День накануне  выдался пасмурный. Низкие облака заволокли небо сплошной серой завесой, накрапывал мелкий дождик, унылый и по осеннему затяжной. Но к ночи он все же прекратился,   прояснилось, и  словно сквозь прорехи в одежде, луна проглядывала  в непрерывно меняющие свою форму разрывы облаков.
   Воздух полный  блаженной истомы напополам с невыносимым томлением заставлял  сердце сжиматься, душу трепетно замирать в предчувствии будто бы грядет нечто неотвратимое.
   Колокола Вустерского собора прозвонили полночь. В ночной  тиши, нарушаемой лишь пронзительными криками неясыти где-то в чаще, да трепетанием листьев на ветру их было хорошо слышно даже здесь, в окрестностях королевского дворца. 
   Этьен де Наварро шел через рощу один, без оруженосца, без пажа. По лесной дороге глухо ступал черный конь, ведомый хозяином под уздцы. Как известно, лошади не слишком хорошо видят в темноте, потому въехав под полог рощи, граф решил не искушать судьбу. Пешая прогулка на свежем воздухе была чрезвычайна полезна.
      Получив письмо с настоятельной просьбой о встрече в роще близ королевского дворца, Наваррский некоторое время колебался, прежде чем дать ответ. Он мог бы ответить вежливым отказом, но строки послания были переполнены такой искренней мольбой, что его рыцарская честь не позволила оставить даму в вероятной беде. Так он решился, хотя и чувствовал в этом всем если не западню,  то некоторую долю лукавства. А попросту говоря, шашни.
   Что же приключилось с этой несчастной? Могла ли это быть какая-то уловка? Да, скорее всего. Интриги? Навряд ли, кому нужен скромный гасконский граф, не играющий в политику королевского двора, слово которого не имеет особого весу. Слишком странная мишень для дворцовых интриг. Таким образом напрашивается очевидный вывод. Конечно, есть еще вариант, что с прекрасной дамой действительно приключилась какая-то беда, и некому в целом мире за заступиться за ее... хм... девичью честь...
   Звонко хрустнула ветка под ногой графа, вырывая этим самым звуком его из состояния глубочайшей задумчивости. Он уже оказался на краю рощи, откуда открывался вид на озеро и возвышающуюся на берегу резиденцию королей Хельма.
- В письме говорилось " у старого дуба". Это он. - самому себе сказал Наваррский.
   Стоя в тени раскидистого дерева, толщиной в несколько обхватов, Этьен наблюдал, как от замка двигался маленький огонек, дрожал, трепетал. Масляный фонарь, чтобы легче отыскать дорогу. Затем он смог различить две фигуры, они пересекли  каменный мост  направляясь к роще.
   Она пришла, взволнованная, напуганная и бесстрашная одновременно. В сопровождении служанки. Идти в одиночестве по ночной округе было бы полнейшей глупостью.
- Сударыня, крайне опрометчиво с вашей стороны,- начал  свою отповедь Наваррский. - Я бы сказал, непростительно безрассудно, искать со мной встречи в столь позднее время и в столь неподходящем месте.
- Отчаявшаяся женщина, порой способна на безрассудные поступки, граф, - тихо, но уверенно проговорила девушка, отбрасывая с лица капюшон. - Оставь нас.
   Она велела своей служанке и та слегка поклонившись исчезла в ближайших зарослях, чтобы не смущать господ. По мерцанию огня в масляном фонаре Наваррский заметил, что она поблизости.
- Вы желали меня видеть?
- Вне всякой меры.
   Она подошла к нему слишком близко, чем того требовал этикет.
- Сударыня, я просто выражаю искреннее беспокойство. Вам ничего не угрожает?
- Здесь ведь вы! Что может мне угрожать? - кокетливо спросила она, положив руку ему на грудь.
- Я себе не прощу,- тихо говорил Наваррский. - Если ваша репутация вдруг окажется под угрозой.
   Он сделал шаг назад, но спиной ощутил круп Голиафа.
- Не тревожьтесь, граф, моя репутация останется со мной. Я предприняла некоторые меры, дабы уберечь ее. А  Магдалена, моя служанка, она ничего не скажет.
- Значит, это была уловка, чтобы выманить меня среди ночи? - Наваррский, хоть и предполагал такой поворот событий, рассердился.
- Не сердитесь, дорогой граф, я просто не могла более выносить муки, терзают мое бедное сердце... Этот недуг...
- Если вас мучает какой недуг, не лучше ли обратиться к лекарю? - прервал ее Наваррский.
- От этого недуга  не существует лекарств, - она бросилась к нему на шею, оплетая  изящными руками.
- Значит все же недуг сильнее, чем я предполагал, - задумчиво произнес Наваррский, когда ее губы нехотя оторвались от его.
   Это было слишком вольно, непозволительно, опасно. Это было в высшей степени непристойное поведение незамужней барышни. Наваррский знал, что все те приличия, манеры, напускная скромность зачастую исчезают, словно их и не было никогда.
   Поцелуй, такой манящий, нежный и пылкий, запах ее волос, прикосновения нежной бархатистой кожи, гибкий женский стан под его ладонями - все это заставило сердце Этьена де Наварро биться чаще. Наверное, в этот момент граф даже желал ее, но тем не менее он все уже для себя решил.
   Наваррский вовсе не хотел показаться неучтивым, но и заигрывать с чувствами влюбленной девушки не стал. Вводить в заблуждение, соблазнять, дабы потешить свое мужское самолюбие, чтобы  затем, с бесчестной застенчивостью вора скрыться, исчезнуть опасаясь дальнейших встреч? Внутреннее благородство никогда не позволило бы ему совершить такой поступок. 
   Еще он знал как изощренна и разрушительна может быть месть отвергнутой, женщины, ко всему прочему оскорбленной, униженной и потерявшей веру в настоящие чувства. 
- Сударыня, - заговорил он, отстраняясь. - Подобным поведением вы можете навредить  себе и ставите меня в неловкое положение. Мы не должны. Мы не имеем права.
- Так правду говорят, - с горечью произнесла она. - Что ледяное сердце Этьена Наваррского не способен растопить ни один, даже самый горячий пламень?
- Увы, это так, - горько сказал Наваррский. -Но вашей вины в том нет. Вы молоды и прекрасны, что бесспорно. И я ни коим образом не имел намерений  смутить вас  своим появлением при дворе. Более того, не желал посягнуть на вашу добродетель. Мне и правда не стоило приходить сюда, но ваше письмо было столь туманно и неопределенно, что я действительно полагал, будто вам грозит какая-то опасность. И я возможно вызову ваш гнев, когда  скажу прямо и честно, как привык. Я не готов просить вашей руки ни сейчас, ни в дальнейшем. Но не имею и в мыслях искушать вас. И надеюсь, что вы  будете впредь более  благоразумны, и подумаете, прежде чем совершать что-то подобное, я имею ввиду, вводить мужчин в заблуждения, взывая к их добрым чувствам. Поверьте мне, не каждый столь прямодушен и порядочен.
   Это был отказ.
   Она стояла как громом пораженная. Наверное сейчас до нее стал доходить не только смысл его слов, но и вся глупость совершенного ею поступка,
- Да, конечно, милорд, - прошептала она будто теряла  силы,  Наваррский поддержал ее за локоток.
  Графу показалось, что голос ее дрогнул.
- Простите меня, граф. Я была в отчаянии. Настолько, что оступилась. Могу ли я просить вас о том, останется только между нами? - она собрала волю в кулак. - Мой позор.
- Вам же нечего стыдиться, - покачал головой Наваррский.
- Вы даете слово?
- Сударыня, вы не должны просить меня об этом. Заверяю вас, что не обмолвлюсь и словом.
- Магдалена, - она позвала служанку и та возвратилась с фонарем в руке. - Нам пора идти в замок.
- Возвращайтесь скорее в замок,  свои покои, сударыня. Не то кто-нибудь хватится вас. Вы сможете это  сделать незаметно?
- Да. Тем же путем, что мы  Магдаленой шли сюда. Но разве вы не проводите меня? Только лишь до моста.
- Конечно, - кивнул Наваррский.
   В этот  самым момент возле королевского замка приключилась какая-то суматоха. Кто-то кричал, звал стражу. С того места, где проходило их свидание, Наваррский видел, как в замке один за другим вспыхивают огни. Там определенно что-то произошло.
- Что это? - вздрогнула девушка, прижимаясь к графу.
- Не, знаю, но лучше бы переждать здесь, пока кутерьма уляжется. Может, ночные воры. Случается, что  королей тоже грабят.