Темнота царила в резиденции такая, что хоть глаз выколи. Слуги и стража, снуя туда-сюда по коридору, старались ходить как можно тише, не создавая посторонних звуков. Изредка кто-нибудь да проходил, освещая путь единственным источником света в руках - факелом. Этот месяц здесь не зажигали даже настенных факелов, опасаясь потревожить хозяина резиденции. Он распорядился сохранять тишину и темноту. Любой свет он воспринимал слишком болезненно. В отражении факелов он видел жуткие тени. В полной темноте они не преследовали его и он не видел их. Только шуршание в углах спальни, в которой он провел уже два месяца, напоминали ему о том, что он не один. Алеандер лежал в своих покоях, повернувшись спиной к проходу и смотрел в темноту. На кардинале было одето белое одеяние до пят, украшенное золотыми нитями и узорами. Прикрытые рукавами руки были изощрены свежими и застарелыми ожогами и шрамами. На лбу епископа был одет серебряный обруч, кое-где покрытый свежими каплями крови и давнишними потеками, оставшимся от его ран. С другой стороны обруч был покрыт тонкими шипами, которые, врезаясь в кожу, ранили ее, причиняя боль. Она отвлекала кардинала от его душевных страданий. Сердце его уже не выдерживало горя. Прошло уже два месяца, а оно так и не утихло, только притупилось со временем, став не такой ощутимой как раньше. Алеандер хотел приблизиться к Богу, почувствовать его ладони на своей голове и плечах, понять, что он нужен. Заместо этого он ощущал только боль, холод и пустоту. Анж неистово молился терзая свое тело в муках, но не мог достичь просветления. Он даже предался отчаянию и мысли, что Бога нет, но утешал себя тем, что его возлюбленная теперь на небесах. Она бы не хотела, чтобы он умер и ушел следом за ней. Пока бьется его сердце, он должен жить. Правда жить оказалось очень трудно. Мужчина просто перестал сопротивляться. Сейчас, лежа на боку, он слышал тихий шепот осуждения из дальних углов спальни, а к нему прибавлялся негромкий топот десятка маленьких когтистых лапок демонических созданий. Когда кто-нибудь из них забирался к нему на кровать, кардинал закрывал глаза, но ничего не происходило. Оставив после себя аромат серы, демоны вновь убегали. Епископ знал, что они питаются его болью, чувствуют его агонию и он понимал, что ему осталось недолго. За последний месяц он сильно исхудал, на нем висела одежда, щеки ввались, а под глазами появились черные круги. Алеандер едва передвигался. Он почти ничего не ел, кроме горбушки хлеба и пил одну только воду. Ему было стыдно за свои мысли о том, что он желал побыстрее умереть. Каждую ночь ему снилась церковь, откуда слышались дикие крики людей, верующих, объятых жгучим пламенем, пришедших помолится святой Анне в день ее праздника. Их вероломно сожгли, словно еретиков, не дав не единого шанса. Будь ты проклят. Будь ты проклят, старый ублюдок. думал про себя Алеандер вспоминая мысленно Клета и его свору. А если бы не было раскола, то были бы все живы? Этими размышлениями терзал себя епископ долгие месяцы после случившегося. Он так же понимал, что его духовная дочь сгорела там, на границе, из-за него. Он виноват в ее смерти. Он не может придти на ее могилу и помолится там, ибо все, что там осталось это лишь горстка пепла, и даже земля теперь принадлежит захватчикам. Алеандеру даже некому было мстить. Он не знал, кто поджег церковь и это его убивало медленно еще сильнее. У него не было желания жить и дышать, дышать тем воздухом, который теперь не может вдохнуть его Микелла. Воспоминания о ней притупились так же как и боль. Находясь на грани обезвоживания и сильного стресса, Алеандер не мог вспомнить ее лицо, но запомнил глаза и улыбку. Резко вскочив на ноги, епископ стал метаться по спальне, не зная куда себя день. В районе сердце полыхал пожар. Из глаз он не смог выдавить ни слезинки, ведь они иссохли на второй неделе его затворничества. Церковник ухватил первое, что попалось в его руку. Это был небольшой кувшин с водой, которой там совершенно не оказалось. Именно это почему то вывело Анжа из себя. Он метнул глиняный кувшин вперед себя и попал в стену. Ударившись об нее, он разбился вдребезги и характерный звук раздался в тишине. Шепот неожиданно утих и Алеандер остался в полной тишине. Медленно опустившись на колени он обхватил себя за плечи руками и сжав зубы, стал покачиваться из стороны в сторону.
- Пожалуйста, прошу Тебя, услышь меня... - прошептал едва кардинал пересохшими губами, мысленно обращаясь к высшим силам, в которые он так искренне и неистово верил. Наверное он не очень убедителен, раз они не слышат его. Алеандер не желал верить в то, что их просто нет. Он знал, что они есть, просто он еще не заслужил. Значит он должен еще больше страдать, чтобы его душу затопило долгожданное тепло. - Умоляю Тебя
Закрыв глаза епископ упал на бок, а шипы на обруче снова впились в его голову. Такой же обруч, только не из серебра, а из терновых ветвей, был на голове святого Иоанна. Алеандер желал перенести все то, что тот перенес, ибо верил, что вознесется на небеса. Ему было очень холодно в этом мире, полном страданий. Он даже не знал, как ему жить дальше с тем грузом вины за погибших людей. Повернувшись на живот епископ накрыл пол ладонью и почувствовал под своими пальцами свое кольцо-печатку. Когда-то ему ее вручили, произведя в сан кардинала. Он обещал беречь души верующих, вести их как пастырь за собой к свету, но он привел их к смерти. Сжав пальцами кольцо Алеандер тихо застонал. У него больше нет мочи выносить этот груз. Ему стало казаться, что демоны вновь пришли за них, скоро они облепят его со всех сторон. Кардинал ощутил, как силы покидают его и тут неожиданно дверь его спальни распахнулась.

- Ваше Выскопреосвященство! - раздалось в помещении, когда дверь открылась и показался коридор. Алеандер неожиданно дернулся, закрыв ладонями уши. Громкий голос камердинера прозвучал в голове словно набат. Любые посторонние звуки кроме шепота и топота демонов вызывали у кардинала желание забиться под кровать. Но даже сейчас он не мог ничего внятного сказать и просто молчал. Камердинер вроде бы наклонился над ним, точно сказать Алеандер об этом не мог. Он видел только смутную тень, сквозь прикрытые глаза. У него было лишь одно желание - чтобы его оставили в покое. Ему даже казалось, что его незваные гости они что-то говорили, но их голоса звучали в ушах епископа как в тумане. Гвардейцы послушались папскую племянницу почему-то даже без возражений. Они не могли ослушаться приказа церковного владыки, но чисто по-человечески жалели его и надеялись, что кто-нибудь уже поможет ему. Один из них стащил с кровати одеяло и положил на него аккуратно кардинала. Алеандер, словно соломенная кукла, покорно перевалился на бок, не обронив ни слова. Он ощутил, как оказался в воздухе и понял, что его куда-то несут как на носилках, ибо видел крупную спину гвардейца впереди у себя перед глазами. К спертому воздуху в резиденции стали прибавляться забытые нотки аромата травы и мокрых листьев. По приказу епископа все окна были наглухо закрыты в палаццо и дневной свет не пробирался даже в самый разгар весенних деньков. Анж вздохнул полной грудью и тут же зашелся в кашле. Привыкшее к духоте и кромешной темноте тело пока еще отказывалось воспринимать реальность как таковую. Интуитивно кардинал опустил веки, прежде чем ослепительно белый свет ударил ему в глаза. Даже в таком состоянии он казался ему слишком светлым и едким. Чуть приоткрыв глаза Алеандер почувствовал легкую резь и тут же поморгал, пытаясь даже повернуться на другой бок. Закачавшись в импровизированных носилках, Анж тут же испугался, что перевернется упадет, потому оставил свои попытки. Он дождался когда его уложат на длинную скамью и уже тогда позволил себе пошевелится еще раз. Теплое солнце непривычно согревало его околевшее и исхудавшее тело и сам того не замечая Алеандер подставлял свои участки плоти под ласковые, весенние лучи. Это дарило ему особое удовольствие. Может быть это за ним пришли наконец-то слуги Отца-Создателя и перенесли его в райский сад? Клирик помотал головой, еще не решаясь открыть глаза, опасаясь, видимо, с непривычки ослепнуть. Гвардейцы пощадив его, вновь ухватились за края одеяла и перенесли кардинала под сень дико-растущей яблони, около которой стояла небольшая терраса. Тень легла на лицо Алеандера и он открыл глаза. Он находился в внутреннем дворе своего собственного палаццо. Гвардейцы помогли ему сесть в кресле за столом. В этом месте кардинал всегда любил завтракать ранним утром. На свежем воздухе у него пробуждался хороший аппетит. Обняв себя за плечи Анж стал пустым взглядом смотреть на поверхность стола, не представляя что ему делать дальше. Он почему-то был уверен, что видел Ноэлию, папскую племянницу, слышал ее нежный и ласковый голос. Он проходился прямо по сердцу кардинала, словно медовый отпечаток, закрывая все открытые раны и излечивая душу. Эта девушка настоящий ангел во плоти. Ее голос может принадлежать только посланнице самого Отца-Создателя и больше никому. Алеандер не ожидал увидеть ее в своем палаццо, потому воспринял ее появление как дар свыше. Наконец-то он был услышан. Его молитвы не остались без ответа. При появлении Ноэлии, епископ уставился на нее как приведение, но вскоре потерял к ней видимый интерес, стоило ей отойти от него, укрыв его ноги покрывалом.
- Спасибо - устало проронил молодой мужчина, вместо разрешения прикрыв глаза и откидываясь в кресле. Он позволил девушке снять с себя обруч с шипами, который изрядно ему уже поднадоел. Освободившись от него Алеандер вздохнул спокойно. От этих тисков у него болела голова. Прядь волос упала на его глаза и он прикоснулся ладонью ко лбу, чтобы убрать ее. Когда кардинал опустил руку, он заметил на своих пальцах пятна крови. Его крови. Святой Иоанн по преданиям тоже носил такую же корону, только из терновых ветвей.
- Я подумал, что ангелы и демоны уже начали кружить над моим бездыханным телом. Теперь мне остается лишь гадать, кто из них смог бы урвать мою душу. - едва, краем губы, улыбнулся Анж, который вдруг неожиданно захотел поговорить хоть с кем-то. Он переживал столько времени горе совсем один. По распоряжению Ноэлии кардиналу принесли немного подогретое вино с травами. В бокале с темно-алой жидкостью плавали малюсенькие кусочки какой-то травы. Алеандер взял бокал в руки, но его дрожащие пальцы не смогли бы его удержать как следует и вино бы обязательно пролилось, но этому не позволили случится. Теплые, даже горячие, пальцы леди Оттавиани обхватили ледяные руки епископа, заставив того вздрогнуть, как от грома. Возникло минутное чувство какой-то неловкости. Почему-то после слов девушки Алеандер, отличаясь довольно буйным нравом и далеко не покладистым характером, принял ее просьбу как приказ. Он был очарован ей и ее ласковым отношением к себе. Ему было приятно, что за ним ухаживают, потому что еще ни одна живая душа не могла его вывести из оцепенения. Даже сестру он не подпускал к себе. Ноэлия помогла Алеандеру сделать несколько глотков и когда она, видимо, смогла убедится, что пальцы его уже держат бокал легко, отошла в сторону, присев напротив него, в соседнее кресло.
- Нет, я помню вас. Разве ваш голос можно просто так забыть? - вспомнив, как пела Ноэлия в церкви и то, как он, кардинал Анж, пробирался к ней поближе, Алендер смущенно улыбнулся. Это была его первая искренняя улыбка за долгие месяцы. - У вас невероятно красивое меццо-сопрано. Удивительно насыщенное и одновременно мягкое. Вас очень хвалила регент.
Своим появлением вы спасли мне жизнь. Оставайтесь со мной до вечера. Я не смогу быть один. подумал про себя Алеандер, опустив глаза и припадая губами к бокалу с вином. Лучше бы оно было горячим. Конечно в таком случае оно становится неприятным на вкус, но зато изнутри хорошо согревает. Камердинер принес мисочку с горячей водой, несколько белых полотенец и мазь, чтобы кардинал мог обработать свои раны на голове.
- Может быть позвать лекаря, монсеньор? - поинтересовался мужчина у церковника.
- Нет, я справлюсь сам. Не нужно никого звать.
Получив отрицательный ответ камердинер поклонился и удалился восвояси. Алеандер, намочив полотенце в воде, принялся стирать со лба и волос свежую и засохшую кровь. Получалось у него это не очень важно, потому что зеркальца у него не было, а сам себя он не мог увидеть со стороны.
- Как поживает Его Святейшество? - уже более осмысленным взглядом посмотрев заинтересованно на леди Оттавиани, поинтересовался у нее кардинал. - И вы? Вы надолго в Авелли? Я слышал, что ваш брат тоже участвует в войне против Хельма.

Отредактировано Aleander de Anje (2018-04-01 14:10:40)

Счищать кровь с волос и расчищать раны Алеандеру было совсем неудобно. Он хотел делать это аккуратно, но получалось так, что он сдирал с ран неловко корочки и бредил свои порезы еще больше. Благо хоть инфекции не наблюдалось. Серебро обычно не являлось источником заразы. Наверное и Ноэлия видеть уже не смогла вредительство кардинала самому себе и решила принять участие. Заметив ее движение, когда она поднялась с места, он кивнул, отложив полотенце в сторону и тихим голосом произнес. 
- Я, пожалуй, не откажусь от вашей помощи. Мне несподручно этим заниматься самому. От моих действий больше вреда, чем пользы.
Здесь уже была какая-то обреченность, покорность действиям той, кто помог ему выбраться из той темноты, которую он сам себе и создал. Когда ранами занялась уже сама девушка Анжу стало гораздо легче. Ему не было так больно, скорее просто неприятно, когда край полотенца прикасался к ранам. Они заживут через какое-то время, если Алеандер вновь не наденет обруч. Привыкший себя истязать он считал это даром Богу, свои страдания и кровь он кладет на его алтарь, прося взамен лишь покровительство и заботу. Кардинал спокойно выносил любые прикосновения к своей голове, позволяя делать с ней все что угодно, лишь иногда край его губы или глаза дергался, что говорило о том, что он все же испытывает некую муку. Она не могла заглушить его душевные и сердечные страдания, но они затихали когда Ноэлия говорила. Алеандер чувствовал, что ему становилось не так одиноко. Он желал поговорить, хотя и был еще очень слаб. Он и выглядел так, словно провел эти месяцы в темнице, проводя ночи на голом полу без еды и воды. Меньше всего епископ хотел чтобы его видел Барончелли в таком состоянии. Стыдно было за то, что Алеандер просто так сдался. Но у него действительно не было сил. Их нет и сейчас, хотя мысли о смерти постепенно отошли на задний план. Не зря время лечит, как говорят. Пройдет немного времени и боль притупится. Будет ныть в груди, но не будет рвать сердце на несколько десятков кровавых кусочков.
- Его Святейшество думал, что кто-то захочет покусится на вашу жизнь и жизнь ваших близких? - осторожно поинтересовался у девушки церковник, заметно поморщившись, когда она коснулась одной из свежих ранок. Они тоже заживут и даже шрамов не останется. Шипы тонкие и острые. Этот обруч ковался для того, чтобы причинять боль, а не калечить. - В его случае это неудивительно. Многие желали ему смерти в то время. Некоторые желают этого и сейчас. Рейнис не сможет проглотить такое оскорбление и захочет отплатить за него.
Алеандер надеялся, что Ноэлия, как племянница Джованни, знает о текущей ситуации в церкви и сведуща в этом вопросе достаточно, чтобы вести об этом дискуссию. Для него самого эта тема была слишком животрепещущей и немного болезненной, хотя он о ней он говорил спокойно. Для кого-то он предатель, а для кого-то и защитник. Сам для себя Алеандер так и не решил кто он. Зато его семья уже хотела от него избавится, дабы смыть позор со своих рук. Надо же. Семья Анж, которая имела в своем роду чуть ли не двадцатого поколения церковных последователей, неожиданно стала той, где объявился предатель святого престола Рейниса.
Эта проститутка в белых обличениях, не желающая проводить церковные реформы, унизила церковь настолько, что теперь когда он пытается поднять ее из грязи, она рассыпается в прах.
- Клет уже добился того, что весь Хельм считает орллевинцев еретиками, а вашего дядю слугой сатаны. - ухмыльнулся Анж и неожиданно помрачнел. Если для солдат орллевинцы еретики, то их можно убивать даже не жалея о том, что убийство само по себе грех. Впрочем, пастыри барончеллисты вбивают в головы людей то, что это Клет слуга дьявола и что он уведет народ к погибели. Да, пропаганда это дело тонкое. Она и раньше велась с двух сторон, а теперь, вовремя войны, противостояние станет еще больше обостренным. Услышав об приюте, Алеандер подумал о том, что у него остались в Рейнисе дети. Не его родные и кровные, а те, чьи покровителем он был. Как они там без него? Дядя обещал о них позаботиться, но доверять ему было нельзя. Теперь, чтобы закрыть дыру в сердце, после побега из Рейниса, кардинал обязан найти замену - новый приют. Он взял в Элшире над одним из них покровительство, но там долго он не продержался, когда началась война он бежал оттуда. Точно он не помнит как это происходило. Его побег омрачался смертью близкого человека.
- Когда я жил в Рейнисе, то тоже посещал приют, когда у меня было свободное время. Его, правда, было не так много, как хотелось, ибо я был главным библиотекарем, и мне приходилось много работать. - поделился своим прошлым кардинал, хотя и делал это нехотя. Воспоминания слишком болезненны, по край ней мере сейчас. - Мои подопечные любили участвовать в церковных постановках и праздниках. Я прививал им уважение к Отцу нашему Создателю и любовь к Матери-Защитнице. Я был покровителем приюта Святой Анны, а теперь я даже не знаю, как поживают мои подопечные. У меня нет желания подвергать мать-настоятельницу опасности. Ведь я нахожусь в опале.
Опустив взгляд Алеандер вновь прижался губами к краю бокала и отпил немного вина, решив допить его полностью, ибо в горле пересохло. Благо в этот момент он не заметил грустного взгляда девушки и не приметил ее истинного состояния, при словах "дети", "приют", "война". Ничего хорошего в них не было. Война это разбитые семьи и разрушенные судьбы. А происходит это из-за того, что знать что-то не поделила там, наверху.
- Спасибо, что напомнили, я совсем забыл об этом дне. - задумчиво проговорил Алеандер, откидываясь поудобнее в кресле и не думая прикасаться к намазанным ранам на голове, хотя ему это очень хотелось сделать. - Я приду на праздник и буду служить с Его Святейшеством.
Кардинал постарался произнести это как можно решительнее. Теперь ему и отступать то некуда. Придется приводить себя в порядок, выздоравливать и возвращаться на путь служения. Барончелли нужен верный служитель. А судя по тому, как говорила Ноэлия, она не потерпит отказа. Подумав об этом Алеандер мысленно улыбнулся. Ему нравится находится рядом с папской племянницей, есть в ней нечто такое, что притягивает взгляд. Она красива, безусловно, но есть в ней искра и жажда жизни, которую погасить не так легко.
- Я с радостью послушаю ваших воспитанников и вас вместе с ними.
Клирик очень бы хотел услышать вновь голос Ноэлии, такой чистый и прекрасный, но ждать этого он не был намерен долго. В этот момент подошел камердинер и принес завтрак, состоящий из салата, хорошо прожаренной курицы и половинки пирога. К этому всему прилагалось разбавленное вино или сок, на выбор. Для леди Оттавияни тоже выделили тарелку и бокал. Предполагалось, что она тоже позавтракает.
- Споете молитву перед тем, как мы приступим к еде? - у самого епископа не было сил это сделать. Его внимательные зелено-серые глаза изучали девушку напротив.

Отредактировано Aleander de Anje (2018-04-01 19:39:05)

Алеандер не думал приступать к еде, пока не услышит голос Ноэлии, потому сложил руки на столе, отодвинув тарелку от себя, и уставился на леди, казалось бы, бесстыдным взглядом. Не замечая, что такое может просто быть неприличным по отношению к молодой девушке, кардинал смотрел на нее слишком пронзительно и дерзко, когда она принялась за первые ноты. Ее голос лился из уст словно патока и Анж ощутил, что начинает плавать в облаках, как в густом тумане. Как в тот раз, когда первый раз увидел ее в церкви, он вновь хотел оказаться еще ближе к источнику звука. Алеандер так пристально глядел на леди Оттавиани, как будто хотел прожечь в ней дырку. Его сердце в тот момент билось не совсем ровно, а в душе мягкая невидимая рука сжимала все изнутри. Клирик забыл о боли, о страданиях, на миг переступал о том, что случилось несколько месяцев назад. Он слышал лишь голос, что мог принадлежать только небесному ангелу, настолько он был прекрасен. Явственно, как вчера, перед глазами кардинала предстала церковь в Рейнисе, Ноэлия в первых рядах хора и свет, который оттенял ее белокурые волосы. Искренняя вера в Создателя и Мать отражалась не только в голосе девушки, но и в ее глазах. Алеандер видел в них бога, истинного и прощающего. Это было тем, что он ждал тогда, лежа на холодном полу, в полной темноте. Он видел Бога и это было истинным чудом. Приоткрыв рот кардинал даже не заметил, как молитва закончилась и Ноэлия замолчав, уселась напротив него. Несколько мгновений ему понадобилось чтобы придти в себя, так сказать, вернутся из мира грез в реальный. Растерянно кардинал закрыл рот и поморгал, дабы рассеять мечтательную дымку. Он знал сколько лет Ноэлии, почти полных семнадцать, если он не ошибается. Завидная невеста для графа или герцога. На меньшее Его Святейшество не согласится. А ведь когда-то Алеандер договаривался с ним вовремя встреч в библиотеке Рейниса, что его племянница станет, в случае отмены целибата, женой кардинала. Потом был раскол, побег, любовь к другой и потеря. Возможно не стоило влюбляться и идти против Бога, если именно Ноэлия была предназначена судьбой Алеандеру. В церкви, вовремя их первой встречи, он это почувствовал. Значит он пошел против воли Создателя и был за это жестоко наказан. Церковник задумчиво взял в руки ложку и ковырнул ей край салата. С первого раза не получилось наложить хоть немного. Руки еще отказывались слушать своего хозяина. Алеандер ощутил себя беспомощным и это ему было неприятно это понять. Он уже больше месяца ел один хлеб и пил одну только воду, его желудок еще не способен принять нормальные порции. Зачерпнув немного салата ложкой, кардинал стал класть его себе на тарелку, но есть не спешил. Не хотелось на самом деле, но придется, потому что у него не хватит сил, а их нужно восполнить. Потихоньку Алеандер приступил к еде, очень маленькими порциями. Как такового вкуса он не ощутил. Сначала салат, не время для мяса, оно слишком тяжелое.
- Это было очень чудесно - набрав в рот салат, улыбнулся епископ, а затем сглотнул. Действительно очень красивое пение, раз у Ноэлии получилось его очаровать. - Вы нисколечко не изменились с нашей первой встречи.
Делать комплименты кардинал уже разучился и попытался это сделать не слишком навязчиво. Он кивнул, когда девушка напоминала о войне и Рейнисе.
- На нашей стороне святые и божественные силы. Орллея обязательно победит в этой войне. По другому не может быть. - Алеандер был уверен в этом как никогда. Он не желал даже думать, что Его Святейшество может лишится своего статуса. Ведь в этом случае война перейдет на другой уровень. Тогда будут новые жертвы. Ради Барончелли и веры, ради церкви и Бога, Алеандер будет готов пролить свою и чужую кровь в нужном объеме, дабы она раскрасила его одежды в алый кардинальский цвет.
- Вы так беспокоитесь обо мне - обронил церковник, продолжая не только говорить, но и умудряясь жевать. Наверное это не очень прилично, да и вообще, куда девался весь его этикет. Первый раз за два месяца клирик ощутил первые позывы голода. Он хотел есть. - Его Святейшество попросил вас позаботиться обо мне или вы сами для себя решили придти ко мне?
Было интересно правда ли это была лишь просьба Джованни, либо же Ноэлией двигали совсем другие мотивы? Неужели Алеандер для нее такой же несчастный теперь как и те же сироты. Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент вернулся камердинер. Он нес на левой руке стопку чистого белья, а в другой держал облачение Его Высокопреосвященства.
- Я могу попросить вас выйти в коридор на время? Мне нужно переодеться. - вежливо обратился к Ноэлии епископ и посмотрел на гвардейцев, стоящих неподалеку. Они проводили девушку в коридор, сопроводив ее из беседки. Это временно. Она еще вернется сюда. Просто Алеандеру нужно приодеться. Сам он еще слишком слаб и дойти до спальни не сможет, потому выйти должен тот, кого ноги крепко держат на земле. После того, как леди Оттавиани вышла, камердинер стал помогать кардиналу переодеваться. Чистыми мокрыми тряпками ему помогли и обтереться, а уже потом надеть чистую камизу и облачение. Алеандер отказался только одевать берету. Любое прикосновение к голове он воспринимал пока еще очень болезненно. Камердинер извлек два флакона с духами и кардинал обмазал несколькими каплями сначала запястья, потом шею. Как только окрепнет сразу примет ванную, а пока сойдет и так. После того, как Ноэлия вернулась обратно, Аеандер приподнялся с трудом, оперевшись об стол ладонью, сразу обратился к ней.
- Хочу выйти на балкон и посмотреть на город. Окажите мне посильную помощь?

Отредактировано Aleander de Anje (2018-04-03 16:26:48)

Вы такая красивая подумал про себя кардинал, смущенно опустив глаза и скрывая свою радостную улыбку, стоило Ноэлии взять его под локоть. Бесподобно прелестная и очень привлекательная. продолжил рождать эпитеты разум кардинала, несмотря на то, что он сам такими мыслями был не очень доволен. Он только-только придавался скорби и уже во всю старается понравится леди Оттавианни. Разве это прилично и разумно? Алеандер не мог противится этому и решил, что пусть жизнь идет своим чередом. Если и правда Ноэлия должна стать его спутницей, Отец-Создатель найдет путь к его и ее сердцу, чтобы связать их вместе. Анж обычный мужчина и он, как и многие, не может пройти мимо такого очаровательного создания, особенно если она сама проявляет к нему такой интерес и главное внимание. Она согласилась проводить его на балкон и так по-хозяйски взяла под локоть, что епископ даже растерялся немного. Ему стыло неловко, хотя он умело это скрыл. Ее пальцы изредка сжимали его локоть слишком сильно, но такое лишь заставляло Алеандера довольно морщится, но совсем не от боли, и едва успевать убирать с лица улыбку. Со стороны они смотрелись словно парочка, вышедшая прогуляться по своему дому, а затем пожелавшие посмотреть на город с балкона. Каждый шаг давался кардиналу все легче и легче, хотя он уже ощущал, что впечатлений для сегодняшнего для у него накопилось достаточно. Выйдя на балкон, он был вынужден бороться еще и с сонливостью. После завтрака Алеандера стало клонить в сон, а свежий воздух способствовал еще большему желанию лечь в постель. Физически церковник был очень вымотан. На балконе было много свободного места. Отсюда открывался чудесный вид на Авелли. Хорошая резиденция досталась епископу ничего не скажешь. Место чудесное. Даже видно почти весь город, простирающиеся до горизонта. К тому же совсем недалеко резиденция Его Святейшества и собор. Морской воздух, который приносило ветром издалека, касался приятно лица, шеи, открытых рук. Алеандер довольно прикрыл глаза, медленно опустившись на один из стульев. Опущенные рукава его красной мантии ловко закрывали его шрамы на руках. Он был рад, что Ноэлия их не видит. Ему бы не хотелось отвечать на ее вопросы о них. Пока это все слишком личное. Знать этого ей не стоит. Мрачные мысли недолго бродили в голове кардинал и он, услышав восторженные слова из уст папской племянницы, поинтересовался у нее.
- Вам здесь очень нравится? - можно было наверное об этом и не спрашивать. По радостному личику девушки можно было и так все понять. Ей нравится в Авелли. Это ведь не какой-нибудь городишка в баронстве ее брата, а столица Орллеи. Тут много людей, новых знакомств, приключений и опасностей. Алеандер понимал, что Ноэлия не так много, наверное, посещает различные уголки Авелли. Ведь леди должна ходить с сопровождением. Без защиты жизнь ее будет в опасности. Если Его Святейшество не будет против, то вице-канцлер составит ей компанию. По крайней мере в праздничные дни. Остальное время Алеандер посвящает своему служению. Если Ноэлия или он вместе с ней будут хоть иногда быть вместе, в городском парке, либо в садах папской резиденции, то пойдут слухи об их отношениях. Анжу не хотелось бы портить репутацию Ноэлии своим присутствием. Ей выходить замуж в любом случае, пусть и не в этом году.
- Вам не стоит больше приходить ко мне в резиденцию. - осторожно посоветовал девушке церковник. - Одного раза, как сегодня, будет достаточно. Если пожелаете мы увидимся с вами в приюте, которому вы покровительствуете. Я приду туда чтобы увидеть вас и ваших воспитанников. Мы можем встретится в соборе и поговорить о чем захотите. Наши встречи так же могут скрыть тени садов в резиденции Его Святейшества.
Неужели Ноэлия уже очарована кардиналом и, возможно, Джованни Барончелли знает об этом. Хотя, может быть, он совсем не в курсе ее нового увлечения. Пока Алеандер может только гадать об этом. Возможно все это себе он только надумал и на самом деле Ноэлия только лишь заботливая, полная сострадания девушка. Глупо будет если Анж сейчас подумает, что нравится ей, а потом окажется, что она просто по доброте душевной интересуется его состоянием. Определенно он ей нравится. Нравится ли она ему? Да. Он не может лгать сам себе. Поджав губы кардинал резко поднялся со стула, повернул голову в сторону города и уставился на мелькающий вдалеке, за стенами двора, людской поток. Там торговали, обсуждали сделки, покупали, воровали, народ спешил по улицам бесконечной массой. Жизнь у них там кипела. Алеандеру же казалось, что его собственная жизнь давно остановилась. Лишь с приходом Ноэлии он ощутил, как она вновь, в глубине сердца, забилась горячим ключом. Повернувшись к девушке, кардинал пристально поглядел на нее и вдруг, протянув руку, взял ее ладонь в свои.
- Раз дама настаивает на этом, я не посмею ей отказать - нагло бросил он, подойдя поближе и наклоняясь, чтобы коснуться теплыми губами ее кожи на внешней стороне ладони. Ручки такие изящные, нежные, ласкоые. Алеандер не удержался и накрыл ладонь Ноэлии своей. - Знайте, что у вас с этого момента есть друг, который всегда окажет вам посильную помощь.
Отпустив ее руку епископ вернулся на свое место, но не стал усаживаться на стул, остановился, прижавшись ладонями в мраморную кладку балкона.
- Ваш дядя будет волноваться за вас. Теперь, раз я в безопасности, вы можете вернутся к нему в резиденцию.
Пора и честь знать. Алеандер не хотел, чтобы Ноэлия слишком долго у него задерживалась. На самом деле он не желал отпускать ее от себя, но того требовали правила приличия.

Отредактировано Aleander de Anje (2018-04-04 13:47:54)