- Совершенно не годится... Возможно, стоит перекрасить ей волосы. Этот оттенок наводит на не самые лучшие мысли. Определенно мы никому не сможем предложить её в том виде, в котором она пребывает сейчас. Слишком простая, несмотря на юность. Даже не округлилось ещё ничего как надо. Привела бы дочь, скажем, через год. Состариться она не успеет, а выгоды всем будет куда больше.
В своей комнате Торбьера сейчас осматривала с ног до головы маленькую девочку - лет одиннадцати. Та, разумеется, смущалась, когда пальцы Селии оценивающе водили по её пока ещё нежной как у молочного поросенка коже. Да, кожа хороша, но и только.
Уже не первая мамаша в городе приводила ей свою юную доченьку на показ. Продажа невинного тела - дело выгодное как для бордель-маман, так и для самой девочки и её, как правило, голодной семейки. Но всё равно было немного противно смотреть на то, как родители сами ведут своё дитя сюда, когда дитя и не понимает вовсе, на что его собственно собираются толкнуть. Эта девочка явно не осознавала ничего, слишком маленькая, душа ещё ребячья, слишком доверчивый взгляд. Её легко обидеть и сломить так сильно, что после первого же клиента, та поспешит к бушующему морю и навсегда отдастся его волнам. Так что, увы.
- Сейчас не возьму, - твёрдым тоном заявила Торбьера. Мать девочки недовольно скривилась. Сеси спросила её чисто для галочки.
- Может в семье постарше девица найдётся?
- Была бы, эту бы дурёху не приволокла сюда. Что же я, не мать что ли? - пробубнила дородная баба, вновь кутая своего ребёнка в то рваное тряпьё, что не могло носить гордого звания "одежда". Угу, хороша родительница, чего уж…
Жалко их, конечно. Только всех на свете не пожалеешь и не приголубишь. Пусть знают правду и примут реальность, вместо того, чтобы мечтать попусту о лучшей доле.
- Да я тебе больше скажу... С этой тоже особо не надейся. И через год она ещё будет не готова. Может через три. Медленно развивается как женщина. Если кожа не испортится, приводи через три. Но если на работу отправить страсть как надо, отдавай в служки. Можешь на нашей кухне спросить, если она у тебя на такую работу годна, авось и повезёт.
Как раз в это время в дверях появилась одна из путан, чтобы передать сообщение от второй хозяйки заведения.
- Донна Селия, Вас просят спуститься вниз. Там, по всем признакам, серьёзный клиент. И он хотел бы Вас видеть, чтобы сговориться о чём-то. Ах, Вы бы видели КАКИЕ у него перстни! В глазах молодой проститутки блеснул жадный огонёк, и Торбьера одобрительно ухмыльнулась. - По всей видимости, ты бы хотела, чтобы я порекомендовала ему тебя? На что готова пойти ради перстенёчка, дорогая? Собственно сутенёрша была не против подложить под клиента именно ту, которая была на это и так готова. Ежели всё добровольно, то так оно и лучше и проблем меньше.
- Я подумаю, особенно если пообещаешь, что и мне будет с этого что-то помимо полагающегося процента дохода. - Так Торбьера тонко намекала на какую-либо важную информацию, добытую ласками.
- А пока, будь мила и проводи эту добрую женщину да её дочку попытать счастья на нашей кухне.
Девица усмехнулась в ответ и, кивнув, поманила за собой гостей Торбьеры.
– До свидания, госпожа, – уныло пробормотала тётка, беря за руку дочурку.
– Удачи вам обеим. – Пожав плечами, пожелала сутенёрша и тут же выбросила из головы эту парочку, ведь появились дела поважнее.
Оставшись в одиночестве, Селия поспешила поправить свой внешний вид перед зеркалом. Забранные в причёску локоны, слегка подкрашенные губы, платье тёмное, но с хорошим декольте и подходящие серьги. Кажется, всё в порядке.
Не заметить важного посетителя было трудно. Он занимал собой мноооогоооо места. Вот сразу видно, хороший человек... Ещё и с охраной...
Изобразив самую приветливую и почтенную улыбку, Торбьера приблизилась к столу клиента, и то ли склонив перед ним голову, то ли просто кивнув - знак расценивать можно по-разному, поприветствовала мужчину.
- Рады видеть Вас в "Трёх якорях", почтенный господин. Чем может услужить Вам здешняя маман, то есть я? Готова выслушать пожелания и сделать Ваше пребывание у нас комфортным.
Селия старалась не коситься на цацки, что маняще сверкали на пальцах посетителя. Но, морской дьявол потопи это место, сейчас она понимала, отчего так засуетилась та красотка, что позвала её спуститься вниз. Состоятельный бочонок к ним заглянул. Опустошить бы его до самого донышка. Но лучше чужими руками...

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Толстяк даже не поднял на неё глаз. Странный какой. Перстни, наверно, интереснее. Уж не кастрат ли ты, милый? От того и раздобрел так... Сейчас как начнёт рассказывать свои извращённые желания.
Мысленно пожав плечами, Торбьера уселась на выделенное ей место и сложила ручки домиком.
- Я вся внимание, господин, - оповестила она богача и уж было приготовилась выслушать сдобренную вином похабщину - как и где его должны ублажить. Однако торговец (по всей видимости) указал на своих внушительных стражей.
Ой, ну точно у самого ничего, поди, нет в причинных местах. Не себя потешить пришёл, да?
Ох, как опасно, в самом деле, выглядела охрана толстяка. Вышибалы, которых в конечном итоге наняли для "Трёх якорей", в подмётки не годились вышеобозначенным ребяткам. Признаться, Сеси расстроилась. Судя по рожам крепких парней, интеллектом те не блистали и вряд ли могли уместить в своем сознании нечто большее, чем значение команд начальника. Разве у таких выведаешь хоть что-нибудь интересное... Впрочем, не стоит спешить с выводами. Иногда тупые что-нибудь да слышат краем уха, а потом взболтнут в самый не подходящий момент, главное правильно трактовать полученную информацию. Вот только каких девок подсунуть под таких бугаев? Это же крепкую спину надо иметь, чтобы вес выдержать в классической позе. Все нежные и совсем юные создания отметаются. Сломают ещё в порыве страсти. А выбор-то не настолько велик.
Зачем ему целых пять охранников? Какие богатства, помимо тех, что на виду хранит при себе толстячок - к подчиненным добрячок? И какие секреты?..
Он упёрся в неё таким взглядом, будто их мысли друг о друге совпадали. От этого стало как-то не по себе. Даже жарковато. Или не от этого?.. Не помешало бы, чтобы кто-нибудь поработал опахалом.
Перед носом оказался один из перстней. Что-то стало ещё жарче. Вещь ценная, без сомнения. Выручить можно много. Не зря Лорена (та, что позвала Селию сюда) пускала слюнки на эти колечки с камушками. Сдюжит она ублажить дуболома за часть из вырученного за перстень добра? Хах! Ну в любом случае - захотела, получила. Предложу и её ребяткам.
Перстень был крепко сжат в ладони.- Как угодно, почтенный. Сию же минуту предложу самых лучших и неутомимых моих деточек. Пускай Ваши стражники следуют  за мной в соседнее помещение. Торбьера имела в виду небольшую комнату, находящуюся на первом этаже. Она специально практически не обставлена,  там вполне удобно выстроить в ряд путан. Торбьера начала подниматься из-за стола, но была остановлена словами богача:
"Я жду тебя снова в этом помещении... У нас будет весьма любопытный разговор.." От собственной думки аж слегка скрутило живот.
Ой, ну кто бы сомневался?.. Я ведь ещё не послушала про твои извращенные вкусы. Небось, при охране их озвучивать стыдно. Надеюсь, ты хоть не по маленьким мальчикам, дружок... Тут ничем не смогу помочь...
Это в мыслях, а вслух:"Разумеется, не могу же я оставить Вас без должного внимания. Постараюсь не задерживаться слишком сильно и побыстрей вернуться, дабы Вы поведали мне всё то, что хотите поведать, любезный." И кого волнует, что от вида этих словно неестественных вовсе кожных складок как-то наизнанку выворачивает? Как же хорошо, что она сама больше не шлюха. Её нельзя купить.
Шепнув девочке-служанке, что необходимо приготовить для дальнейшего разговора с богачом, Селия распахнула дверь и пригласила стражу торговца пройти внутрь. Здесь с противоположной стороны находилась ещё одна дверь, ведущая уже не в зал, а в одну небольшую комнату и на служебную, так сказать, лестницу. Этим окольным путём бордель-маман собрала своих коровушек (а как ещё назвать таких, кто реально может протянуть ночь с быками?) и пригнала в обозначенное помещение. Хорошо вообще, что она додумалась держать при борделе женщин разных типов красоты, иначе бы погорела, как пить дать.
Извольте, господа почтенные. Все как на подбор. Враньё с невозмутимым лицом, но, кажется, амбалам было всё равно. Они похабно улыбались, упираясь взглядами в большие бюсты упитанных дамочек. На лица им вообще было наплевать. Ну и чудесно. На Лорену же было забавно смотреть. Её испуганный взгляд говорил о том, что она ожидала совсем иного поворота событий. На её счастье для дуболомов её зад оказался слишком тощим и совсем не аппетитным. Так что оставаться ей без подарка нынешней ночью. А вот что ждёт саму Селию - тот ещё вопрос. Управившись с охраной, Торбьера возвратилась к алькову, где восседал толстяк. Скатерть уже заменили более дорогой и длинной. Были поданы  напитки на выбор. Хорошее вино и ром. Ром - это больше для неё. Торбьера всегда предпочитала высокоградусный напиток, менее крепкое вино коварнее било ей в голову. Из угощений прекрасные морепродукты и спелые фрукты.
- Надеюсь, господин не успел заскучать, пока я заботилась о его страже? - Проворковала сутенёрша, грациозно опускаясь на прежнее место. - Вы так внимательны к своей прислуге. Редкое качество. Но полагаю, они действительно будут довольны и уснут как сытые коты. Измотанные, но счастливые. Но оставим их наедине со «сладким». Негоже, чтобы им икалось от наших разговоров во время такого ответственного действа. Так  чем же, наконец, услужить Вам? Поведайте о сути любопытного разговора. Я просто сгораю от нетерпения узнать, в чём же дело. Заинтриговали, любезный. Рома? Или ещё вина? Это на вкус лучше, чем то, что Вы вкушали до моего ухода. Рука Торбьеры зависла где-то между сосудами с напитками.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Неприятный это был человек, во всех отношениях. От внешности, до интонаций голоса. Небось, с детства как сыр в масле катался и ни в чём нужды не знал. И выросло то, что выросло. Всё привык покупать, а сам ничего тяжелее чаши с вином в жизни не держал? Но приходилось мило улыбаться, в надежде стрясти с этого мешка хоть ещё что-нибудь. Имя небезызвестного Селии целителя прозвучало как раз в тот момент, когда она заносила руку над напитками и рука её слегка дёрнулась.
- Отведайте, пожалуйста, вина! - Поскорее схватилась женщина за посуду как за спасение и наполнила кружку толстяка хмельным напитком. - Добротное и выдержанное. Надеюсь, он не заметил.
В воздухе запахло новыми проблемами на её и без того больную голову. Признаться, головная боль реально стала появляться чаще, поскольку мозги теперь работали куда более напряженно, чем остальные части тела Торбьеры.
Что? Ещё один охотничек за теми печатками странными? Или кто ты? Чего тебе надо? От меня? От него?
Вообще версия о печатях была вполне себе вероятной, ведь когда в бордель заявился Фернандо, он толковал о знатном человеке, интересующемся данной древностью. А мало ли этих коллекционеров на материке. Вот прискакал какой-то... Точнее его привезли на горбушках. И что с этим делать? Для начала, пожалуй, выпить для храбрости. А тут нужна была отвага, ибо "бочонок" немедля перешёл к угрозам. Как пошло! Ну нет, ей вовсе не хотелось рассказывать такому ничего о Нанноше. Да и братство её по головке тоже не погладит, если дать наводку на кого-то из ассасинов. Так что она меж двух огней. И угрожают настоящим пожаром.
Сволочи...
Пригубив из своей кружки, Селия вновь улыбнулась. Главное не терять самообладания, когда тебя шантажируют. Лучшая защита - это нападение.
- Ну почему же сразу не знаю, господин хороший?  - Рассмеялась женщина.
- Нет, так я не скажу. Вот не помню - дело другое. Тут у нас считай не таверна, а двор проходной. Особенно в поздние вечерние часы. Столько посетителей. Столько пиратов кровожадных, высоких корабельных рангов. Многие, кстати, обслуживаются в долг и готовы в любой момент оказать мне услуги по устранению нежелательных персон в моём окружении. Это, знаете ли, вполне выгодно. И иногда пользуюсь, да... Дайте припомнить. Наннош, Наннош. Что-то смутное в голове на сей счёт. Это не он ли такой хромой на правую ногу, и трёх пальцев ещё не хватает на руке... мизинца, большого и указательного. Нет... вроде не он. Аааа. Или это такой высокий, что сгибается в три погибели, чтоб в любое помещение войти? Тоже мимо?
Торбьера понимала, что испытывает терпение толстосума, но пока не придумала иного способа выкрутиться.
Ох, что-то я всё путаю. Наверно уже старею. Вы мне хоть сами напомните, господин, хоть какую-то примету, отличительную черту его. А то по одному имени трудно мне сориентироваться. Что вообще значат эти имена? Столько людей представляется фальшивыми. Может, я и Нанноша этого Вашего именно что под  другим прозвищем знаю. Вот и не могу Вам помочь. Уж извините меня девку глупую.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Баю-бай, баю-бай, поскорее засыпай. Зараза ты эдакая. В вине действительно теперь было снотворное. Но, кажется, на такого упитанного борова Торбьера не рассчитала дозу. Толстяк продолжал сулить выгоду и одновременно с тем угрожать. О да, он знал, о ком говорил. Не совпадение. "Близки"... Ну, как сказать. Конечно, были. Виделись пару раз и единожды были близки, несколько лет назад. И это было искренне и как ни с кем другим, но... Но сейчас они на разных берегах, связанные лишь её долгом чести. И тот он не пришёл потребовать лично, чем даже разочаровал, как это ни странно. Что она может рассказать о нём? Что она на самом деле знает о Нанноше, если подумать?  То, что он талантливый лекарь, способный вытащить тебя с того света, да заштопать так, что никто и не догадается, что ты был почти трупом? То, что он великолепный любовник, понимающий, чего хочет женщина и способный это дать? То, что на самом деле он состоит в братстве Нэшер, что он убийца и наставник для некоторых других более молодых ассасинов, вроде Мустафы, но притворяется мирным странником? Что Наннош ищет некий артефакт, называемый печатью и готов вложить в эти поиски огромные деньги? Что он способен такие внушительные средства где-то достать? Что она его должница, как, очевидно, многие другие? Что она поддерживает письменную связь, касающуюся поисков печати, с бывшим учеником целителя? Не так много информации и не известно насколько она ценна. Скорее всего, если Торбьера скажет про братство и печати - это удовлетворит "бочонка". Только Сеси ничего говорить ему по-прежнему не собиралась. Должен был быть иной выход. Может отравить?.. Это в крайнем случае...
Только Сеси подумала о таком вот нехорошем, как толстяк "вынул ещё один свой козырь".
Волосы почти что встали дыбом от того, что произошло, по словам торгаша, с Мустафой.  Как же так? Когда это случилось? Ведь письма она посылала исправно, и никто не сказал ей, что адресат исчез. Видимо, беда стряслась совсем недавно.
Мустафа в глазах женщины вовсе не был чудовищем. Именно его стараниями на тот свет отправились безумные фанатики, некогда изранившие её до полусмерти. Если уж он не сумел защититься от слуг мерзкого жиртреста, то на что надеяться ей?
А если её посадят в такую же бочку? Сколько она протянет? Вариантов действий было не много: сказать всю возможную правду; попытаться незаметно отравить толстяка; столь убедительно солгать, чтоб отстали. Начнём с конца. Любая неплохая шлюшка и неплохая актриска в душе.
Будем врать, бессовестно, но жалостливо. Хочешь, чтобы тебе поверили, и ложь звучала естественно? Говори что-то, что хоть как-то перекликается с правдой.
Селия медленно поднесла к губам кружку, медленно сделала несколько глотков, изображая, что над чем-то задумалась, вспоминает и на что-то решается. Отставив посуду, сутенёрша глубоко вздохнула и шумно выдохнула, негромко хлопнув раскрытой ладонью по скатерти.
- Эх, господин. Теперь-то поняла я, о ком Вы толкуете. Постыдная это история, забыть я её хотела, вот и не сообразила сразу, запихнула ведь в дальний уголок памяти. Действительно, был такой атлантиец. Но несколько лет назад. Я ещё тогда и маман-то не была и на другом острове жила. Лекарь он впрямь. В общем, тогда я захворала сильно. Подцепила какую-то заразу от клиента. Бывают такие оказии в нашем ремесле. Это тут у меня всё чистенько в заведении, не извольте беспокоиться. Лекаря приглашаю через день, проверенного. А вот в Гериотской "Яме" так похуже дела обстоят. Как не очернить бывшее место работы?
- Ну так вот. Лихорадило меня, а он у нас там - в зале сидел в халате таком ненашенском, а в этом, как там верно-то? Атлантийском, о! Винцо потягивал, да заприметил, что дурно мне. Велел подсесть за стол да язык высунуть. Ну, я высунула, он головой покачал, сказал лечить меня надо, токма не в борделе, конечно. Сговорились у меня на следующий день встретиться. Паренёк ещё при нём сидел тогда, лепёшки клянчил бесплатно, чтоб лишнюю дали. Вот как раз он и есть Мустафа, который в бочке-то у Вас с крысами веселиться. Племяш его, по-моему. Что-то такое. Но агрессивный малый. Исподлобья смотрел так, жутковато до дрожи. Шепнули мне потом, что пока я лечилась, приходил Мустафа снова в "Яму" да агрессивно вёл себя, порезал даже кого-то. Что-то с головой у него. Умом парнишка малость тронутый. Иногда затмения на него находят. Может, потому Ваших троих и положил. Сумасшедшие они жуть какие сильные, когда в припадке-то своём.
Пожаловал, значит, ко мне Наннош на другой день, домой в час назначенный, лечь велел сразу. Что-то шептал там, руки накладывал, щупал, потом какой-то сбор травяной заварил да налил, на вкус солёненький как слёзки. Вот где-то спустя пару часов таких нехитрых манипуляций мне и впрямь полегчало. Тут он мне и говорит, Наннош этот Ваш. Теперь раздевайся мол, я тебя долечу, как следует... А я что? Надо так надо. Разделась. Думала там ещё компрессики какие поставит или пошепчет слова свои замудренные. Гляжу, а он тоже раздевается. И, в общем, встало у него всё. Я плечами пожала, мол, ладно. Свою работу-то он сделал, значит расплатиться надо. А мне и нормально, так даже экономнее по деньгам-то выходило. Услуга за услугу, в общем и целом. Вот и побыли близки, так сказать. И что-то так он меня умотал сильно, ненасытный, что я после всего выключилась, без задних ног, как говорят. Просыпаюсь позже. Нанноша и след простыл. На столе записка: "Целую, больше не болей!"  Подозрительно, думаю я. Начала по комнатам ходить да смотреть всё ли так. А всё и не так, господин мой хороший. Всё кругом перевёрнуто да разбросано. В портках рылся, на кухне рылся, везде, гад он такой, порылся. Всё ценное, что в доме было, всё умыкнул и даже ширму фамильную... Все мои сбережения, что я копила непосильным горизонтальным трудом!
Тут Селия достала платочек, утёрла несуществующие слёзки и фальшиво, но шумно высморкалась.
- Так что вор и мошенник Наннош.  И племяш его тоже хорош. Подставляет меня, несчастную женщину. Но у него с головой не в порядке. Это его пожалеть надо...  Извините, господин мой. Всё наврали Вам. Я бесполезна абсолютно и сама пострадала от паразита этого. Вам он, небось, тоже насолил чем, раз расспрашиваете? Так стоит ли за такими убогими носиться. Тоже украл чего-то ценное? Али девицу попортил?
Торбьера сочувственно накрыла мясистые пальцы толстяка своими.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Отредактировано Selya Torbiera (2017-09-11 02:35:17)

Она аж утомилась врать. Такой галиматьи давненько не приходилось выдавать. И всё ради чего? Ради коротенькой фразы "не верю"? Пфффф.
А у неё-то даже в горле пересохло. Хорошо, что рядышком и ром и фрукты. Скорей бы утолить жажду.
"Рукоприкладство" тоже не сработало.
Вот жешь проклятый кастрат! Когда ты уснешь наконец уже? Всё как в яму бездонную в тебя.
А он ещё и начал руки освобождать.
Ой, тоже мне... Да не очень то и хотелось к тебе прикасаться!
На столе появились песочные часы, на которые Селия покосилась с опаской. И, кажется, не зря. Из уст жиртреста снова вырвалось нечто походящее на угрозу. На самом деле страшновато, когда тебе сулят расплату.
Придётся, видимо, перейти к крайним мерам... Если это ещё возможно. Пить он, наверно, уже не будет. Но может я сумею прирезать бесшумно этого борова?..Рискованный шаг, учитывая то, что наверху веселятся его ребятки. Как бы и тех потихой порешить? В принципе, это было возможно, если те уснут.
Освобождённая ладонь потянулась к рукояти кинжала, но замерла на полпути, ибо происходящее нельзя было описать никакими нормальными словами.
Что за...? А дальше, каждый в меру своей распущенности может вставить меткий термин. Ну а как бы Вы среагировали, если бы на Ваших глазах кто-то с диким хохотом начал сдирать кожу со своего лица? Сложилось впечатление, что толстопуз сам кайфует от того как рвёт свой кожный покров. Это новый вид самоубийства?
В общем, вместо рукояти, рука перенаправилась к рому. Прямо из кувшина Торбьера облила себя хмельным напитком, а когда вновь посмотрела на хохочущего толстяка, то увидела перед собой, ну кто бы мог подумать, Нанноша.
Кто-то что-то подмешал и в ром?!!!
Мужчина вёл себя как ни в чём не бывало, словно он тут сидел всё это время и байки травил за жизнь, а не грозил вырезать и сжечь весь бордель. Да ещё и замечание сделал, будто плачет она не натурально.
Что это только что сейчас было? - Так и хотелось спросить, а ещё хотелось пощупать целителя-убийцу, чтоб удостовериться, не тронулась ли она умом или не грохнул ли её тот толстосум, а она незамедлительно попала в то, что некоторые именуют раем, или наоборот адом, как знать?
Но Селия просто молча вылила на себя весь оставшийся ром, от чего её волосы слиплись.
Наннош от этого не исчез.
- Спасибо за совет...
Ну да теперь она потихоньку приходила в себя, осознавая, что подшутили над ней довольно зло. А чем она собственно заслужила такое обращение? Видимо тем, что до сих пор не исполнила свой долг перед  двумя мужчинами из братства. Да Мустафа просто зайчик по сравнению с Нанношем! Кто бы знал!
– Я-то напрягу. А ты, Наннош, разве расслабления не чувствуешь? Спать не хочется? В твоём вине был сонный порошочек и много. Я сразу попросила подмешать его, а потом ещё в процессе добавила.
Торбьера сочувственно покачала головой. Я дозу на борова рассчитывала само собой. Как тебя не пробрало до сих пор?

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Отредактировано Selya Torbiera (2017-09-11 17:52:14)

- Да быть того не может! - Возмутилась Торбьера. - Из того же самого мешочка, знаешь ли, сколько нерадивых клиентов как младенцы спали и на утро ничего не помнили?! Не помнили они даже - обслужили их тут или нет! Я товар проверяю. Чай не дура, если тебе вдруг так показалось. Это всё твои очередные фокусы. После такого представления, я, пожалуй, не удивлюсь и тому, что тебя можно насквозь проткнуть саблей, а ты улыбнёшься такой, ахахах, и спокойненько продолжишь пить вино!
Селию пробирала злость, но выражалась она странно. А ведь надо бы дать этому засранцу хорошую затрещину или хотя бы оплеуху. Быть может, Торбьере мешала неприятная тревога? Кто может быть страшнее хитрого человека, по-настоящему талантливого обманщика? Наннош вовсе не являлся тем мирным лекарем, каким прикидывался при их предыдущей встрече. Он был опасен, без шуток опасен. Теперь-то она понимала, что в нём беспокоило ещё тогда и одновременно с тем взволновало. Это чувствовалось на уровне подсознания, нынче доказано на практике.
Да его даже снотворное не берёт! Может он вообще не человек? Или ассасины проходят какие-то особые тренировки. Вырабатывают иммунитет ко всяческим ядам, принимая их в малых дозах, например? Вполне вероятный вариант, кстати.
Однако же просто сидеть и молча проглатывать фразы Нанноша Селия не могла. Руки у  неё чесались до каких-то действий, а сжать пальчики на горле убийцы нельзя. Так что пришлось перенаправить агрессию на собственную персону.
– Конечно, люблю ром, да я купаюсь в роме!!!
С этими словами Торбьера выплеснула на себя еще один кувшин алкогольного напитка, а потом взяла с тарелки банан и, раздавив, попутно представляя, что давит кое-что другое у кое-кого, медленно и тщательно размазала спелую мякоть по шее и декольте. И бананами потом смазываюсь, чтобы кожа нежная была! И сладкая! Ты не представляешь, как это ценится тут!
Ага... такое-то свинство, если подумать.
Но не большее свинство, чем его лицедейство.
- Проверяешь, значит... А я уж было подумала, что просто к балагану какому-то ярмарочному прибился да отстал. Не понравился людям шут, на острова сослали. Решил поупражняться в актёрстве. А я благодарный зритель. Не бить она могла, но не дерзить, глядя на то, как убийственный лекарь или исцеляющий убийца освобождается от последних несвойственных ему тряпок, было уже выше её сил.
- Браво! Похлопала в ладоши сутенёрша. - Я ценю такие великие старания ради меня.
Вообще-то со стороны это было даже смешно. Воск, подушки... Торбьера в действительности оценила бы подобный маскарад, принимай она в нём участие не как разыгрываемый, а как разыгрывающий. Но кто же любит глумление над собой? И ладно бы пришёл и посмеялся, скажем, поприставал бы в образе столь неприятного типа, а он угрожал, скорей всего, прекрасно понимая, что ей в жизни не просто приходится, и всегда приходилось...
- Да никак... - отмахнулась Селия, убирая теперь платком большие кусочки банана со своей кожи. Что толку о чем-то просить? Всё равно он вряд ли сделает главное - простит долг. Коли же простит, то их ничего уже не будет связывать больше. А хочет ли этого Сеси? В ответе на сей вопрос она колеблется. Так что лучше промолчать и посмотреть, что будет.
- Говори уж лучше на чистоту. Почему явился сам и почему теперь? Желаешь наказать меня за нерасторопность? Считаешь, Мустафа был со мной слишком мягок, уж не сидит впрямь теперь в бочке, полагаю? Но не застращал как следует, а значит стоит снова указать мне на моё место? Что же... Тогда я повторюсь. Я вся внимание, господин.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Отредактировано Selya Torbiera (2017-09-12 02:17:59)

Невразумительными были речи Нанноша. Селии сейчас казалось, что он может что-то ещё замышлять. Неопределённость в его словах настораживала. Если он не за долгом, то за чем? Торбьера почти не шевелилась теперь, лишь медленно вздымалась её грудь.Глубоким дыханием хозяйка борделя унимала и опасения и негодование, и потоки своего сарказма и... что-то ещё...
Ты знаешь, кто я такой, поэтому боишься меня. Именно поэтому у меня еще не расцарапано лицо.
Выдавать свой страх кому хочется? Торбьера пыталась высказываться теперь спокойно и негромко, хотя на лице её сохранялось некая рассерженность.
- Считаешь поэтому?.. Надо ли говорить, что того жирного борова, которого ты изображал, я помышляла прирезать? Кто знает, что случилось бы с твоим лицом в случае успеха. Хотя, о чем речь? Ведь тебя  защитили бы воск и подушки, ну и, конечно же, профессиональные умения. Так что, как знать, может, я и не боюсь, а попросту осознаю, что нападение будет бесполезным и не стоящим затраченных сил? Кто идёт на риск, заранее осознавая, что слабее и проиграет?
Странно в её жизни было с мужчинами. Их, вроде, всегда хватало. Находились постоянные клиенты, щедрые, так сказать, поклонники. А вот самые важные, забрав с собой частичку души, исчезали, казалось, навсегда. Однако уже во второй раз за этот год  приходится оглянуться в прошлое. Это не могло оставить женщину равнодушной. Нет, разница между Фернандо и Нанношем имелась. Если орллевинец ей что-то сулил  да смылся, и огрызаться на него было правомерно, то атлантиец не обещал ничего, кроме того, что однажды потребует долг либо сам, либо пришлёт человека от своего имени. Так на что же обижаться? Видимо как раз на то, что лекарь перепоручил заботу об исполнении клятвы Мустафе.
Не верила Сеси, что убийца и теперь явился просто так без дела. Может он хочет получить обратно деньги за те самоцветы из шкатулки? Хотя, судя по перстням, проблем со средствами у Нанноша нет. В любом случае, он тоже поступил с ней нехорошо,  устроив этот спектакль. Приди он сразу в своём обличье, быть может, Торбьера бы даже обрадовалась и была бы вполне приветливой с ним. А так выходит - тоже издевательство. Зачем вот так? И что бы случилось, поведай Селия о братстве без утайки? Наннош убил бы её? Отдал бы тем ужасным обормотам, которых с собой притащил? Или же лично? Ловким движением да в нужную точку, милосердно, чтобы не мучилась в агонии? Хотелось спросить и одновременно с тем не хотелось этого знать...
Наннош приблизился к Селии, коснулся её кожи, смазывающим движением. Да, наверно, она никогда не выглядела глупее, хотя ей и доводилось обливаться ромом на пирушках, когда так поступали все остальные, находя это действо забавным. Но чтобы ещё обмазываться потом бананами...
На женщину чуть было не нахлынули воспоминания от столь незамысловатого прикосновения. Но их нужно было гнать от себя, пока они не захлестнули. Ещё нужно было выдержать пытливый взгляд. Что бы не искал Наннош в её очах сейчас, сможет увидеть разве что боль и немного страха. Ей хотелось отвести свои глаза, чтобы мужчина не прочёл в них ничего лишнего. К тому же их отчего-то начало щипать. Только слёз не хватало. Селия не из тех женщин, кто льёт слёзы. По крайней мере, она хотела себя считать таковой.
Хвала богам, Наннош прекратил эту пытку и слопал тот самый кусочек банана, что снял с её щеки. Интересно, он вообще не отличался по жизни брезгливостью или эти его действия были какими-то исключениями из правил?
Торбьера сидела всё также спокойно, не меняя ни ритма дыхания, ни позы, хотя спина уже стала немного затекать. Мужчина же был улыбчив и вёл себя непосредственно, даже вольготно, располагаясь на столешнице и рассуждая на тему доброты Сеси. Какое интересное мнение. Торбьера и не предполагала, что её можно отнести к добрым людям.
- Полагаешь? - не смогла тут она удержаться от комментариев. - Сомневаюсь, что меня можно действительно назвать доброй. Я та, кто живёт на этих землях с самого рождения и именно такая, какой сделали меня они - пиратские острова. Это и не хорошо, это и не плохо, тут не на что роптать. Только данность. А если я слишком добра для содержания борделя, то это скорее следует счесть недостатком... Строгость тоже была ей необходима как проявление силы и власти. Никто не станет слушать фею из сказки.
Селия смотрела на лицо Нанноша, который, в свою очередь, вновь впивался в её лицо, однако женщина всё же заметила какое-то постороннее движение. Она успела краем глаза увидеть, как что-то блеснуло. Даже дёрнулась слегка, опасаясь, что это мог выскользнуть и блеснуть нож или кинжал. Но это было серебряное колечко, а рядом что-то ещё.
Неужели волосы? Нет... должно быть показалось. Да и цвет... В общем, не важно. Чего гадать? Да и припрятал назад все ассасин слишком быстро, тут же вскочив.
-Прогуляемся?
Как-то внезапно прозвучало это предложение.
- Гулять? Селия повела бровью. Не самое безопасное занятие здесь. Даже не вечером, даже в безлюдном месте. Было погуляла я так... Аж вспоминать не хочется, чем кончилось дело. Или тебе так неприятно оставаться в моих владениях и вести здесь беседу? Не по тебе место? Может, боишься лишних ушей? Так можем подняться на второй этаж - в мои покои, где безопаснее. К слову, - услышав громкие крики из верхних комнат, добавила сутенёрша, - я бы взяла вышибалами этих твоих дуболомов... хороши... Но как клиентов таких больше не хотелось бы здесь видеть. Мне чудится, что это не женские стоны удовольствия, а мольбы о помощи...
Впрочем, нет, она не станет отказываться и от прогулки, если Наннош на том настоит. Уж убийца из тайного братства всяко может защитить от каких-либо возможных неприятностей, что поджидают на улице.
Ну, а если всё ж настаиваешь на том, чтобы вместе подышать свежим воздухом, - поднимаясь, проговорила Торбьера,  - то дай мне десять-пятнадцать минут -  привести себя в порядок. Как кстати у тебя есть это приспособление для измерения времени, - кивнула Сеси на песочные часы. - Я не могу появиться на городской улице в мокром платье и измазанная сладкой мякотью. Это может вызвать самые различные реакции, но не кончится ничем хорошим. Такое я могу позволить себе только здесь. Волей-неволей оценишь, что ты хозяйка и имеешь право на свои причуды. На лице Селии, наконец, появилось подобие улыбки, неприветливой, конечно, ведь она ещё не отошла полностью от всего того, что заставил сегодня испытать Наннош.
– В общем, тебе решать куда, господин хороший.
Из вредности Селия не могла перестать его так называть. Но уже сумела частично взять себя в руки и коснуться сгиба локтя мужчины, призывая либо идти с ней либо подождать в общем зале.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Похоже, весь свой хлам Наннош не собирался забирать. Как это мило! Пришёл, намусорил добротной одёжкой и хорошими подушками. Вот все бы так!
- Какая расточительность... Или это акт милосердия к моим подопечным? - Торбьера никак не могла понять, что на уме у обаятельного подонка, а ещё не могла уразуметь, сколько у него денег и почему он так легко отказывается от дорогих вещей в пользу непонятно кого. Конечно, оставлять такое без присмотра негоже. Идя впереди мужчины, Селия поймала за маленькую ручку девочку-служанку, наклонилась к ней и прошептала указания забрать все вещи из алькова и перенести их в гостевые покои, что находились рядом с комнатой самой хозяйки борделя. Уж она потом распорядится по своему усмотрению всеми вещами. Да и потом нельзя исключить вероятность того, что Наннош внезапно захочет получить это добро обратно. Пусть лучше всё будет под её контролем. Так не возникнет никаких лишних проблем.
- А затем принеси мне с кухни подогретой воды и побольше, - добавила женщина.

Селия распахнула перед мужчиной дверь, добровольно впуская в свою обитель опасность. Не мудрее ли было принять приглашение на прогулку? Среди людей, вроде как, безопаснее. Но это была бы лишь видимость защищенности. Здесь, в своём кабинете, он же спальня и умывальня, надёжнее. Можно закричать, и придут свои люди, можно успеть достать собственное оружие. Дома, говорят, и стены помогают. А сейчас бордель являлся для Селии по совместительству и постоянным жилищем. Всё это может не спасти от ассасина, если он захочет её крови. Но и тогда есть плюс - она хотя бы умрет не на улице, а у себя в покоях. Утешение, хоть и слабое.
- Да, я вполне довольна условиями жизни. - Хмыкнула блондинка и обвела рукой помещение. Прошу, располагайся, где тебе будет удобно, дорогой гость.
О своей комнате Торбьера, разумеется, позаботилась наилучшим образом. Самая просторная и мягкая кровать во всей таверне у неё. Самый пушистый и яркий ковёр лежит на полу, лаская своим ворсом стопы. Самая дорогая мебель здесь. Стол с резными ножками, где лежала громоздкая учётная книга, в которую Торбьера записывала все доходы и расходы. Жесткое, но удобное кресло. Большое зеркало в нарядной раме. Два сундука с одеждой. В одном из них, к слову, завернутый в несколько слоёв простой ткани, лежал тот самый атлантийский халат, вынужденно прихваченный женщиной в качестве сувенира, ведь иной одежды, чтобы добраться до дома у Сеси тогда не было. Почему он так замысловато хранился, при том на самом дне? Да потому что с той поры ни разу не стирался.
Имелась и ширма. Не фамильная, конечно. За ней скрывалась достаточно широкая бадья. Поставили её здесь сравнительно недавно. С той поры, когда у владелицы борделя появился некоторый страх перед купанием в море или ином водоёме. Нет, полностью от роскоши поплавать женщина не отказывалась, но делала это реже. Да и надо сказать сейчас было довольно ветрено для купания. Легко простыть. А ежедневное омовение для Торбьеры было священно. Как раз вовремя появились две девочки с кухни, одна из них - та самая, что должна была позаботиться о костюме толстяка. Одна служанка принесла ещё угощения, другая горячую воду для умывания. Когда всё было оставлено в предназначенных местах, сутенёрша кивнула  одобрительно, дала каждой девчонке по монете, и прислуга безмолвно скрылась за дверью.
Торбьера зашла за ширму и стянула с себя свой наряд. Сначала она хотела просто кинуть его поверх перегородки, как это обычно делается, но быстро передумала и бросила своё мокрое от рома платье прямо на Нанноша, представ перед ним сейчас в нижней рубашке.
А что такого? Чего этот мужчина не видел? Как раз, пожалуй, не видал Селию в нормальной одежде, до сей поры.
- Вот такой тебе, наверно, будет привычней видеть меня, - засмеялась женщина.
- Хотя, конечно, я не обмотана сейчас повязками, хвала богам. Не стесняйся, Наннош, продолжай трапезу, пей, ведь я заметила, что к яствам ты не особо притронулся. Ни сонного порошка, ни другого яда сюда уже не добавляли, будь спокоен. Торбьера скрылась за ширмой, наклонилась, чтобы наполнить бадью.
-Да можешь мне рассказывать таки, какие ещё важные дела привели тебя на пиратские острова, а я пока приведу себя в порядок, смою эту забавную сладкую смесь. Или ты, как и в тот раз, желаешь вместе искупаться?
Она ухмыльнулась, выглядывая из-за загородки. Впрочем, понять да трактовать выражение лица женщины и этот её вопрос, можно было по-разному, ведь она и сама не понимала, к чему устраивала очередное представление, ведь казалось, что начала успокаиваться, ан нет. Кровь её бурлила, а нервы натягивались струной. Как бы то ни было, и как бы она ни злилась, ассасин будоражил её чувства. Как и тогда, а может даже ещё сильней, ведь теперь Селия знала, что за  «нечто большее» скрывалось под личиной сердобольного кочевого целителя.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Убей меня, если не можешь любить,
Люби меня, если не сможешь убить. (с)

Наклоняясь, Селия размешивала рукой воду в бадье, чтобы получилась приятная телу температура - не обвариться в кипятке и не стучать зубами от холода. Ассасин утверждал, что важных профессиональных дел у него здесь нет.
– Значит, зря у меня коленки так тряслись от вида твоей бравой охраны и слов о том, что мой дом терпимости будет полыхать как факел? Что-то у меня с чувством юмора плохо совсем стало, раз это было не запугивание вовсе... - фразы сии были сказаны с укоризной в голосе и обидой. Сеси плеснула ещё немного кипятка, вот, кажется, и получилась нужная кондиция, можно приступать.
Ей, конечно, чудилось, что голос Нанноша приближается, блуждает по комнате и всё же, когда ты занята немного другим, а человек передвигается практически бесшумно, волей-неволей дёрнешься, если тот вдруг внезапно окажется у тебя за спиной. В интересной позиции он застал ее, однако.
- Подставишь мне спинку?
- К-к-кажется, уже подставила, - запнувшись на слове, произнесла Торбьера, распрямляясь, и медленно поворачиваясь к мужчине лицом. Волнение...с оттенками и страха и сладкого трепета перед этим человеком. Она пытливо посмотрела в его глаза, пытаясь найти там ответ на его же вопрос: Может ли это быть тем самым исключительным случаем?" Затем женщина сомкнула веки и опустила на мгновение голову, а когда вновь подняла, на лице её было уже совершенно иное выражение. Страх и надменность испарились, взвившись и исчезнув, видимо, с настоящим паром, поднимавшимся от горячей воды. Селия мягко коснулась щеки убийцы. Он почти не изменился с их предыдущей встречи. Не верилось, что прошло несколько лет. Женщина не чаяла увидеть Нанноша вновь, запретила себе даже иногда мечтать об этом с того самого вечера, когда в бордель пожаловал Мустафа. Сеси посчитала, что Сакрер своим появлением забрал всяческую надежду на встречу с мужчиной, которому удалось чем-то покорить её холодное, запертое от сентиментальных чувств на тяжёлый замок, а то и на все три увесистых  замка сердце. Ведь Селия всерьёз подумала, что поручив её долг ученику, Наннош попросту избавил себя от неё как от причины возможного беспокойства и источника каких-либо проблем. Она не кротка и не покорна, в конце концов. Он должен бы помнить и её истерику, и глупую гордость. Как? Как можно было в том израненном виде пытаться уйти из единственного места, где тебя могли спасти, повинуясь одному лишь импульсу? Сейчас смешно даже. Да и мужчины тоже могут многое надумать, не только женщинам свойственно сочинять себе что-то. Кто его знает, а вдруг лекарь решил, что после того дня вместе, у Сеси появиться для него "сюрприз" в виде смуглого мальчика и белокурой девочки или же наоборот смуглой девочки и белокурого мальчика? Смотря в каких пропорциях, что смешалось. (К счастью ли - к несчастью, а такого "подарка" она ему преподнести не могла в принципе. Злоупотребила Торбьера в своё время теми зельями, что регулярно подсовывала мать, не желавшая случайных внуков. Что это было? Реальная забота? И от кого Мерилин сама обрела троих детей? В прошлом не мало вопросов... Но сейчас не о нём. Сейчас важнее то, что в будущем и будет ли какое-то будущее у хозяйки борделя вообще).
Значит, Селия поспешила с выводами, раз Наннош всё же тут, стоит перед ней с закатанными рукавами и загадочным, не ясно что означающим прищуром? Тогда глупо притворяться, что ничего не было или же было, но не имело значения. Имело... И имеет сейчас. Поэтому она сама потянулась губами к его губам. Ей хотелось вновь ощутить их тепло и вкус. Даже если ответ не верный и случай не один на миллион. Пусть втыкает в неё кинжал, если угодно. В ту самую спину, которую некогда лечил, ради возможности потереть которую, по его заверению, он проделал нелёгкий путь. Тогда последний выдох женщины придётся прямо ему в уста. Интересная смерть, во всяком случае - красивая.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2zBAn.jpg[/AVA]

Отредактировано Selya Torbiera (2017-09-15 01:46:21)