Больше недели прошло со дня свадьбы герцога Орллеи и новой герцогини. Не сказать, что это время было насыщенным на события, да и оно и к лучшему – каждая неделя в относительном спокойствии была на вес золота. Отбывшие спустя день после свадьбы Адриано и Генрих поубавили накал страстей почти до минимума и на повестке дня у многих была личная жизнь Его Светлости, а точнее Их Светлостей – пожалуй, об этом ещё не скоро перестанут судачить либо же через года всё это окажется обёрнутым в слухи, домыслы и фантазии «очевидцев», рассказано и пересказано сотни тысяч раз. Лучше пусть орллевинцы тешутся обсуждением того, правильно ли потупил герцог и какая из его жен лучше, красивее и родовитее, нежели будут обращать внимание на другие дела их сюзерена, куда более щепетильные, нежели простой брак. Как только стало известно, что лорд-регент Моргарда согласился на переговоры и была назначена дата, Андрес поспешил призвать Изольду в Авелли и уже успел провести с ней несколько бесед, тщательно обдумывая предстоящее. То, что они собирались провернуть, иначе как аферой не назовёшь и в случае провала грозилась потянуть обоих на дно, так что времени на приготовления не жалел ни герцог, ни вдовствующая баронесса. Пусть со внешностью проблем не будет, но недостаточно всего лишь выглядеть, как Дарион, надо говорить, как он и знать повадки его окружения, как и его самого. Чрезмерная благородство или же фамильярность смогут быстро положить конец их замыслу, не говоря уж о Мод – та за лигу сможет распознать в своём «муже» незнакомого человека. Изольда предложила воспользоваться козырем и привлечь ко всему этому Марию, на что получила твёрдый отказ – памятуя о разговоре в брачную ночь, Найтон не хотел рисковать отношениями со своей новой женой и тем паче их планом, ведь если герцогиня не оценит попытку сместить Дариона, пусть и вызволив Мод, никто ей не помешает придать всё это огласке. Если даже предположить, что девушке не хватит смелости так поступить или же она согласится на всё это, остаётся другой немаловажный вопрос – Изольда была и остаётся ведьмой и посвятить в этот план Марию, не рассказав о главном преимуществе, который сделал план реальным, не выйдет, а кто в здравом уме и целом рассудке станет иметь дел с верховной ведьмой, да ещё и с такой репутацией? Только Андрес! На пути к желаемому герцог готов хоть с самим дьяволом заиметь дел, коль уж обычным способом не вышло, да и, в отличие от жены, мужчина был давно знаком с Изольдой и как-никак, но доверял ей.
День был обыденно душным и солнечным, дождя город не видел уже не первую неделю. Все спасались как могли – одни предпочитали не покидать свои поместья и дома до того, как на улице начинало вечереть, кто-то то и дело гасил литрами воду а иные так и вовсе предпочли сменить день на ночь, бодрствуя под луной и пребывая в царстве сна под солнцем, чем не выход? Увы, герцог не мог позволить себе такую роскошь и был вынужден просыпаться с первым лучом и ложиться глубоко затемно, решая насущные дела перед своим отъездом на переговоры. В конце концов, эти переговоры необязательно пройдут гладко и быстро, да что уж там – они могут обернуться настоящей войной, не говоря уж о шансе пасть смертью храбрых прямо в шатре. Просидев за бумагами львиную долю дня, Андрес и не заметил, как солнце постепенно приближалось к горизонту и вот-вот собиралось уже покинуть небосвод на радость всем жителям города. Встав с насиженного места и размяв плечи, Найтон налил себе немного вина в кубок и вгляделся в клочок бумаги. Очередное письмо требовало ответа, но для ответа нужно было найти другое письмо, поэтому герцог принялся искать его в закромах своих залежей. Перебивая хаотично закиданные бумаги, не забывая попивать подслащенный напиток, он поднял очередную стопку из которых выпала лена. Поставив стопку в сторону, Андрес взял эту ленту и уселся на место, держа её одной рукой перед собой. Вещь, ещё давно подаренная Лукрецией, будоражила воспоминания и заставлялся предаваться ностальгии, пусть и не совсем приятной, и не совсем давней. Почему неприятной? Всё ещё не зажили раны недавних событий и не до конца принят тот факт, что всё свершившееся было не сном. От размышлений и воспоминаний Найтона отвлёк звук открывающейся двери и силуэт Марии, возникший после. Отложив ленту на стол и встав с места, Андрес сделал несколько шагов в сторону от стола, улыбнувшись навестившей его жене.
- При дворе перешёптываются о том, что сегодня днём тебе стало дурно у фонтана, - первым начал герцог, допив остатки вина и положив пустой кубок на стол, - Придворный лекарь уверил меня, что это просто недомогание от душной погоды, - пусть сам Андрес не смог самолично убедиться в этом, ведь очередной совет в адмиралтействе требовал его участия, однако не предпринять меры он не смог. Лекарь, седовласый старец с умудренными глазами и широкой рукой для монет, посланный герцогом, клятвенно утверждал, что беспокоиться не о чём, но что-то там прописал и выдал очередную космическую цену за каждый компонент. Старикашка нагло обворовывал всех придворных, но дело своё знал и поэтому его тут терпят, пока не будет найдена более хорошая замена, пусть и за те же деньги.
- Надеюсь, он не соврал и тебе действительно лучше? – добавил вслед Андрес, подзывая жену к себе.

- Мне докладывают о важных событиях, не могу ведь я закрыть глаза на собственный двор, - с улыбкой ответил Андрес, совершенно не подозревая, что вскоре их разговор кардинально переменится. Уловив взгляд Марии, направленный на письменный стол, герцог обреченно закрыл глаза на несколько мгновений. Пусть свою жену он ещё не успел досконально изучить, однако вещь бывшей жены, которую Найтон разве что слезами не поливал над столом, едва-ли ускользнёт от внимания новой герцогини и крайне маловероятно, при будет ей по вкусу. Не сложно догадаться, что Мария, проведшая львиную долю своей жизни при дворе Моргарда, узнает столь характерную для Лукреции ленту, так что и повисшее молчание вовсе не выглядело удивительным.
- Сначала ты уверяешь, что суета была лишней, теперь упрекаешь в том, что я не сорвался с места и не пришёл тебя проведать, чтобы весь двор не убедил в твой болезни, - приглушенным и отчасти виноватым голосом ответил Андрес, как бы не замечая основной посыл возмущения своей жены, - Если лекарь не уверил бы меня в том, что это легкое недомогание из-за погоды, я бы тут же явился, - взяв графин с вином и наполнив кубок, Мария окончательно дала понять, что дело серьёзное и шутки шутить будет неуместно. Вспышки ревности – вполне объяснимые явления и был бы чуть ли не обидно, не выказывай новая жена их, ведь ревности нет там, где нет абсолютно никакой надежды. Именно так думал Найтон и посему небольшая сцена с лентой вызвала у него улыбку, пусть эта улыбка и обойдётся ему дорого – маловероятно, что герцогиня разделяет его чувства и иронию. Подойдя к столу и взяв ленту в руку, мужчина протянул её жене:
- Ты про это? – с улыбкой спросил Андрес, как бы стараясь показать, что это просто вещица, которую девушка может забрать, сжечь, выкинуть или как-то иначе избавиться, но девушка даже не шелохнулась, чтобы взять ленту. Оно и понятно – едва-ли Мария обладала настолько широкой душой, чтобы не испытывать типичное раздражение от любых напоминаний о её предшественнице, особенно если эти напоминания так или иначе связны с супругом.
- Что это? – с наигранным удивлением, приподняв свободную руку и указывая словно на пятно на лице, Андрес отложил ленту обратно на стол и сделал несколько размеренных, медленных шагов, приблизившись к жене вплотную. О каком таком давнем друге девушка говорила Найтон не знал, а точнее не помнил, но было очевидно, что герцогиня подозревает кого-то в том, что она (будем надеяться, что не он) является тайной любовницей герцога Орллеи. В пору было бы обидеться на такое допущение, ведь лишь неделей раньше Андрес клялся Марии в своей верности и указывал на то, что и прошлой жене он был верен, и новой будет, так откуда недоверие? Неужто призрак прошлого, одна единственная ошибка будет преследовать герцога до конца его дней и быть источником вечного недоверия?
- Это…, - мужчина скорчил рожицу, будто на лице жены было нечто крайне ужасное, - это… ревность? – с улыбкой развеял интригу Найтон, отчасти самодовольно скалясь. Он и не скрывал, что ему нравится эта вспышка, ведь она доказывает, что супруг жене не безразличен, пусть за это доказательство придётся сейчас выслушать нежностей, а может даже и по наглой морде получить.
- Понятия не имею, о каком друге ты говоришь, - совершенно искренне ответил Андрес, ведь он и вправду не понимал, кого Мария заподозрила. В окружении герцога было мало близких жених – нынешняя жена, заменившая бывшую как по положению, так и в окружении, Селин, не так давно признанная в качестве сестры и за сим всё, если речь идёт об открытых связях. Изольда? Да, Изольда не первый год в этом окружении, однако о их связи никому не известно, да и ничего неподобающего между ними никогда не было, если считать заговоры и кооперация с ведьмой подобающим.
- И нет, я не ностальгирую по прошлой счастливой семейной жизни, я лишь случайно наткнулся на эту ленту, подаренную давным-давно, - само собой, прикасаться к Марии сейчас было сродни игры с огнём. Не надо разбираться в хитросплетениях женской души, дабы понимать – сейчас физический контакт герцогиня вовсе не жаждет и скорее заедет мужу кубком по голове, чем станет с ним нежиться. Но мозг знает, а сердце решает, точнее то причинное место, которое побуждает Его Светлость лишний раз испытывать судьбу и создавать работу жадному придворному лекарю. Пользуясь тем, что одна рука девушки была занята кубком, мужчина обвёл правую руку вокруг талии и достаточно спокойно отклонил попытку Марии оттолкнуть наглого мужа, бесцеремонно приподнявшего и посадившего её на стол, крепко держа.
- Мне лестно слышать, что я тебе не безразличен, но могу уверить тебя, что никаких любовниц у меня нет и не было, а с Лукрецией с момента развода я ни разу не был наедине, навещая её и детей в присутствии твоих придворных дам и моего пажа. По моему, я заслуживаю поощрения, а не наказания за какую-то ленту, случайно найденную в горе бумаг, - левая рука лениво сползла с талии и принялась рыскать под подолом платья, пока не добралась до нежной и теплой кожи. Ехидную улыбку прервал стук в дверь:
- Не сейчас, - недовольно фыркнул Найтон, закатив глаза. Впрочем, глаза то он закатил, но Мария может не оценить его старания по урегулированию конфликта и сейчас кое-что другое закатится, или нет?

Попытка урезонить жену каким-никаким, но отвлечением с треском провалилась. Сначала она возмутилась взглядом на ленту, что Андрес никак не мог предусмотреть – увы, возможностью видеть себя со стороны герцог ещё не овладел, так что тут, как говорится, со стороны всегда виднее. Может его и одолевало тогда нечто похожее на ностальгию, однако не более того. Вторая часть пассажа привлекла внимание Его Светлости куда больше – «кровь и вино». Изольда? Ну, как Изольда, леди Уолш, очевидно, под личиной которой ведьма пребывала при орллевинском дворе при самом непосредственном содействии её августейшего союзника. Выходит, Ардерн решила-таки добиться своего и привлечь герцогиню к их маленькому хитрому плану, да только кто-то явно просчитался и этот кто-то – Андрес. Не следовало отказывать Изольде в просьбе разузнать у сестры моргардской королевы побольше о Дарионе, ведь, как ни крути, больше всех рискует именно ведьма и вполне очевидно, что чувство такта её сейчас меньше всего волнует. Что-либо сказать в ответ Найтон не успел – сначала Мария обильно облила его вином, а после ещё и отвесила добротную пощёчину, за счёт струй вина на щеке отозвавшуюся ещё более громче, нежели не будь этого самого вина. Не самые приятные ощущения, надо сказать, однако гнева герцог не почувствовал, но и улыбаться, как идиот, перестал.
- Тебе нечего опасаться, этот взгляд ни о чём, кроме легкой ностальгии, не говорил. Нет ничего плохого и постыдного, чтобы чувствовать ностальгию и это вовсе не означает, что меня нынешнее положение не устраивает, - рука на бедре девушки чуть шелохнулась и попятилась на пару движений выше, но не более. Приступ ревности и гнева, конечно, это не умалит, но стоять отстраненно и лаять друг на друга было бы куда хуже. За неделю с лишним Андрес успел и свыкнуться, и, можно сказать, даже проникнуться весьма очевидной симпатией к своей новой жене, если не говорить громче – полюбить. Что бы там не говорили, но для чувств не нужны года и десятилетия, особенно когда людей фактически запирают в одной комнате каждый вечер и одна из этих двух – девушка в самом расцвете, весьма красива и миловидна. Будь ты хоть трижды благородным и «не таким», а природу не обманешь и никакое самовнушение или воспитание не помешает признать совершенно очевидный факт – герцогиня была красива и желанна, хоть когда-то спокойна и рассудительна, хоть когда пылала праведным гневом.
- Разве была хоть одна ночь с момента нашей свадьбы, чтобы я не разделил её с тобой? Или может ты заметила, чтобы я бросал опечаленные взгляды в сторону загородной виллы? Ты – моя жена и я буду тебе верен телом и душой до конца своих дней, а желай я чего-то другого, уж точно не стал бы настаивать на общих покоях и однозначно условился бы о сторонних связях, - убрав руку от талии девушки, Найтон протёр ладонью свои щёки, резким движением сбрасывая винные капли. Хорошее вино, жаль, что пролито напрасно. Хотя, почему напрасно? Теперь герцогу очевидно, что образ кроткой и покладистой девушки – лишь образ, от скуки и рутины ему явно не грозит помереть и это, как ни странно, радует. Только глупцы думают, что супруга, притворяющаяся тенью, может принести искреннее удовольствие, как если бы раб, прикованный к цепи, будет делать вид, что он искренне хочет служить. Нет, пусть лучше винные погреба палаццо оскудеют, нежели Андрес будет мириться с пассивной и слабохарактерной женой.
- Леди Уолш, - абсолютно серьёзным тоном подтвердил Найтон, - Лично с ней я не знаком и тем паче она мне никогда любовницей не была. Тот хороший друг, о котором я говорил, тоже любовницей мне не был, но с ним, а точнее с ней, я знаком, - Андрес тяжело вздохнул и убрал руку с бедра девушки, отстранившись. Взяв кусок ткани со стула, он принялся вытирать лицо и волосы, попутно начиная свой рассказ, который никак не решился поведать в первую брачную ночь и днями после, до этого момента.
- Тебе ведь знакома история Моргарда и то, каким образом семья твоего зятя пришла к власти?  Принц Авель, мой дед, хотел устроить выгодный брак для своего сына и не нашёл лучшей кандидатуры, нежели племянница моргардского короля – Оуэнна, при её рождении была заключена помолвка между ней и моим отцом, как это часто бывает. Разразившееся восстание Мирцеллов вынудило Брейдена отправить свою дочь в земли её будущего мужа – в Авелли. Авель, невзирая на извечную войну с пиратами, хотел оказать военную помощь Гуртеирну и почти выдвинулся во главе войска в лесное королевство, однако смерть короля и его брата на поле боя положило конец восстанию – отец Дариона объявил себя королём, а младший брат Гутеирна и Брейдена, Деррен, плененный Мирцеллами отрёкся от титула, который принадлежал ему по праву и отказался от помощи Авеля. Впрочем, расторгать помолвку сына мой дед не захотел и лелеял одному ему известные планы. Пусть Деррена устраивало его положение графа Борширского, его дети никогда не разделяли его мнения и часто посещали Авелли, навещая свою кузину и его мужа – моего отца. Так я познакомился с Олуэном и Изольдой Ардернами, и пусть с первым у меня были разве что дружеские отношения, его сестра стала и мне чем-то сродни сестры, - с мягкой улыбкой, переполненной воспоминанием о совместном прошлом, нисколько не оскверненным неподобающими или непристойными моментами, Андрес рассказывал всё Марии и понемногу приближался к более важному и обстоятельному.
- Твой зять, после того как убил её брата, обвинил Изольду в том, что она ведьма. Стандартный ход, направленный на очернение противника, но он был бы удивлен, узнав, что сказал абсолютную правду, вот только правду эту я знал ещё задолго до того, как ему пришла в голову мысль это сказать. Половину своей жизни я провёл на войне с пиратами и они, в отличие от королевского флота, не гнушаются обращаться за помощью к магии и колдовству даже во время боя. Изольда привозила мне склянки с зельем против магии, которые помогали мне сопротивляться воздействию пиратских ведьмаков – прозрачная кристаллическая жидкость. Это зелье спасало меня не только на поле боя, но и вне, ведь своим признанием я попортил планы многим влиятельным семьям и не все они так истово верят в Создателя, чтобы не прибегнуть к подлости и не подослать ко мне наёмного ведьмака. Помимо зелий, она учила меня борьбе с ведьмами и ведьмаками – рассказывала о их повадках, как прервать выполнение заклинания, как распознать угрозу и какие приёмы припрятаны в их рукавах. Оуэнна рассказывала мне об истории их дома, о великих королях дома Ардернов, поступки многих из которых я принял за надлежащий пример, и о тех, кто запятнал в своё время честь семьи – их я взял за антипример. После смерти матери я рос на этих сказаниях и равнялся на лучших их представителей, вкупе с тем, что я никогда не чувствовал себя Найтоном, это сделало меня чуть ли не приёмным членом их семьи, - сложно сказать, чувствовал ли сейчас Андрес грусть или радость, ведь о прожитых годах он не жалел никогда, но в то же время понимал, как звучит всё это. Далеко не все Найтоны видели в нём затесавшегося в их благородных рядах ублюдка, но те, кто это выказывали, как это обычно бывает, были замечены куда явственнее, нежели те, кто выказывал противоположное. Селинда, пусть и скрытно, всегда считала своего племянника недостойным носить гордую фамилию её отца и брата и едва-ли с годами это отношение поменялось, ровно как и Чарльз, глава их дома, умер с той же мыслью, с какой жил до этого. Пусть Генрих и Лиза никогда не давали повода усомниться, что они рады своему кузену и не держат его за отброса, едва-ли они были в состоянии поменять впечатление нерадивого родственника. Андресу пристало носить иную фамилию, коль боги были бы справедливы и имя выбиралось не по происхождению.
- Со временем я изменил своё отношение к магии, ведь Изольда на собственном примере показала, что магия может служить на благо. Она говорила, что магия – это меч, которым можно отнимать жизни или спасать. Именно из-за её магии Деррен решил отправить дочь далеко от дома, в глушь на севере, выдав за безызвестного барона, фактически унизил её, ведь она, как бы то ни было – наследница королевского дома. Её обиду и злость я быстро перенял и даже более того, счёл справедливым помочь ей и её брату вернуть то, что, на мой взгляд, было незаконно отнято. Ардерны создали это королевство, они правили им почти две сотни лет и никто не был вправе забирать их дом. План восстания вынашивался долгие годы Олуэном и моим отцом, однако смотреть последнего взвалила на мои плечи всю ответственность. Я был готов прийти на помощь в назначенный час, однако пираты и отказ Чарльза задержали меня – брат Изольды поднял оружие раньше времени и лишил себя главного союзника, ведь с нами у него были все шансы на победу. Понимая, что я ещё не готов сдержать данное слово, я склонил его к временному перемирию и надоумил сдаться Дариону, рассчитывая на милосердие последнего, - грудь вздымалась от возмущения и переполняющих противоречивых чувств. С одной стороны герцог понимал, что сейчас говорит о зяте своей жены, с другой – Мария должна понимать, что любовью пылать к этому человеку может разве что Мод, но никак не человек, выросший в семейном кругу Ардернов, ведь именно этот человек совершил следующее:
- Но Дарион предательски казнил Олуэна, обещав до этого королевское помилование. Фактически, я приложил руку к искоренению дома Ардернов, ведь на Олуэне пресеклась мужская линия. Долгое время я полагал, что Изольду постигла участь её брата, пока прошлой осенью она не явилась ко мне. После казни Олуэна на неё было совершенно по меньшей мере два покушение – одно недалеко от Уортшира, когда наёмный убийца пытался убить её отравленной стрелой, второе – где-то на востоке Хайбрэя, когда подосланный орллевинский убийца попытался заколоть её кинжалом. Первый случай – типичный, но второй…, - лицо Андреса исказилось от тени гнева, - До того, как было совершенно это покушение, я заключил союз с Дарионом, руководствуясь нуждами Орллеи. У Изольды много врагов, однако нутро мне подсказывает, что подослать орллевинского убийцу и тем самым свести на нет любой шанс союза опальной сестры графа Борширского и герцога Орллевинского, принадлежала именно моргардскому королю, - Андрес отложил кусок ткани обратно и, скрестив руки на груди, повернулся к жене лицом.
- Леди Уолш, с которой ты, вероятно, разговаривала, в действительности Изольда Ардерн. Она при помощи зелья иллюзии использует облик своей служанки, чтобы инкогнито пребывать при моём дворе, - иными словами, все карты на стол.

Реакция Марии была обоснованной и легко читаемой. Пусть эмпатом Андрес никогда не был, но даже ему нетрудно было догадаться, что девушка, чья семья повязана на Мирцеллах, была вовсе не в восторге от сказанного новоиспеченным мужем. Разве приходила ей мысль на свадьбе, что человек, за которого она выходит замуж, был замешан в главное противостояние соседнего королевства, лелея планы о свержении той королевской династии, на благе которой стоит благополучие её собственного дома? Ирония, шутка богов или самое что ни на есть проклятие, куда более изощренное, чем любое, которое могла бы сотворить Изольда.
- Вероятно, тебе стало дурно из-за Изольды. Прости ей этот безобидный приём, но, я полагаю, так она хотела оправдать тебе эту склянку. То время, сколько я считал её погибший, подобное зелье мне и Лукреции готовил другой человек и без этого зелья ты всегда будешь в опасности. Близость к Великому Инквизитору, политические и идеологические противники с радостью прибегнут к услугам ведьмы и ведьмаков, поэтому, прошу, пей это зелье, - лицо Андреса соответствовало словам – он сейчас действительно просил, ведь понимал, что обманом защитить жену не выйдет. Изольда хотела окольным путём привести Марию к этому, однако невольно они спровоцировали подозрения у герцогини и подвели к этой обличающей правде, которую так не хотелось Найтону говорить, но… после того, как главное было сказано, на душе стало легче и свободнее, пусть по лицу жены и не создавалось впечатление, что она хоть что-то из сказанного одобряет. Одобрения ждать и просить глупо, но понимание – жизненно необходимо, ведь теперь, вольно-невольно, Мария стала соучастницей всех прошлых и будущих событий. Письмом сестре или словом зятю девушка может порушить не один десяток планов, с таким трудом взращенными в течение многих лет, поэтому Андрес сейчас рисковал и очень сильно рисковал. Проверять переписку жены, снарядить гвардейцев за слежкой и как-либо ограничивать её мужчина не хотел, но… но будет ли у него выбор? За знание правды, особенно такой важной, приходится платить, даже если знать её и не хотелось.
- Ты говоришь так, словно я поступил бесчестно с Дарионом, - грудь вздымалась от нарастающего гнева и вовсе не безосновательно – слишком много Дариона за последнее время, слишком многие люди твердили за последний год, что с этим королём надо иметь дело и отчего-то герцог Орллевинский чем-либо обязан ему, - Последний человек, которому я подал бы руку помощи, был бы этот ублюдок Дарион. Он нарушил своё слово и казнил графа и ему это сошло с рук, он обесчестил мою прежнюю жену, заделал ей бастарда и ему это снова сошло с рук, он посягал на мою нынешнюю жену и ему это вновь должно сойти с рук. Я – один из тех, кто пострадал более всего от самодура на чужом троне и если мне придётся перерыть весь Моргард, чтобы отправить эту гадюку восвояси, я это сделаю, - мимолётный приступ гнева и слова, которые, увы, не вернуть. Осознание сказанного пришло слишком поздно и если с посягательством было лишь умозаключение из короткого пассажа Марии, то подробностей о Лукреции девушка едва-ли знала, если только Лукреция ей сама не рассказала. Впрочем, может герцогиня не обратит на это внимание и пропустит мимо, ну или решит не заострять?
- Мод, - Андрес на пару мгновений опустил взгляд, - При всём моём уважении к твоей сестре, она полностью соответствует своему мужу. Руководствуясь слепой фанатичной верой, она с легкой руки отправляет на костёр уйму народа. Изольда поведала мне, как часто в обвинительных приговорах мелькают ведьмы – один раз из сорока. Разве можно оправдать эти реки крови и пылающие бастионы одной ведьмой, далеко не всегда опасной? Если она знает об эффективности своей политики, тогда она не лучше своего муженька, если не знает – тогда такому человеку не место на троне. Я выступил против собственного кузена, когда он напялил корону себе на чело и ударился в религию, собираясь развязать целую кампанию по отлову и убийству тысяч людей, я не могу после этого взять да помочь очередному фанатику удержаться у власти, чтобы эти костры и дальше пылали, а люди гибли тысячами во имя горстки ведьм, вреда от которых не больше, чем от шайки разбойников, - пожалуй, металлический скрежет в голосе Андреса Мария уловила, хотя он вовсе и не винил свою жену в прегрешениях её сестры. Никто не должен отвечать за действия своих родичей, пример с Дальмонтами показателен – вся семья пала в немилость из-за действий одного-единственного члена этой семьи. Так рождается кровная месть, когда жажда крови провоцирует нескончаемую череду убийств и приводит к вымиранию всех и вся. Обвиняя опальную графиню Борромеошира, герцог не стал распространять её вину на её детей и родственников, поэтому Найтон может с чистой совестью утверждать, что в своих суждениях он считал себя абсолютно правым – действия Мод всегда останутся на её совести, Мария к ним непричастна и едва-ли будет, коль в брачную ночь не солгала о своём отношении к этим репрессиям и захочет по крайней мере понять позицию своего мужа.
- Не говори о ней так, словно один лишь факт того, что она – ведьма как-то её характеризует. Это живой человек, со своими особенностями, достоинствами и недостатками. Я был свидетелем и участником того, что она пережила и считаю её и её семью жертвами, но никак не виновниками. Она заслужила моё доверие более всех остальных и я прошу тебя довериться мне – её присутствие при дворе не опасно нам и даже более того – она может и хочет помочь. Я не прошу верить ей, но верь мне, - приблизившись, Мария то ли укоризненно, то ли сдержанно расспрашивала мужа, пока тот дотянулся до своего кубка и налил немного вина, сделав небольшой глоток. Рассказывать обо всём этом, честно и откровенно, было неимоверно сложно. Как любой мужчина, Андрес хотел огородить свою женщину от подобных неприглядных подробностей и в высшей степени боялся, что сказанное каленным железом отпечатается в памяти девушки как непримиримый факт, который не даст их отношениям стать близкими, хотя… он ведь  говорит правду, как и просилось. Правда через неделю остаётся правдой, ведь после всего, что Найтон сказал, Мария могла понять, почему он не стал этого говорить раньше – такое с наскока сказать практически невозможно.
- Выходя за меня замуж, ты согласилась стать частью моей семьи, нашей семьи. Все мои секреты стали твоими, мои планы – твоими. Пусть по традиции ты носишь фамилию своего отца, но я не хочу, чтобы интересы твоей сестры ставились превыше наших интересов и интересов миллионов людей, за которых мы в ответе. Я обещал, что освобожу твою сестру из плена и я это выполню, это обещание я давал не без мысли об Изольде и её планах. У неё нет намерений причинять вред твоей сестре или твоим племянникам, но короны им не видать. За предательство Олуэна придётся заплатить, но платить будет виновник – Дарион. Его дети смогут отказаться от притязаний на чужую корону и смогут спокойно жить в Хермшире, вместе со своей матерью, - пожалуй, рассуждения о короне и прочем, которые они вели в первую брачную ночь, теперь обернулись в менее обтекаемую форму, в более конкретную.
- Я поклялся помочь твоей сестре и её детям и я это исполню, но я не клялся блюсти её трон и тем более помогать Дариону сохранить свой ворованный. Если ты или твой брат предполагали, что я стану тем, кто сохранить за ним корону, боюсь, ваши ожидания были напрасны, - коротко и отрешенно резюмировал Андрес, запивая неприятное жжение в груди вином.

Андрес понимающе кивнул, соглашаясь со словами жены о Дарионе. Пожалуй, как это часто бывает, он поддался эмоциям и начал додумывать того, чего не было – подумать только, чтобы Мария каким-либо образом защищала или заступалась за своего зятя. В очередной раз герцогу следует задуматься о самоконтроле и ради одной этой мысли стоило заводить этот разговор, не говоря уж о том, чтобы раскрыть тайну, которая так терзала Найтона и наличие которой в очередной раз выставляло его в самом неприглядном свете – мужчина хотел держать данное слово и не хранить секреты от своей жены. Пусть и не по совсем доброй воле, но он таки рассказал и от этого стало намного легче, пока не вернулось осознание того, что в попытке донести свою позицию он ненароком задел Марию, потребовав от неё куда большее, чем девушка была в состоянии дать.
- Я не хотел задеть или оскорбить твою сестру, как не хотел ставить перед тобой выбор, - отчасти виновато ответил Андрес, - Но прошу, не осуждай человека раньше времени только из-за того, что его интересы не совпадают с интересами твоей сестры или потому что от рождения он наделен… специфическими способностями, - резкая смена тона наверняка не осталась незамеченной Марией, да и сам герцог отчётливо понимал, что это явственно даст понять, что его прошлые слова были сказаны отчасти на эмоциях. Впрочем, сказанное не обернуть вспять и таки девушка не сдержалась, сев на стул и, что особо разрывало сердце, заплакала. Не так Найтон хотел провести этот разговор и уж точно не хотел, чтобы его жена так сильно переживала из-за всего происходящего, сказанного или планируемого, раздираемая двумя домами – обе семьи, что прежняя, что нынешняя имели все права требовать от неё лояльности, Андрес это понимал, но и предложить золотую середину пока не был в состоянии. План, составленный месяцами ранее никак не учитывал возможность того, что потребуется считаться с интересами детей Дариона, да и с интересами Мод тоже – лишь недавно она была лишь истеричной королевой, терроризирующей лесное королевство, а нынче уже была свояченицей, сестрой жены, достаточно близким родственником, а дети узурпатора так и вовсе стали племянниками уже и для самого герцога.
Подойдя к Марии и опустившись на колено, Найтон осторожно поднёс ладонь к её щеке и пальцем вытер слезу, после чего наклонился вперёд и приобнял девушку, стараясь хоть как-то успокоить её и не дать этому вечеру окончательно испортить всё, если своими словами он не успел и вовсе положить конец на любом благоприятном будущем их брака.
- За многие годы Изольда мне стала словно сестрой и мне важно, чтобы моя жена это понимала. Я с полной уверенностью могу заявить, что она не причинит какого-либо вреда детям Дариона, - говорить о другой женщине сейчас казалось странным, но ведь в этом состоял камень преткновения, так терзающий девушку? Понимая, что муж повязан клятвой и долгом, Мария не могла представить, как и что должна делать дальше, когда интересы одной части семьи противоречат интересам другой. Не став за такой кроткий срок ей родным человеком, Андрес требовал слишком многого, но в то же время давал в обмен не меньше. Вместо того, чтобы промолчать и не посвящать супругу во все эти подробности, он предпочёл дать ей права высказаться или по крайней мере быть в курсе предстоящих событий, что чего-то да стоит.
- Я не могу обещанием помочь твоей сестре отменить данное многими годами ранее обещание Ардернам. Изольда – человек компромиссный и я уверен, что втроём мы придём к приемлемому варианту для всех, в том числе и для твоих племянников. Я не знаю, рискнёт ли она пригреть отпрысков Дариона в Моргарде, но я смогу помочь им здесь, в Орллее. Если баронств будет недостаточно, я могу создать новое графство, дать им титулы и земли. Они будут жить на родине своей матери под твоим присмотром, не представляя угрозы для Изольды, - тут Андрес соврал, конечно же, поскольку дети Дариона всегда будут представлять угрозу, покуда они живы и могут в теории вернуть в теории утраченный титул, который ещё остаётся за ними, но, будучи в Орллее, куда меньше шанс, что кто-то в лесном королевстве возьмётся с мечом в руке ратовать за права узурпаторов, ведь фактически они будут вне досягаемости. Далеко не каждый принц может надеяться получить титул графа, некоторые становятся баронами, иные живут при старших братьях, немногим отличаясь от тех самых «бедных родственников», коими нарекла Мария своих племянников в описанном будущем.
- Разве спасти их жизни является предательством? Ты ведь понимаешь, что без компромисса их может ждать верная смерть. Если я предам Изольду и откажусь от обещания, у неё более не будет шанса вернуть отнятую корону и тогда она действительно может прибегнуть к слепой мести, искореняя весь род Мирцеллов. Именно благодаря этому браку, благодаря тому, что ты сейчас здесь, со мной, ты в состоянии помочь своей сестре и её детям и не пасть жертвами чужого противостояния. Да, твоя сестра перестанет быть королевой, а её сыновья – принцами, но разве их жизни не дороже этих титулов, особенно если в обмен на нынешние титулы они получат другие, позволяющие достойно прожить жизнь в достатке? – Андрес поглаживал влажную щеку жены, другой ладонью обводя кисть её руки. Да, Найтон старался убедить девушку в том, что предстоящее не является предательством, хотя Мод наверняка не согласилась бы с этим, потребовав с сестры полную поддержку и наотрез отказываясь отрекаться от любых титулов, как для себя, так и для детей, но разве жертва когда-либо хочет идти на компромиссы, предпочитая сохранить всё, что имеет, не жертвуя ничем? Увы, Мод придётся заплатить за грехи семьи её мужа, но разве она сама безгрешна и отчасти не на ней лежит часть вины? Будь она образцовой королевой, любимой народом и знатью, разве могли бы тогда в принципе существовать притязания Изольды? Нет, у неё не было нужной поддержки, как не было её и у Дариона, отчасти они сами сделали эту ситуацию возможной в принципе.
- Разве справедливо, что такой человек носит корону и пользуется властью, незаконно отнятой его отцом у других? Дарион заплатит кровью за всё, что совершил, но на этом месть закончится. Я предлагаю компромисс, согласовать те условия, которые позволят Изольде получить желаемое, нам поиметь с этого выгоду и твоей сестре с детьми не потерять жизни, а может и получить пусть средства к существованию, пусть и меньшие, чем они имели до недавнего времени, - к слову, в настоящий момент положение Мод совершенно не соответствует её титулу и подобное длиться долго. Невзирая на корону, королева сейчас в Ардоре на правах пленницы и не в её положении требовать от кого бы то ни было, чтобы её спасали и возвращали на трон – одного лишь спасения будет предостаточно, а если ещё после этого её не бросят на задворки, так и вовсе грех жаловаться. Так считал Андрес, но пока лишь он – с его колокольни всё прозаично просто и однозначно, ведь это не ему терять титулы, трон, и, что не мене важнее, мужа – кто знает, может Мод смогла полюбить такого человека, как Дариона?

- Я благодарю тебя за доверие и оправдаю его, - с улыбкой ответил Андрес, поднося руку к подбородку жены, - Изольда тоже сможет заслужить твоё доверие, со временем, - естественно, если она захочет. Читать мысли ведьмы Андрес ещё не научился, но годы близкого знакомства позволяли ему рассуждать о таком довольно-таки свободно, если не сказать больше – с уверенностью, присущей брату, говорящему о сестре. Оставалось надеяться, что всё сказанное сегодня позже не исковеркается и не примет иной смысл, нежели тот, который в него вкладывал герцог, да и само доверие, оказанное Марией, не обернётся очередной катастрофой. Права на ошибку Андрес не имел и не собирался давать когда-либо повода жене сомневаться в себе, даже если для этого придётся пожертвовать чем-либо.
- Думаешь, если ты их предупредишь, они не совершат глупость? Ты можешь объективно оценивать превалирующую стоимость жизни над титулами и короной, они смогут? Может твой брат и придёт к выводу, что жизни его сестры и племянников более ценны, чем титулы и земли, а Мод? – вопрос скорее риторический, наводящий на определенную мысль. Будет ли предательством утаить нечто от родственников, если знание этого принесёт им куда больший вред, нежели пребывай они в неведении? Порой даже ложь служит во благо, не говоря уже про то, что лишний раз промолчать иногда куда полезнее, чем сказать. Впрочем, у герцогини могут быть иные взгляды, ведь она сама немногим ранее спрашивала, не утаил ли супруг от неё что-либо и скорее предпочла бы знать, даже если с вредом, чем не знать, но с благом. Да и надо быть честным – все предпочитают не пребывать в неведении, а узнав что-то, уже не смогут забыть.
- Я обещаю, что буду защищать твоих племянников, словно они мои дети и твою сестру тоже. Я не допущу, чтобы им причинили вреда и позабочусь, чтобы у них было достойное будущее, - Андрес не сводил глаз с лица жены, стараясь дать понять, что это не просто слова, сказанные для утешения. Дети не должны отвечать за грехи своих отцов и даже более того, жена в реалиях современного общества не была в ответе за мужа, ведь женщина, в каких бы она отношениях не состояла с супругом, не властна над его решениями, по крайней мере напрямую. Отвечать за содеянное должен один лишь Дарион, его родственники, как прямые, так и боковые, не в ответе за содеянное им и Найтон это явственно понимал, как должна понимать и Ардерн. Массовым искоренением дома Мирцеллов Олуэна не вернуть, зато врагов можно набрать с дюжину больше, нежели она наберёт, если таки сможет вернуть отнятое.
- Большего я и не прошу, - произнёс Андрес, поцеловав девушку. Разве можно требовать большего, если это всё, что было нужно герцогу? Как ни странно, верность нынче в дефиците и каждому пристало ценить её на вес золота, ведь заполучить её крайне трудно, а потерять – дело одной ошибки. Найтон свою ошибку совершил и, казалось бы, утратил шанс на подобное, однако всё сложилось иначе и теперь теплилась надежда, что всё может быть совсем иначе, нежели предполагалось совсем недавно.
- Мне бы хотелось, чтобы он вернулся, и я сделаю всё, чтобы это произошло. Есть несколько возможностей, с разными недостатками и степенью риска. Мы думали о том, чтобы пленить Дариона перед переговорами с Овейном, а Изольде принять его облик и развалить его правление изнутри. С одной стороны, этот вариант рискованный, с другой – так легче будет обеспечить безопасность Мод и Киана, ведь лже-Дарион сможет отослать их в Орллею. Другая возможность – дать Дариону самому расшатать свой трон, как он поныне прекрасно делал, а в нужный момент ударить со всех сторон. План менее рискованный, но продолжительнее по времени. И третий, - третий план меньше всего нравился Андресу, но он так же рассматривается, - Если с Хельмом взаимоотношения войдут в тупик и начнётся война, можно использовать силы Моргарда на передовой, ослабить Дариона, а когда он перестанет быть нужным – нанести удар. Увы, здесь многое зависит от хода гипотетической войны, если мы её проиграем, тогда трон Моргарда может и вовсе перейти обратно к Хельму, ровно, как и мой титул. Никогда не любил избавлять от одного врага руками другого, велик риск, что один из них за счёт победы возвыситься надо мной. К тому же, тут нужна тонкая игра, дабы Дарион не распознал уловку и съел наживку, - на последних словах Андрес улыбнулся, склоняя голову в бок и всматриваясь в лицо жены. Как же спокойно он говорит о трёх событиях, два из которых предполагают человеческие жертвы, а ведь не так давно он был неравнодушен к каждой капле крови, будь она друга или врага.
- Сомнения относительно того, хочу ли я поддержать Изольду и вернуть ей трон? Нет, они меня не гложут, меня гложет лишь способ, - спокойно ответил Андрес, выпрямившись и сделав небольшой глоток вина. Подойдя к письменному столу, герцог взял небольшой пергамент в руки и протянул его жене, побуждая её встать с места и подойти.
- Завтра вечером я отправляюсь к границе для переговоров, поэтому я написал все распоряжения на тот случай, если со мной что-то случится там. В случае моей смерти регентом Орллеи станет граф Адриано Грациани, в случае же, если он не вернётся – твой брат, Артур, совместно с маршалом и юстициарием. Если в течение месяца появятся признаки того, что ты беременна, титул перейдёт к нашему ребёнку, какого бы он пола не был, в противном случае двор следует распустить, палаццо, Авелли и Арвьершир перейдут в твоё владение, ты получишь титул графини. Совету графов предписано выбрать следующего герцога из своих рядов, - стандартная формальность, казалось бы, но едва-ли Мария привычна к подобным вещам

- Тогда будем надеяться, что она действительно сможет понять и принять это, - кивнув, ответил Андрес. Сколько времени нужно королеве, чтобы осознать, что она более не является таковой? Одно дело, когда это происходит в ходе естественного хода вещей, когда мужья помирают на полях сражений, от болезней, а их сыновья наследуют титулы, становясь опорой для своего матери уже в качестве вдовствующей королевы, другое – когда в одночасье теряется не только муж, но и дети лишаются его наследства, довольствуясь малым. Впрочем, разве жизнь – это мало? Ни один титул не стоит того, чтобы за него отдавать свою жизнь, хотя многие и не согласятся с этим мнением, ведь не раз и не два войны начинались буквально за самый мелкий клочок земли и самый низший титул, не говоря уже о высоких, наподобие короля.
- Мы думали это списать на потрясения от времени, проведённого в подполье, ранение и простое нездоровье. Само собой, было бы неплохо, если человек, знакомый с Дарионом и его окружением, дал пару советов, - Андрес склонил голову чуть вниз, чувствуя некую неловкость от озвученной просьбы. Просить Марию за день не просто принять всё сказанное, но и самым непосредственным образом принять в этом участие, помогая свергнуть зятя и свою сестру – не лишком ли много? Может и много, однако при отсутствии необходимых знаний ведьма может отказаться от наиболее безболезненного варианта и прибегнуть к другому, куда более кровопролитному. Небольшое зло во имя большого блага, разве нет? И нет, и да.
- Если это всё объяснить неспокойной обстановкой в королевстве и желанием уберечь жену и первенца от повторения недавних событий, почему нет? Официально это может быть визит к сестре в Орллею, - и вновь надо будет участвовать непосредственно во всех событиях, принося пользу Изольде, Андресу и отчасти своей семье, хотя по оценкам Найтона больше всех получала именно семья Марии, ведь иные пути предрекали бы гибель сестры и детей, вместе с треклятым Дарионом, который уже изрядно задержался на этой земле. Понятия блага для сильных мира сего весьма разнятся от представлений иных людей, ведь главные ценности для каждых из них были совершенно разные. Андрес никогда не стал бы ценить свою жизнь превыше вотчины и, как ни странно, жизни своей жены и их будущих детей, поэтому если представить себе аналогичную ситуацию, только в обратном ключе, он предпочёл бы отдать свою в обмен на жизни своих близких и потеря ими титулов была бы воспринята как меньшее из зол. Может таково воспитание Найтона, а может сказывается его отчасти низкое происхождение и будь он законнорожденным сыном Ансельма и герцогини, будь его кровь достаточно голубой, он предпочёл бы умереть, но не отдавать ни титулов, ни земель.
- Да, не исключаю, - с некоторой нескрываемой грустью ответил Андрес, - Я всё же надеюсь, что до третьего варианта не дойдёт и всё разрешится меньшей кровью. Крайне важно, чтобы Адриано договорился о тех условиях, которые были мною поставлены. Чтобы вмешаться при надобности в дела Моргарда силой, мне нужна полная свобода в действиях, - добавил вслед герцог. Впрочем, он и не соглашался приносить присягу Эдуарду, если на совете в Хайбрэе не будет принят нужный вариант соглашения, предусматривающего высокую автономию герцогов, но поймут ли тамошние лорды, о чём идёт речь? Если герцоги будут обладать полноценной властью в своих землях, то и политику они должны выстраивать как полноценные правители, пусть и с оглядкой на своего сюзерена-короля, иначе все эти «реформы» не стоят свеч и ничего не изменят.
- На переговорах я хочу прибегнуть к хитрости и сообщить, что принесу оммаж Дариону, дабы через присягу Моргарду обрести пусть и условную, но независимость. Это должно склонить Овейна к заключению мира и дать мне возможность совершить манёвр. Пока мы доберёмся до Ардора, придут новости из Хайбрэя об условиях заключенного соглашения, если оно будет заключено. Если эти условия не соответствуют тем, что обсуждались здесь и на которые я согласился, хитрость станет намерением – я принесу оммаж королю Моргарда на условиях большой автономии, - Андрес сделал несколько шагов в сторону и подошёл к большой политической карте, на которой на осенних переговорах с Дарионом герцог предлагал ему выбрать место того самого города, где предполагалось строительство моргардского порта.
- Орллея больше Моргарда, у нас больше населения, больше армия и есть боевой и торговый флота. У нас десять графств и самый крупный и населенный город мира. Настоящий Дарион не стал бы соглашаться на вхождение Орллеи в состав собственного королевства на полноценных правах, ведь тогда мы получим подавляющее большинство голосов в королевском совете и одним лишь фактом нашего принятия лесное королевство подпадёт под полное влияние орллевинской знати. Это может быть протекторат – Моргард признанное всеми независимое королевство, нас в случае чего готовы признать далеко не все. Если лесное королевство возьмёт нас под свой протекторат и станет гарантом нашей независимости, остальным так или иначе придётся признать свершившийся факт, либо же ставить под сомнение независимость и самодостаточность Моргарда, - Андрес смотрел на карту, рыская взглядом в поисках непонятно чего, - Я не хочу становиться королём и оправдывать молву о том, что всё, что я делаю, я делаю ради короны. Но некоторые мои влиятельные вассалы желают новых титулов, - Найтон указал рукой на Ланкашир, - Пацци, - рука проследовала до Лореншира, - Грациани, - и на Хермшир, - Уорчестеры. Три наиболее влиятельные семьи Орллеи, три столпа, на которых зиждется моя власть. Если Орллеи будет суждено выйти из состава Хельма, я должен дать им титулы герцогов.  Но четыре герцога в одном герцогстве не бывает, - Андрес сделал небольшую паузу, обдумывая вопрос, - Как сделать трёх герцогов и притом не стать королём? В Инквизиции рядовых членов ордена зовут инквизиторами, а главу – великим инквизитором. Может и здесь следует назваться великим герцогом, а Орллею – великим герцогством? – попытка сыграть партию и остаться в выигрыше, не оправдав злословие врагов и не дав им повлиять на общий ход, кажется, может привести к иным проблемам. Мало кто воспримет приставку «великий» мягче, нежели титул короля, но какие могут быть иные варианты?
- Я не собираюсь так скоро умирать, - улыбчиво ответил Андрес, когда Мария приблизилась взяла пергамент из рук Андреса, - Меня будет защищать сильнейшая ведьма, о которой я когда-либо слышал, не говоря уже о трёх сотнях моих отборных гвардейцах. Я отправил маршала собирать распущенное войско на севере и прикажу Артуру делать аналогичное на юге, дабы в случае провала переговоров соединиться с лояльной Дариону армией в Моргарде и разбить Овейна и его приспешников, - рассуждения о грядущих событиях так и шли рекой из уст герцога, будто он разговаривал сейчас вовсе не с женой, а с одним из своих советников.
- Я уверен, что ты прекрасно справишься с палаццо и двором. Держи всех в узде и не позволяй никому помыкать тобой. Если сочтёшь кого-то из придворных излишне темпераментным, если кто-то будет сомневаться в тебе и твоей власти – отлучай их от двора, независимо от титулов. Я не хочу, чтобы кто-то здесь сомневался в том, что ты – моя жена и герцогиня Орллеи. С палаццо тебе поможет управляющий. Он заносчив, конечно, но дело своё знает и уже доказал свою компетентность. Вопросами безопасности ведает капитан дворцовой стражи, но и большая часть моей гвардии тоже остаётся в столице. Они все в твоём распоряжении, - Андрес взялся за свободную ладонь жены и заключил её в своих, - Я уезжаю только завтра, у нас ещё есть время попрощаться, но лишь на короткое время, - с ехидной улыбкой добавил мужчина.