиозный тип. Радует, что его заточение многими может принято как последствия пережитых событий и изменения в его поведении совсем необязательно будут приняты в штыки. План его похищения был до невозможности простым и лаконичным, результатом которого должно было стать возвращение короля на своё якобы законное место, но в действительности всё должно было лишь казаться таковым – с помощью зелья иллюзий, Изольда должна была принять облик Дариона и разрушить его правление изнутри, отпугивая от личности узурпатора всех союзников, искусственно создавая оппозицию, дабы через время возглавить её и прийти к власти уже в своём облике, вернуть утраченную власть, титулы, земли и положение, которые должны принадлежать потомкам Персиваля, первого короля Моргарда. Увы, не вышло – короля отбили и, казалось бы, на этом всё должно было закончиться, поскольку второй раз уже не выйдет провернуть эту аферу, если бы не общность интересов с другими людьми. Если многим кажется, что преимуществом Изольды над Дарионом является магия, они ошибаются – главное преимущество в том, что своего слова она никогда не нарушала. Вероломным предательским убийством Олуэна Мирцелл нанёс непоправимый ущерб собственной репутации и положил начало своего конца, ведь кто станет верить публичному предателю, отрекшимся от своего слова? Пусть верховную ведьму Моргарда многие небезосновательно побаивались, но причин не верить ей ни у кого не было – если она обещала что-то сделать, она это обязательно сделает, иначе и обещать не будет. Давая слово герцогу Орллевинскому поддержать запад в борьбе с Хельмом, она намерена исполнить его невзирая ни на что, ей лишь нужна возможность это сделать. Взаимовыгодный пакт, который не один десяток лет вынашивался стараниями Оуэнны Ардерн, который должен был сработать двумя годами ранее, не будь граф Борширский настолько нетерпеливым, а Орллея – в тогдашнем плачевном состоянии. Может оно и к лучшему, что тогда не вышло и к власти не пришёл Олуэн, способный дискредитировать Ардернов и убедить их в том, что смещение прежней династии было сделано в интересах всего королевства.

В любом случае, сегодняшний должен подвести черту под всеми приготовлениями, договоренностями и затраченными усилиями, ведь иного такого шанса приблизиться к желанному попросту не будет. Дарион Мирцелл, один узурпатор и Овейн Тиндейл, второй узурпатор – вот те две стороны, из которых герцогу Орллевинскому якобы нужно выбирать. Что первый, что второй не внушают ни доверия, ни симпатии – репутация первого идёт далеко впереди него, его поступки на высоком посту и одиозное поведение не делают ему чести, как и не дают повода полагать, что его обещание будет исполнено. Второй обладал лучшей репутацией, бесспорно, но и сам показал себя человеком лицемерным, который следует лишь зову собственных амбиций и тщеславия – подвести всю страну к гражданской войне, не имея веского повода для подобного? Самовольный захват Ардора, признание королевы-матери безумной, арест членов королевской семьи – такое никак не назвать достойным поведением, это тоже не внушает уверенности в слове человека. Обеим сторонам для гарантированной победы нужна была помощь Орллеи, но как только эта надобность уйдёт, никто не заставит ни первого, ни второго придерживаться своим обещаниям, оба смогут сослаться на волнения и отречься от поддержки западному герцогству, оставленному один-на-один в противостоянии с Хельмом. Оправдан ли такой риск? Нисколько не оправдан, ведь цена провала тут вовсе не в нескольких жизнях, пары титулов и клочке земли, тут платить придётся всем орллевинцам, каждому по отдельности и цена эта будет самая высокая. Совершенно понятно, как герцог решился на поддержку третьей стороны, в которой он может быть уверен и которая не запятнала свою репутацию бесчестными поступками, пусть это было только на публику. Да, Изольду не назвать блюстителем рыцарских догм, она изрядно коварна и способна на бесчестные поступки, однако никогда не пересекала черту и не нарушала своего слова, не давала кому-либо повода сомневаться в своих изначальных планов и не предавала собственных союзников. Добавить к этому достаточно долгий период знакомства как с предыдущим герцогом, так и с нынешним и получим наилучшего союзника, который сможет в большей степени гарантировать выполнение взятых на себя обязательств.

К закату палатка уже была возведена на небольшом холме недалеко от Королевского Тракта, почти точно по той линии, где принято обозначать Орллею по одному сторону, Моргард – по другую. Многочисленные знамена виднелись вдали, наиболее значимые – королевское знамя Моргарда, представляющее собой зеленое древо, золотой лев Найтонов и бело-зеленый штандарт Ноттингема. Были там и другие знаки отличия, хорошо известные уроженке лесного королевства, но различить их было трудно, ведь сама она не могла приблизиться слишком близко и стояла поодаль вместе с Рори Брэдиганом, своим верным наёмником и дюжиной гвардейцев герцога. Последние ещё в апреле месяце были отобраны Андресом для щепетильных дел и именно им предстояло сослужить неоценимую службу как своей вотчине, так и своему карману, ведь предстояло им сделать нечто, на что многие попросту не отважились бы. Пришпорив коня, Изольда направилась в заранее оговоренное место, где и надо будет провернуть небольшую хитрость.

Тем временем все уже готовились к началу судьбоносных переговоров, обе стороны, поглядывая друг на друга, перешёптывались, вели активные дебаты и ждали прибытия зачинщиков и виновников всего этого. Когда Овейн наконец показался, сторона лоялистов начала своё постепенное движение к столу переговоров, однако перед тем как последовать за советниками, графами, баронами и прочими вельможами, Андрес что-то сказал Дариону и подозвал его в сторону, видать для якобы приватной беседы. Никого это не удивило – герцог Орллеи и король Моргарда будут представлять одну единую сторону и должны согласовывать свои действия. Небольшая охрана, шедшая позади двух августейших особ, вяло перебиралась с ноги на ногу, следуя за Найтоном и Мирцеллом. Постепенно они скрылись из виду, по сути оставаясь достаточно близко к месту переговоров и вот настал тот час, когда предстояло переломить ход битвы, пусть эта битва была не между Овейном и Дарионом, а между Изольдой и всеми Мирцеллами – что отцом, что братом. Появившись с возвышенности трое арбалетчиков пустили болты в сопровождающую охрану, среди которых были как орллевинцы, так и моргардцы. Обнажив мечи, те собрались храбро и рьяно оборонять своих лордов, но не успели – удары в спину и ещё один залп второй линии арбалетчиков положил всему этому конец. Дарион обнажил свой меч, аналогично поступил и Андрес – всё казалось так, будто нападение было устроено третьей стороной.
- Ваше Величество, - появившись, Изольда выполнила превосходный реверанс в сторону Мирцелла, словив на его лице тень удивления. Если лже-король и хотел что-то сказать, он не успел – удар Найтона в затылок оборвал его сознание, повалив на землю. Времени было мало, ведь долгое отсутствие герцога и короля вскоре заметят и наверняка пошлют солдат на их поиски, поэтому злорадствовать Ардерн не стала – будет ещё время. Пока пару гвардейцев переодевались в доспехи стражников Дариона, которые не попортились арбалетными болтами и лужей крови их прежних носителей, ведьма подошла ближе к лежащему не земле королю и склонилась над ним.  Никогда в своей жизни она не видела этого человека так близко, как сейчас, и никогда у неё не было такой возможности отомстить за собственного брата – одного росчерка кинжала хватает, чтобы этот узурпатор отправился к своему почившему отцу. Но, увы, убийство Мирцелла сейчас больше вреда принесёт, чем пользы, ведь его смерть ничего не даст Изольде – новым королём станет его сын, без него – второй сын и так далее. Королева была плодовита и произвела на свет слишком много сыновей, чтобы топорным устранением кого-либо из них можно было получить корону. Надо действовать хитрее и благоразумнее, слепая месть умеет ждать и лучше всего даёт сладкое послевкусие только в условиях полной безопасности, когда прихоть не приносит вреда всему делу.
Достав кинжал с пояса Рори, женщина срезала несколько прядей волос в головы короля и добавила немного из них в приготовленное, но не до конца зелье иллюзии. Нужно было совсем немного подождать, пока оно сможет принести желаемый эффект, а пока было время разобраться с тем, что дальше делать.
- Насколько хватит зелья? – спросил Андрес, возвращая меч в ножны и подходя ближе к Ардерн.
- Около пяти часов. Так что не затягивай переговоры, иначе мне придётся отлучиться, - с улыбкой ответила Изольда, встряхивая склянку с зельем, стараясь понять степень готовности.
- Мне нужно будет много волос для зелий, - отозвалась женщина, глядя на Рори, стягивающим одежду с короля, - Очень много, - уточнила она, после чего мужчина вынул кинжал и почувствовал себя цирюльником. Увы, Дарион не был из приверженцев длинных волос и одного раза явно будет недостаточно, чтобы изготовить достаточно зелий для сколь-нибудь продолжительного обмана.
- С волосами не беда, будем стричь его, как овцу. Главное, чтобы ты сыграла роль как следует, - Андрес сделал небольшую паузу, дождавшись, когда он привлечет внимание собеседницы, - и придерживалась намеченному плану, - само собой, герцог переживал, не окажется ли их многолетняя дружба лишь фикцией, такой же иллюзией, какую они собираются сделать.
- Я то буду придерживаться, а ты уверен в своих намерениях? Многие твои вассалы не одобрят этот шаг, иные даже будут готовы поднять оружие, не говоря уже о народных восстаниях, - укоризненно спросила Изольда – они оба не были до конца уверены, но у Андреса причин для сомнений было куда больше. То, что ему предстоит сделать, может пошатнуть всю Орллею, изменить не только расстановку сил, но и стать причиной его падения, если план с Дарионом не сработает до конца.
- Это единственный разумный выход. Они примут моё решение, либо им придётся заплатить за своё предательство. Самостоятельно западу не выбраться из цепких лап Хельма, мне приходится продавать Орллею по наилучшей цене, - уклончиво ответил герцог, хотя посыл был предельно ясен. В любом случае, это его политическая игра и ему платить в случае провала, у Изольды игра другого плана и свои риски.

Приняв зелье, женщина наблюдала, как постепенно она становилась самым ненавистным себе человеком. Надев одеяния Мирцелла и нацепив пояс с мечом, она притронулась правой десницей к рукояти меча.
- Этой рукой и этим мечом не так давно был обезглавлен Олуэн, - отметила Изольда, поднимая взгляд. Странные чувства одолевали её сейчас, полные противоречия и несознательного. Принять облик своего злейшего врага, играть его роль и действовать в его интересах – если это шутка богов, тогда у них с чувством юмора всё плохо. Утешает лишь мысль о том, что всё это в конечном итоге должно привести к падению дома Мирцеллов, к их разобщению и самоуничтожению – пусть шакалы перебьют друг друга и вернут корону законным преемникам первого короля, у которых она и была украдена.
- Отвезите его в Кавалли и заприте в темнице, - скомандовал Андрес, однако женщина его прервала жестом и достала из сумки несколько склянок, протягивая их Рори.
- Это сонный порошок – давайте его ему каждые восемь часов. Не переборщите с унциями, тогда он может уснуть навечно, - до баронства под Авелли несколько дней пути и будет нелишним поддерживать Дариона в сонливом виде. С ним отправляются около двадцати верных человек герцога, к которым по пути должны присоединиться ещё несколько десятков – план был продуман и ничто ему не должно помешать.

Андрес и лже-Дарион наконец вернулись к палатке. Едва-ли кто-то в сумраке заметил, что часть их сопровождающих поменялись лицом, да и многие ли обращают на такие мелочи внимание? Стражники зачастую выполняют роль безмолвных теней, на которых не принято даже смотреть, а многие так и вовсе научились игнорировать их присутствие. Войдя в шатёр, герцог и король увидели перед собой достаточно много народу по обе стороны стола, в числе которых был и сам Овейн. Никакой ненависти к этому человеку Изольда не испытывала, хотя прекрасно помнила, что он выступил в недавней войне на стороне Мирцеллов и таки приложил руку к поражению Ардернов. Если ненавидеть каждого, кто сохранил верность узурпатору, большая часть знати Моргарда станет непримиримым противником, а королем без знати не бывают.
- Лорд Тиндейл, - Андрес кивнул барону Ноттингема, но лже-Дарион это не сделал – король лишь окинул надменным взглядом своего мятежного вассала, занимая почётное место за столом переговоров. Слуги разлили вина по кубкам, но никто из присутствующих не пил – сказывается обоюдное недоверие двух противоборствующих сторон.
- Перед тем, как начать наши переговоры, я хотел бы сделать небольшую ремарку и поставить присутствующих в известность о своём намерении принести оммаж королю Моргарда, заключив вассальный договор. Вынужден признать, что после многомесячных переговоров с Хельмом Орллея так и не смогла добиться поставленных целей и вынуждена искать более взаимовыгодные союзы, способствующие нашим целям и стремлениям. Тиль стараниями наших дипломатов уже встал на нашу сторону и обеспечит нам преимущество на море, однако на земле мы по прежнему в меньшинстве и не сможет отстоять в одиночку собственное право на самоопределение. Моргард и Орллея всегда были тесными экономическими партнёрами и пусть нас многое разделяет, ещё большее нас объединяет. Уверен, от нашего союза выиграют в равной степени обе стороны, - пожалуй, этим герцог Орллевинский только что заставил взвыть не один десяток душ в загробном мире, присутствуй они здесь и слушая его речи. Само собой, речь шла о договоре, а не о слепой клятве верности и этот договор может много предполагать, начиная от условий вассалитета и заканчивая статусом Орллеи. Предполагается полная внутренняя автономия бывшего герцогства Хельма, на которое должен простираться протекторат короны Моргарда.
- Отсутствие границ по обе стороны, умеренные налоги, полная автономия в решении внутренних дел. В обмен Орллея предлагает военную помощь, право пользоваться торговыми портами и военным флотом, защита общих интересов и взаимного суверенитета, - подытожил кратко герцог, пока другие переваривали сказанное.
- Я с радостью приму вашу вассальную клятву, Ваша Светлость, и готов обсуждать условия сотрудничества наших стран. Но прежде – к насущному, - лже-Дарион перевёл взгляд на Овейна, сохраняя отчасти наигранный надменный вид, пусть и недостаточно яркий, какой смог бы выдать настоящий Мирцелл.
- За последние годы Моргард пережил слишком много потрясений, чтобы развязывать очередную гражданскую войну. Мне хочется верить, что вы, лорд Тиндейл, поступали из самых благих намерений и искренне полагали, что защищаете трон моего сына от самозванца. Если это так – я готов помиловать вас и всех ваших сторонников, если вы сложите оружие. Все ваши титулы и земли будут сохранены, любые спорные моменты, возникшие между моими и вашими сторонниками, будут улажены по букве закона. Не подводите страну к разорительной войне, которой могут воспользоваться наши общие враги, - намёк на Хельм Овейн должен был понять, хотя именно на Хельм Тиндейл мог и надеяться сегодня, рассматривая вариант союза с ним. Что ж, если он принял щедрое кулуарное предложение герцога Орллевинского, эти переговоры станут самыми короткими за последнее тысячелетие, в противном случае придётся прибегнуть к резервному плану и действовать отчасти по обстоятельствам.

Отредактировано Isolde Ardern (2017-06-20 15:25:59)