Прибой хлестал колени, босые ноги привычно вязли в мокром прибрежном песке, и Гектор двигался вперед с упорством непобедимого фрегата. Широкими шагами приближался к берегу, таща за собой узкую, но прочную шлюпку - придерживая, чтобы не побило об отмель. Море рокотало и плескалось, но даже за его несмолкающим голосом до Берга доносилось натужное сопение. Оно раздавалось со стороны кормы и давно уже стало неотъемлемой частью любой новоземельской прогулки. За исключением тайных вылазок к деревням незнакомых племен. Когда еще не выяснил их настрой и крадешься в зарослях на окраине поселения, стараясь передвигаться как можно тише, не хватает только такого вот сосредоточенного пыхтения где-то в тылу!
Поэтому на первую разведку юнгу с собой не брали.
Себе дороже.
- Задери тебя Марис, Ронни, опять пыхтишь как черт? - Гектор вскинул голову и обернулся, а потом сильным толчком отправил шлюпку на волю волны, которая сразу же подхватила ее и вынесла на берег. Юнга явно не рассчитал, что лодка, которую он поддерживал со стороны кормы, вдруг выскользнет, лишив его опоры. Еще чуть-чуть и повалился бы вперед, лицом в прозрачную волну, но Гектор вовремя подхватил недотепу за шиворот, встряхнул и поставил на ноги рядом с собой. - Ты бы рот раскрывал, что ли. Может, тогда получится сопеть потише? Сил моих нет, надоел, - такие беззлобные замечания Ронни получал ежедневно и с избытком. Гектор догадывался, что юнга спокойно пропускает отцовские комментарии мимо ушей, но он хотя бы выучился согласно и почтительно кивать в ответ - вот как сейчас. В итоге оба оставались друг другом довольны. - Иди сестре помоги, корзину хоть забери у нее.
Лодка мягко зарылась носом в песок и доставила на сушу двух пассажирок. Гектор подступил вплотную к низкому борту, крепко ухватил за талию Лагрис, привлек к себе и отнес дальше на берег, где волна уже не могла подобраться и коварно плеснуть выше колена. Эйдис, которая держала в руках большую плетеную корзину, выбраться из лодки помог Ронни. По крайней мере, так подумал старпом, повернувшись спиной к отпрыскам и обхватив талию Лагрис второй рукой.
- На кой черт мы мотаемся именно сюда, скажи мне? - Мужчина хмыкнул и склонил лохматую голову, чтобы боднуть переносицу жрицы своим лбом. - Как будто на других островах мало трав, а? Как по мне, так всё едино, - он пожал плечами и выпрямился. Окинул цепким взглядом джунгли, подступившие вплотную к воде, и не заметил ничего тревожного.

Привычка тщательно осматриваться с каждой новой высадкой на острова, даже уже знакомые, появляется у моряков в первые недели на Тенараро. Если чутьё не подводит и смертельная опасность не настигает раньше. Нрав людей тена на редкость переменчив, поэтому Гектор не удивился бы, если бы вчерашние друзья вместо цветочных гирлянд норовили опустить на головы чужеземцев каменный топорик.
Но в этой части побережья гигантского острова Кауэхи было пусто, тихо и мирно. Глянув поверх головы Лагрис, чтобы убедиться в этом еще раз, Гектор сделал знак рукой, мол, идем все за мной. Поравнявшись с носом шлюпки, он ухватил канат и протащил ее дальше на берег, чтобы не унесло приливом. Его вопросы так и остались без ответов: жрица только загадочно улыбалась, но к этому закалённый женским обществом старпом уже привык. Оставалась вторая попытка: Берг круто развернулся и вопросительно посмотрел на дочурку, которая, кажется, до сих пор не могла поделить с юнгой корзину.
- Я говорю, лесов и зелени на каждом острове хватает. Почему именно сюда? - При попутном ветре и ясной погоде фрегат шел от Порта Нова до Кауэхи всего четыре дня, поэтому пираты наведывались сюда часто. Визиты осложнялись тем, что молодой вождь племени был не расположен к чужеземцам и никакого гостеприимства им не оказывал. Но площадь необъятного клочка суши, наоборот, упрощала вылазки в глубь острова. Племя кауэхи очень многочисленно, несколько крупных поселений разбросаны в джунглях, в горах и на побережье, и не до всех донеслось известие о настороженности вождя. А кто-то просто плевать на него хотел - уж слишком интересно посмотреть на чужеземцев, на их диковинные одежды и вещицы, которые у них всегда при себе и которые они охотно показывают, стоит только подойти ближе и демонстративно опустить оружие...

Каждый раз, когда фрегат или бриг отходил от Порта Нова и брал курс на Кауэхи, Лагрис и Эйдис непременно были на борту: первая однажды обнаружила какие-то редкие растения в местных джунглях и рассказала об этом второй. А ей палец в рот не клади, дай только отправиться в путешествие! Травы, туземцы, золото... яркий блеск в глазах дочурки постоянно напоминал Гектору, в кого она получилась такой авантюристкой. Но пусть уж лучше рискует под присмотром. Поэтому старпом не отказывался, когда обе упрашивали его снарядить маленькую шлюпку с самодельной мачтой и косым парусом, чтобы обогнуть остров с северо-запада и высадить их на том самом берегу, где магическая чуйка ведьм улавливала что-то особенное.
Сам Гектор ничего не улавливал. Сорвал с ближайшего дерева спелый плод манго и прицельно метнул его в Ронни, который, как обычно, плелся следом.
- Это теперь надолго... - бросил он через плечо, наблюдая за тем, как мать и дочь собираются углубиться в джунгли - подвязывают длинные волосы и вооружаются ножами.

Нет, чутьё Гектора всё же сработало. Но только не магическое. Чутьё вояки, который знает, как пронзительно звенит затишье перед бурей.
Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как колыхнулся куст шагах в пятнадцати. Следом -  легкие шаги осторожных босых ног.
Берг скрежетнул зубами и быстро сориентировался: метнул гневный взгляд на Ронни, который шумно жевал сочный фрукт, и жестом приказал ему отойти. А следом двинулся назад сам, пятясь, не выпуская заросли из виду и обнажая свою саблю с тихим стальным бряцаньем. Поравнявшись с Ларгис, старпом толкнул ее к себе за спину; Эйдис ушла чуть дальше и уже была "в тылу" стихийной обороны. Юнгу Берг ухватил за локоть и остановил рядом с собой.
Напряженный взгляд Гектора выхватил движение смуглых тел за буйной листвой, и спустя пару мгновений из джунглей показались туземцы кауэхи - рослые, широкоплечие, мускулистые, молодые. Их было восемь, лет от пятнадцати до двадцати пяти. Они явно видели чужеземцев и не собирались избегать встречи. Взгляды темных глаз пересеклись со взглядом Гектора, и короткие копья опустились будто по команде - так тена демонстрировали миролюбивый настрой.
Конечно, интересно показывать дружелюбность, сперва тряся оружием, а потом его опуская, но традиции туземцев до сих пор оставались загадкой. Как и их мудреный язык. Но Берг поднапрягся и, в упор глядя на аборигенов, выдал на ломаном тена что-то вроде:
- Мы пришли с миром, драться - нет, - он отрицательно помотал головой для убедительности, - не хотим, - и сам опустил свою саблю. Но пальцы крепче сжали эфес, а взгляд перебирался с одного смуглого лица на другое. Гектор прикидывал шансы на победу, если туземцы вдруг ринутся атаковать, и вероятность уцелеть выходила не особо ободряющей.

Кстати, сами аборигены на него едва посмотрели.
Когда один из тена с широкой грудью, покрытой одной сплошной татуировкой, вышел вперед, он смотрел по очереди на Лагрис и на Эйдис, которую мать держала за своей спиной. А потом он вдруг рухнул на колени, как подкошенный, уронил своё копьё, низко опустил голову и простёр к жрице раскрытые ладони.
- Великая милостивая Аттанеа, о, не гневайся, дай только попросить тебя! - Вдруг звучно выдал молодой мужчина, и Гектор невольно повернулся, чтобы обменяться с Лагрис озадаченным взглядом. То, что туземцы звали ее именем какой-то своей богини, он уже знал. Но остальное? Попросить?
Рука, сжимающая саблю, приподнялась. Мало ли.
- Ты, кто дарит жизни, подари мне ее! - Головы туземец не поднял, но его палец подозрительно метко указал на Эйдис. - Ее жизнь, чтобы соединить с моей по воле богов, и духов предков...
- Эй, ты бы на мою дочь пальцем не показывал, - момент, когда суровый нрав Гектора одолеет замешательство, должен был настать неизбежно. Он уже не пытался изъясняться на тена и отчетливо заговорил по-хельмовски. Сабля приподнялась еще выше, мышцы напряглись; Берг смотрел на парня, а абориген приподнял голову и глядел поверх берговского плеча. Не с опаской, а с каким-то благоговением. - И на мою женщину не пялился бы... Целее будешь. Серьезно, парень. Прррекращай, - прищурившись, пират глухо рыкнул и медленно шагнул вперёд.

Я отвлёкся, что было ошибкой. Волна сильно толкнула лодку и мои руки соскользнули с неё, лишая тем самым опоры. Однако мне даже не удалось понять, что происходит и соприкоснуться с водой по собственной глупости, потому как отец в одно мгновение подхватил за шиворот. И, разумеется, опустил меня обратно на ноги, когда хорошенько встряхнул. Без этого он никогда обойтись не мог. Точно также папу нельзя представить без его чрезмерных упрёков.
Первое время я обижался и с болью в сердце принимал все эти родительские высказывания в мой адрес, но затем привык и понял, что отец так говорит не со зла. Он по-своему меня любит. Поэтому с какого-то момента вместо возражений или недовольного выражения я почтительно кивал в ответ отцу.
-Спасибо, мама, - прошептал так, чтобы отец не услышал.
«Мама» такое обращение мне явно приходилось по вкусу в отличие от «матушки», которое использовал первое время. Мачеха и матушка эти слова по каким-то причинам вызывали отвращение. Использовать их для обращения к Лагрис не хотелось. Всё же я принял возлюбленную отца и считал её своей мамой. Она вызывала у меня симпатию с первого дня знакомства.
-Эйдис, пожалуйста, отдай мне корзину. Сейчас не до шуток, - говорил я, пытаясь отобрать вещь. – Перестань. Мне от отца достанется.
И наконец-то. Корзинка перекочевала ко мне. Я взял вещь в левую руку, а правую протянул сестре, чтобы ей было проще выбраться из лодки. Я пропустил Эйдис вперёд, когда она благополучно ступила на землю. Гектор махнул нам рукой и мы последовали за ним.
За времяпровождения со старпомом Быка у меня выработалась определённая реакция, поэтому спелый плод манго был пойман налету. Я усмехнулся, глядя на отца и с удовольствием откусил от фрукта хороший кусок. Вкуснятина! Сестра же вырвала у меня из руки корзинку и направилась к матери.
-Да, папа, - кивнул, когда речь зашла о времени, которое уйдёт на сборы. – Хошошый выбор, - проговорил с набитым ртом и покрутил перед Чертякой манго.
На нашем горизонте возникли островитяне, и родитель одарил меня гневным взглядом. Можно подумать, что именно я виноват в их появлении. Берг дал знак. Знак отойти в сторону. Я отбросил почти доеденный плод в сторону и послушался отца, вставая с ним рядом. Моя длань метнулась к ножу, что держал на поясе. Ваш Ронни приготовился защищать семью, если это понадобится. Быть может, звучит и выглядит такая картина смешно, но за пару лет мне удалось немного возмужать. Да, на фоне отца я выгляжу тощей тенью, но внутри меня воет и рвётся в бой волк, когда кто-то чужой появляется на нашем пути и представляет для нас опасность. Для нас, Бергов.
Когда ситуация немного разрешилась, кажется, расслабились все, кроме Гектора. Что, кстати, было верным решением. Доверять дикарям не стоило. Но, о, чёрт. Татуированный совершил непоправимую ошибку. Он не стал считаться с Бергом старшим. Дикарь проигнорировал отца и обратился к маме. Я едва подавил в себе приступы смеха. Они как раз появились из-за игнорирования такой внушительной фигуры. Однако долго веселиться не пришлось. Папа грозно зарычал уже на хорошо знакомом мне языке. Если б не мама, то, вероятно, сейчас пришлось бы вступить в схватку против восьми туземцев.
Жениться на Эйдис? Какого морского дьявола. Что за... Дикость.
Я мало, что понимал, но успел разинуть рот от удивления.
Скверное дело. Без проблем не обойтись.

Отредактировано Ronnie Berg (2018-04-01 03:10:51)

Где бы ни появлялся Гектор Берг, он всегда был фигурой внушительной. Заметной. Проигнорировать его появление среди хмельной толпы не получилось бы ни во фйельской таверне, ни в портовой забегаловке на Тиле - громкоголосый рослый мужчина без труда становился центром всеобщего внимания, и это ничуть его не смущало.
Смутить Гектора вообще не так-то просто.
Вот и сейчас, когда туземец бессмысленно уставился поверх плеча старпома, не мигая и не обращая на него ровным счетом никакого внимания, Берг испытал что угодно, только не смущение. Шагнуть вперед он успел, оставляя за спиной не только Лагрис и Эйдис, но и Ронни, который не стал отлынивать и отважно встал плечом к плечу с отцом. Но мягкая женская ладонь предостерегла его от следующего шага - и очень вовремя, потому что еще немного - и подошва моряцкого сапога впечатала бы смуглую ладонь туземца в землю. Может, по случайности, а может, и нет.
- Зад кракена мне интереснее, чем их обычаи, ясно? - По-фйельски огрызнулся Гектор, повернув голову, но по-прежнему не сводя тяжелого взгляда с упавшего ниц туземца. Вздернув подбородок, он еще раз оглядел остальных семерых. Самый мелкий из них был еще подростком, вроде Ронни, а вот остальные - зрелые мужчины, молодые воины своего многочисленного племени, наверняка заслужившие право носить оружие, доказавшие свое боевое мастерство в ритуальных поединках. Было бы их трое - старпом не стал бы и раздумывать перед тем, как взмахнуть саблей и ввязаться в кровавую драку. Но аборигенов было куда больше. Зато они пока не выказывали агрессии. Это было на руку Гектору, имеющему за спиной беззащитное семейство. А вот будь он один... еще неизвестно, чья агрессия стала бы роковой искрой.
- Мать, говоришь... Тогда он не особо похож на главу своей семьи, - ухмыльнулся пират, своенравно поведя плечом и сбрасывая ладонь Лагрис. Она была рядом с ним уже не первый месяц, но Бергу, слишком давно позабывшему о прелестях и невзгодах семейной жизни, приходилось теперь заново привыкать к постоянной близости одной-единственной женщины. Но чтобы она удерживала его от конфликта с другим мужчиной? Вспомнился случай из Тильской таверны "Жемчужина", когда Гектор сам безжалостно высмеивал капитанишку, которого пыталась приструнить старпомша с его корабля. И речи нет о достоинстве, если позволяешь женщине выступать впереди себя! Но с ними была еще и Эйдис, и Ронни, которому тоже придётся несладко, завершись эта встреча худо. Так что...
Фйелец шумно втянул носом воздух и так же шумно выдохнул, а потом круто обернулся к Лагрис и Эйдис и уставился на обеих округлившимися глазами. Спокойные интонации первой и растерянное бормотание второй ясности не добавили.
- Жениться! Жениться, а? Ну и ну! Это ж надо! - Вопреки ожиданиям, на лице Гектора медленно прорисовывалась широкая ухмылка. Больше похожая на хищный оскал - особенно вместе с опасным блеском его глаз, - но всё-таки, это была улыбка. - Ну ты и выдумщик, туземец, - с хриплым низким смешком Гектор вновь повернулся к аборигену, взявшему слово. Он прищурился, всматриваясь в его смуглое лицо, будто в самом деле прикидывая, достоин тот руки его дочери или нет. - Так дело только в возрасте, дочь? - Звучно осведомился он через плечо, наблюдая за тем, как "жених" медленно поднимается с земли и выпрямляется во весь рост. Понял, должно быть, что сватовство идет не так гладко, как планировалось. - Будь ты постарше, значит, стала бы женой туземца без всяких возражений? - Туземец уже успел подобрать своё копьё, а пальцы Гектора крепче сжали эфес сабли, и клинок предостерегающе приподнялся перед аборигеном. - Не самый лучший момент для шуток. Мы с тобой это еще обсудим, Эйдис. Что... что он теперь-то хочет? Что нужно? - Пират сумел коряво задать этот вопрос на тена, переведя взгляд на другого островитянина. Тот стоял рядом с самым молодым и поочередно тыкал пальцем то в него, то в Ронни, который оставался за левым плечом Гектора, и потрясал в воздухе сложенными ладонями, что-то бормоча. - Еще скажи, что они и на юнге жениться хотят, вот это будет байка для команды, - озадаченно пробормотал Берг, обращаясь, скорее всего, к Лагрис. От растерянности он перешел на хельмовский и сообразил, что сын тоже слышал его слова. Ухмыльнувшись, старпом коротким жестом подозвал Ронни подойти ближе. - А ты еще не слишком молод для брака? Чего им от тебя надо, по-твоему? Иди, раз они с тобой хотят говорить, а не со мной, - внимательно смотреть на сына было недосуг, но Гектор слишком хорошо знал его характер, чтобы сомневаться: того, конечно, повеселило, каким идиотом выглядел гордый отец, общаясь с игнорирующими его туземцами.
Островитяне тем временем начинали беспокоиться. Они переминались с ноги на ногу, перебрасывались невнятными фразами на своем певучем языке и хмурились, качая головами. Когда хмурым стал и сам "жених", Берг бесцеремонно щелкнул у него перед носом пальцами и вслух заметил:
- Дочь, он вроде уже раздумал на тебе жениться. Глянь, какой недовольный. Эй! Тишшше, - горец смотрел в глаза аборигену, а тот по-прежнему будто не замечал его, глядя куда-то мимо, но копьё угрожающе качнулось в сторону отца "невесты", и тот тут же отреагировал, скрестив стальной клинок с деревянным древком. Оба мужчины заметно напряглись, готовые броситься друг на друга. Не разжимая стиснутых зубов, старпом процедил:
- Не передумал, значит? Тогда тебе же хуже.

Ответ сестры помог снять напряжение и чуть не заставил меня разразиться хохотом.
Маленькие туземчики…  Это ж надо такое сказать. Если всё обойдётся, то позаимствую слова сестры. Стану испытывать терпение отца, когда будет скучно.
Ещё мгновение и мои уголки губ изогнулись бы в улыбке, однако из-за разговоров на незнакомом языке я вновь напрягся.  Родительская шуточка позволила кулакам сжаться до хруста костей, а зубам скрипнуть и стиснуться плотнее. Отвечать папе не стал. Сейчас не самое лучшее время, чтобы перечить, язвить или огрызаться Гектору.
Байка для команды будет, если ты мне одолжишь свой килт, отец. Тогда у дикарей появится больше шансов спутать меня со страшненькой кучерявой девчонкой. Вот хохма-то будет для команды и сюрприз для жениха, когда он узнает, что его облапошили. Хотя кто их туземцев знает. Быть может, мне придётся уносить поскорее ноги после обряда в первую же брачную ночь… Тьфу! Что за чёрт. Что за мысли?  Да пошло оно всё к морскому дьяволуууу…
-Какого, - выпалил, когда орудия приветственно стукнулись друг о дружку. Однако это было лишь слабым началом. Мне не пришлось скупиться на бранные слова, когда славные птички чуть ли не взяли себе на закуску глаза Чертяки и «жениха».  Я же оцепенел и даже если б захотел, то всё равно не смог кинуться на помощь. Как-то не привык к таким чудесам. Чудесам, что позволяют разрешить конфликтную ситуацию.
У сегодняшнего дня, кажется, были серьёзные планы на мою скромную пиратскую персону. Не успел отойти от летающего кошмара, как услышал то, что потрясло до глубины души.
-Что? – непроизвольно слетело с моих уст. -  Они обезумели? Дикари, - яростно плевался словами, мало заботясь о том, что язык, на котором говорю, понимают все. – Кракен подери.
Почему я? Почему не кто-то из братьев, что по счастливой случайности остались дома? Разве это справедливо?
-Бой насмерть? – обратился я к маме с вопросом. – С оружием или без? – глупо задавать вопрос и, не дожидаясь ответа куда-то уходить.  Однако сделал именно так. Вероятно, поддался захлестнувшим эмоциям. Мне не приходилось никогда быть трусом, и сейчас им перед семьёй тоже не собирался становиться. Я желал проявить себя. Я желал, чтобы отец гордился мной, чтобы семья видела во мне ещё одного защитника, а не хилого салагу, который способен только корзинки таскать.
Нож против копья. Да… Перспектива не из лучших, поэтому мою голову посетила следующая идея. Я вышел на середину той территории, что разделяла мою семью и племя. Рука метнулась к ножу, сорвала его и отбросила в сторону. Моё тело не выказывало никакого страха. Я вышел к чужакам, словно молодой волк, что отправился на охоту. Мои глаза хищно метнулись по каждому туземцу, а в голосе даже появился какой-то рокот. Рокот, которого я сам не ожидал услышать.
-Кто из вас аурелий ушастых бросает мне вызов? – выдал какое-то непонятное оскорбление, использовав набор букв в хаотичном для себя порядке. Но слова лились с моих уст сейчас так отважно, что можно было решить: юнга переключается в разговоре на другой язык.
«Сейчас я вам покажу, что такое настоящий воин» - мысленно старался держать себя в тонусе. Нельзя было допустить, чтобы страх появился сейчас среди остальных эмоций. Уверен. Даже младенцу известно правило: боишься, значит, проиграл.  Даже можешь не выходить на поле боя и не вступать в схватку с противником…

Ещё не успела пролиться кровь - конечно, кровь туземская, потому что Гектор ни на миг не сомневался в скорости своей руки и остроте клинка, - как вдруг произошло сразу несколько странностей. Откуда ни возьмись налетела целая стая мелких разноцветных птичек, и они яростно принялись хлопать по лицу своими щекочущими трепещущими крылышками. От неожиданности фйелец отпрянул, зажмурил глаза и оглушительно чихнул, а когда снова открыл глаза, птички исчезли, а на его руке повисла Лагрис, будто на секунду потерявшая связь с реальностью. Чертыхнувшись вслух, отчетливо, ясно и при обоих отпрысках, Берг подхватил жрицу за талию левой рукой и вскинул голову, гневно сверкнув глазами на туземцев. Задира-женишок тоже отшатнулся, застигнутый врасплох разноцветными порхающими созданиями. Опомнившись, он взирал на Лагрис с неподдельной смесью восхищения и благоговейного страха, и выражение смуглого лица было таким красноречивым, что Гектор расхохотался бы в голос, не будь он так рассержен, как сейчас.
- Если бы он был с Тиля, а не из аборигенов, ты бы опозорила меня, вмешавшись в поединок, - тихо процедил он по-фйельски, почти не разжимая зубов. Он знал, что выбора у ведьмы не оставалось и, завяжись драка, живым ему из нее не выйти, но глаза старпома под нахмуренными бровями всё равно метали молнии. - Я сам могу защитить себя и свою семью! - Последнюю фразу он рыкнул уже не яростно, но с досадой, и вопреки резкости своих слов аккуратно поддержал Лагрис, пока она не совладала со своими силами и не смогла ровно стоять сама. Пора было привыкнуть к своеволию жрицы и к ее невозмутимости - гнева пирата она, кажется, совершенно не страшилась и могла легко переступить границы того, что в понимании Гектора дозволялось матросу или женщине. Но с самой первой встречи во фйельском лесу она не была обыкновенной женщиной. То-то и оно.
- Что за бред? Он бы доказал свою силу, если бы сам сразился со мной, - Берг поморщился и мрачно уставился на смуглолицего "жениха", но всё же внимательно дослушал слова Лагрис до конца. И потом уже перевёл взгляд сперва на неё, а потом на Ронни. Юнга был ошарашен не меньше отца - оно и понятно. Если худощавый подросток и мог победить кого-нибудь в рукопашной схватке, то разве что Эйдис. Хотя... Теперь Берг оценивающе посмотрел на свою красавицу-дочь. Нет, тоже не факт. Может, руки у нее слабые и тонкие, как веточки, но глазищи хитрые и быстрый ум - такая себя в обиду не даст. А уж близнецы-погодки и вовсе завалили бы салагу безо всякого труда: если они и ввязывались в передрягу, то один непременно приходил на помощь другому. И в четыре руки мальчишки задали бы Ронни такую трёпку, что мало бы не показалось.
Но одно дело шутливо драться с братьями, и другое - отстаивать честь семьи лицом к лицу с аборигенами. Когда Ронни героически приосанился и шагнул вперёд, Гектор невольно восхитился отважным поступком сына: знает ведь, дуралей, что шансов никаких, и всё равно не прячется за отцовской спиной. Но вот рот ему лучше бы держать на замке. Услышав корявую угрозу из уст юнги, горец скривился, будто глотнул горького снадобья из ведьминских запасов.
- Соберись и помалкивай, - буркнул старпом, хмуро и с плохо скрываемым беспокойством глядя на сына. - Поединок без оружия. Никто не выставит бойца с копьем против вооруженного ножом. Особенно если у того руки коротки, - Гектор подобрал брошенный в траву нож и, не сводя взгляда с туземцев, проследил за тем, как самый молодой из них вручил свое копье довольному "жениху". Выбранному для схватки туземцу было около пятнадцати, особой крепостью сложения он не отличался, но под гладкой смуглой кожей всё же перекатывались кое-какие мышцы. Берг хотел было посоветовать юнге снять рубаху, чтобы оба воина вступили в поединок с голым торсом и чтобы у аборигена не было соблазна придушить Ронни его собственным воротником. Но воображение быстро развернуло перед глазами вид жилистого долговязого тела сынка, и он передумал.
- Аурелии ушастые - это твои дети будут, если он сейчас проиграет, - нехотя отступая дальше от места поединка, пояснил Гектор, мельком глянув на дочь. И какого черта им приспичило именно сегодня собирать здесь эти проклятые травы? - Смотри мне. Если с туземцем породнишься, пожалеешь, что на свет родилась, - угроза не прозвучала особо убедительно или устрашающе, потому что всё внимание Гектора было приковано к спине Ронни, который как раз сближался с молодым туземцем. Ростом они были примерно равны, но абориген пригнулся, как делают, подкрадываясь, дикие звери, и оттого казался чуть меньше и плотнее. Ладони его были раскрыты и не сжимались в кулаки - туземцы дерутся по-другому. Отец бросил сыну в спину дельный совет:
- Не давай ему ухватить тебя, а то вцепится - и уже не отдерёшь. Выворачивайся! И если надо, то убивай его, понял?
"Жених" издал какой-то резкий вопль, и подросток задвигался по кругу, глумливо показывая в широкой улыбке белые зубы, дразня юнгу какими-то птичьими щелчками и явно забавляясь происходящим. Не похоже, что он боялся своего противника.
Гектор слегка склонился к Лагрис и, едва шевеля губами, пробормотал:
- А если я отсюда метну нож ему в лоб? Может, сочтут за дурное знамение и отвалят?
Предчувствуя скорую расправу над сыном, старпом нервничал больше, чем сам от себя ожидал, прекрасно осознавал, как это заметно, и раздражался пуще прежнего. Его пальцы только крепче сжали нож, отброшенный Ронни, и впечатление было такое, что первый же опасный выпад туземца в сторону юнги заставит Гектора ринуться вперёд и без колебаний вогнать лезвие под ребра смуглого мальчишки.