Пока призванные мастера устанавливали перед церковью большой помост и натягивали огромный фон из ткани, в маленькой комнатке двух этажного здания рядом проходил урок Закона Божьего. Время перед выступлением порешали не тратить попросту. Это происходило в то время, когда люди собирались снаружи, а столы и стулья расставляли в определенном порядке, давая возможность желающим, ожидая выступления, отдохнуть как подобает. Алеандер сидел за столом, практически около окна, а чуть в стороне расселись пятеро детей от пяти до семи лет возрасту в разномастной одежде.
— Земля была прекрасной, но ухаживать за ней было ещё некому. И вот на шестой день Бог решил сотворить человека и создал самых первых мужчину и женщину - Адама и Еву. Бог хотел, чтобы они и их дети берегли землю, заботились о ней и радовались вместе с Ним. Первых людей Бог поселил в прекрасном саду, которому дал такое же чудесное название — Найя. Адам и Ева могли любоваться красивыми цветами и пробовать сочные фрукты, могли ухаживать за садом и делать всё, что захочется. Только одно Господь запретил им: есть плоды особого дерева - Дерева познания добра и зла. В саду было достаточно самых разных деревьев, на которых росли вкусные плоды. Но однажды людям захотелось всё-таки попробовать запретных: вдруг Господь обманул их, предупреждая об опасности? Вдруг после этого они станут такими же мудрыми и всемогущими, как сам Бог? Но никакого чуда не случилось.
Молодой епископ составлял полный список храмов в Элшире, которые требовалось отремонтировать в короткие сроки или реставрировать, но времени у него совсем не было и ему пришлось совмещать урок Закона Божьего с выполнением своих должностных обязанностей. Скрипя пером он смотрел на свиток больше, чем на своих маленьких слушателей. А им хотелось внимания своего наставника, увидеть его глаза. Детей приводил в восторг его голос, одежды, красивое лицо. Малыши, в силу возраста, обращали внимание на прекрасные лица практически всегда. Сейчас же им было просто скучно от монотонного, уставшего голоса. Обычно им преподают с жаром, даже активно жестикулируя.
— Нарушив запрет, люди узнали, что такое беды, болезни, грех и смерть. Богу пришлось прогнать их из Найя, и вернуться назад они уже не могли. Тогда Адам и Ева поняли, что жизнь без Бога полна горя, слёз и несчастий, но было слишком поздно.
Подняв глаза, Алеандер заметил, что дети начали отвлекаться. Кто-то ковырял в ухе, кто-то в носу или пытался дотянуться до соседа и щипнуть его за спину. Даже за мелкие шалости кардинал не мог кричать на детей. Они действительно устали. Им нужно отвлечься. Он решил, что на сегодня им хватит поучений и решил рассказать небольшую историю жизни святого Иоанна из Книги Света, которую еще не освещал им. Отодвинув от себя бумагу и положил перо, молодой человек придвинулся поближе к детям и начал свой рассказ, блуждая взглядом от одного ребенка к другому.
— Святого Иоанна привели к одному хельмовскому правителю язычнику, однако он не нашел за Ним никакой вины и хотел отпустить. Но обозленные ведьмаки и жрецы решили во что бы то ни стало погубить Его. Они нашли ложных свидетелей и наперебой уверяли, что Он оскорблял их Богов и призывал народ к мятежу. Правитель хотел было освободить Его в честь Пасхи, но жрецы подговорили толпу, и народ начал кричать: - Казни, казни Его! Правитель испугался и велел казнить Иоанна. Хельмовские воины долго издевались над приговорённым Иоанном, а потом повели на позорную казнь. Его должны были распять рано утром: прибить за руки и за ноги к деревянному кресту и оставить умирать мучительной смертью. Такой страшной казнью казнили в то время разбойников и рабов. Святой Иоанн нес крест к месту своей казни на своем плече, а после его распяли рядом с двумя разбойниками. Над головой у Него повесили табличку с издевательской надписью: "Иоанн Патерианский Царь". У креста стояли многие из тех, кто следовал за ним. Среди них была и Его мать, убитая горем. Иоанн долго и сильно мучился. Он стонал и молился Отцу Создателю. Но вот настало страшное мгновение, Иоанн громко вскрикнул в последний раз...  — Алеандер так эмоционально вздохнул, словно он тоже был объят великим горем в тот момент, что кто-то из детей ахнул, в то время как остальные затаив дыхание слушали.  — и умер. В это время землю окутала тьма, задрожали и раскололись камни. Увидев это, воины ужаснулись, а ученики, обезумевшие от горя, побрели по домам..
Как-то с грустью в голосе озвучил молодой человек, отвернувшись и пристально посмотрев в окно. Из задумчивости святого отца вывело появление уже не молодой, с плотным телосложением, женщины в монашеском бело-черном одеянии.
— Ваше Высокопреосвященство, гости уже стали собираться. Нам пора одевать детей в костюмы — монахиня положила на стол ворох тряпок, при ближнем рассмотрении оказавшимся костюмами. Белая и черная ткань. Поднявшись на ноги, Алеандер вытащил из груды тряпья один и рассмотрел получше, задав при этом единственный мучивший его вопрос, не забыв, конечно, поблагодарить монахиню.
— Ваша помощь, сестра Розалия, очень даже кстати. Площадку же уже установили?— притянув к себе первого попавшегося ребенка, кардинал не разобрался даже кто это был, девочка или мальчик. Он задумчиво смотрел на выход, видя даже издалека, сколько на улице людей. Вскоре шевелящиеся в руках объект был одет. Тут-то де Анжу понял, что одел наизнанку и ему пришлось переодевать дитя, оказавшиеся рабой Божьей.
— Мастера уже закончили. Все готово. Я помогу вам. — засуетившись, женщина стала тоже одевать детей. Через какакое-то время малыши поняли, что продолжения притчи уже не будет. Многие просто робели и им хотелось, чтобы пауза перед начало действия продолжалась как можно дольше.
— Можно нам еще послушать? — воскликнул уже одетый в темные обноски мальчик, на лице которого красовались намалеванные сажей разводы.
— Да, да! Пожалуйста, расскажите еще! — завторили зачинщику пяток детских голосков.
— Нет, в следующий раз. — отрицательно замотал головой де Анж так, что его темные кудри взметнулись в разные стороны
— Сейчас переодевайтесь быстрее. Давайте, давайте, маленькие озорники, быстрее. — возразил он, наконец-то натягивая на последнего ребенка костюм. Две девочки ангелочка, один мальчик ангел, остальные двое чертенята измазанные для правдоподобности сажей. 
— Мне страшно. — раздалось сбоку и Алеандер повернулся, но никого не нашел. Ему пришлось обратить свой взор вниз и только после этого он смог увидеть. Это была маленькая девочка. Сестра Розалия устроила на ее голове красивый ангельский нимб, оказавшиеся малышке совсем не по размеру. Девочка ухватилась за черные одеяния кардинала и уставилась на него своими небесно-голубыми глазками, способными разжалобить даже камень.
— Ну что ты, дитя Господа, ничего не бойся. Держи вот это. — молодой человек протянул ребенку веточку оливкового дерева, — Понесешь в руках, а я возьму тебя на свои. Договорились?
Подумав над словами кардинала, девочка кивнула и протянула ручки вверх. Алеандер поднял ее на руки и собрался было сделать шаг по направление к выходу, но краем глаза увидел в небольшое зеркальце, что его черная шапочка немного сползла на глаза. 
— Поправь мне пожалуйста беретту. — мягко попросил девочку на руках де Анж. Малышка заливисто засмеялась и сдвинула в нужное положение шапочку на голове святого отца. Ребенок, даже в шесть лет, уже знал, как называется любая деталь церковного облачения, а еще ей была ведома боль потери. Собравшись с духом, кардинал, в окружений детей вышел на улицу. Его встречали восторженными криками, благословениями. А на сцену забрались другие воспитанники, изображавшие самих святых и их врагов. Полотнище было красиво изрисовано райскими событиями, но внизу можно было разглядеть обычные поля, деревни, животных, символизирующих бренную жизнь. Поставив девочку на ноги, Алеандер поправил рукав своей одежды и обратился к людям:
— Братья и сестры — повернувшись к стоящему неподалеку священнику, кардинал поклонился ему. Все же он был настоятелем церкви при приюте — Отец настоятель.
Молодой человек, обведя взглядом присутствующих, продолжил, выдержав малую паузу. Каждое его слово вылетало из его горячих уст четко, звучно, идущее словно из нутра его души.
— В этот чудный день мы празднуем память святого апостола Петра. Ради спасения душ своих последователей, ради великой любви к ним отважился святой апостол Петр на подвиг петерианской проповеди среди лютых язычников, не устрашился он страшных мучений и самой смерти. А мы, называющие себя петерианцами, кажется боимся даже собственной тени и среди малодушных житейских страхов порой забываем не только о близких своих, но о спасении собственных душ. Не на Всемогущего Создателя полагаемся мы, а на человеческие расчеты в политике и экономике, в малоумии своем не постигая, что и то и другое, все же в крепкой руке Божьей. Вожделенным миром и покоем сменятся тревоги нашего времени, только когда мы сами обретем внутренний мир и покой, когда исполнятся наши сердца упованием на Создателя Милующего. В чаянии этого воззовем же к Небесному хранителю и войну Церкви нашей, святому Петру. Кровей твоих струями, Петр, Церковь Бог обагри, дай тебе крепость непобедимую, того бо еси утверждение. Во имя Отца и Матери и всех святых. Аминь
Закончив небольшую проповедь, кардинал поднял руку с украшенными перстнями пальцами и улыбнувшись, перекрестил несколькими движениями богомольцев. Дети вокруг него бегали, пытаясь угнаться за друг другом. Мальчик и девочка. Кроме как изображать маленьких ангелов и чертенят они пока ничего не могут. Серьезные роли доверили только более старшим детям. Они и будут отыгрывать их на протяжении всего спектакля. Главное чтобы ничего не напортачили. Но дети стали уже показывать свой характер. Чёртененок больно ущипнул девочку-ангела, но бедная "святая" не растерялась и крепко ударила маленьким кулачком своего обидчика, а затем, чуть не плача от досады, больно стала хлестать его веткой. Богомольцы от увиденного остолбенели, но через мгновение отмерли и разразились бурным хохотом и рукоплесканиям. На этом грянул церковный хор и спектакль начался. Алеандер, судорожно выдохнув, смог спустится по ступенькам и отойти к деревцу неподалеку. От предложенного места на лавке он вежливо отказался. Он всегда волновался до любых слов и после их произношения. Ему нельзя было ошибиться ни в чем. Он все же служитель Божий. В Элшире он вновь ощутил себя живым и нужным, хоть и место приюта Рейниса, в его сердце уже давно появился приют Тосканы. Удобно устроившись около дерева, прислонившись к нему спиной, Алеандер молча выслеживал Микеллу во всем этом многообразии богомольцев, но никак не мог ее найти.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-06-09 12:31:29)

Попытки Алеандера разглядеть Микеллу в толпе так и не увенчались успехами. Может быть она опоздала? Такая не нарочная мысль даже слегка обидела его. Значит девушка не видела выступление своего супруга и пропустила все. Она должна была увидеть и затем сказать ему, какой он замечательный оратор. Алеандер последнее время полюбил лесть. Ему давно не хватало родительского тепла и заботы, потому через духовную дочь он пытался самоутвердится. Ее слова подарят ему надежду и он будет чувствовать себя гораздо увереннее вовремя публичных проповедей. Отсутствие Микеллы на празднике начинало нервировать епископа. Он волновался за ее состояние, что неудивительно. Вчера вечером ему стало известно о том, что он станет отцом. Последнее время Микеллу начинало мутить и тошнить по утрам, а вчера утром ей пришлось убежать прочь, когда они вместе завтракали. На завтрак была курица с соусом и травами, причем свежая и ароматно пахнущая. Алеандер любит вкусно поесть, и не собирался себе ни в чем отказывать даже вовремя поста. Можно было приготовить рыбу, но именно вчера душа лежала к курице. Так вот, из-за стола жену унесло словно ветром, как только ей под нос запихнули тарелку с окороком птицы. Обеспокоенный кардинал помчался за ней следом, но не успел, дверь перед его носом захлопнулась. Он только слышал булькающие звуки. После этого пришлось пригласить своего личного лекаря, чтобы он осмотрел Микеллу и вынес свой вердикт. Несмотря на свои подозрения Алеандер до конца верил, что причиной болезненного состояния является отравление или еще что-то, но не беременность. Прошел всего месяц после первой их совместной ночи и по идее так быстро не может ребенок развиться. Хотя вполне может, признаки определенно проявятся. Когда-то епископ изучал медицину, но его знания не касались женского организма. После осмотра девушки лекарь вынес вердикт, что она понесла. Алеандер считал, думал и временами представлял, как отреагирует на такую призрачную новость, но когда он ее услышал, она не смогла пробудить в нем какие-то эмоции. В душе он был счастлив, но этому чувству мешали проблемы, что он надумал себе заранее. Что ему теперь делать? Он же вступил в брак поверх своего целибата. Сам обвенчал себя. Разве так можно? Создатель и Мать простит, но общество вряд ли. Анж надеялся, что все само рассосется, но оно не рассосалось. Его Святейшество так и не ответил конкретно на счет брака и целибата. Просто игнорирование и молчание. Таким образом кардинал загнал себя в ловушку. Ребенок в утробе Микеллы является Анжем, уже официально, ибо бумаги об этом заполнены, но никому не разглашены. Для общества он будет являться бастардом церковника. У такого ребенка одна дорога - в церковь. Только тогда его отец сможет устроить ему жизнь и то потому что жив. Рано помирать Алеандер не собирался. Тяжкие и мрачные мысли мешали кардиналу радоваться за свое счастье и потому ему было очень непросто. Он расстроенно прижался плотнее к шершавой коре дерева, даже слегка стукнувшись спиной об нее, и, стянув черную беретту с головы, запустил пальцы в кудрявые волосы. Становилось с каждой минутой все жарче. Со стороны сцены слышались голоса, зрители тоже переговаривались, а над головой Алеандера шумела крона дерева. Отмахиваясь от жары скомканной береттой, кардинал, сощурившись, продолжил наблюдать за праздником. Вот наконец показалась Микелла. Увидев ее Алеандер даже зашевелился, воспрянув духом. Обниматься на людях будет слишком смело, но встать рядом они имеют право. Микелла вновь походила на мальца, только женственного и хрупкого. Утверждать обратное никто не посмел, ибо в ее одежде бугорки грудей даже не проглядывались. Когда живот начнет расти придется не выпускать ее из резиденции. Подумав об этом, Алеандер тяжело вздохнул и закатил глаза. Он собрался дождаться Микеллу здесь, около дерева, ведь это было приметным местом, чтобы его заметить, но планы тут же спутались. Какая-то старуха схватила девушку за руку и заставила остановится. Что надо этой женщине? Какая же она уродливая и старая. Слишком пожилая для своей легкой походки. Это кардинала и насторожило. Он знал, что ведьмы умеют обращаться и в молодых девиц и в пожилых старух. Может он и ошибается, но проверить стоит, тем более когда от ответственен уже не только за судьбу духовной дочери, но и за дитя в ее чреве. Надо действовать осторожно, никто не знает, что на уме у этой карги. Она может быть и простой старушкой с житейской просьбой о помощи. Микелле не помешает, если ее любимый мужчина будет рядом. Он тоже может помочь пожилой женщине, если ей требуется какая-то помощь или она желает получить ответ на вопрос. Только чтобы дойти до Микеллы придется пройти через весь двор, а это займет много времени. Не спеша, чтобы не доставлять неудобства толпе зрителям и не сеять панику, Алеандер пошел к странной парочке у ворот. Он заметил цветы в руках девушки и улыбнулся. Она чудо. С ней не должно ничего плохого случится. Создатель и Мать не позволят. Ведь верно?

Отредактировано Aleander de Anje (2017-07-09 11:12:30)

Гости никак не хотели отодвигаться в сторону и приходилось их расталкивать. Даже издалека Алеандеру стало казаться, что что-то не так происходит. Старушка уж больно рьяно хотела придвинуться к Микелле и даже несколько раз ухватила ее за руку. Это не понравилось Анжу. Так нельзя поступать. Это нарушает хотя бы правила приличия и житейский этикет. Что ей вообще надо от его жены? Причем беременной жены. Какая-то странная старушка. На ведьму похожа. Может это и есть она. На всякий случай Алеандер накрутился на запястье руки четки со странными символами на них и рукописными надписями на неизвестном языке. Они всегда его спасали. Три года назад их подарил ему странный путник, за то, что Анж его накормил и пригласил к костру. Незнакомец походил на какого-то доброго деда, с такой же седой бородой и усами. В глазах его была доброта и мудрость. На следующее утро путник просто исчез, оставив после себя эти вот четки. Случай, скажем так, очень странный и подозрительный. Это мог быть кто угодно: монах, святой, сам Создатель или даже колдун. Алеандер не знал кто это был, но благодарность принял. Негоже отказываться от такого подарка. Сейчас в его руках и были те самые четки. Наверное они его и уберегли от проклятого, черного взгляда. В глазах старухи не было ничего хорошего, только темнота. Она затягивала, причиняла боль и разум словно плавился от такой непонятной силы. Не дойдя до Микеллы каких-то двух шагов, Алеандер ухватился за сердце и медленно осел на землю.
- Ведьма! - закричал он сипящим голосом, падая на бок. - Схватите старую каргу
Гвардейцы своими спинами заградили супругу епископа, но, наверное, немного все же не успели. Часть колдовского проклятья смогли поглотить четки в его руках. Молодой человек ощутил, как его лицо горит дьявольским огнем. На руках проступили болезненные волдыри. Они покрыли руки от ладоней до плеч. Боль была адской. Алеандер пытался кричать, но не мог. Нечто стало его душить. Быстро сообразив, солдаты сбили на землю старуху, воткнули ей в рот кляп из куска ткани с ее одежд. После этого резкий припадок кардинала прекратился. Он, переведя дыхание, смог сначала сесть, затем подняться на негнущиеся ноги. Руки его дрожали, да и он сам весь трясся от пережитого страха.
- Микелла - прошептал церковник, оглядываясь по сторонам. Где его жена? Кожа на руках чесалась и ее жгло огнем. Она покраснела во многих местах, покрывшись мелкими волдырями и язвами. Что теперь с этим делать? Алеандеру нужен врач. Да и он, сможет ли ему помочь. Несмотря на то, что боль в руках стала более менее терпимой, Анж не мог согнуть пальцы. Вместо того, чтобы волноваться о себе, он переживал за свою любимую женщину. Он видел, как гвардейцы ее прикрыли телами, но еще не мог нормально сфокусировать взгляд. Голова кружилась. Старуха же лежала на земле, связанная и беспомощная. Алеандер хотел с размаху садануть ей по голове, но чудом сдержался. Праздник был сорван. Люди в панике стали метаться по поляне, кто-то даже оторвал гобелен на сцене с изображением святых угодников. Четки в руках кардинала превратились в обычные каменные шарики. Он отбросил их в сторону, уронив на землю. Да что же это такое происходит.