Лишь на тебя одна надежда!
И всем пора узнать, что ты -
Уж не какой-то там невежда...
Знаток искусств и красоты!
Случается, что однажды утром ты просыпаешься и понимаешь, что вот теперь-то пришел тот самый день.
Теперь-то ты можешь всё! Всё тебе под силу, любая работа в руках спорится; за что ни принимайся - всё получится так, как задумывалось, а то и лучше. Будь то чертеж новой машины или осадного укрепления, особым способом скругленный вертел для поджаривания колбасы над огнем или портрет самой изысканной и юной из дочерей знатного синьора, который может свою жемчужинку и ее красоту доверить только твоей талантливой руке... Так вот, если такое осознание посетило однажды поутру, тут не оправдаться даже сонным рассудком, еще не стряхнувшим негу забытья: от профессии художника-изобретателя смело можно отказываться, потому что в ней никаких высот ты уже не достигнешь. Художник - натура переменчивая, вечно сомневающаяся, смакующая свои собственные творческие терзания, а уж изобретатель - это как художник вдвойне. В этом непростом ремесле, если ты чересчур собой доволен, вершины не достичь уж точно, а если хочется вскарабкаться на самый верх и там воцариться, лучше пойти, например, в трубочисты. Изобрести свой собственный метод виртуозной чистки труб, гордо назвать своим именем - и вперед, по вершинам да по крышам, выше всех! Пока не оступишься да шею не своротишь...
Витто считал себя живописцем в степени куда меньшей, чем изобретателем. Должность военного инженера зыбко колыхалась где-то между двумя этими призваниями, маня его изощренное мышление куда сильнее, чем новый прием нанесения полупрозрачной краски на холст, но все же чуть меньше, чем чертежи вечного двигателя со всеми его палочками, грузами, осью и полюсами, которым предстоит вечно взаимодействовать между собой, опровергая не только привычные законы механики, но и философские постулаты о постоянстве.
Но в последнее время у помощника изобретателя для творческих исканий себя и возвышенных одухотворенных мучений не находилось даже минуты: утро неизменно начиналось с громкого нетерпеливого стука в дверь, продолжалось выполнением крупных и мелких поручений и заказов, и иногда только после полудня подмастерье с тоской вспоминал, что ему еще не довелось даже позавтракать. После того, как маэстро де Ланца бесследно затерялся где-то на пути к разгадке неведомых тайн во благо церкви и народа (если хочется саркастично ухмыляться, то после этой фразы - самое время), и все обязанности городского художника-изобретателя легли на щуплые плечи помощника, ему пришлось даже нанять себе ассистента. Помощник помощника изобретателя. А ведь звучит! Старый товарищ по уличной шайке, из которой мастер вытянул своего будущего ученика еще пять лет назад, оставался верным до сих пор и исправно таскался на рынок, к ремесленникам, кузнецам и кожевенникам, взамен довольствуясь плотными обедами, без зазрения совести съедая и собственную порцию, и порцию кучерявого друга, ставшего слишком уж важным и занятым, чтобы отвлекаться на приемы пищи.
Хотя желудок юного инженера и его вечно голодный подрастающий организм были с этим категорически не согласны. Работа работой, а обед по расписанию!

Как раз в редкую минуту перерыва, пока на холсте подсыхала краска, Витто, перепачканный этой самой краской до ушей, - шутка ли, написать портрет, с которым состоятельный воздыхатель пойдет свататься к своей даме сердца! - сосредоточенно жевал лепешку с сыром, и только потянулся к стакану душистого вина, когда очередной визитёр заколотил в дверь. Две первые атаки на хлипкую створку еще можно было проигнорировать, испытывая упорство вновь пришедшего, но когда басовитый голос потребовал, чтобы "синьор де Ланца без промедления отворил дверь", пришлось-таки отойти от стола и впустить шумного посетителя.
Им оказался посыльный, обряженный в красивый красно-синий камзол. Мужчина смерил помощника изобретателя взглядом укоризненным и сердитым, и рассматривал пятно краски, что украшало бледную щеку юноши, дольше, чем диктовали приличия.
- Мне нужен твой господин, военный инженер Николло де Ланца. Зови его сюда, - вмиг растеряв свою напыщенность заявил посыльный, шагая через порог без приглашения. Витто вскинул бровь, явно не одобряя взятого собеседником тона, и шмыгнул ему за спину, плотно закрывая дверь, отсекая путь к отступлению.
Гостю стоило бы насторожиться...
- Я сам себе господин, - возвестил подмастерье, отходя подальше и окидывая посетителя внимательным взглядом. Видимо, пришел с заказом от важной персоны, раз уж так вырядился. - Мастера нет, он в отъезде. Я вместо него. Что у вас за дело?
Это выражение лица, в котором так и читалось нечто вроде "БудуГоворитьТолькоСМаэстро, ТыКтоВообщеТакойСопляк" было юноше хорошо знакомо, и потому он принял смиренный вид и ждал, пока посыльный возьмёт себя в руки и примирится с той мыслью, что придется-таки посвятить в дела своего господина единственного, кого нашел в мастерской, не дожидаясь аудиенции у самого мастера. Если хочет исполнить то, зачем был отправлен, само собой. Для собственного блага, чтобы потом по шапке не схлопотать.
- И в военных механизмах тоже ты разбираешься? - С недоверием осведомился гость, окидывая творческий беспорядок мастерской изучающим взглядом. - Граф инженера к себе требует, по вопросу каких-то разрывных снарядов для вражеских кораблей. Хочет знать, что получилось из старых задумок и чертежей, и можно ли будет применить... Ого, а это что тако... да чтоб тебя! - Витто с прежним невозмутимым видом наблюдал за тем, как из свисающего со стены матерчатого рукава, который дернул не в меру любопытный пришелец, обильно посыпалась мука. Рукав этот был частью от сепаратора, машины для помола зерна, и теперь яркий камзол посыльного оказался густо припорошен белым.
В лице Витто не изменился, только озорной искрой блеснули глаза.
- И в военных механизмах - тоже, - подтвердил подмастерье, когда брань посыльного заглохла, а почти вся мука была вытряхнута из-за шиворота. - Только я и разбираюсь, больше тут некому, - он развел руками, выразительно показывая, что остался в мастерской в гордом одиночестве, и гость раздраженно зыркнул на него исподлобья.
- Тогда тебя к графу и доставлю, а дальше сам выкручивайся, если соврал, - широким шагом обойдя мастерскую и убедившись в том, что знаменитый орллевинский изобретатель в самом деле не прячется где-нибудь под верстаком или в потухшем очаге, посыльный, всё ещё ворча и стараясь ничего больше не трогать, распахнул дверь. - Да пошевеливайся, умелец!
Собирая чертежи и осторожно заталкивая в мешок пару-тройку тугих круглых ядер, начиненных картечью и порохом, помощник изобретателя еще не паниковал.
Вызывает к себе граф? Ну что ж, поговорим и с графом!
Юноша действовал ловко и толково, волчком крутясь по мастерской, задвигая подальше недоделанное, убирая с глаз непотребное, вытаскивая на вид уже сделанное и ожидающее заказчика.
Граф так граф. Как раз хотел с ним повидаться...
Черкнуть записку для помощника и оставить ее на самом видном месте - на обеденном столе, куда ассистент глянет в самую первую очередь - дело двух секунд и даже относительно ровного почерка.
Рука молодого изобретателя дрогнула только в тот момент, когда он опрокинул-таки в себя стакан душистого вина - для храбрости перед долгой дорогой в Авелли.
- - -
Интерьеры домов богатых господ всегда действовали на него двояко: слегка угнетающе и одновременно дразняще для любознательной натуры, поэтому, сжимая под мышкой свитки с чертежами и подпирая коленом мешок с взрывоопасной ношей, подмастерье осматривался кругом внимательно, но скрытно. Украдкой, из-под взъерошенных кудрей, с восхищением разглядывал массивный позолоченный канделябр. Проведя в просторный зал, где шаги гулким эхом отдавались от ослепительно начищенных полов, провожатый оставил юного инженера рядом с пустым длинным столом, и тот был предоставлен самому себе в ожидании аудиенции у графа. Спину, правда, сверлил взгляд замершего у двери стражника, и Витто, не утерпев, обернулся и улыбнулся слегка нервно и лукаво, кивнув суровому молчуну в сверкающем доспехе.
- Готовьтесь слушать, синьоре, сейчас интересные штуки буду рассказывать, - заявил он вслух, чтобы проверить звучание собственного голоса, слегка осипшего от волнения. Сердце в груди стучало отрывисто и быстро, подскакивая к горлу, и Витто напряженно сглотнул, вопреки своим ощущениям улыбаясь еще шире и хитрее. - А еще мне интересно, как вот в этом канделябре удерживаются свечи? Еще никому на ногу не прилетели, ничего на столе не подпалили? Крепление-то разболталось. Ну-ка, посмотрю... - он протянул руку к ближайшему подсвечнику, но нарастающий звук решительных шагов откуда-то из глубины палаццо прервал его изобретательский интерес, и для пущей важности подмастерье швырнул свитки на стол, наобум развернул первый попавшийся и схватил-таки подсвечник, чтобы придавить им край пергамента. Склонился над ним с задумчивым видом, пощипывая пальцами гладкий подбородок, и приготовился предстать перед Его Сиятельством во всей возможной деловитости.
А там уж как пойдет...

Отредактировано Vittorio Vestri (2017-10-22 18:08:03)

Из самых смертоносных механизмов
Воображение - кровожадней всех!
И пуще прочих хищных организмов
Хитрей всех и опасней - человек.

Как и полагается личности творческой, увлеченной и сведущей в своем деле, подмастерье изобретателя отреагировал на шум не сразу. Художникам ведь полагается быть чуточку не от мира сего? Полагается. Вот он и был.
Еще пару мгновений взгляд его скользил по чертежу, пока уши прислушивались к уверенным шагам вошедшего, а сознание пыталось сообразить: при чем здесь механическая маслобойка? Свитки с чертежами военных машин пришлось собирать в спешке и суматохе. За дверью мастерской тогда кряхтел и ворчал обсыпанный мукой посыльный, и Витто предпочел захватить с собой побольше бумаг - всё лучше, чем в ответственный момент хватиться самого нужного чертежа. Но теперь, когда на столе вместо схемы разгрома вражеского флота красовалось детальное устройство маслобойки, юный инженер был вынужден слегка пересмотреть свои прежние взгляды.
- Ваше Сиятельство! Д-да, Витторио Вестри, всё верно. Вот я, к Вашим услугам, - вскинув кудрявую голову, юноша отскочил от стола, уставился на лоренширского графа во все глаза и только потом почтительно поклонился. Сердце взволнованно колотилось где-то в горле. Взгляд его немигающих глаз устремился к собственным видавшим виды кожаным ботинкам. Какой контраст с начищенным до блеска мраморным полом...
Появление настоящего Адриано Грациани слегка отличалось от того, как Витто представлял себе это: никакой тебе свиты, толпы шутов и прихлебателей, со всех ног бегущих впереди, семенящих рядом и нашептывающих в оба графских уха что-то эдакое, коварное и настраивающее против визитёра. Только стражник, все так же неподвижно стоящий за спиной, да слуга, услужливо распахнувший двери в залу. Никаких злопыхателей, зыркающих на молодого изобретателя исподлобья.
Да ладно, какой же палаццо без интриг и шепотков?
Или все соберутся позже?
Да кто "все"-то? Может, больше и не будет никого? Уж не такая важная он птица, чтобы целое собрание сюда стянулось. Какой-то мальчишка из Лирэфии, даже не изобретатель, а всего-то лишь его помощник! Как еще сам граф соизволил прийти!
Пока всё это проносилось в голове лихорадочными мыслями, ловкие руки подмастерья скатывали свиток с ненужным чертежом маслобойки. Его лицо оставалось уместно вежливым, внимательным и невозмутимым. Разве что слегка побледневшим.
- Увы, Ваше Сиятельство, мастер отсутствует. И даже я, самый приближенный и лучше всех осведомленный, не могу знать, когда он вернется, - церемонно объявил Витто, с досадой покачивая головой и заглядывая в каждый из свитков, как в подзорную трубу, чтобы теперь уж точно выбрать нужный и не ошибиться. Граф успел бросить беглый взгляд на устройство маслобойки, но едва ли он был так сведущ в инженерном деле, что с ходу мог определить, что именно означают все те хитрые линии механизма и начерченные пунктиром амплитуды. Кстати, такая машина в хозяйстве не лишняя. Может, ее тоже предложить заодно? - Я его замещаю по всем вопросам и лучше любого могу рассказать о военных механизмах всё, что необходимо. И даже показать, - колено юноши слегка согнулось, подпирая мешок со взрывоопасными снарядами, но из-за высокого стола граф этого, конечно, заметить не мог. - Мы вместе их разрабатывали.
Я-то Вам расскажу... А Вы мне? Кто из нас тут интриган? Что расскажете об исчезновении маэстро? Уж кому знать, как не...
В памяти Витто всплыл недавний разговор с леди Лукрецией: он навещал ее в пригороде Авелли всего лишь в прошлом месяце. Тогда, ведомый желанием разыскать маэстро и помочь ему с загадочной невыполнимой миссией, он был готов даже сам напроситься на аудиенцию с отцом Лукреции. Он наверняка был в курсе, куда и зачем отправился художник, а еще - как с этим связан данактийский монашеский орден. Но орллевинский лис тогда был в отъезде, а теперь спрашивать было как-то не с руки... Но, раскладывая на столе новый чертеж, опять прижимая край пергамента подсвечником, подмастерье дал самому себе слово как-то ввернуть пару наводящих вопросов в ходе этой встречи. Когда еще представится такой случай?
- Разрывные снаряды - это, с Вашего позволения, настоящий прорыв в искусстве войны, - объявил Витто, ткнув пальцем в рисунок ядра в разрезе. - За ними будущее! Истинные орудия смерти. Не только наносят урон, но и сеют панику в рядах противника. Взгляните-ка... - палец юноши, как всегда заляпанный чернилами, скользнул по чертежу, уводя взгляд графа к самому началу схемы. - Вместо обыкновенного ядра мы берем железные листы, придаем им вот такую форму, чтобы потом скрепить вместе... готовим ядра поменьше, начиненные порохом, заворачиваем их в бумагу, вымоченную в сере, чтобы легко воспламенялась... Набиваем ими большой снаряд, добавляем еще железных деталей, которые могут нанести больший урон при разрыве, а в середину помещаем еще порох. Пороха много не бывает! - Азарт постепенно захватывал молодого инженера, и тот говорил все быстрее, сверкая глазами и истинно по-орллевински жестикулируя, только и успевая поднимать взгляд на графа и время от времени тыкать пальцем в следующий этап на чертеже. - Поджигаем такое ядро и закатываем его в жерло мортиры - это к слову о совместимости с нашим вооружением, ведь сколько орудий галеоны с фрегатами несут по оба борта, страшно представить! Вот здесь есть и устройство бомбарды и мортиры, которые годятся для таких снарядов, взгляните... Знакомо? Наши корабли такими и оснащены, предлагаю только закрепить их прочнее на палубе на крепком широком основании, потому что отдача будет мощной. А вообще, флот у нас что надо, - одобрительно заметил Витто, невольно вспоминая, как лет в семь от роду сам грезил обучением в академии и героическим будущим капитана орллевинского военного галеона. - Значит, и вооружение самое новейшее, но не новее разрывных снарядов. Такой сюрприз впечатлит противника и перепугает до одури! Не успеют позвать Мать-Заступницу, как - БАХ! - полпалубы разнесет.
Хитрые глаза подмастерья сузились, когда он наклонился и жестом фокусника извлек из холщового мешка образец такого снаряда, удерживая над столом обеими руками. Штука тяжелая и довольно опасная: стоит только искре попасть на фитиль - и половину залы разворотит ко всем чертям заодно с внутренностями бесстрашного юного инженера и важного графа. Как стража пропустила его на аудиенцию, даже не заглянув в мешок? Та же мысль, видимо, посетила стражника у дверей, который остался на месте, но напомнил о своем присутствии гулким переступанием металлических подошв о гладкий пол.
- Извольте взглянуть на эти выпуклые швы: немало требуется сноровки, чтобы скрепить металл как надо... - по горделивому выражению лица Витто можно было с уверенностью признать его автором и творцом тех самых швов. - Еще мы с мастером хотим придать снарядам другую форму, сделать ядра не круглыми, а продолговатыми и, знаете ли, с такими металлическими пластинками-крыльями для дальности полета... - подмастерье аккуратно пристроил ядро на столе подальше от свечей, безошибочно выхватил новый чертеж и продемонстрировал наброски усовершенствованного разрывного снаряда. - С одобрения Вашего Сиятельства займусь воплощением этого плана. Хорошо бы, конечно, вместе с маэстро к этому приступить, но тут уж... Кто же знает, когда он вернется? - Витто быстро вскинул взгляд исподлобья, испытующе посмотрев на графа, и тут же снова склонился над чертежом, пробубнив себе под нос:
- Если бы кто знал, я бы его так и спросил...

Найти искусству место на войне
Сумеет хитроумный повелитель.
Раз ты искусник, целься поточней!
Вот был художник - стал теперь воитель.

Постигнуть мастерство импровизации не так уж легко, и дело здесь даже не в умении гладко сочинять и декламировать мысли, только что возникшие у тебя в голове, как по написанному. Еще одна хитрость, которой должен овладеть любой мало-мальски толковый импровизатор и болтун оратор, - это способность чутко Слушать Своего Слушателя. Каламбур, но действенный! То, как публика воспринимает твое выступление, скажет о многом; ее реакция, если быть к ней внимательным, всегда подскажет нужное направление. Неодобрительные перешептывания, издевательские смешки и бесцеремонные разговоры - значит, надо радикально менять курс. Искрящая тишина, сверкающие азартом глаза и одобрительные хлопки с подмигиваниями - значит, надо продолжать в том же духе!
Граф Грациани помощнику военного инженера не хлопал и не подмигивал. Даже лучше: он с ним говорил, и тон сиятельной особы с начала аудиенции заметно поменялся от официозного, холодного и крайне сурового на более деликатный и заинтересованный. Хоть обсуждение и было, как прежде, сугубо деловым и таким, наверняка, оно останется в дальнейшем, но кругом ощутимо потеплело, и Витто незаметно выдохнул с облегчением. Сердце в груди встрепенулось и застучало споро и бодро, как шестерёнки механизма, щедро смазанного маслом. Подмастерье залихватски тряхнул головой и сам затарахтел в том же живом динамичном темпе:
- Задумка уникальная! Не сомневайтесь, другие военные инженеры еще не скоро до такого додумаются. А если и додумаются, то лишь после того, как на наше оружие своими глазами в действии посмотрят. Маэстро в голову разные идеи приходят, но никогда они не повторяются, во всем ухитряется быть первым, - не совсем так, если уж совсем начистоту; среди изобретений Николло де Ланца были и усовершенствованные версии машин, от которых отказались прежние изобретатели, и воспроизведенные, доведенные до ума чертежи древних мудрецов, которые придумать-придумали, а воплотить в свои допотопные времена еще не могли. Но если что-то из этого начинает работать и пользоваться спросом, кто вспомнит остановившегося на полпути лентяя-инженера или седобородых умников из стародавних времен? Так что, расхваливая мастера, Витто даже не пришлось особо кривить душой. - С такими снарядами пушки будут - зверь! - Граф вернул ядро на столешницу после того, как осмотрел изобретение со всех сторон, и теперь юноша перегнулся через стол, потянулся к снаряду и ловко подкатил его к себе, как кот, играющий с клочком пыли. Правда, ядро обладало немалой массой, и тонкой руке помощника пришлось как следует напрячься.
- Вы говорите, устроить демонстрацию?
Его ладонь все еще одобрительно похлопывала по снаряду, а взгляд взметнулся вверх и, впервые за аудиенцию слегка растерянный, остановился на лице Адриано Грациани.
Но вот умелый лицедей моргнул, прогоняя это выражение; лицо Витто уже засияло счастливой улыбкой, будто он готов был с азартом воскликнуть: "Да я только об этом и мечтал! Выкатывайте пушки!", а в голове вспугнутой птичьей стаей взметнулись совсем другие мысли.
Мне одному устраивать полевые испытания? Одному? Мне?
Не закрывая растянутого в широкой улыбке рта, подмастерье шумно сглотнул - хорошо, пространства в зале палаццо были внушительные, и за шелестом пергаментов с чертежами никто не мог этого услышать. Конечно, полевые испытания не были для Витто чем-то неизведанным и новым, но ведь одно дело самостоятельно испытывать механическую маслобойку (а потом самому же и оттирать потолок, пол и стены от липкого почти-масла), а другое - командовать такой масштабной презентацией, представлять перед Лоренширским графом оружие, которое может стать прорывом в военном деле, поменять тактику орллевинкского морского боя, и вообще...
- Ну конечно. Конечно, я смогу! - Звонкий голос юноши взвился к расписанному фреской потолку. - Это будет для меня большой честью, продемонстрировать Вашему Сиятельству, насколько разрушительными могут быть удары разрывных снарядов по вражескому стану. Мы можем отправиться на стрельбище или даже прямиком на борт военного корабля, где найдется подходящее бортовое орудие. Как пожелает Ваше Сиятельство? - Да и правда, какая разница? Уж теперь-то, когда испытаниям точно быть и от них не отвертишься, не переложишь на другого? Суша, море, все едино. Если вдруг пойдет что-то неладно, лучше бы взрыву прогреметь на полигоне, а не разворотить полкорабля, но он-то, Витто, так и так окажется в эпицентре, рядом со своим детищем, которое только что расхваливал. Что уж там! - Мы со снарядами готовы быть испытаны хоть... завтра, - хотел уже сказать "сегодня", но вовремя прикусил язык и поосторожничал. Приготовления лишними не будут. - Из лирэфийской мастерской я прихватил с собой достаточно ядер для показа, и сработают они несмотря ни на что! Я отмечу перед Вашим Сиятельством, что количество пороховых зарядов внутри каждого ядра прямо пропорционально повышает шансы на то, что оно разорвется как надо, - юноша резко рубанул воздух ребром ладони, снова входя в раж. - В усовершенствованной модели мы хотели проработать еще усиленный шнур-фитиль, а то и вовсе сделать его двойным... или с разных сторон снаряда, только там вопрос, как снизить риск для канонира... - как будто позабыв о присутствии высокопоставленного клиента и о скорой перспективе самому стать канониром демонстрационного залпа, Витто задумчиво рассматривал ядро, вел пальцем по выпуклым швам и ерошил кудри на затылке другой рукой, но потом вдруг вздрогнул и опомнился. - Особых требований к их хранению нет, Ваше Сиятельство, ядра универсальны - и к прежним нашим пушкам подойдут, и храниться могут запросто с обычными ядрами. И те, и другие требуют аккуратного к себе отношения, ну да это и так известно. А маэстро нет, не возвращался, - без всякого перехода сообщил подмастерье, снабдив свой ответ негромким, но печальным вздохом. Вот сейчас он как раз и пригодился бы! Но нет же, сгинул - и даже граф Лореншира, кажется, понятия не имеет, куда сам же его и заслал.
Интересное, наверное, задание ему поручили? Сам бы пошел, сиятельный синьор, но вот беда - дела не отпустили?
- Представления никакого не имею, где находится мастер, увы, Ваше Сиятельство, - Витто поспешно опустил сверкнувшие недобрым огоньком глаза и переступил с ноги на ногу. - Вам, стало быть, виднее, где он сейчас. Мне он ни слова о том, куда направится, не говорил.
Немного помолчав и помявшись, будто хотел добавить что-то, но передумал, подмастерье принялся скатывать трубочками чертежи, которые уже не относились к делу, и ловко подхватывать их под мышку. Убедившись, что на снаряд больше никто не претендует, он аккуратно положил его обратно в мешок, к трем другим, которые покажут себя на демонстрации. И тут не удержался:
- Если есть еще какое-то поручение, то я в полном распоряжении Вашего Сиятельства. Или, может, то же самое задание нужно быстрее выполнить - я могу маэстро помочь, - юноша опять вскинул голову и серьезно посмотрел графу прямо в глаза. - Он уже пять лет подряд работает со мной вместе, в четыре руки. Может, у одного теперь сложно идёт? А я бы ему помог, навел бы на нужные мысли... После испытаний, если изволите.

Они по мановению руки
Устроят судьбы и разрушат жизни.
Ты с власть имущими, парнишка, не шути
И помни, кто коварней и капризней.

Неуклюжие смешки, которые срываются с губ в самый неподходящий момент, обычно маскируют деликатным покашливанием. Витто собирался проделать как раз этот трюк, уже понес кулак к губам, но в последний миг спохватился: а покашливать при Его Графском Сиятельстве не возбраняется? Оно не потускнеет, случайно? Поэтому в итоге вместо того, чтобы засмеяться или покашлять, юноша затаил дыхание, моргнул и распахнул свои голубые глаза еще шире. Сжатый кулак так и остался прижатым к его губам, закрывая пол-лица, поэтому нельзя было, взглянув на подмастерье, сказать наверняка: понравилась ему идея двойной демонстрации механизма действия снаряда, испугала она его, застала врасплох, впечатлила или что-то еще.
Как бы то ни было, Витто быстро взял себя в руки - это он умел всегда - и расправил плечи, гордо вскидывая голову, а потом признательно опуская ее так низко, что подбородок коснулся груди.
- Благодарю за доверие, Ваше Сиятельство, я его не обману. Буду счастлив провести две демонстрации, одну следом за другой. Для подготовки судна и бортовых орудий для второй, впрочем, потребуется чуть больше времени, но с помощниками, которых Ваше Сиятельство мне определит, мы справимся без всяких затруднений, - голос изобретательского ученика не дрогнул, оставаясь уверенным, отчетливым и звонким. Может, даже чуть более звонким, чем полагалось в его полные пятнадцать лет - в моменты волнения или испуга уже прорезавшийся приятный басок юноши возвращал себе пронзительную серебряную ясность - как та, с которой недоедающие ребятишки лет десяти звонко распевают церковные гимны на паперти в надежде разжалобить и умилить. Так что, кашлянуть в присутствии графа пришлось. Сам вынудил - пусть потом не жалуется! И дальше Витто заговорил уже спокойно, размеренно, вернув-таки себе свой взрослый голос. Прозвучавший, надо сказать, весьма убедительно и надежно. - Большой честью для меня будет знакомство с бароном Костанцо. Я тщательно подготовлюсь к встрече с ним и подготовлю все необходимые чертежи.
Что уже терять? Было бы назначено одно испытание - можно было бы переживать, как все пройдет, получится ли уцелеть и не подорваться на собственном мудреном снаряде, а теперь-то... Два испытания - два шанса из двух. Не на полигоне навечно оставаться, так на палубе морского корабля! Второе чуточку даже лучше, поэтому впору радоваться, что достался двойной шанс рискнуть. И не то что жизнью... Репутацией! Своей и репутацией маэстро! А гибель на корабельной палубе - что ж, да, есть в этом что-то романтическое, героическое! Не зря во флотскую академию хотел податься!
Витто почувствовал, как закружилась голова. Он всегда сам был мастером ораторского искусства, каких поискать; заболтать мог кого угодно, но сейчас оказался по другую сторону этой баррикады. Лоренширский граф говорил много и путано, его слова добирались до сознания будто сквозь соломенную подушку, плотно прижатую к лицу.
А после того, как смысл сказанного сиятельной особой все-таки достиг понимания юноши, ощущение подушки на лице еще усилилось. Он схватил ртом воздух и так постоял пару секунд, потом качнулся с пяток на носки и обратно, собрал руки за спиной, где-то в районе поясницы, и окинул лица присутствующих пытливым взглядом. Сперва уделил внимание графской свите, глядя придирчиво и с подозрением, будто приготовившись к тому, что в любой момент любой из присутствующих выступит вперед с воплем "Я протестую!" и начнет расписывать его, Витто, негодность для того, чтобы служить графу. И еще внушительный оклад получать за это - ишь чего захотел, щенок! Но никто ничего не сказал, и лица у большинства безмолвных присутствующих были чуть ли не скучающие. Разрывные ядра интересовали их так же мало, как тот, кто эти ядра придумал и принес сюда, и это явственно читалось в их унылой мимике, поэтому Витто почувствовал себя увереннее.
Его взгляд обратился к невозмутимому лицу графа Грациани, пару мгновений изучал его благородные черты, а после юноша церемонно склонил кудрявую голову и еще сам наклонился вперед плечами и грудью, прикладывая руку к сердцу выразительным, почти что театральным жестом. Но на этот раз молодой изобретатель и не думал паясничать и лицедействовать.
- С позволения Вашего Сиятельства, думать я буду у себя в мастерской и во время подготовки испытаний. А сейчас я, конечно же, могу ответить сразу: я готов принять Ваше предложение. Любезное предложение Вашего Сиятельства, - поправил сам себя Витто, неотрывно глядя на графа. Что это будет означать, "на службу к нему лично"? Это значит, мастерскую бросить? Поселиться где-нибудь здесь, в резиденции в Авелли, и корпеть над чертежами, которые будут воплощать в жизнь чужие рабочие руки? Или заниматься бытовыми делами, вроде системы слива сточных вод, машины для плетения канатов и конструирования причудливых вертелов, чтобы поросенок всегда прожаривался до хрустящей корочки, прежде чем попасть на графский стол? Навсегда отказаться от крыльев, от изучения анатомии, от стайки летучих мышей, которых он притащил мастеру для демонстрации, но те прижились и к рассвету каждый раз прилежно слетались обратно, под крышу мастерской? От собственного туго набитого соломой матраса на милой сердцу чердачной кровати... отказаться?
К горлу подступил комок, но Витто сглотнул его и только выше поднял упрямый подбородок. Уж он что-нибудь придумает. Да и маэстро скоро вернется. Два изобретателя при одном графе - это уже перебор, кому-нибудь точно будет позволено заниматься своими собственными делами. А вот придумать, как сейчас отказаться от предложения - такого важного, статусного, перспективного, такого... зрелого и многообещающего? Да кто в здравом уме будет от него отказываться!?
- Для меня будет удовольствием служить на благо Вашего Сиятельства, - подмастерье услышал свой голос словно со стороны, а сам в это время подумал: может, обойдется? Кому он здесь нужен, при дворе в резиденции? Ведь было сказано, что рабочие руки и разум понадобятся в Лореншире, стало быть - в Лирэфии. Будет так же, как прежде, обитать в своей старой мастерской, маэстро ведь никуда не забирали, хотя он и служил графу? До поры-до времени не забирали, да... Ну, вспомнит о его существовании граф раз в два-три месяца, позовёт к себе, даст задание какое-нибудь. Разве плохо? Теперь бы испытания снарядов благополучно пережить и не ударить в грязь лицом - а там уже жить можно! Еще и с постоянным жалованием, если всё срастётся.
А отец-то что скажет, когда узнает! Да с ума просто сойдет!
Уверенность окрепла, а вместе с ней и голос: Витто шагнул вперед и еще раз чинно поклонился, выражая свою признательность.
- Благодарю и сделаю все, что в моих силах, чтобы испытательный срок завершился успешно, Ваше Сиятельство. Надеюсь, что и миссия маэстро подойдет к концу так же благополучно, - поспешно добавил юноша, внимательно рассматривая расшитый золотыми нитями камзол графа снизу вверх и краем сознания уже задаваясь вопросом, чем же его будут кормить и где поселят на ночь. Уж где-где, а под сводами роскошного палаццо ученику художника, сыну городского мастерового, за пятнадцать лет насыщенной приключениями жизни еще ночевать не доводилось.

Отредактировано Vittorio Vestri (2018-01-29 17:36:41)