- Ты бы осторожнее  с этим.
Через плечо бросила Кристиана Аделине, но сама осталась сосредоточенной на расплывающихся в причудливой вязи каракулях. Никто бы никогда не понял, что бы это значило, если бы не выученный Кристианой шифр в детстве.
Увлеченность подруги в деле зелеварения и азарт с которым она взялась побуждали саму женщину стремится к совершенству и дальше расшифровывать письмена бабки. Раньше она делала это в пол силы, но теперь, когда у нее появилась единомышленница и такой друг, готовый с ней пойти до конца, душа Кристианы горела! ей казалось, что жизнь заиграла новыми красками и обрела цвет и вкус. которых была лишена ранее. Теперь можно было все! Сжать. Переплести пальцы и зашагать по пленительным и манящим дорогам неизведанного, когда то проложенным богиней Ангией. Кажется теперь, она начинала понимать смысл ведьмовских ковенов. Точнее, их первоначальный смысл, был в том, что его члены называли себя сестрами или братьями. Почти что кровное родство. Даже крепче, ибо даже братья и сестры могли убивать друг друга с привеликой радостью. Здесь же все было гораздо крепче. Их объединяла общая тайна. Грандиозная, страшная, мощная, отделяющая их всех от всего внешнего мира. Делающая стеной тайного противостояния. Петерианство с его кострами и древняя магия, которая поднимала простого человека до высот божественных, необычайных, немыслимых, одним этим превращая святых отцов в кровожадных цветных псов, желающих распять любого, пусть это будет даже совсем юная девочка, лишь за то, что им не дана такая благодать.
– Это что?
- Шифр моей бабки. Или ты думаешь все ведьмовские рецепты написаны доходчиво и доступно, что бы попав в руки к какому нибудь инквизитору он с радостью приложил это как доказательство на судебном процессе? А так, это странные размышления, о чьих то письмах, которые спрятаны в этом самом доме. В этой комнате под третьей доской от камина. Посмотрим.
С этими словами Кристиана встала и отправилась к этой самой половице, постукивая каблуком по ней, пытаясь что то определить. Однако, свое занятие пришлось прекратить, потому что Аделина решила, что она тонка, ну очень тонка, почти как соломинка, что бы влезть в платье не расшнуровываясь, но переоценила свои возможности, и благо, что посыльный с шахты оказался человеком достойным и не стал вламываться в дом, а ждал, пока его впустят сами хозяйки. В это время Кристиана с треском, форсируя выпирающую грудь Аделины впихнуть в платье. С треском, но вошло.
- Надо было впустить гостя, что б он полюбовался, ну или посмеялся над тобой.
Хихикнула Кристиана, открывая дверь посыльному с шахты.
- Ваша милость. Управляющий с добытчиками ждутс вас на шахте в ближайшее время. Приказанос вас сопроводить.
- Хорошо. Сейчас собираемся.
Кристиана засуетилась, крикнула Кэти. Прихватила с собой мантилью и тут вспомнила, что ей необходима мужская помощь.
- А поднимите ка мне вон ту доску... да, да вот эту, третью.
Мужчина не долго мудрствуя вышиб ее одним ударом каблука сапога и немного пошарив в темноте рукой Кристиана нашарила там сверток. Что то завернутое в кусок кожи.
- Ого.
Выдохнула Кристиана. Но, разворачивать и смотреть было некогда, и Кристиана бросив находку на стол поспешила с Аделиной за посыльным.

Райтленшир не Айгоршир, который расположен на много южнее. Высоченные хребты Алых гор, хоть и находились еще довольно далеко, но им предшествовали сначала множественные холмы, покрытые всяким мелким хвойником, отчего воздух наполнялся ни с чем не сравнимым ароматом, прочищающим любой забитый нос и сдавленную грудь. Потом начинались предгорья, менее покрытые изумительной зеленью, а все больше колючим кустарником - терновником и можжевельником, создающим не мало проблем для местных земледельцев и не только. А уж потом начинались горные гряды, которые здесь имели причудливые имена женщин. Говорят, что прежний хозяин давал им имена своих любовниц. И их было у него довольно много. Ивонна, Бригитта, Фелиция, Аделаида. Да, сейчас именно к Аделаиде направлялась повозка в которой восседали Кристиана и Аделина.
Воздух и правда был свеж. По Райтленширски. В нем отчетливо слышалось приближение не самого любимого сезона Кристианы. отлетающая листва. Обнажающиеся деревья, потемневшая кора и жухлая трава под ногами. она не сильно любила эти признаки умирания, или точнее засыпания природы. Они наводили тоску и хандру, шептали о том, что пора снять и запрятать в сундуки невесомые шелковые платья и тончайшие атлантийские шали. Хотя... есть повод обновить меха, парчу и бархат.
- Видишь ли...
Кристиана задумалась на вопрос подруги.
Это было конечно, не сильно в норме, что она на равне с мужчиной занимается шахтами и деньгами. Порождало множество слухов и зачастую нехороших. О ее дурном воспитании и наклонностях. Излишней жадности и склонности к ростовщичеству, но, не занимайся она этим, то на что бы они сейчас так вольготно жили с братом? На что отремонтировали свои замки? На что прочистили каналы в Лидсе, навели порядок здесь в Эмли? Не построили новую кружевную мануфактуру в Дарингшире и новую ювелирную мастерскую там же? На что Фредерик собрался строить новый особняк в столице? Да, за все надо платить. В том числе за деньги, своей репутацией.
- Старатели нашли что то очень интересное в разрабатываемой рядом шахте. Мы с Адемаром вложили немного денег в то, что бы расширить добычу серебра. Жила рано или поздно истончится и исчезнет и потому, надо искать новую. А вместо нее нашли что то странное. До селе не известное в этих местах. Я написала своему алхимику, что бы он приехал. Ты же помнишь Николя Ноа.
Привезенный Кристианой старичок из Моргардских лесов понемногу осмелел и нашел себе в ученики двоих бойких мальчиков. Одного выкупили из монашеского подпола, довольно искалеченного. это было гарантом того, что мальчуган навсегда останется благодарным своей хозяйке и учителю и не предаст. А второй был приведен Дером Бьеной из какой то орллевинской разбойничек шайки и ненавидел инквизиторов и всю эту братию не меньше, чем сам Дер. Теперь у Николя были свои сопровождающие и компания, которые могли его развлекать и одновременно оберегать. Не мог же Дер вечно за ним таскаться, как нянька. Ему вполне хватало Кристианы.
- В общем занятная там вещь. И старатели хотят убедится и получить разрешение на прокладку хода дальше. Боятся.
Кристиана улыбнулась.
- Твой дядя весьма суров с ними и они хотят лишний раз перестраховатся, раз уж мы здесь, то почему бы не посмотреть? разве тебе не интересно?
И женщина погладила ладонью внешнюю сторону руки подруги.
На обнесенном частоколом дворе было еще не сильно грязно. Осенние дожди еще не вступили в силу, и не развезли породу, что дробили и выносили наружу. С права стояла наскоро сколоченная хибара для рабочих, широкие навесы для инструментов и тележек, а так же несколько мортинширских тяжеловозов для телег с породой. Кристиана невольно залюбовалась их статью и мощью.
- Ну что тут у вас? Показывайте?
Посыльный бросился в хибару, вызывая оттуда управляющего. Серьезного вида мужчину лет около пятидесяти, однако слепого на один глаз.
- Миледи.
Тот потер руки и поклонился.
- Будет ли интересно вам и уместно протирать свои туфли по грязи и в темноте шахты?
Вот... снова уничижительные вопросы на тему принадлежности женщины. Сиди дома, вышивай, следи за служанками и в окошко глазей. Кристиана скривилась.
- Ведите Йен.
У управляющего было Фйельское имя.
Мужчине оставалось лишь покорно пожать плечами.

Вообще вся эта поездка была совершенно вовремя! Ну просто вот вовремя некуда! Во первых, произошедшая череда событий заставила леди Ларно ощутить себя той самой пещинкой в руках Богини, которыми та забавляется от души. А надо сказать, что Ангия развлеклась и повеселилась на славу. Став обергофмейстериной Кристиана решила и уверилась, что она обладает должной волей и властью, что бы распоряжаться их судьбами и даже играть ими. Но, не тут то было!
Кристиана глубоко выдохнула, сжимая и одновременно поглаживая ладонь Аделинв вспоминая вопли Фредерика, который орал как ошалелый и грозился проклясть ее и совершить все те самые непотребства, которые граф Баратэон не успел с ней совершить на свадьбе его сына. Нет, не то что бы он видел это своими глазами, но то, как она неравнодушно отплясывала с хозяином поместья и то, как блестели глаза у них ооих видел не один десяток людей, которые с радостью начали шушукаться, мол бравый гасконский граф и лорд-коннетабль долго уже прибывает в Хайбрее без жены и видимо падок он не только на рыжих, но и на блондинок и они с обергофмейстериной нашли общий язык и вообще поладили... очень сильно.
"Я просил тебя сблизится с Баратэоном, а не лезть к нему в штаны при первом удобном случае!" Красный как пурпур Фредерик весь вечер крушил дорогое имущество в их особняке. Благо мог себе это позволить. Потом выдохнул. "Хорошо... по крайней меря нам понятно, что он к тебе неравнодушен!" Кристиана покрылась мурашками. Она то знала, какой характер носило это самое неравнодушие и что эта самая "проба пера" оказалась такой удачной, а любовное зелье таким забористым и ядреным, что даже Адемар, слывший самым что ненаесть последним мортенширским бревном...
Кристиана зажмурилась, снова и снова прогоняя этот будоражащий и напрягающий сознание морок. Ужас! Кошмар! Катострофа!
Поездка в глухомань оказалась  кстати. Есть что обдумать и переварить.  И с Аделиной есть о чем поговорить. например, что после свадьбы сына графа Баратэона их с Адемаром многие стали считать помолвленными. И это было гораздо лучше, того, что у нее самой творилось в голове и во всем теле. И без того она была достаточно худощава, а тут и вовсе перестала есть от волнений и осознания того, что все произошедшее придется еще очень долго расхлебывть.
В общем они с Аделиной просто убежали из столицы. Поджав хвост.
И самое главное делать вид, что ничего не произошло, что мастерски проделывала ее подруга. Изображала атлантийскую пальму. Тонкую. Высокую. Непреклонную и не при делах.
Короче серебряная шахта и новый минерал! это то что было совершенно необходимо сейчас! А не воспоминания о темных коридорах резиденции лорда-коннетаблья. Страшно. Волнительно. И совершенно не понятно что с ними делать.
Новая шахта была и вправду не сильно облагороженным местом после дворцовых залов и обильно накрытых столов, денрожденных и свадебных. Сыровато и пахло как то очень странно.
В ухо загудел голос управляющего.
- Да эта штука еще и пахнет как то странно и выглядит не очень привлекательно. Совсем не серебро.
Кристин окунувшись с сумрак не сразу привыкла и даже пламя свечи в фонаре не сильно помог сразу разглядеть вязкую жижу разлившуюся в неглубокой яме, то ли проистекающей откуда то из стены, то ли сползшей с ближайших камней.
- Здесь совершенно необходим мой алхимик Николя. 
Кристиана сжимала в руках кружку. Обычную глиняную кружку, которую прихватила с собой, что бы отмерить и взять с собой интересный минерал. Было очень странно видеть двух придворных дам в такой ситуации, но, куда не заводит женское любопытство.
Зачерпнув странной смеси Кристиана окинула зыбкие своды шахты, не сильно укреплены досками.
- Я бы советовала вам более обстоятельно заниматься делами. или мы с господином графом мало вам платим?

Можно сколько угодно гнать коня, но чтобы быстро доехать до копей нужно волшебство. Вот и Адемар не стремился загнать несчастное животное в неистовом галопе, выбрав быструю, но все же рысь. Так и животное расходовало меньше сил, и ему приходилось вполне сносно. Мелькающие мимо деревья обдавали по ноздрям тягучим смоляным ароматом, птицы в их кронах вовсе не обращали на одинокого всадника внимания и знай себе лишь пели сладкие песни. Де Мортен философски вздыхал, отмечая мимоходом участки где приживался густой молодняк – надо бы проредить, не то хорошего дерева не будет, одни кривые кусты. Лучше думать о кустах и экономике графства, чем о делах личных. В которых все запуталось до той степени, что он перестал быть способен что то вообще понимать. Свадьбу сына гасконского графа Адемар вспоминал как в тумане – да и прошла она большей частью также. Всеобщий разврат. Хаос. Попрание чести. И он сам не лучше себя вел. Вспомнить так дурно становится. Сначала дурно, потом… или наоборот. Или сразу. Чтобы не было в том вине, последствия оказались губительны не только для чести, но и для установленного уже и размеренного ритма жизни мортенширца. Разум шептал назойливо: конец сезона, много дел, тебе надо домой. А вместо этого сидел как идиот при дворце и только краснел кромкой ушей от злости, слушая эти гнусные перешептывания. Помолвлены! Ха! Точно разом все сговорились издеваться! Да будь мы помолвлены, я…. Не важно.
Величественные горы уже отчетливо проступили на горизонте и все приближались, но лес реже не становился. Адемар хорошо знал, как неожиданно здесь расступятся деревья выпуская прямо к каменистой полянке у входа в шахты. С его стороны не было такого долгого ровного подъезда, как с соседнего графства. Он пришпорил коня, приказывая ускорить ход и тот увеличил скорость бега, не меняя аллюра и вынуждая ноги всадника напрячься еще сильнее, чтобы держаться ровно и не падать мешочком в седло. Просвет меж деревьями уже обнаружил себя впереди, и де Мортен испытал нечто сродни облегчению. Чем быстрее дело решится, тем лучше. Здесь он способен хоть на что то повлиять в конце концов, в отличие от племянницы… довевшей его едва ли не до полной утраты контроля над собой и своим бешенством.  Пришлось сразу после охоты практически принять волевое решение и упрямо уехать в Мортеншир, чтобы никому не причинить зла. Мыслимо ли ей, каким идиотом она его выставляла? То создала своей выходкой повод двору шептать о помолвке, то делала вид будто едва ли вовсе знает его. Адемар не знал, что на этот счет говорил двор. Но знал, что на этот счет думал сам….
Позор. Унижение. Стыд. Незаслуженный что обиднее всего. Он отнесся к ней с уважением, не позволил себе столь гнусной ноты как тащить полюбившуюся леди прочь из зала, дабы остаться наедине… как повел себя хозяин вечера, дискредитировавший этим всю репутацию Кристианы. Адемар сам не слышал, но друг его – капитан Колдуэлл – мрачнее грозовой тучи нехотя пояснил, что некая особо прыткая служаночка якобы своими глазами видела тех двоих в полумраке коридора и их позы и ласки нельзя было назвать… приемлемыми для благочестия. Почему так полыхал с этого Ричард, Адемар не смог пока разгадать, а капитан пояснять не стал. Но факт был фактом – болтливая девица насплетничала не только красавцу-капитану.  И двор гудел ульем в женской и мужской половине.  Про них с Аделиной с таким смаком не обсуждали – потому что де Мортен не позволил себе… все же не позволил. Хотелось ли- вопрос глуп и абсурден, он был живым человеком. И трудно не желать большего, обнимая небезразличную и ласкающую тебя женщину. Но – не позволил. И вряд ли кто то мог бы представить, какой это встало ценой, но факт!!! И за это вместо благодарности и смиренных извинений он получил только игнорирование себя и вовсе как личности.  Хороша награда за выдержку, уважение и следование чести. Его попросту перестали замечать.  До самой охоты он как последний дурак еще на что то надеялся. Но обидеть сильнее было нельзя – она не только не навестила его даже после. Элементарной заботы за жизнь не нашлось в ней – верхом идиотизма и глупости было, открывая глаза уже лежа на земле думать, что не даст хотя бы большего повода сплетням, хоть для видимости поспешит к  «жениху». Ну да. Конечно. Сидела, глазами хлопала и к юнцу королевской крови жалась. Пугливая пташечка. А вы, господин граф, сами встанете, дойдете – экая невидаль. С коня упал. В обрыв. Ха! В тот момент он в полной мере ощутил весь спектр эмоций глубины своего положения. Только и сказать самому себе – старый дурак! – и уехать. Пусть веселится.
Он уже вылетел на полянку, осаживая коня – когда из тоннеля раздался грохот и земля посыпалась вниз. В секунду спрыгнув с коня и швырнув поводья подбежавшему рабочему, со стиснутыми до белезны губами он рванулся вперед. Обвал? Вроде бы нет, несколько комьев таковым не назовешь.
- Эй! – низкий и злобный баритон, ударившись в надсадную хрипотцу сорванного недавно голоса прокатился гулом по шахте. – Какого дьявола, треклятые черти, тут происходит?!! – вынув платок и спешно обмакнув его в бак с водой для промывки инструмента, де Мортен прижал его к лицу закрыв нижнюю часть и заглянул в проем, где стоял столб пыли плотной завесой, болезненно щурясь и привыкая к полумраку.

- Аделина! Аделина!
Сначала граф решил что совсем рехнулся и это имя мерещится повсюду, даже отпрянув назад в ужасе. Но потом признал в этом вопле хорошо знакомый голос Кристианы Ларно и понял, что до иллюзий слуха тут далеко и слишком даже. Ему было хорошо известно, что леди Ларно приехала к себе в графство и вроде как с гостьей, но мог бы он подумать тогда, что гостьей будет леди Миддлтон. И тотчас два демона противоречиво схлестнулись внутри. Один ведомый прежней злобой так и подначивал степенно подозвать рабочих и отправить их туда, демонстрируя обеим дамам, что его более совершенно не трогает ничто с ними связанное.  Но второй так же философски заметил, что дамам возможно требуется помощь, и каков же он будет мужчина, если это малодушно проигнорирует на голой только злости и обиде? Впрочем додумывал эту мысль он, уже полностью скрывшись в проеме тоннеля, не теряя отставленной правой рукой контакта со стеной, пока оседала пыль, а левую держа возле лица. Надышаться взвеси удовольствия мало, но вечно ищущие неприятностей леди обнаружились весьма недалеко от главного выхода.
- Леди Ларно! – громко и с укоризной рявкнул Адемар, привлекая к себе внимание женщины прежде, чем схватить ее за плечо. Чтобы тут не произошло, Кристиана выглядела растерянной и ошарашенной, и вряд ли он успокоил бы прежде напугав. – Что ...
- Она тут! – почти перебил его один из рабочих, указывая куда то в груду камней и только тут, присмотревшись, Адемар заметил то что смутило разум прежде, но не было опознано – слишком яркая, слишком тонкая ткань для мешков. Точно каким то тонким полотном небрежно накрыли часть камней. И снова зазвучал в памяти тот вопль Кристианы, который медленно врывался в осознание и графу казалось, что время умерло и испарилось.  На самом деле конечно он менее чем через один удар сердца уже рванулся туда, как самый твердо стоящий на ногах – и в один вздох этой твердости лишился.
Леди Миддлтон лежала, закинув руки за голову точно утомилась, расшалившись, и упала в мягкую траву. Темные волосы раскинулись по рукам, покрывшись слоем подземной пыли, а личико так по домашнему склоненное на бок, было бледно. И оттого кровавые пятна на нем казались бездонными дырами. Кажется он даже охнул вслух, но не лишился самообладания – и перво-наперво протянул руку, срывая перчатку – чтобы прикоснуться к нежной шее в поисках признаков жизни. И облегченно вздохнул, их обнаружив.
- Выведите леди Ларно на воздух, - тоном, не терпящим спора, отдал он распоряжение. А потом, аккуратно поддев руками бессознательное тело второй женщины, бережно – как хрупкую из вещей – поднимая на руки, чтобы вместо с ношей и самому выйти вновь на свет белый….
Кто-то уже подсуетился, накинув на кипу соломы недалеко от входа шерстяной, хоть и замызганный жизнью плед, и Адемар нашел это импровизированное ложе вполне подходящим, чтобы опустить на него девушку. И поспешил выпрямиться, встать, чтобы найти взглядом Кристиану, поскольку та смыслила в врачевании куда больше – ему ближе было бы добить, чтобы избавить от мучений. На неподвижную, с закрытыми глазами Аделину он нарочно не смотрел, хоть и приходилось делать над собой усилие. Не меньшего усилия стоило заставить себя не выдавать внешне волнения, хотя бледен мужчина был как привидение, как бы спокойно не было его лицо.
- Что случилось, Кристиана? Что с н… - едва не сорвалось беспокойное «с ней», - что с вами произошло? Почему леди Миддлтон в таком виде? У вас есть соли? - нервно дернулся уголок губ, выдержка начинала сдавать позиции, потому что даже на свежем воздухе Аделина приходить в себя не спешила. - Ради Создателя, да приведите ее в чувство! - почти раздраженно рыкнул он, сам толком не понимая к кому обращаясь, и просто присел обратно возле пострадавшей на одно колено. - И дайте сюда воды и чистой ткани, нужно смыть крови и промыть... раны.