- Так если в душе мужчины уже посажены зерна тьмы, зачем одаривать его чем-то ценным? Если он мерзавец, каких поискать, но смекалистый и хитрый, и испытание пройдет на раз-два - ему все равно приз причитается от разгневанной девицы?
Звучный голос послышался со стороны: окружившие барда слушатели как по команде повернули головы влево, и перед их взглядами предстал высокий широкоплечий молодой мужчина, обнаживший в широкой улыбке крепкие зубы. Он стоял уверенно и прямо, на его бедре болтался в ножнах до блеска начищенный меч. Одна его ладонь лежала на плече темноволосой девочки лет четырех, а вторая - на макушке другой девчушки, пониже и помладше.
Фйелец заметил, что стал объектом всеобщего внимания, но от этого не смутился, а только ухмыльнулся еще шире.
- Придется этой вашей злобной мстительной даме не только отступить перед молодчиком, что ее перехитрит, но еще и дар ему преподнести. Так, выходит? И ведь позволяет ей это ее призрачная гордость, а?
Вот уж кто мог с уверенностью рассуждать о гордости, так это Ньйалл Шиберг, второй сын лэрда из Лэммлах-Каэр - воин, охотник, добряк, гуляка, отец троих - скоро уж четверых - детей, а вместе с тем - известный насмешник и гордец. Не было года, чтобы Распря Поэтов обошлась без него, ведь когда еще можно оказаться в самой гуще гомонящей ликующей людской толпы и от души повеселиться, слушая сказания и саги, хваля искусных поэтов и насмехаясь над нелепыми словоблудами, не гнушаясь затеять где-нибудь потасовку, а то и шутливый поединок на мечах, во всю глотку распевая старинные песни и от души наливаясь крепким фйельским алкоголем, который подогревали здесь же, на тут и там раскинутых кострах. Годы шли, но Распря оставалась всё тем же ярким праздником, которого ждешь уже с приходом самой ранней весны, когда солнце начинает раньше вставать из-за гор, и свет его, проливаясь на покрытые тающим снегом склоны, теплеет день ото дня.
Сейчас стоял последний весенний месяц. Ветер, трепавший длинные пряди Ньйалла, приятно холодил его разгоряченное от крепкой выпивки лицо, и упрямая улыбка все никак не желала покидать его губы.
Женившись в тот же год, когда ему сравнялось восемнадцать, теперь Ньйалл уже брал с собой двух старших дочерей и, судя по широко расправленным плечам и торжествующему виду, отчаянно гордился этими своими драгоценными алмазами северных земель, с любопытством глазеющими по сторонам из-под темных волос, взъерошенных отцовской рукой. Вместе с ними на Распрю прибыл и старший брат Ньйалла, Нэрл, со своей женой и старшим сыном, - и это не считая сопровождающих в лице кормилиц, конюха, пары стражников, братского поверенного...
В самом деле, на просторной площади, где сооружали помост для бардовских баталий, яблоку негде было упасть. Фйельцы собирались небольшими кучками, обступая того или иного рифмоплета, чтобы подивиться или освистать, и Ньйалл свободно расхаживал между ними, слушая восторженные возгласы дочерей и даже благосклонно соглашаясь отправиться туда, куда его тянули настырные детские руки. Поэтому рядом с бардом, который вещал о Джамесине, он оказался скорее случайно, чем намеренно: старшая дочь, разинув ротик от восхищения, слушала страшную байку про любовь, не упуская, кажется, ни единого слова. Ньйалл же откровенно ухмылялся в лицо серьезному и даже будто напуганному поэту.
Ну и артист! Каков, а! Как играет - будто бы и в самом деле верит в бредни, которые плетет его собственный язык! Легенды легендами, песни песнями, - но морочить головы своим слушателям всерьез?
- Скажи-ка, ты знаешь женщин, бард? Ты говоришь, что Джамесина терзается и обидой, и печалью в одно и то же время, но видел ли ты женскую печаль? Ты не печаль описываешь, а мстительную ярость. Это куда интереснее и ярче, чем "печаль". Иначе бы твой призрак бедняжки Джамесины сидел бы где-нибудь в ущелье или в пещере, да тихонько слезы лил себе в ладошку, а не путников стращал. Уж если выдумываешь, то хоть слова точнее подбирай!
Насмешливый взгляд прищуренных голубых глаз охотника скользнул по лицам слушателей и остановился на молодом фйельце, который выглядел донельзя увлеченным рассказом барда. В его выражении сквозил неподдельный интерес, и это пристальное внимание к старательно разыгранному трагизму поэта заставило слегка захмелевшего Ньйалла весело хохотнуть.
- Вот уж точно! А я все думал: почему телеги людей давят? Тут как раз и прояснилось: это все по воле призрачной девицы происходит. Правду говорю, молодчик? - мужчина задорно хмыкнул и с вызовом кивнул в сторону того, кто поддержал барда. - Впрочем, погоди... Ты правда в это веришь, или вы с ним напарники? Он скверные байки травит, а ты ему поддакиваешь из толпы, чтобы не таким унылым было выступление? Хороший план, ничего не скажешь. Сами придумали, остряки, или кто подсказал?
Краем глаза Ньйалл заметил, что к нему из толпы подбирается жена брата, чтобы увести девочек: отпустив их, он скрестил руки на груди и все с той же насмешкой воззрился на бардовского подпевалу.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Алые Горы и старые боги - казалось бы, что может быть более незыблемым, неизменным и непреходящим?
Но мир вокруг менялся, и перемены эти затронули даже культ древних богов, что были почитаемы горцами со дня появления самого первого фйельского клана. В эти земли явился новый бог, но поклонение ему приняли далеко не все горцы. Некоторые - и Ньйалл принадлежал к их числу - оставались верны исконным традициям и верованиям, предпочитая почитание языческих богов в их природных воплощениях, отрицая саму мысль о том, чтобы одномоментно сменить веру и обратиться к этому новому культу служения Отцу-Создателю - то ли сверхчеловеку, то ли колдуну, то ли...
Ньйалл и не стремился разобраться в этой новое вере, уж если говорить начистоту. Но в старых богов он верил непререкаемо - как еще могло быть, если ему самому довелось слышать их голоса и своими глазами увидеть, как воплощалась их воля? Тем не менее, даже те из горцев, что приняли новый религиозный культ, оставались верны традициям родных земель, не подвергая сомнению существование духов и незримых природных сил, что были привязаны к камням, скалам, озерам и лесным чащобам узами неосязаемыми, но нерушимыми. Природные силы, естественные, древние, творящие существующий миропорядок, оберегающие землю, которой они принадлежат.
Но злобный призрак обесчещенной девицы?!
Это явление потустороннего мира уж точно не принадлежало к тем силам, перед которыми был голов склонить свою непокорную голову горячий молодой охотник из Лэммлах-Каэр. Поэтому трепет поэта и забавлял его, и раздражал - непонятно было, он на самом деле искренне верит в свои бредни или только разыгрывает на публику свой суеверный страх? Но барды сами по себе - фигляры и притворщики, и споры с ним Ньйалл оставил на заботу его соперников по состязанию. Еще успеют в пух и прах разнести его страшилки.
Совсем другое дело - молодой фйелец, встрявший в разговор...
Пока жена брата предусмотрительно уводила своих племянниц, зная вспыльчивую натуру их отца и предчувствуя недоброе, Ньйалл беззастенчиво и не скрываясь разглядывал спорщика, и губы его кривились в насмешливой ухмылке. На бесшабашного задиру молодчик похож не был, говорил хоть и бесстрашно, но не вызывающе и на конфликт явно не нарывался - но не стал и боязливо отмалчиваться, как сделала бы добрая половина спорщиков, только окинув своего возможного противника беглым взглядом. Ньйалл одобрительно хмыкнул, по-прежнему держа руки скрещенными на широкой груди и барабаня пальцами по плечу.
- "Скучно и глупо"? Дружище, да ведь я сюда не веселить тебя пришел. Другие найдутся желающие и умельцы, вон сколько их здесь, иди и слушай любого, кто пободрее, - кивком головы Ньйалл указал на густую толпу и пожал плечами. - И что же, все дурные места в горах тебе известны? Носа туда не суёшь? Как же ты, интересно, путешествуешь? Крюки-то, должно быть, приходится делать внушительные: пока злые местечки обогнёшь, пока овраги... Твой флер не сбил еще подковы?
Громогласно хохотнув, Ньйалл отодвинул плечом пару стоящих перед ним - остальные расступились сами, поспешно пропуская рослого охотника, - и быстро оказался перед юношей, разглядывая его с прежним бесцеремонным интересом, который с определенного ракурса можно было принять за вызов. Едва ли многим младше и ростом только чуть пониже, но куда более легкий и, пожалуй, не так крепко стоящий на своих ногах. О, и, кажется, при всем при этом, кристально трезвый!
Сын лэрда Лэммлах моргнул и расплылся в улыбке - она, кстати, была беззлобной, хмельной и даже добродушной.
- Ты кто такой, дружище, и откуда? Из какого рода? Я, может, тебя знаю? - поинтересовался Ньйалл, хлопнув юношу по плечу и с одобрением отметив, как тот непроизвольно напрягся - первая естественная защитная реакция мужчины, если только перед тобой не трус, у которого тут же подгибаются колени. - Долго сюда ехал, обходя стороной все недобрые места и мстительных покойниц, а?
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Отредактировано Hector Berg (2017-09-03 20:30:33)

- Может, и известен, - Ньйалл лихо отбил выпад, так умело повторив интонацию собеседника, что позавидовать бы мог любой поэт или актер, разыгрывающий сценки на подмостках. Такие здесь, кстати, тоже были: спрятавшись за ширмой, они надевали крошечные кукольные фигурки на свои ладони и показывали представления для восторженной детворы - по крайней мере, для тех из детей, что были еще слишком малы, чтобы заслушиваться сказками, балладами и сагами. Или вот такими жутковатыми сказаниями о Джамесине. Дочери Ньйалла, кажется, тоже стояли теперь возле ширмы, за которой спрятались два фигляра и вещали оттуда писклявыми придушенными голосами.
Но это мало интересовало молодого фйельца: куда большего внимания заслуживал этот незнакомец. При том, что хозяином сложившегося положения себя искренне считал - и не скрывал этого - Ньйалл, незнакомец не пошел на попятную, не заюлил и не стал, наоборот, огрызаться с резкой злобой, как испуганный пес. Не верил он и в правило о том, что лучшая защита - это нападение. Он вел себя ни дружелюбно, ни испуганно; говорил и смотрел свободно, без лишней насмешки, которая могла бы вывести Ньйалла из себя, но и без страха или агрессии, которые неминуемо повлекли бы за собой куда более острое развитие этой пустяковой стычки. Он ставил себя именно так, как стоило, чтобы расположить к себе чуть захмелевшего и оттого расслабленного охотника, поэтому тот только улыбнулся и продолжил прерванную на середине фразу.
- Может, и известен, да. Так слушай, моё имя - Ньйалл Шиберг, я - второй сын лэрда Браги Шиберга из Лэммлах-Каэр. Не удивлюсь, если ты не слышал обо мне, но кое-что знаешь о моем отце или о старшем брате - Нэрле Шиберге. Нэрл! - Вытянув шею, Ньйалл зорким наметанным взглядом охотника выследил в толпе старшего брата и, вскинув руку, отсалютовал ему. Всё в порядке, мол, не требуется ни помогать, ни останавливать, пока душу из строптивого юнца не вышиб. Разное случалось за нескучную жизнь двух братьев, и всегда друг за друга они стояли горой, независимо от того, прав был ввязавшийся в передрягу или виноват. Так повелось с самого раннего детства - так оставалось и сейчас, когда оба брата уже перешагнули двадцатилетний рубеж и стали взрослыми мужчинами, каждый со своей собственной семьей и отпрысками, но с теми же теплыми братскими чувствами в своей крови и в сердце.
- Еще ты, думаю, мог слышать о флерах нашего разведения - от наших жеребцов и кобыл рождаются выносливые, сильные, красивые, породные кони. Вот если бы у тебя под седлом был один из наших - я поверил бы в твои далекие путешествия сразу же, не сходя с этого самого места!
Для пущего эффекта и убедительности Ньйалл с силой топнул ногой, крепко впечатывая во влажную землю окованный железом каблук своего сапога. Он снова сфокусировал взгляд на лице собеседника и расплылся в широкой улыбке. Вскинул было руку, чтобы еще раз по-свойски приложить его ладонью по плечу, но, поразмыслив и что-то прикинув в уме, вместо этого хлопнул в ладоши и потер их друг о друга.
- Так что, теперь-то назовешься мне, молодчик? - Голос Ньйалла, может быть, звучал чуть насмешливо и снисходительно, но таким было только поверхностное впечатление. На деле же выражение его лица было дружелюбным, а плечи даже не напряглсь: провоцировать молодого воина на вооруженную схватку или на рукопашный поединок он явно не собирался, хотя нередко этим грешил. Крутой нрав Ньйалла знали многие из присутствующих ротозеев, поэтому и плотно столпились вокруг, ожидая, когда начнется мордобой, но теперь, переглядываясь между с собой и с сомнением посматривая на широко улыбающегося Ньйалла, один за другим махали рукой и отправлялись поискать зрелище поинтереснее. Это не укрылось от внимания фйельца из Лэммлах. Он подбоченился и бодро хмыкнул, обводя свою разочарованную публику внимательным взглядом хитро прищуренных глаз. Затем, снова повернувшись к молодчику, хотел сказать еще что-то... но вместо этого захлопнул рот, выставил вверх указательный палец и вдруг принялся ощупывать свой широкий ремень. Долго искать не пришлось - рука безошибочно определила направление, он в два счета снял с пояса флягу, протягивая ее молодому воину.
- Темный фйельский, отменнейший, - с гордостью заявил он, имея в виду, конечно, эль, плескавшийся под пробкой. Но принимать угощение незнакомец не торопился, и Ньйалл, ухмыляясь, сам первым сделал большой демонстративный глоток из фляги, после опять предлагая ее собеседнику. - Интерес, говоришь... - протянул он, неожиданно возвращаясь к прежней теме разговора и задумчиво потирая подбородок свободной рукой. - И есть у тебя такой интерес? Может быть, ты намеренно суешься в разные "недобрые" места? Я слышал, что и такие находятся, охотники за приключениями. Может быть, ты и Джамесину эту своими собственными глазами видел? Иначе с чего бы тебе так рьяно соглашаться с бардом? Ты знаешь, дружище, я сам - такой человек, что не поверю до тех пор, пока своими глазами не увижу. Поэтому таким пустозвонам, как он, - он беззлобно мотнул головой в сторону барда, - на слово не верю. Ну а ты сам?
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Отредактировано Hector Berg (2017-09-07 02:56:18)

Теперь уже самые терпеливые и стойкие любители остросюжетных разборок махнули рукой на двух фйельцев, нежданно-негаданно нашедших общий язык, и разбрелись кто куда, оставляя их наедине - если так можно сказать о двоих, занятых разговором в самой гуще многоголосой разношерстной толпы. Теперь собеседник Ньйалла, этот поджарый разумник с ясным взглядом и не самым запальчивым характером обрел свое имя; молодой охотник задумчиво повторил его одними губами, словно припоминая. Катли, Катли... Да, ему доводилось прежде слышать о самом лорде Мара, но никак не о его отпрысках. Выходит, они оба оказались в равном положении: судя по спокойному лицу Филлипа, ничуть не изменившемуся, когда он узнал имя своего недавнего соперника в словесном поединке, имя Ньйалла ровным счетом ничего ему не сказало. И неудивительно: он не походил на тех, кто был вхож в дружескую компанию второго сына лэрда из Лэммлах. Склонив голову набок, Ньйалл и так, и эдак разглядывал молодца, но всё равно не сумел представить его в центре переполоха, учиненного в шумной таверне, тискающим хихикающую девицу или размахивающим своим мечом без разбора между столами и прилавком, норовя задеть кого-то из посетителей. Не то чтобы каждая посиделка в таверне заканчивалась чем-то подобным для самого Ньйалла, но когда молодые горячие горцы собираются вместе и одну за одной опрокидывают чарки с крепкой клюквенной настойкой, чего только не случается...
- Зато я знаю кое-что о тебе теперь, - с довольной улыбкой объявил охотник, одобрительно кивнув, когда Филлип придержал у себя его флягу. И сам не сразу решился бы с ней расстаться, угости его кто-нибудь эдаким редкостным напитком. Чистое золото! Или уж темный янтарь, если налить немного в стакан и посмотреть на свет. - Филлип Катли, который верит в злобных потусторонних девиц, в их шаловливые ручонки и злобные намерения!
Ньйалл рассмеялся, но вовсе не издевательски, а добродушно, разглядывая своего нового знакомца с лукавым прищуром.
- В то, что земля твердая, я верю без всякого сомнения, - просто признался он, пожимая плечами. - Доводилось мне по ней ступать, чувствовать ее под собственными ногами. Да что там таить - и с коня падать приходилось тоже, пока был мал да глуп и только учился в седле держаться. Но такие уроки не забываются, и тут ты прав - я предпочту всё собственными усилиями проверить, прежде чем трезвонить по всему свету. Хотя, бардов я за это, конечно, не осуждаю - призвание у них такое. Травить байки и небылицы рассказывать, чтобы народ повеселить да испугать, чтобы завоевать внимание и запомниться. А если повезет - то и вовсе в Распре победить. Этому я даже не удивляюсь. Мне другое показалось удивительным: ты сам-то, кажется, человек рассудка, а? В драку вон даже не полез, хотя другой бы на твоем месте... - не закончив фразу, Ньйалл хмыкнул и своенравно вскинул подбородок. В самом деле, нередко такие вот словесные перепалки переходили в рукопашные схватки, а то спорщики и вовсе хватались за ножи, стремясь доказать свою правоту и отыграться на сопернике, рьяно защищая свою позицию. Случалось молодому воину самому провоцировать такие стычки, но обычно одного только взгляда на оппонента хватало, чтобы сообразить: этот в драку полезет очертя голову, даже не подумав о том, чтобы разрешить конфликт мирно и на словах. Тогда почему бы не размяться и не почесать кулаки о челюсть задиры? Но здесь перед ним был мужчина совсем другого характера.
- Так с чего бы разумному молодчику верить в эти страшилки, а, Филлип? Люди говорят... - Ньйалл неопределенно повел рукой по воздуху и поморщился. - Люди бывают разные. Недалекие и легковерные, но ты-то не такой, мне это прекрасно видно.
Собеседник, наконец, решился расстаться с заветной флягой и отдать ее владельцу, а тот, сделав глоток и закрепив ее на поясе, энергично покрутил головой, осматриваясь по сторонам. У ближайшего костра он приметил удобное место для более дельной беседы и, двинувшись вперед, жестом поманил за собой молодого Катли. Последняя фраза Филлипа не прозвучала как вызов - всего лишь рассуждения, которых как раз и стоило ожидать от эдакого здравомыслящего юноши. Но все же, как раз вызовом она и стала для Ньйалла, большого любителя не только споров и пари, но и приключений, путешествий и долгих походов в компании своего собственного флера.
Кажется, Филлип и сам что-то говорил о путешествиях верхом... так ведь?
Дошагав до ствола срубленного дерева, как раз притащенного поближе к костру, Ньйалл присел на него и хлопнул ладонью рядом с собой, приглашая нового знакомого присоединиться. Что располагает к беседе по душам больше, чем тепло пляшущего перед глазами огня, вспышки взмывающих в воздух искр и сухое потрескивание поленьев? Людям, собравшимся у того же костра, не было никакого дела до подошедших: они были и сами заняты своими делами. Разговаривали, смеялись, шептались, хлебали похлебку и жевали ржаные лепешки, глазели по сторонам... но ни малейшего внимания не обращали на новых знакомых, пристроившихся у костра.
- Где, ты говоришь, обитает эта Джамесина? - Упомянув мстительного призрака, охотник скептически ухмыльнулся, будто бы тем, что назвал привидение по имени, принял условия какой-то глупой игры. - Где слышатся крики? Знаешь, а я бы отправился туда. В "проклятое место", как ты говоришь. Может, пора уже разубедить бедняг, которые не жалеют своих коней и делают крюк, пускаясь в обход? Показать им, что ничего потустороннего там нет. Просто внимательней стоит быть по дороге, и дело с концом, - пожав плечами, Ньйалл снова потянулся за флягой и, откупорив ее, сделал внушительный глоток, неотрывно глядя на огненную пляску костра. - А тьмы я не боюсь, Филлип. Ни чужой, ни своей собственной.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Отредактировано Hector Berg (2017-09-11 12:58:59)

Как оживить вокруг себя предметы? Наделить их своей волей, чтобы крутились, скакали, бросались на тебя ни с того ни с сего и норовили ускользнуть от непослушных рук и тянущихся к ним пальцев? Нет, никаких тебе чудес - ни колдовства, ни магии. Всё проще: надо больше выпить!
Фляга вдруг ожила и потянулась прочь из ладони Ньйалла. Тот опешил и, моргнув, перевел на свою руку слегка ошарашенный взгляд, машинально напрягая мышцы и пальцы, не выпуская дорогую сердцу собственность. Свою меру он знал, и сейчас даже близко не подошел к тому состоянию, чтобы начать гоняться за флягой, яро и искренне веря в выстроенный ею план побега. Так, пара глотков здесь, пара глотков там; какое торжество без выпивки? Крепкая ягодная настойка смешалась с темно-янтарным элем, но этого было решительно мало, и молодой горец соображал на редкость ясно. Поэтому быстро разобрался в происходящем: фляга не по собственной воле решила с ним разлучиться, ее сцапали загребущие руки нового знакомого.
Ну и ну! А смотрится-то так невинно!
- Молодцом! - Ньйалл одобрительно хохотнул и разжал пальцы, позволяя вытянуть из них флягу. - Губа не дура, значит? Оценил? Вот и я говорю, - мужчина энергично тряхнул головой, подтверждая сказанное раньше. - Не эль, а золото! Хотя, сравнение не очень, соглашусь. Золото если и пить, то только расплавленным. Так себе идея, а?
Ухмыльнувшись, охотник по-свойски ткнул Филлипа локтем под ребра и снова уставился на огонь. Неистовая пляска пламенных языков ни на мгновение не затихала и не замирала, с каждым дуновением северного ветра разгораясь только сильнее, выбрасывая в темноту сноп рассыпчатых огненных искр. Это зрелище завладевало рассудком и отвлекало, мысли в голове разбредались, и такими темпами уже через пару мгновений можно было обнаружить себя бездумно вперившим взгляд в костер, завороженным и избавленным от всяких размышлений.
Но подумать как раз было над чем. Все эти сверхъестественные силы...
- Чего только на свете не бывает, - голос молодого Шиберга прозвучал отстраненно, и говорил он негромко, будто перед его мысленным взором сейчас предстала совсем другая картина, и не было на ней ни бардов и поэтов, ни нового знакомца, ни всей этой толпы... Отсюда - разве что один огонь. А вокруг, и даже будто в самом пламени, плавно двигаются полупрозрачные силуэты, природные духи и стражи, охраняющие каждый свою вотчину. Стражи огня, горных камней и трав, лесов, озер... Почему бы одному из них не обернуться миловидной девушкой, которая очаровывает своим беспомощным видом, гасит бдительность, а после - отваживает незваных гостей из одной ей принадлежащего места, будь то густая чаща, поле или неприступная гора? Молодой горец по себе знал, как легко такие встречи в диком крае сбивают с толку даже самых настороженных умелых воинов. И сам он как-то прошлой осенью...
Ньйалл с остервенением встряхнул головой и, проведя обеими руками по вискам, пригладил длинные пряди, а потом туже стянул их на затылке кожаным ремешком, будто заодно приглаживая, приводя в порядок и мысли. Мир сразу вернулся обратно на свою орбиту: вокруг послышалось многоголосье толпы, где-то играли на лютне, а с другой стороны - на мандолине, весело потрескивали поленья в костре, и шумно глотнул эль пристроившийся рядом на поваленном стволе сосед. Отняв флягу ото рта, он принялся с сосредоточенным видом ее трясти, чем порядком развеселил горца из Лэммлах, и тот звучно хмыкнул, постучав пальцем по гулкому донышку почти опустевшей фляги.
- Об этом не тревожься, на дорогу хватит. Я седельную сумку не пустой с собой вожу, - Ньйалл неопределенно махнул куда-то в сторону, где оставил коня, сбрую, седло, ту самую сумку и прочее свое дорожное снаряжение. Путь из Лэммлах-Каэр сюда был не близкий, пришлось двигаться медленно, едва ли не шагом, сопровождая повозку, на которой добиралась жена брата с сыном и племянницами, поэтому дорога заняла без малого целый день. Еще столько же - обратно, если выдвинуться завтра на рассвете, и Ньйалл уже с тоской представлял этот унылый пеший ход до дома, когда все веселье и приятный переполох нынешнего вечера останутся только в воспоминаниях да в стиснутых тяжестью висках.
- На севере, говоришь... - задумчиво протянул охотник, сам не заметив, как мысли его отправились в другое русло, отхлынув от перспективы безрадостного возвращения домой. А следующие слова и вовсе заставили горца высоко вскинуть брови и круто развернуться к Филлипу лицом, расправив плечи и основательно упершись кулаками в бедра. - Как ты сказал?
Со мной поедешь? Ха!
Молодой Катли оставался почти невозмутимым, лишь только сдержанно улыбаясь своей этой особенной улыбочкой, но кто же знал, что на деле он окажется таким шутником! Ньйалл от души вдарил ладонью по колену и расхохотался, а потом опять уставился на нового знакомого - теперь уже с неподдельным интересом и отчасти с восхищением, если не обращать внимания на явно насмешливый прищур его голубых глаз.
- Вот спасибо так спасибо, Филлип! А то я без тебя ни за что туда не сунулся бы. Так, сижу себе, языком мелю, что на ум только взбредет, - кривоватая ухмылка Ньйалла стала еще шире; он опустил голову, все еще посмеиваясь, и потом уже зыркнул на сына лорда Мара скрытно, исподлобья, будто проверяя, удержит ли он маску, не спадет ли с его лица это беззаботное и вполне себе уверенное выражение.
И ведь удержал, не уронил.
Молодчик!
- Может, и ради торговцев. Тебе откуда знать? Я разве не похож на смелого заступника убогих? - Ньйалл сурово свел на переносице брови и для пущей верности потрогал их указательным пальцем. - Ну и Джамесину твою навестить заодно не откажусь. Ты с ней точно раньше не встречался? А то вдруг помешаю голубкам, - оценивающий взгляд горца бегло скользнул по лицу и стану худощавого собеседника сверху вниз. - Обмолвлюсь сразу: зла на меня не держи. Если вдвоем с тобой к ней явимся, я уже сейчас могу сказать, кого девица выберет скорее. И не за тьму в душе, а, знаешь, за другое...
Теперь уже сам Ньйалл без церемоний вытянул фляжку из пальцев Катли и резко запрокинул голову, прижав ее в губам, роняя на язык последнюю пару капель. После этого, заткнув ее за пояс, хлопнул по коленям и легко поднялся на ноги, даже не пошатнувшись.
- Так чего мы ждем? Поехали, пока тебе на радостях память не отшибло, и ты дорогу помнишь. А то перед встречей с Джамесиной разволнуешься, растеряешься, ищи тебя потом! - Пользуясь тем, что Филлип еще сидел, Ньйалл крепко приложил его ладонью по плечу, побуждая тоже встать с нагретого местечка у костра. А потом принялся озираться по сторонам, высматривая в толпе своих.
- Ты как хочешь, а я отправлюсь сейчас. Я сам тоже слышал про Узкое ущелье - теперь вспоминаю. Вроде бы, отсюда не так уж далеко. Галопом и рысью обернусь до завтрашнего полудня. Пойду семью предупрежу, что завтра позже выдвигаемся домой.
Без меня не уедут, - махнув Филлипу, Ньйалл сделал широкий шаг в сторону и за секунду до того, как его рослую фигуру поглотила толпа, он обернулся, вскинул руку и, с вызовом и широкой ухмылкой глядя на Катли, припечатал:
- Коня оставил на подходе с восточной тропы. Через три бардовских песни я там!
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Отредактировано Hector Berg (2017-09-29 22:22:09)

"Одно самомнение и пустые слова" - даже если поднапрячься, едва ли можно было выдумать характеристику, меньше подходящую для описания второго сына лэрда Лэммлах. Слова с делами у него расходились редко, а в сознательном возрасте, когда сдержать каждое данное слово и обещание стало делом непогрешимой гордости и чести - и вовсе никогда. Самые несуразные, нелепые, глупейшие и рискованные мероприятия воплощались в жизнь с легкой руки Ньйалла, если только ему или старшему брату доводилось ненароком ляпнуть, что им, конечно, никакого труда не составит разогнать своих флеров в галоп и перемахнуть через ущелье, между краями которого - пропасть с гуляющим по отвесным стенам эхом. Или с голыми руками, вооружившись одним только ножом, выйти на поединок с диким волком, раз уж расхорохорились не на шутку и пообещали прирезать зверя безо всякого труда. Или вот как сейчас - сорваться вдруг с места и отправиться к какой-то призрачной девице, рассказ о которой навевает если не скуку, то сомнения в здравомыслии рассказчика - уж точно. И все ради чего? Потому что какой-то безымянный тщедушный удалец своим насмешливым тоном решился бросить вызов и поспорить?
Ладно, имя у удальца теперь уже было, и это кое-что меняло. Ньйалл проталкивался сквозь толпу хмельных, веселых, во все горло распевающих и хохочущих фйельцев. Вот уж точно: стоит побывать на Распре поэтов, чтобы раз и навсегда расстаться с расхожим мнением! Горцы - вечно хмурые, неулыбчивые, суровые, как сами скалы, их и породившие; холодные, как зима в диком краю. Но ты ж погляди - как лихо отплясывают под бренчание на лютне и заунывное пение какого-то патлатого барда, как искренне сияют улыбками и подскакивают к гигантским кострам, чтобы отогреться!
Как раз у одного из таких костров охотник и отыскал свое семейство. Дочери резвыми козочками скакали у огня - кто-то нанизал для них тонко нарезанные мясные ломтики на остро заточенные палочки, и теперь те совали их в костер, так и норовя обжечься и приводя жену Нэрла в близкое к отчаянию состояние. Тем меньше она обрадуется, услыхав о намерении отца непосед отправиться в неожиданное странное приключение.
- Морвен, - он ухватил одну стрекозу за рукав и потянул к себе, а потом церемонно возложил ладонь ей на макушку, и старшая дочь неожиданно притихла, исподлобья поглядывая на отца со смесью интереса и восторга. - Маргрет, - младшую постигла та же участь, только она попыталась вывернуться, звонко хохоча и обеими руками стискивая отцовское запястье, но тот был непоколебим и легко удержал егозу на месте. - Обещайте вести себя хорошо... Чуточку лучше, чем сейчас. Чуть спокойнее. Договорились? Я вернусь завтра после полудня, и мы сразу же отправимся домой, - Кайя, жена Нэрла, в негодовании разинула рот и уже уперла руки в боки, но весомый взгляд деверя ее остановил. Вместо шумного протеста молодая женщина только всплеснула руками в духе "ну вот, опять куда-то собрался!". - Постарайтесь приглядывать тут за всем. Ну и бегите послушать во-о-он того барда, - прищурившись, Ньйалл кивнул на первого попавшегося менестреля, который как раз глотал из мутной бутыли что-то для разогрева натруженного горла. - Сдаётся мне, у него сейчас будет самая звучная и складная песня. Ну, вперед, красавицы мои!
Приласкавшись напоследок к отцовским ладоням, девочки наперегонки понеслись к намеченному барду, а за ними, подхватив подол, торопливо поковыляла кормилица. Мужчина хохотнул, наклонился, подбирая с земли оставленную здесь же, у костра, бутыль, и уже собрался было вылить остатки содержимого в свою опустевшую флягу, как Кайя все-таки нашла подходящие ее возмущению слова.
- И что я должна сказать потом Соулей?! Куда ты опять отправляешься, Ньйалл? Что это за план такой? - Она понизила голос и зашептала тем наигранным шепотом, которым обычно пользуются те же барды и шуты, вещая с подмостков так, чтобы на всю толпу было слышно. - Или потом снова собирать по Ларвику слухи про девиц, с которыми ты на этот раз подзадержался?
- Не вопи, Кайя. Завтра вернусь и вместе отправимся домой, не придется тебе за меня отчитываться, - легко отмахнулся Ньйалл, прищуривая один глаз, пытаясь ровно удержать и флягу, и бутыль, и нацедить эль, не проронив ни капли. Когда это удалось, он с довольным видом заткнул горлышко пробкой и, широко ухмыльнувшись, легонько щелкнул родственницу по кончику курносого носа. - Девицы в этот раз не в Ларвике.
Хохотнув, он снова заткнул флягу за пояс и размашистым шагом отправился прочь от костра, уже не слушая негодующих реплик, жалящих спину.
Отыскать коня там, где оставил, было проще простого. Авантюрист-путешественник бросил беглый взгляд на увесистый тюк, сброшенный со спины флера и оставленный здесь же - вещи для ночлега, запас провианта... Все это больше пригодится семейству, остановок на полноценный ночной привал в планах нет. Все необходимое найдется в седельной сумке, а тащить груз сверх того - лишняя обуза. Легко решив судьбу дорожного тюка, охотник водрузил на своего флера только недавно снятое седло, потуже подтянул подпругу и обернулся на звук шагов - спутник не заставил себя ждать, ведя под уздцы своего коня. Ему Ньйалл уделил больше внимания, чем недавнему барду, глотающему настойку, и даже, пожалуй, больше, чем самому Филлипу, как только увидел его впервые. Оценивающе осмотрел породную морду, наклонился, чтобы поглядеть на крупные копыта и крепкие жилистые ноги, протянул руку, тронув мускулистую грудь и неожиданно аккуратно, ласково огладив холку коня.
- Добрый конь, Филлип, - наконец вынес он свой вердикт, удовлетворенно кивая головой. - Может, и не собьет копыт, обходя все дурные места по велению своего мнительного хозяина... Но ты бы его лучше поберёг всё равно. Но уж теперь после нашей прогулки! Отдых ему понадобится, если хорошо тебе в пути послужит. А флягу наполнил под самую пробку, об этом не переживай.
Ухмыльнувшись, горец вернулся к своему флеру и в мгновение ока оказался в седле. Еще миг - и каблуки его сапог вонзились в конские бока, сам он подался слегка вперед в позе сгруппированной, но при этом расслабленной - как есть, умелый наездник и страстный любитель верховых походов. Под примятой травой и мхом - мягкая влажная земля, да только крепким копытам фйельских коней это нипочем: там, где хельмовские скакуны беспросветно увязнут, флер пройдет как по вымощенной отборным булыжником столичной мостовой. И теперь конь Ньйалла лихо нес его вперед, а наездник решительно правил к изгороди, обозначающей выезд с огороженной площадки для повозок и коней, отправляясь все дальше от горящих на поляне костров.
Красивая, характерная фйельская рысь сменилась галопом, но уже через пару минут молодой Шиберг, довольно посмеиваясь, натянул поводья и хлопнул коня по холке, притормаживая, переводя снова на рысь - неспешную, гарцующую, образцовую.
- Ты там еще не потерялся, молодчик? - Он обернулся, шаря взглядом в сгустившейся темноте, еще не видя своего спутника, но отчетливо слыша звяканье сбруи и глухой перестук копыт его коня. - Смотри, держись ко мне поближе. Мало ли? Здесь нередко волков можно повстречать. Ты отобьёшься ли, при случае? - В темноте ухмылки его было, конечно, не разобрать, но она отчетливо прозвучала в голосе фйельца - да и наверняка нарисовалась в воображении собеседника, который уже успел изучить мимику нового знакомого при свете костра.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Заслуживая одобрительное "ему палец в рот не клади", обладатель такого характера, конечно, избавляет себя от доли выпадов, насмешек и провокаций в свою сторону. Ведь кому из недалеких задир захочется, молвив слово, услышать десять в ответ, которые этот безобидного вида молодчик отчеканит, даже не моргнув, не отпуская со своего лица самую что ни на есть миролюбивую улыбку? Но есть у медали и еще одна сторона: тот, кто односторонних выпадов не любит, может, наоборот, присмотреть в таком остром на язык собеседнике своего излюбленного партнера по подколам и едким выпадам и возвращаться к нему чаще, соревнуясь в острословии, не оставляя в покое и с предвкушением ожидая момента, когда скорость реакции подведет, и можно будет с заслуженно торжествующим видом утвердить свою победу в словесном поединке.
Этим Филлип и понравился Ньйаллу с самого первого выпада, когда он вступил в словесную баталию между ними и бардом; нет, даже не вступил, а влился - естественно и плавно, не петушась и ероша загривок на пустом месте, а вставляя безобидные комментарии, которые все же нельзя было проигнорировать. Самому хилому наблюдателю было бы заметно, как сильно этот Катли отличается от большинства фйельцев, и так же отчетливо Ньйалл видел, как разительно новый знакомый отличается от него самого. Но это его и манило, и интересовало; не так уж часто доводилось ему пересекаться с хайбрэйцами, гасконцами или другими заезжими иноземцами, что оказывались в их краях волей случая. А Катли, родившийся в горном королевстве, был, вроде как, и тем, и другим одновременно.
В ответ на ловко ввернутую шуточку Ньйалл только крякнул, расплываясь в улыбке и больше в тему нападения волков не углубляясь: подача была отбита с блеском, без лишней бравады, но с лукавым огоньком, поэтому собеседники остались вполне довольными друг другом и примолкли. В тишине их сопровождал только гулкий перестук конских копыт по земле, иногда - тихое чавканье влажной грязи и мелодичное звяканье сбруи, да характерный скрип кожаных подпруг - все те звуки, что умиротворяют путешественников. Слышишь такое за спиной - и точно знаешь, что ты сюда забрел не в одиночку. Хотя, порой лучше остаться в лесной чаще наедине с собой, чем с кем-нибудь малознакомым, чьи намерения тебе ясны не до конца... Но Ньйалл был не из робкого десятка, и уж Филлипа Катли точно не опасался - повернулся к нему спиной без всякого раздумья, уже утвердившись в собственном мнении, составленном на его счет.
Обступающий со всех сторон лес пока не вызывал никаких опасений: ни звука не доносилось из темноты, разве что тихий вой ветра в древесных кронах, скрипы и шорох ветвей. Глухой крик ночной птицы заставил молодого охотника вскинуть голову и чутко прислушаться, отрешаясь от своих размышлений. А тут и вопрос спутника подоспел, и Ньйалл слегка тряхнул головой, возвращая себе настрой на беседу, которая уж точно скрасит путь навстречу неизведанным приключениям с потусторонней девицей.
- Да вот хочу проверить, на самом ли деле выходцы с того света сияют в темноте... Ты сам как думаешь, а, Филлип? - Шиберг обернулся, ища глазами своего спутника, но увидел только, как блеснули в темноте стремена под его ногами. Он следка натянул поводья, притормаживая ход, и теперь на относительно широкой тропе они могли идти почти что рядом - голова флера Катли поравнялась с крупом коня Ньйалла. - Мне мертвецов доводилось видеть только тихими и неподвижными. До сих пор при мне они никому не мстили и злые козни не строили... Как тут удержаться от соблазна и не отправиться взглянуть? Слушать бардов я, конечно, люблю, - молодой горец усмехнулся, ведь он на самом деле всегда с большим удовольствием слушал песни и сказания, что передаются из уст в уста на протяжении многих десятилетий и даже веков. Книг он не любил и по доброй воле никогда не читал. А если бы пришлось, то получил бы от этого куда меньше удовольствия, чем от выступления барда. Пусть и такого пустомели, как тот, кто поведал историю о Джамесине, - но только своими глазами посмотреть на те чудеса, о которых они вещают, куда интереснее. Ну и компания подвернулась не самая плохая, да ведь? - Ньйалл хмыкнул, выдержав выразительную паузу, чтобы собеседник проникся расположением охотника и по достоинству оценил комплимент. - Лентяй или глупец остался бы там, кости греть у костерка. Повезло нам, что я - не тот и не другой, дружище!
Замолкнув на этой фразе, Ньйалл снова помолчал, размышляя, стоит ли добавить к своему ответу еще одну идею, всколыхнувшую его воображение при упоминании девицы, пусть даже сверхъестественной, бродящей где-то в диких лесах. Слухи обрастают самыми невероятными подробностями: охромевший конь превращается в целый табун, который подкосила неведомая хворь, плохо закрепленное колесо телеги - в происки злых сил, ну а загадочная путница, странствующая по лесам в одиночестве, - в мстительного призрака, нашедшего свою кончину после предательства неверного любовника и до сих пор не обретшего покой.
Возможно ли, чтобы девица там в самом деле нашлась, но... живая, настоящая, из плоти и крови?
- История о Джамесине, может, не так проста и не на пустом месте возникла. Мне самому однажды довелось встретить лесную девицу. Живую, вполне себе. Увижу там ту же самую или другую - что я теряю? - Помолчав, еще раз осмысливая собственные слова, Ньйалл вдруг легко вернулся к прежнему полушутливому тону - а ведь предыдущую фразу он произнес неожиданно серьезно и вдумчиво. - А ты сам зачем поехал? Хочешь своими глазами посмотреть, как я пойму, что был не прав в споре с бардом? Так не увидишь: темно кругом. Только если девица в самом деле светиться будет...
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Отредактировано Hector Berg (2017-10-08 20:28:18)

- Как далеко загадываешь! К концу путешествия вообще много чего измениться может, Филлип. Но пока ты мне по душе, не дрейфь, - рассмеялся Ньйалл, встряхивая головой и тут же проводя ладонью по лбу, убирая упавшие на глаза длинные пряди. Хотя толку в этом особого и не было: все едино, смотри - не смотри. Кругом темень, которую рассеивает только бледный лунный свет. Но ясные ночи - нечастые гостьи в горном королевстве, небо все больше хмурится тучами и облаками: такими же суровыми, как снежные шапки, венчающие горные вершины. Поэтому толку от луны, даже если бы она была в своей полной фазе, немного - если, конечно, оценивать ее как источник освещения. С чем она точно справляется, так это с тем, чтобы быть вдохновительницей для самых невероятных, отстраненных, оторванных от реальности грёз, и молодой охотник, воспользовавшись этим стихийно накатившим мечтательным настроем, вздохнул, возводя взгляд к небесам, лишь чуть расцвеченным светло-серебристой дымкой.
- Вновь такое не повторится уж точно, - эхом откликнулся он, и его слова прозвучали слегка рассеянно: Ньйалл еще не вернулся к беседе полностью и не отпустил от себя будоражащие воспоминания о встрече с лесной красавицей, о которой упомянул. Они были и сладкими, и печальными, и - тут он не сомневался ни на миг - единственными в своем роде как для него самого, так и для той загадочной странницы. В конце концов, девица лишается невинности раз и навсегда, и если уж с ней это случилось, то женщина не забудет вовек, когда свершилась эта перемена, где и - что всего важнее - с кем.
Но теперь начало фразы собеседника тоже достигло сознания Ньйалла: он моргнул и даже обернулся, опять шаря в темноте взглядом, чтобы отыскать лицо Филлипа и понять, в шутку он это сказал или всерьез. Тон его оставался прежним - слегка ироничным, и понять наверняка, насколько он искренен, было невозможно.
- Прекрасный весенний цветок, говоришь? И бродила по лесу одна? Да ты мою историю мне же и описываешь, дружище, - горец хмыкнул, снова поворачиваясь в седле, устремляя самодовольный взгляд вперед - даром, что никто не мог оценить его горделивый вид и то, как он приосанился, расправляя широкие плечи. - Не стану говорить, что ты мне лжешь, но сам подумай: насколько правдиво, чтобы в наших лесах бродили сразу две лесные девы? Или чтобы обоим нам встретилась одна и та же? - Он усмехнулся и запустил руку к поясу, выуживая флягу. - Вот и я думаю, что не очень-то это похоже на истину. Так что, твоя цветочно-весенняя незнакомка точно была каким-нибудь духом места или призраком той земли, где ты ее встретил. А говоришь, опыта с призрачными девицами не имеешь за плечами. Ты только посмотри - они же тебя тянут к себе, как паук муху - на тонкой липкой ниточке!
Расхохотавшись шутке и только что придуманному сравнению, Ньйалл понемногу умолк, и какое-то время снова ехали молча. То, что его собственная лесная встреча случилась с живой девушкой из плоти и крови, он и не думал подвергать сомнению - даже в шутку об этом не упомянул. Он помнил до сих пор ее прикосновения и то, как ее руки робко касались его плеч; на сердце он носил тонкий шрам, нанесенный ее ритуальным кинжалом. Нет, будь она бесплотным призраком - и клинок бы удержать не сумела! И не была бы так тепла ее кожа, не были бы такими ароматными растрепанные длинные волосы с запутавшимися в них осенними листьями.
Конь оступился в темноте, и всадник невольно подался вперед, расплескав из фляги темный эль. Жидкость пролилась на ладонь, и он сквозь зубы чертыхнулся, прогоняя непрошеные воспоминания и образы, перехватывая флягу крепче и резко опрокидывая ее, прикладываясь к горлышку и делая внушительный глоток. Потом обернулся, натянул поводья и дождался, когда Филлип с ним поравняется, чтобы ткнуть локтем темноту, в которой все же угадывалось движение, убедиться, что локоть угодил как раз в ребро товарища, и передать ему флягу на ощупь.
- Так ты надеешься, что слухи о Джамесине приведут тебя к сокровищу? К серебру и золоту из какой-нибудь опрокинутой призраком богатой кареты... или к знанию - чего ты больше хочешь? - Ньйалл лукаво заулыбался, торопясь в уме предугадать ответ собеседника. Уж слишком он вдумчивый и дотошный, чтобы искать простой наживы... И нужда явно не стискивает костлявой рукой горло сына лорда. Ответ ясный, что и размышлять. - Думаешь, никто из тех, кто там бывал, не понял природы этих странных неудачных совпадений, а мы, эдакие избранные, вдруг проникнем в самую суть? И будут потом о нас слагать легенды? - Охотник снова засмеялся и махнул свободной рукой. - Я согласен стать разоблачителем по-настоящему стоящих священных тайн! Но только предпочту, чтобы легенды обо мне еще при жизни слагать начали - я стрррасть как люблю послушать складные истории!
Горец снова протянул руку и нетерпеливо потрепал рукав Филлипа, требуя назад свою флягу. Но в этот момент оба коня вдруг повели себя странно: зафыркали, затрясли головами - судя по звону сбруи, флер Катли выделывал то же самое, - конь Ньйалла даже приостановился и попятился, хрипя, артачась, шагая вперед только после сильного тычка пятками в бока.
- Эээй! Что за... - всадник вполголоса выругался, хватая поводья обеими руками, когда конь снова тряхнул головой и чуть было не ломанулся прочь с тропы, но Ньйалл сдержал его. Глухой стук копыт по земле подсказывал, что флер Филлипа тоже сошел с мерной поступи и теперь танцует под наездником, не слушая его руки. - Но, но, остановись ты, пугливый чёрт! Филлип! Может, что-то учуяли? Останови своего, дай послушать! - Охотник навострил уши и чутко вслушался в звуки ночного леса - не сломается ли под неосторожной ногой ветка, не зашелестит ли прошлогодняя трава?
Потребовалась лишь секунда тишины - и тогда Ньйалл тихо присвистнул, мгновенно изменившимся тоном вполголоса проронив:
- Ты тоже слышишь?
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Самая мирная и пустяковая беседа может резко обрести неожиданный поворот, и к этому надо быть готовым ежесекундно. Делишься сокровенным секретом, низко склонившись над столом в таверне, спьяну цепляясь за его край, - а твоему собеседнику вдруг прилетает по затылку бутылью, которую швырнула нетвердая рука сидящего через стол выпивохи. Или так: вместе с братом-охотником разделываешь у костра тушу только что добытого кабана, а на опушку выскакивает шайка лесных бродяг - вы, мол, наше кострище заняли, разрешения не спросив! Или как теперь: приятную ночную прогулку верхом прервало вовсе не появление призрачной красавицы - за ее благосклонность Ньйалл из одного лишь азарта кинулся бы сражаться очертя голову, - а стая оскаленных серых хищников.
Едва поняв, что за опасность преградила дорогу, охотник прищурился в темноту, угадывая проворные движения зверей в стороне от тропы. Нет... не стая вовсе, а всего лишь пара! Оно и понятно: хоть и порядочно отъехали, а все равно были пока слишком близко к шумихе, толпе и суматохе праздника. Осторожный волчий вожак не поведет свою стаю на такое опасное сближение с человеком и громадными жаркими кострами. Заслышав шум среди деревьев, Ньйалл первым делом подумал о разбойниках: для них сборище на Распре наоборот привлекательно. Хмельные фйельцы разбредаются оттуда кто как: на телегах, верхом и пешими, в компании и по одиночке, дождавшись финального поединка бардов и праздничного пиршества или насытившись поэзией и выпивкой пораньше. Как раз таких одиночных путников и можно было с легкостью перехватывать в пути. Но кони, ходящие под седлом, человека бы не испугались, а вот дикого зверя - еще как. Потому и затанцевали, заартачились, не слушая хозяйской руки.
А теперь, увидев волков, Ньйалл почувствовал облегчение. Лучше звери, чем разбойники, перегораживающие узкую тропу. Лучше двое, вооруженные зубами, чем целая шайка с мечами да ножами.
- Вот и началось "всё самое интересное", а ты боялся, что пропустим, - минутную растерянность быстро сменил азарт, который растекся по венам вместе с адреналином. Молодой охотник вдохнул полной грудью и расправил плечи, впуская под рёбра знакомую щекотку подступающей опасности. В темноте он не мог видеть лица Филлипа, но слышал его голос: вроде не испуганный, но взволнованный уж точно. Лязгнул металл - спутник обнажил свой меч, готовясь обороняться. И вместе с тем ему, Ньйаллу, приказным тоном велел запалить факелы и подсвечивать вокруг, занимая обе руки бесполезными горящими дубинками.
Как же! Нашелся воевода!
Охотник тронул пятками бока своего флера, всё ещё испуганно косящего глазом в сторону, поравнялся с Катли и выхватил факелы из-под его седла. Мигом достал из поясной сумки кресало, чиркнул - и ярко вспыхнувший огонь осветил землю вокруг всадников - пока всё шло по плану "командира". Пламя отразилось мерцанием в глазах зверей, что отшатнулись от тропы при виде факелов и звуке человеческих голосов. Ньйалл присмотрелся: так и есть, их оказалось только двое. Скорее всего, даже преследовать не стали бы, уж слишком велик риск и опасны верховые соперники.
Но кровь в висках пульсировала слишком часто и громко - так просто не успокоишь и не заглушишь.
- За спину не переживай, не допрыгнут. Коню круп разве что попортить могут, а зад наездника уцелеет. Твой уж точно - высоко сидишь, - охотник ощерился в широкой ухмылке и вдруг сунул один факел в левую руку Филлипа, свободную от оружия. - Держи-ка... и не горлань так громко, Филлип, добычу мне спугнёшь, - следом Ньйалл перекинул ему поводья своего коня, присмиревшего при свете, а сам спешился. Шагнул вперед, на ходу обнажая свой меч, оставляя ножны болтаться на бедре пустыми. Много раз он слышал о своей опрометчивости от людей осторожных и осмотрительных; часто делал то, что потом объяснить и не пытался. Так почему бы не сейчас? Жаль, с собой нет лука, но верный клинок и просмоленный факел тоже хороши против пары волков. Самка и самец, скорее всего, и самка нападать не станет. Остался единственный противник, который не скрылся в лесной чаще. Замер близко к тропе и сверкал глазами на подступающего человека с факелом, скалясь, рыча, вздыбливая на загривке серую шерсть: Ньйалл уже отчетливо видел его в круге пляшущего света.
Поединок честный - один на один.
Шаги охотника стали мягче; почти бесшумно он крался к зверю, поднимая факел выше левой рукой, глядя хищнику в глаза, сжимая верный меч крепче. Одновременно распаляясь и бросая вызов. Чем всегда богат был второй сын Шиберга, так это безрассудством.
- Нет, ну зачем же прочь? Посто-о-ой, подходи ко мне, посмотрим, кто окажется быстрее... - цедил он сквозь стиснутые крепкие зубы, выставленные в широком оскале. Встретят они призрачную девицу или нет, а верховая прогулка уже оправдала ожидания: когда еще случится с тобой такое приключение, как ночной поединок с волком?
[AVA]http://funkyimg.com/i/2wS7e.gif[/AVA] [SGN]

[/SGN]

Отредактировано Hector Berg (2017-11-18 22:26:37)