Алтея стояла неподалеку от небольшого дома, опираясь плечом о дерево. Поигрывая волшебной палочкой между пальцами, она то сгибала, то разгибала податливый артефакт. Уже больше двадцати минут девушка находится в ожидании, сосредотачиваясь на том, что происходит внутри дома. Судя по мыслям отца, рядом с ним находится его жена, но это не приносит тому радости. Хочется фрикаделек, хотя на ужин, кажется, планируются спагетти.
Эйвери усмехнулась, переводя взгляд на окно, за которым скрывались Джексон и его грязнокровная подруга. Тяжело было назвать его любимым братом, но если сравнивать с Ксандером, то отношения со вторым складывались куда приятнее. Ксандер разбирался в боли. Он знал, как можно сделать так, чтобы жертва кричала и не останавливалась. Хрипы, стоны, просьбы о пощаде. Алтея повела плечом, чувствуя приятное волнение внутри.
Джексон тоже не отставал, но был скорее мягкотелым. Непонятно, что именно его останавливало, но все чаще и чаще его можно было заметить или в окружении книг, или же в окружении девочек. Честно говоря, Тея считала, что ни одна из них недостойна и пальца ее брата. Возможно, всему виной была сестринская ревность за внимание. Хотя, нечего было отрицать очевидное. Джексон никогда не умел думать головой, отдаваясь чувствам и желаниям, которые постоянно посещали подростка.
Алтея одно время закатывала глаза, замечая брата в коридорах Хогвартса и уходя в другую сторону. Наблюдать за тем, как он справляется с соблазнением какой-нибудь полукровки было не то чтобы странно, скорее отвратительно. Знание, что Джексон якшается с теми, в ком течет грязная кровь, и не скрывает этого, расстраивало.
За занавеской показалось несколько теней, и Эйвери довольно усмехнулась. Хозяин дал четкое указание - доказать свою верность и избавиться от грязнокровки. Непонятно, почему Лорд и вовсе дал Джексону шанс исправиться, возможно, всему виной взаимоотношения с их отцом. Хотелось верить, что это был шанс не для старшего брата, а для нее. Ведь как только Джей получил приказ, в ее мыслях раздался хриплый голос хозяина.
- У тебя появилась возможность. Если он не справится, можешь показать себя. Докажи свою верность.
Алтея пробралась в мысли девушки, узнавая ее имя. Мегги. Ждать было бессмысленно, ибо сомнения грязнокровки подсказывали, что убийством там и не пахнет. Улыбка на лице стала еще шире, заставляя Эйвери ликовать внутри. Она немного сомневалась в разумности Джексона, переживая, что тот лишит ее второго шанса. Брак с Франсуа не принес никакой пользы, отдаляя ее от заветной метки. Морель скитался по Франции и Италии, даже не собираясь задумываться о перспективах, которые ему предлагали. Никакой пользы француз не принес, и Алтея не смогла стать той, кому бы хозяин доверил что-то серьезное.
- У тебя минута, - оставив мысленное послание брату, девушка взмахнула артефактом, распахивая дверь. Та ударилась о стену, из-за чего родители в ужасе подскочили с дивана. Эйвери откинула мужчину к телевизору, а женщину обездвижила, бегло оглядывая гостиную. Наверху послышался возглас, и Алтея улыбнулась. Мегги была перепугана, панически пытаясь решить - оставлять родителей или же бежать за своим возлюбленным. Девушка бы умилилась, если бы подобное ее трогало. Однако, смятение всегда было на руку.
- Crucio, - произносить заклинания совсем было необязательно, да и грязнокровки не всегда понимали, что именно то или иное слово означало. Боль пронзила тело женщины, заставляя ее изогнуться и закричать. Крутанув артефакт в воздухе, Алтея сломала ей левую ногу, из-за чего несчастная упала на диван, оказавшийся удобно рядом. Наверху послышался топот и на лестнице уже показалась Мегги, вскидывая волшебную палочку перед собой. Эйвери проигнорировала ее, выдерживая взгляд брата. Сломав матери правую ногу, она продолжала смотреть на Джексона, не выражая ничего, кроме презрения.
Маггла что-то закричала, отправляя в ее сторону атакующее заклинание, которое без особых усилий оказалось тут же отражено. Алтея никогда не разменивалась на разговоры с грязнокровками, считая, что тратить время на это бессмысленно.
Взмахнув палочкой, она подожгла отца, в то же время поднимая его в воздухе и кидая в сторону Мегги. Та заверещала, беспомощно смотря на Джексона. Тот, кажется, разозлился, но не спешил поднимать артефакт.
- Десять секунд, - спокойно сказала Алтея, не обращая внимание на попытки мерзкой малолетки атаковать ее. Брат понимал, о чем речь. Должен был понимать. Она не могла больше пробраться к нему в разум, но это не отменяло того, что было написано у него на лице. Боль, отчаяние, злость. Эйвери разочарованно вздохнула, обезоруживая магглу и надламывая ее артефакт.
По крайней мере она дала ему шанс выполнить задание хозяина.
Отправив в Мегги сначала обездвиживающее, а потом пыточное заклинания, Тея левитировала мать в коридор, бросая ее рядом с мужем. Артефакт Джексона был откинут в противоположную сторону, а сам парень был прислонен к стене, вынужденный наблюдать за происходящим.
Девушка с отвращением обошла грязнокровку, замечая гримасу боли на ее лице. Она не кричала. Это было забавно, даже, возможно, приятно. Алтея надавила каблуком ей на ладонь, накладывая Империо.
- Нельзя разочаровывать хозяина, Джексон, - проговорила Мегги, тут же получая несколько пыточных заклинаний в грудную клетку. Она изогнулась с хриплым криком, закусывая губы до крови. Эйвери посмотрела на брата, пытающегося выбраться из-под чар. Удивительно, ведь он считался достаточно опытным волшебником. Алтея смерила взглядом девицу. Любовь определенно отупляет. Вытерев каблук о ее джинсы, пожирательница ударила ее Авадой. Отчаянный крик Джексона оказался сладостнее в реальности, чем в мечтах.
Предплечье уже приятно пекло, словно предчувствуя приближение неизбежного.
Тея изогнула губы в ухмылке, наслаждаясь страхом родителей. Правда сегодня был не тот день, когда можно было измываться над кем-то подольше. Полоснув по животам обоих заклинанием, она оставила их медленно истекать кровью, перешагивая через тело Мегги.
- Спасибо, Джексон, - практически нежно прошептала Алтея, касаясь кончиком артефакта предплечья брата. Дернув рукав, она обнажила метку, завороженно смотря на ее неровные края. - Я бы поняла, если бы она была хорошенькой, но… - Эйвери надавила палочкой на татуировку, медленно выжигая ее. - Хозяин не прощает предательств, - добавила она в мыслях, сжимая пальцами его лицо и не смущаясь запаха паленой кожи. Джексон прикусил ее пальцы, но Тея сильнее вдавливала его затылком в стену.
Ненависть.
Злость.
Предательство.
Он предал Лорда, не выполнив его приказ, но он так же предал и ее, связавшись с грязнокровкой. Словно не было прошлого, словно не было катакомб. Алтея надавила артефактом ему в подбородок, медленно и неспешно разглядывая глаза старшего брата. Глаза, что больше никогда не увидит. Глаза, что будет ненавидеть. Пресловутая привязанность сделала его слабым, в то же время подарив ей возможность.
- Глупый братец, - прошептала Эйвери, вжимая ему грудь артефакт и отправляя несколько Круцио подряд.
Парень изогнулся, в ужасе распахивая глаза и стараясь оторвать руки от стены. Но жалкие попытки лишь раззадоривали Тею. Он забыл о том, что его родная сестра пострадала от рук грязнокровок. Он забыл о том, что обязан служить Темному лорду. Мерзкая девка показала ему, что значит быть слабым. Алтея Эйвери покажет ему, что значит умирать.
- Avada Kedavra, - промурчала девушка, и зеленая вспышка отразилась в ее глазах.

После выпускного Минерва сразу отправилась домой. Прощаться с любимым замком оказалось не так уж и просто, но мечты о том, что ожидает ее в будущем подслащали все грустные мысли. Девушка сидела на высокой кровати, проваливавшись в перину и наслаждаясь моментами тишины.

Братья так же были на каникулах. Оставив артефакты в коробке, что мама прятала в своей тумбочке, они уже вовсю бегали по деревушке, пугая прохожих. Пользоваться магией было запрещено, и мальчики это запомнили, хотя, бывало, проказничали из вредности. МакГонагалл же разглядывала свою волшебную палочку, перекладывая ее из ладони в ладонь.

Еще полтора месяца, и она сможет приступить к стажировке не где-нибудь, а в самом настоящем Министерстве Магии. Мама, конечно, старалась выглядеть счастливой за единственную дочь, но постоянные грустные взгляды намекали будущей сотруднице Отдела магического правопорядка о совсем других чувствах. Отец же… Отец старался поддерживать то, что Минерва с огромным желанием собиралась делать, но ради своей же безопасности не спрашивал о деталях. Лишь предлагал молиться Господу, хотя сам испытывал уже некоторые проблемы с верой. Тяжело было смириться с существованием чудес, которые могли творить несколько сотен студентов. Что же тогда остается тому, к кому обращаются с молитвами миллионы человек по всему миру? Минервы качнула ногами, задевая ими тонкий, но приятный наощупь коврик у кровати.

Разговоры с отцом получались оборванными и не до конца искренними, хотя она всем сердцем хотела поделиться с ним тем, что происходило в мире магической Британии. Родители знали, что ее работа будет связана с риском, поэтому мама лишь вздыхала, а папа - брался за крест, что висел у него на шее. Минерва же довольно улыбалась, чувствуя, что делает правильный выбор.

Когда она упала с метлы и больше не смогла участвовать в соревнованиях по квиддичу, семья восприняла эту новость по-разному. Тогда же студентка и  решила, что не будет идти на поводу у других людей. Конечно, возможно, стоило бы прислушиваться ко мнению родителей, но те мало, чем могли помочь, учитывая, что не знали всех новостей из мира волшебства и чудес. Мать еще могла каким-либо образом поддержать беседу, но постоянное ощущение мнимой вины угнетало даже несгибаемую МакГонагалл.

Она вздохнула, замечая, что солнце за окном наконец стало потихоньку приближаться к горизонту. Шотландия мало, чем отличалась по климату от дождливой Англии, но если солнце показывалось между облаков в июле, то духоты было не избежать. Девушка же решила, дождется второй половины дня, чтобы выйти из дома. Не хотелось получить солнечный удар посреди каникул, хотя, по-хорошему, Минерва просто искала причины для того, чтобы подольше оставаться в своей анимагической форме.

Кошка была непримечательна для окружающих. Родители не проверяли, дома ли дочь, пока та изменяла свою ипостась и грациозно запрыгивала на подоконник. В семье еще не знали, что будущая сотрудница аврората и так умеет, поэтому МакГонагалл не упускала возможности попугать братьев.

Сегодня же прогулка не заняла много времени, ибо бродячие собаки оказались совсем не в духе. Не то чтобы она верила, будто бы те почувствуют человеческий запах и не станут ее трогать. Оказалось, что животные вполне осознали, что перед ними не кошка, а творение магии. Лай стоял на всю деревню, пока бедная девушка со всех лап бежала от своих преследователей.

Осмотрев последствия неудачного путешествия, Минерва все же встала с постели, потягиваясь. Колено ее уже давно не беспокоило, а настроение, казалось, было просто отличным. На небольшом самодельном календаре не было зачеркнуто и половины чисел, но девушка радостно посмотрела на последнее число, которое означало то самое - первый рабочий день. Она даже присмотрела небольшую квартиру в Лондоне, чтобы не трансгрессировать до Министерства и обратно в Шотландию.

МакГонагалл переоделась в легкое летнее платье, которое отлично подходило для палящего солнца и последствия его злодеяний в полудень, и наконец вышла из комнаты, спеша вниз. Отец еще находился в церкви, а мать вовсю занималась приготовлением ужином. Как-то раз Минерва спросила у нее, почему та не пользуется магией для готовки, но не получила вразумительного ответа. Хотя теперь девушка определенно могла сказать, что постоянно не заканчивающиеся пирожки - это результат волшебства, а не умелых рук матери. Но те были и правда золотыми, чего не скажешь о дочери семейства. Та, конечно, не особо старалась попробовать, но подозревала, что не выдержит подобной пустой траты времени. Ей нужно было двигаться и быть полезной, а не наблюдать за тем, как масло брезжит на раскалённой сковороде.

Перехватив яблоко со стола, новоиспеченная выпускница обменялась парой дежурных фраз с Изабель. Обычно их разговоры были скудны, ибо Минерва уже давно поняла, какие именно темы не следует затрагивать. Правда это ничем не помогло, учитывая, что все, о чем гриффиндорка могла говорить, была та самая магия.

- Я выйду ненадолго, - сказала девушка, подавая матери полотенце. Та неопределенно повела плечом, ничего не отвечая. Это, собственно, можно было считать за ответ, ведь Минерва направляется на ярмарку книг. Говорят, именно на ней можно раздобыть редкие фолианты, продавцы которых приезжают из далеких стран. - Не хочешь сходить? - зачем-то спросила дочь, понимая, что в ответ получит лишь тишину. Может, именно поэтому МакГонагалл и не хотела выходить замуж?

- Я оставлю тебе еды, - на прощание все же сказала мать, прекрасно зная, что дочь в этом абсолютно не нуждается. Странные и натянутые отношения расстроили бы любого, но не Минерву, которая не только свыклась, но уже и не обращала внимание. С одной стороны, можно было позавидовать любви родителей, ради которой можно было отказаться от всех чудес магии. С другой… Стоило ли? С первого курса она не помнит, когда родители в последний раз проявляли нежность друг к другу. Она не могла осуждать их, но и согласиться с выбором матери тоже не могла.

До ярмарки идти было не так уж и долго, да и Минерва никуда не спешила. Ближе к месту проведения фестиваля людей становилось больше, что ничуть не удивило девушку. Деревушка хоть и была маленькой, но весьма образованной и просвещенной. Отец не раз читал достаточно умные философские тексты в воскресной школе.

Она быстро погрузилась в атмосферу, принимая бесплатный стаканчик эля и пробираясь в толпу. Книги лежали по обе стороны от посетителей на покрывалах и самодельных столиках. Выбор был огромный, но МакГонагалл искала что-нибудь старое и неприметное. За подобным чаще всего скрываются самые интересные вещи.

- У тебя здорово вышло! - похвалила её девочка после паузы. Выглядела она вообще-то очень милой, дружелюбной. Вполне себе внушала доверие. А Мэри никогда не чувствовала подвоха, если не было хотя бы маленйшего на то основания. А сейчас таких не было. Она даже хотела помочь учебники подобрать! И она так миролюбиво улыбалась - ну просто чудо!.. "Мне бы такую улыбку", -совсем уж невольно подумала Макдональд, но своих расстроенных чувство не показала, а даже наоборот попыталась улыбнуться в ответ девушке, чтобы не казаться безэмоциональной и бесчувственной. А ведь многие на факультете именно так и полагали, что заучка Макдональд только и умеет учиться, что не нравится ей веселье - или что она просто не умеет веселиться. Что она первой сдаст однокурсников, если те вдруг начнут нарушать правила... Конечно, часть из этих "мифов" была правдива, но Мэри никогда не желала никому зла, поступала она всегда по совести и в соответствии со своими морально-нравственными правилами.
        На самом деле для порядка Мэри даже подумывала написать свой личный кодекс, в соответствии с которым она всегда сможет поступать непредвзято и правильно. При всём при этом она всегда старалась помочь любому, совершенно любому, в какой бы беде он ни оказался. И порой это противоречило каким-то её правилам, но помочь нуждающемуся - это такое дело, в котором просто невозможно остаться в стороне. К тому же, Мэри верила в карму и наивно полагала, что раз она кому-то помогает, то и кто-то однажды ответит ей тем же, если вдруг Мэри понадобится помощь. Хотя она совершенно не хотела, чтобы наступал такой момент, когда ей вдруг придётся просить у кого-то помощи. Для неё вообще подойти к человеку в личных целях было чем-то экстраординарным, из ряда вон выходящим. Да она на день рождения приглашать не могла сама, и обычно праздновала она абсолютно спонтанно: "Мэри, у тебя день рождения ведь сегодня! С праздником!" - говорил ей кто-то, кто почему-то запомнил дату её рождения, а она предлагала в ответ выпить чаю с тортиком. И вот это был обычно единственный гость на её празднике. И, пусть в Хогвартсе она и нашла себе товарищей, однако же в летнее время все... Забывали про Мэри Макдональд. В лучшем случае Мэри получала письмо от Лили с поздравительной открыткой. Но, поверьте, Мэри этого хватало для искренней радости. Можно было бы даже сказать, что лучше подарка и не придумаешь. Можно бы, но всё же лучше был подарок, когда совершенно случайно в день своего рождения она пересеклась в Косом переулке с Северусом. Ну как сказать "пересеклась" - она наблюдала за ним, ходила, почти следила в течение двух часов, а он её так и не заметил - ну или умело сделал такой вид. Но настроение в тот день было самое замечательное, а засыпала Мэри с приятными мыслями. Мыслями о человеке с факультета, на котором Мэри откровенно все ненавидели.
        -  Мой брат в команде Слизерина, он охотник, - поделилась Элейн. Её косички приятно золотились на солнце. Мэри с улыбкой пожала плечами, даже не зная, что на это ответить. С квиддичем она была знакома исключительно из-за уроков, посвящённых полётам на метле. А летала на метле Мэри довольно-таки дурно, да и не стремилась. К счастью, этот навык никак не оценивался во время сдачи экзаменов С.О.В. и Ж.А.Б.А.
        - Понятно. Наверное, постоянно рассказывает тебе про матчи, да? А я в этом совсем не понимаю, - она улыбнулась, - вы хорошо ладите с братом? Ну... Из-за факультетов нет разногласий? - она почти сочувствовала Элейн, прекрасно понимая, что на Хаффлпаффе обычно учатся тихони или отрешённые от этого мира "себе на уме" особы. И что такие тоже нередко становились мишенями для издевок в глазах слизеринцев. Впрочем над такой красивой девушкой смеяться станет только идиот, пожалуй, - нет, нет, я не с седьмого. Я с шестого курса, - ответила она на вопрос и почесала затылок, - просто подумала, что мы примерно одного возраста, но ты точно не с моего потока, вот и предположила... тебе точно удобно?
        - У тебя отлично выходит колдовать. А казалось бы, магглорождённая, - отозвалась Элейн, поставив Мэри в некоторый тупик. Однако теперь Макдональд окончательно убедилась в том, что девочка эта из чистокровной семьи. Правда, она явно была настроена позитивно, так что чего ж тут тушеваться? Может даже, это лишний повод рассказать неосведомлённой Элейн о мире магглов? Правда, он совсем не казался Мэри чудесным, но она могла поделиться своими знаниями, если вдруг Элейн этим интересуется. "Я могла бы даже пригласить её в гости!.. Нет, Мэри, не навязывайся. Вот если вдруг ей захочется... Ко мне в гости... Да кто захочет ко мне в гости?" - она едва заметно тяжело вздохнула, но на словах об астрологии быстро оживилась.
        - О, это правда очень интересный предмет, правда, в нём столько сложностей! И я не всегда верно интерпретирую прогнозируемое положение звёзд и планет, но вычисляю всегда правильно... Но было бы интересно послушать твоё предсказание, - призналась Мэри и с удовольствием кивнула. Ну разве негодяи предлагают тебе предсказать будущее по доброте душевной? - давно ты увлекаешься астрологией? А Прорицание тебе нравится? А Руны? Вообще мой любимый предмет - Заклинания, - с энтузиазмом заговорила она так звонко, что библиотекарь даже попросила потише. Мэри тут же засмущалась и притихла, даже улыбаться перестала, но ненадолго, затем она снова просияла - ей было крайне приятно поговорить с кем-то об учёбе, пока вся школа наблюдала за матчем Гриффиндора против Слизерина, - тебе нужна дата моего рождения? Первое июля шестидесятого года, - она решила расчистить стол так, чтобы Элейн тоже могла с удобством разместить свои вещи.

Если бы можно было лететь быстрее, то Сириус непременно так бы и сделал, но даже волшебный мотоцикл не обладал такой силой и скоростью, которые могли сократить расстояние. В голове крутились ужасные мысли, от которых хотелось поскорее избавиться. Всего лишь нужно было убедиться, что Поттеры в порядке, что они цели и невредимы. Отсутствие Питера дома - еще не повод переживать так сильно. Вдруг он просто вышел погулять или отправился к кому-то в гости?..
Нет.
Сириус понимал, что это лишь жалкие попытки убедить себя, что все хорошо. Но ничего хорошего нет. Все плохо. Отвратительное чувство безысходности пропитало воздух, дотягиваясь костлявыми пальцами и до горла Блэка, сжимая его, а затем медленно проникая в сердце. Сириус начал задыхаться и едва не свернул в сторону, но вовремя выровнял мотоцикл и пошел на снижение, заметив под собой до боли знакомое поселение.
Годрикова впадина всегда олицетворяла покой и уют. Приходя в гости к Поттерам, Сириус всегда чувствовал себя дома, в семье, нужным. Этот дом всегда был полон радости, смеха, хорошего настроения, счастья и любви. С появлением на свет Гарри, жизнь Поттеров немного изменилась. Из-за пророчества, им пришлось скрываться, прятаться и не покидать четырех стен, но некоторые друзья знали, как найти эти стены. Знали и приходили, чтобы Поттеры не скучали. Сириус понимал, как тяжело было Джеймсу взаперти, ведь все детство они провели на свободе. Будучи анимагами, они напрочь стерли все преграды. И вот счастливое событие - рождение сына, - снова их воздвигло.
Блэк корил себя только за то, что стал реже навещать друзей. Он с головой ушел в работу, вечера проводил с Эми или алкоголем, но не с Поттерами. Ему невыносимо было видеть сочувствие и боль в глазах Лили, а понимающий взгляд Поттера все делал только хуже. Ведь Сириус всячески пытался отгородиться от боли и потерь, сейчас было не место и не время для страданий. Поэтому он тщательно и очень глубоко прятал всю боль. Где-то там, на задворках сердца, хранилась шкатулка, внутри которой сохранились теплые и радостные воспоминания о школьных годах. Нет, Блэк не пытался забыть. Он пытался не думать об этом постоянно. Ему необходимо было жить дальше, чтобы защищать Поттеров, работать и пытаться быть полезным. И сейчас он явно делал что-то не так. Утром он ушел от Эми, пообещав вернуться вечером, но переступив порог дома, понял, что у него нет сил двигаться. Собственный дом, где некогда жил Альфард, а после его смерти перешел во владения Сириус, был похож на... склеп. Да, Блэк так и не выбросил вещи Марлин. Прошло уже Больше трех месяцев, а все кругом покрылось пылью. Куда дhttp://allgenerations.rusff.me/i/blank.gifевать все это? Вся семья МакКиннон погибла, не выкидывать же ее одежду и всякие безделушки, чтобы какие-то бездомные потом щеголяли в ее платьях и обуви. Каждый раз, когда Сириус хотел взяться за уборку, он представлял себе все это и у него опускались руки, а потом он просто отмахивался от этих проблем и переходил к более серьезным. К тому же, если он и ночевал последние полтора месяца дома, то исключительно на диване. И пользовался душем и кухней. Остальные комнаты могли запросто наполниться привидениями или монстрами, а он бы и не заметил этого... Но все это не потому, что он, бедный, ночевал на улице, прозябая на заданиях. Вовсе нет. Он ночевал у Картер. Иногда в ее постели, иногда на ее диване. Вопреки всему, он продолжал жить, нашел в себе силы вырваться из кокона боли. И только благодаря Эми он снова чувствовал себя живым. Но иногда приступы горя безжалостно атаковали его, заставляя нырять с головой в собственный омут воспоминаний на пару с огневиски.
Сириус выдохнул, вскидывая голову. На поселение опустилась тишина. Не та тишина, которая ласкает слух спокойствием и умиротворением. А тишина, которая пробирала насквозь, переворачивая внутри все. Тишина, которая оглушала. Мороз по коже, необъяснимая паника, удушье. Сириус сглотнул, бледнея больше обычного и, взмокнув, он на ватных ногах двинулся в сторону дверей. Внутри все сжималось от боли, от ужасного предчувствия. И дело было не в полуразрушенном доме, не в выбитых окнах, не в сломанных деревьях. Люди выживали и при более странных и страшных обстоятельствах. Но на пороге уже была смерть. При том она не пришла только что - она уже уходила...
Блэк покачнулся, ухватившись за стену. Дверь держалась на честном слове, повиснув на петлях наполовину. Но уже с порога была видна лестница. И были видны ноги. Что-то внутри него скрипнуло, ломаясь. Сириус почувствовал тяжесть, тяжесть во всем теле, ощутил усталость. Он впился пальцами в стену, в дверной косяк и толкнул второй ладонью створку. Не в состоянии поднять глаза, он, шатаясь, прошел через весь коридор. Незнающий человек удивился бы беспорядку, отметив только, что возможно здесь была схватка. Но Сириус бросил взгляд в гостиную, цепким взглядом выхватывая кончик артефакта на диване и сердце его до боли сжалось. Почему... Блэк заставил себя пойти дальше. Туда, где с порога были видны ноги. Отдаленно он еще лелеял надежду, что это все иллюзия. Что Поттерам удалось бежать вместе с сыном, что здесь просто не повезло Пожирателям...
Первая ступенька. Сириус медленно поднял голову, чувствуя как она кружится.
Вторая, третья, десятая. Ноги подкосились и Блэк упал на колени, не чувствуя опоры под собой. Внутри все оборвалось. Казалось, что сосуды не выдержали и сердце рухнуло вниз, разбиваясь вдребезги. Сириус судорожно попытался вдохнуть, но боль и ужас сковали его горло, мешая дышать. Он оперся ладонью в ступеньку, опуская голову и касаясь лбом коврового покрытия. Кожу неприятно кольнуло. Джеймс все время ворчал, что невозможно босиком ходить по лестнице, ноги болят. Лили все смеялась и обещала заменить ковер или смягчить его при помощи магии.
Сириус почувствовал, как мир рушится, как все хорошее, что было в его жизни - исчезает. Он ощутил невыносимую боль, а сердце так нестерпимо сжалось, словно кто-то воткнул в него миллиард иголок. Глаза горели, а на руку, которая касалась лестницы, упали слезы. Всего несколько маленьких капель, но именно они заставили Блэка поднять голову.
Джеймс лежал на лестнице, широко раскрыв глаза. Его взгляд застыл, устремленный в одну точку. Лицо еще сохранило хмурость и озабоченность, желание защитить и спасти. Но толку? Джеймс был мертв.
Сириус протянул вторую руку и дотронулся до ноги друга. Непроизвольно сжал пальцы, сминая ткань штанов. Зарычал от боли и бессилия, от несправедливости, от ненависти к этому миру, где человеческая жизнь ничего не стоила. С трудом сглотнув, он попытался встать, но ноги не слушались. И только одна единственная мысль не давала ему возможности отключиться и предаться горю полностью, не давала ему шанса просто сесть и плакать от боли.
Питер. Где же Питер...
Сириус непроизвольно вдохнул слишком резко и ощутил запах предателя. Бледный как сама смерть, Сириус с трудом поднялся на ноги, цепляясь пальцами за стену и медленно, словно имя по краю пропасти, обошел тело мертвого лучшего друга. Еще несколько шагов и он будет в спальне малыша Гарри. Он должен был собраться и проверить дом, но душа, разорванная на части, тянула его обратно к телу Сохатого. Его первого друга. Его лучшего друга. Друга, который в шутку подал идею стать анимагами ради Люпина. Друга, который никогда не унывал. Друга, от которого веяло таким приятным безумием. Друга, который соглашался на любые шалости и авантюры... Мертвого друга.
Блэк, стараясь не оборачиваться, стараясь не смотреть назад, медленно приблизился к комнате Гарри. Выбитая дверь, неровный свет...
Сириус обессиленно упал на колени. Прекрасная, чудесная, теплая и светлая Лили... Она лежала с раскрытыми глазами, в который до сих пор читалось упрямство и намерение бороться до конца. Невозможно словами описать, на что была способна эта девушка... Сила ее любви не имела границ, Она выстояла до последнего, она встретила смерть лицом к лицу, не испугавшись, не отступив. Она... Сириус поднял глаза, встречаясь с самым тоскливым и грустным взглядом на свете. Маленький Гарри, заплаканный, но невероятно тихий, смотрел на своего крестного большими и доверчивыми глазами.
Блэк резко выдохнул, мгновенно слабея и касаясь лбом пола повторно. Гарри был жив. Мальчик выжил. Но какой ценой... Сириус протянул руку и коснулся ладонью руки Лили. Мягко и аккуратно он провел большим пальцем по ее коже, подавляя слезы и боль. Судорожные всхлипы вырвались из горла Блэка, заставляя его уткнуться лицом в пол и несколько секунд пролежать неподвижно. Его трясло, морально выворачивало наизнанку, погружая во мрак все светлое.
Судорожно вдохнув, Сириус подтянулся к детской кроватке и очень медленно поднялся на ноги, впиваясь пальцами в деревянную перегородку. Гарри неуклюже поднялся на ноги, протягивая крохотные ручки к крестному, глядя на него во все глаза. Блэк помедлил, но потом все же прикоснулся к крестнику, который уже сейчас был безумно похож на Джеймса, но смотрел на него ясными глазами Лили. Прижав к себе мальчика, Сириус, стараясь не смотреть на тело... на Лили, вышел из комнаты и едва не задохнулся снова, увидев перед собой Джеймса. Ничего не видя перед собой, Блэк стал медленно спускаться вниз по лестнице, дрожа всем телом и сотрясаясь от беззвучных рыданий внутри. Если бы не Гарри, он наверное умер бы тут же на месте. Не покидая своих лучших друзей. Никогда.