Солнце катилось красным яблоком за горизонт. Но, жара, июльская жара не собиралась спадать. Она звенящим, колыхавшимся воздухом исходила от каменных стен палаццо и мостовой, плыла, поднимаясь в вышину, раскрываясь душным сочетанием садовых цветов и пыльного аромата города. Вечерний воздух золотился. Синей кляксой вплывал в него медленно нависающий сумрак, осторожно облизывал стены палаццо и множества соборов, превращая их в огромные темные оттиски на еще золотисто темнеющем небе.
Вилла Боргезе была просторной, и самой элитной гостиницей "золотого города". На холмистых склонах Рейниса сложились приемы расположения дома, служб и сада виллы в нескольких уровнях, на террасах, укрепленных подпорными стенками и связанных лестницами. Жилой дом, благодаря своему компактному объему, занимал среди других элементов ведущее положение. Жилые помещения раскрывались лоджиями в небольшой, регулярно распланированный партерный сад. На подставках и шестах стояли и висели разнообразные дорогие клетки с разноцветными птицами, наполняя открытые помещения и сад мелодичными звуками.  Орллевинцы пытались  достигнуть не только функциональная, но и эстетическая связь с природой, упорядоченной у самого дома, но чем дальше от него, тем более свободной. Массивы зелени, цветочные арки, вазоны,  увитые растениями тенистые перголы, аллеи и вода в виде фонтанов и бассейнов, служили также садками для рыбы, — все это украшало сад и использовалось для создания прохлады, необходимой в жарком климате Орллеи.
Признаться Кристиана, не смотря на то, что не сильно любила Рейнис и наполняющих его двуличных святых отцов одной рукой совершавших мессы, а другой, хорошо, если тянущейся под юбку к куртизанке, а иногда и к молоденькому служке в накрахмаленном переднике. Звон колоколов ей слышался не сладким призывам к молитве, а набатом, возглашающем о том, что кошмарные, огромные костры готовы вспыхнуть, унося в своем едком, смоляном пламени десятки невинных жизней.
Так вот о жизнях... Леди Ларно вернулась в это двуличное логово не для того, что бы рассматривать сады, фонтаны и фрески. Остановившись на Вилла Боргезе у Антонио Боргезе, развеселого хозяина, управлявшегося своим обширным хозяйством по наследству. Вернулась она вместе со своим телохранителем Дером Бьеной, что бы теперь излечить не только его физические раны, но и душевные. А если быть совсем откровенной, то в центре их посещения Рейниса была старомодная месть.
Епископ Орский Анджело Каванья очень сильно погрузнел и постарел, спустя шесть лет. С того самого момента, когда спина Дера была исполосована в лоскуты, а он сам оказался выброшенным в овраг умирать. Но вот причуда... он продолжал ходить по самым красивым куртизанкам Рейниса. Зачем? Что может еще этот брюхатый господин, из за пуза которого, он последний раз, лет двадцать назад, видел свое мужское достоинство? Положить свой пузырь на ягодицы куртизанки? Поюлозить ужом и отвалится? Вот пожалуй и все.
Каванья  посещал у Франческу Амати с полудня и до того момента, как небо начало алеть. Бьена сморщился на то, как тот пыхтел и сопел, пытаясь впихнуть свое разжиревшее тело в сутану. Даже она на его пузе натягивалась, как кожа на барабане. Еще смешнее были его попытки нацепить, точнее поддеть носком ноги туфлю. Та проста таки уплывала от него, как лодочка по волнам. И так раз пять, пока служанка куртезанки сама не напялила ее на ногу епископа, впихивая ее туда с огромным трудом.
Дер флегматично пожевал травинку, перекатывая на языке пряную, горьковатую жижицу и сплюнул ее на нагревшийся скос крыши, с которой он наблюдал за своим давним врагом. Прошло шесть лет, но он не забыл издевательского смеха епископа и рвущейся в клочья кожи на его спине. Франческа... по странной случайности возлюбленную Дера звали тоже Франческа. И она была тоже красива и молода. Ее тело нашли в том же самом овраге, где подобрала Бьена Кристиана, только мертвой. Задушенной.
Он обещал вернутся. И он вернулся. Ему потребовалось много времени, для того что бы обрести уверенность и тем более поддержку. Он и не думал, что леди Ларно захочет поддержать его в подобном начинании.   Он открылся ей далеко не сразу, да и кто же втягивает благодетельницу и целительницу, залатавшую его спину в подобного рода предприятие? Пусть Дер давно утратил уважение к рыцарской добродетели, в душе он был предан своей хозяйке, как пес. Негоже кусать руку, кормящую тебя. Но леди Ларно сама захотела отправится в Рейнис. Видимо у нее были на то, какие то свои причины.
Они остановились в гостинице и принялись собирать сведения о епископе.