Утро будит ясным светом, пением птиц  и запахом мокрых яблок из открытого окна. Вот именно эту комнату во дворце она любила больше всего. Свою комнату. Тихую, такую далекую от людских голосов и бесполезного шума.  Спать уже не хочется: Эва  всю жизнь вставала с первыми петухами.  Вернее, она любила просыпаться пораньше, потому что ей нравилось вставать неспешно. Перспектива полежать в кровати еще минут двадцать всегда скрашивала ее утро, какой бы тяжелый день ни предстоял.  Зарыться носом в мягкую подушку, пахнущую лавандовым маслом - этот запах она любила, сколько помнила себя. Укутаться с головой в одеяло, грея замерзшие после сна пальцы.
Но сегодняшний план по бесполезному времяпрепровождению был сорван: на прикроватном столе, вместе с вазой со свежими цветами лежит конверт. Эва ведь родилась в День Любопытства, а, значит, повременить с чтением она не может. Тем более, когда письмо скреплено  отцовской печатью. Печать эту она знала наизусть и могла нарисовать в любом состоянии: переписка отца и дочери была активной. Тем более после того, как умерла мать Эвы. Сыновья  не скрашивали его одиночества:  дела поместья и близлежащих земель требовали постоянных переездов владельца, и виделась вся семья до крайности редко.  Эва давно корила себя за то, что давно не была дома: отец был стар, и порой ей было до слез жалко его. Со смертью жены Тристан стал сдавать и морально, и физически. Эва ведь была поздним ребенком, и барон к моменту ее рождения был уже далеко не молод.  Повидать его так и не удалось: они разминулись по пути к Тайрису.  И Эва послала отцу письмо, ответа на которое очень долго не было.  И вот, он пришел. 
Письмо было не простым: уж очень толстый конверт. И тяжелый. Оно было бы обычным, если бы отец захотел написать дочери тома о том, как идут дела в Тайрисе и у него лично. А, заодно, приложил бы письма братьев и подруг. Но нет. Его письмо было очень лаконичным.  Но в конверте еще было, ( Эва никогда бы этому не поверила, если бы не увидела своими глазами), письмо короля. Письмо, которое она перечитала раз, наверное пять и чуть ли ни выучила наизусть. В первое мгновение она вдруг подумала, что она сошла сума. Однако, фей пока нигде не видно. Да и единорогов тоже. Может, это сон? Но слишком уж ярко светит свет и уже слышны голоса в королевском саду.  Это не сон и не сумасшествие. Выходит, что правда.
В своем письме отец лишь написал, что не может приказывать дочери делать свой выбор, хотя, как человек более опытный в жизни, на ее месте он бы не сомневался.  Выбор сделан Королем. И  не просто выбор: в женихи ей предлагают сына Короля, пускай и незаконнорожденного, пускай и младше ее на три года.  Да и потом, в двадцать два  нет смысла быть привередливой:  есть вероятность того, что  это предложение последнее.  Сама Эва сидела на кровати, не зная, что и подумать. Написать ответ отцу сейчас было нельзя: отец не любил эмоциональных писем.  Да и перо  она все равно  не удержала бы: руки  тряслись так, как будто ее кто-то сильно напугал.
Тем временем, времени на раздумья не оставалось:  послышались мужские голоса. А, значит, стража обходит сад. А делает она это всегда в одно и то же время. И что-то подсказывало Эве, что это действо происходит как следует позже того времени, когда ей пора выходить.
Идти быстро, и не оглядываясь ни на кого. Мельком поприветствовать тех, кто приветствует ее. Бегом миновать ажурные переплеты лестницы, холодный свет длинного коридора, застекленного витражами.  Главное, не растерять бумаги из конверта, который она держит в руке. Еще одна лестница, перелет, спуститься вниз, протолкнуться через толпу жаждущих аудиенции у Ее Величества, ( и это в такое-то раннее время!),  расправить складки на платье и поправить выбившуюся прядь ужасно непослушных волос и спокойно войти  в комнату Королевы. У которой, на удивление, никого нет.  -Ваше Величество, извините меня. Я опоздала. -  Эва низко присаживается в реверансе: -месяц назад я разминулась с отцом и написала ему письмо. Пришел ответ. Такой, которого я не ожидала. ,- с объяснениями покончено. И она проходит в комнату, на свое место. Королева уже одета, ее волосы убраны. Осталось только решить вопрос с аудиенциями. И вообще: хочет ли кого-нибудь видеть Королева этим утром.  - Возле Ваших покоев собралось очень много людей. Вы желаете видеть кого-либо из них? Если нет, то я тут же  попрошу их уйти. ,- а предательская прядь так и  норовит выскочить из-за уха. Придется, видно, снова вытаскивать шпильку, чтобы подколоть ее. Но руки все-так же предательски дрожат, когда надо быть спокойной. Глубокий вдох- не помогло.

Отредактировано Efa Dreyvn (2014-09-06 21:02:55)

Эва аккуратно прошла к подоконнику, стараясь особо не шуршать платьем: она прекрасно знала, что как все беременные женщины Королева немного вспыльчива. А нервничать ей никак нельзя. Потому она и сидела одна, хотя, как казалось камер-фрейлине, не стоило бы. Но  Эва никогда не была беременна. Более того, она была одна из немногих, кто никогда не был замужем: в ее возрасте многие здесь уже воспитывали по трое-четверо детей. Девушка лишь пожимала плечами: она  ничего не могла сделать, а просить ее не учили. По воле Короля ее  выдали бы замуж и в пятьдесят лет. И спасибо, что ее хотя бы миновала возможность увидеть мрачные подземелья замка:  ее обходили стороной некоторые господа, особо приближенные к Королеве. Может потому, что  Эва была камер-фрейлиной. А, может, потому, что как раз - таки знала, что можно делать, а что нельзя.  И где стоит придержать не в меру прыткий разговор.  Тем не менее, внимательная к мелочам, девушка старательно тихо поставила  кувшин на медный поднос и подала кубок королеве. Сама она вина почти не пила: это не было принято в ее семье. Да и, к тому же, Тайрис славился пасеками а, значит,  там делали немного другое вино, более привычное для Эвы и более легкое.  Она присела в кресло, в которое садилась уже год: в кресло, предназначенное, собственно, для нее:
-Конечно поговорю. Я бы с удовольствием сделала бы это и раньше, но не знала, как отнесется к этому Ваше Величество. Еще я привезла для Вас из дома певчую птицу. Если Ваше Величество желает, то я могу отдать ее Вам завтра: она уже выросла, и я обучила ее пению. ,- девушка сложила руки на коленях, по привычке мягко прижимая их к животу.  Она всегда сидела и ходила ровно, подняв голову. Так, как будто несла на этой самой голове дощечку. А ведь, и вправду, когда-то носила. И не только она, но и ее сестра, за что та и поплатилась жизнью. Как-то раз, поднимаясь по лестнице, она поскользнулась и упала. С тех пор у Эвы больше не было сестры. И ее отец запретил выправлять осанку единственной дочери таким образом. Но многолетняя привычка осталась. 
Эва вдруг задумалась о письме отца. Слишком много вопросов, скопившихся в голове. Самым простым решением было бы вылить их на Королеву. Но за пять лет во дворце леди Дрейвн четко поняла простые законы новой жизни. Один из них: говорить только тогда, когда тебя спрашивают. И не задавать лишних вопросов. Особенно тех, на которые стоящие выше тебя   даже в теории могут ответить «я не знаю».  Многому ее научила бывшая камер-фрейлина Королевы. Где она теперь?  Вопрос из разряда тех, которые нельзя спрашивать.
-Письма?? Какие письма? О Боже.. -только сейчас она поняла, что зачем-то схватила письма из своей комнаты. Причем сделала это явно сознательно, но зачем? Короткий анализ собственного поведения выявил, что она сегодня не в себе. Вернее, она хотела ответить на эти письма в свободное время. Перечитывать их ей было уже не надо: письмо Короля она знала почти наизусть. А письмо отца было настолько лаконичным, что там и заучивать-то было нечего. И еще, письмо отца не было приятным. Ни по своему содержанию, ни по своему тону. Барон никогда еще не писал так резко, нетерпеливо. Он никогда не давил на свою дочь. Никогда… Времена, все же, меняются.
Девушка на секунду  замешкалась, но потом очнулась: -Если Вам это доставит удовольствие, моя Королева . - распечатав оба письма, она, сначала, зачитала письмо Короля. А потом ответ отца. И замолчала, складывая бумаги так, как они были сложены и откладывая их в сторону. Хотелось встать и подойти к окну: стояла золотая осень. Одна из самых красивых за последние года. Воздух был теплый, насквозь пропитанный ароматом слегка подопревшей  листвы. А эти запахи ассоциировались  у Эвы с домом,  с  семейным праздником, когда они все, вместе с прислугой и крестьянами выходили во двор, собирали листву и сжигали ее. А потом отлавливали птиц, чтобы зимой, ( это было единственное свободное от дел время), дрессировать их. Девочки, как правило, учили певчих птиц, а мальчики - хищных. Хотя,  Эва умела воспитывать и охотничьих соколов.  Но встать просто так было нельзя, и девушка мысленно сказала себе «сиди!». Тем более, что она могла бы сделать? Походить по комнате, заламывая руки? Нельзя. Просто нельзя.  И изменить ничего нельзя.
-Ваше Высочество, я ничего не могу изменить. Мой отец уже дал согласие и я помолвлена.  От меня требуется только соблюсти формальность и ответить своим согласием, но, если я этого не сделаю - ничего не изменится. Я не против, и выбор  жениха Королем - честь для меня.  Но скажите хотя бы, Вы знаете его? Что он за человек? Если Вы скажете, неважно, хорошее, или плохое- мне уже будет спокойнее. Я верю Вам. - Эва чувствовала, как дрожит ее голос.  Сейчас она боялась даже больше, чем когда в первый раз предстала  перед Ее Величеством.  Тогда ее служба фрейлиной воспринималась семьей как нечто временное. А потом девушка обжилась при дворе и страха не стало. Но муж - не ее служба. Ей предстояло лечь в постель с этим мужчиной, жить с ним под одной крышей. Изо дня в день. Если он жесток с остальными, то вряд ли пощадит жену. Это-то и пугало. Пугала неизвестность.
Лучшая компания))

Эва сидела в спокойствии, топком, как болото.  Она устала от беспокойства и плохих мыслей, мучивших ее с самого утра. Слова Королевы походили на слова родителя,  уговаривающего уставшего от учебы ребенка: « Ну да, осталось выучить пять страниц. Но пять страниц - это же не десять. Зато, если  ты выучишь эти пять страниц, ты будешь знать на пять страниц больше». И ее передернуло. Ее успокаивали, как того самого ребенка.  А понимать это было очень неприятно. Звучало  приторно-сладко, как патока. Эва была по своему образу мыслей девушкой чистой, непорочной. Но  не дурой.
Есть птицы охотничьи. Большие, которые  могут  убить косулю, или словить лесу. Есть почтовые голуби, а ей, видно, судьба быть - певчей птичкой. Сначала подле родителей, затем - у Королевы, а теперь еще и украшать будни мужа, насколько это возможно. О большем её никто и не просил. У каждого ведь свое предназначение, каждый носит свою корону. И, хвала  небесам, ее корона не так тяжела.
Она судорожно вспоминала, кого из детей Короля, кроме законных она могла видеть.  Она хорошо помнила девочек, одна из них даже была фрейлиной Ее Величества. А вот мальчиков Эва помнила смутно.  Мальчиков и вправду было трое. Причем кого-то из них она вспомнила только потому, что он произвел на нее не очень приятное впечатление. Впрочем, тогда о замужестве речь не шла совсем, и смысла знакомиться с ними не было совсем. А зря. И девушка в очередной раз обругала себя за свое легкомыслие. С другой стороны, кто же знал, что так все получится?
Она легко сжала пальцы Королевы, и ей на ум вдруг пришло, что так говорят, когда прощаются. Она забеспокоилась: - Ваше Величество, Вы ведь не собираетесь отослать меня, выдав замуж? - Эва понимала, что она служила при дворе  долго. Пожалуй, слишком долго. Она была фрейлиной уже пять лет, а за это время чего только не было. Поднимались восстания, которые потом подавлялись жестоко и после этого, едя по главным дорогам, можно было еще очень долго видеть целые ряды виселиц. Жгли ведьм, рождались дети. В общем, чего только Эва не видела. Уже ничего ее не удивляло. Она привыкла к этой жизни. Больше, чем осознавала. Это был мир с твердой землей под ногами, и теперь она боялась того, что у нее отнимут  уверенность в завтрашнем дне.
- Я не помню его. Может, я и видела его, но мельком.  Но я уверена, что мы не разговаривали.  Честно, я его не помню совсем. По-моему, я знакома с кем-то из Миргардов, но, мне кажется, что я знакома с Бруно. Года полтора назад нас представляли другу, но он вел себя немного заносчиво, и разговора особо не было. Ко мне тогда подошел отец, и остаток вечера я провела с ним. Эва подперла  подбородок кулачком, рассматривая солнечного зайчика, прыгающего по стене.  Попытки вспомнить хотя бы внешность Кирана потерпели полнейший крах.  А ей это было безумно интересно.
Ведь если мыслить логически: ну и что, что младше. Не ребенок же. И не старше на такое количество лет, которое и вслух не произнесешь. А ведь могли бы выдать за какого-нибудь престарелого герцога, правда ведь?  Хоть Эва особо и не слушала  болтушек, но в каждой сплетне есть доля правды. Говорили, что старший бастард - себе на уме.  Зато младший упорно прокладывал себе дорогу вперед. И, опять же по слухам, Король лучше относился к Кирану.  Но это все слухи. А, если еще он и красив, то можно вообще успокоиться, сложить руки на коленях и смотреть в окно. Как бы там ни было, ей повезло куда больше, чем большинству девушек ее возраста.
- Ваше Величество, он красивый? ,- наивно спросила милая Эва, прекрасно понимая, что ей сейчас распишут и его красоту, и какой ум. Расскажут, какой хороший и замечательный. И, хотя, сколько о халве ни говори, во рту сладко не станет, но хоть послушать приятно. И
еще девушка внезапно подумала о том, что мама и тетя умерла. Сестер у нее нет, все подруги- не замужем,  да и  связи с ними нет очень давно и видеть они друг друга уже не хотят, потому что  у них не найдется ни одной общей темы. И, ладно  сшить платье и подготовиться в день свадьбы. Тут как минимум  девушек двадцать, которые ей с удовольствием помогут. Но только ведь есть темы, которые не обсудишь с каждым встречным. А  были моменты, касавшиеся  брака, к которым Эву  никто не готовил. Она росла не то, что бы в излишней строгости, но  в той семье, в которой о некоторых вещах не принято было говорить даже шепотом. Родители любили друг друга, отец не изменял матери и никого, кроме  родных в замке не было.  Несмотря на ее красоту,  ум и характер, молодые люди обходили ее стороной - она была фрейлиной королевы и,  далеко не самой доступной.  Так что мысль о том, что ей придется лечь в постель с мужчиной, с которым она, тем более совсем не знакома, а, значит, к которому ничего не испытывает не на шутку пугала Эву. Да, даже если бы испытывала - от этого разве стало бы ей легче? Задумавшись над этим, она все же встала с кресла и подошла к окну. 
-Ваше  Величество, давайте выйдем в сад? Нет смысла сидеть взаперти, пока  стоит хорошая погода. На улице тепло, солнце несильное, да и ребенку, наверное, свежий воздух пойдет на пользу.  А я принесу Вам птицу и почитаю вслух, если Вас это не утомит.

Отредактировано Efa Dreyvn (2014-09-09 22:46:13)

Ложь во имя спасения, или горькая правда. Жить в неведении и разочароваться, но потом? Или сразу  сменить солнечный  оптимизм на туманный реализм? Сначала Эва подумала, что то, что сказала ей Королева, нельзя говорить девушке, которая собирается замуж. Тем более за человека, которого она ни разу в жизни не видела.  Подумав немного, Эва бы сказала, что Ее Величество права. Но лишь отчасти. Вообще, ее речь звучала так: «тебя выдадут замуж за человека, которому ты никак не нужна.  Собирается война, а твой муж так заинтересован в ратном деле, что, скорее всего, не задумываясь, отправится туда, ну и, скорее всего, погибнет. Что немаловажно для тебя, потому что по факту, даже после вашей свадьбы ничего между вами не изменится. А ты итак останешься при дворе, потому что мужу, которому не сидится на одном месте и которому ты не нужна, нет смысла забирать тебя с собой. И вообще, он так красив, что вокруг него ходят табуны прочих девиц. Но если будут ходить нехорошие слухи - ты их сразу пресекай. В общем, счастья тебе, милая».  Раздосадованная способностью мыслить, Эва не заметила, как оказалась в саду, на солнышке. Ей нужно было забрать птицу, но из-за своих размышлений она так запуталась в себе, что даже не разбирала в какую сторону идет.  Она присела на скамейку, пытаясь вообще понять, чего хочет.  Девушка, в общем-то, подозревала, что это был тот самый ключик, который откроет непослушную голову, выпустив оттуда все лишнее так же, как кровопускание облегчает жар у больного лихорадкой.
В конце - концов, ей стало все равно:  она спросила - ей ответили. И, если правдиво - спасибо и на том.  Доверие Королевы тоже нужно заслужить.  О своем будущем муже она думает так, как ей о нем говорили. Если это мнение изменится - хорошо. Если нет - ну что же: ее предупреждали, и она не будет страдать.  Ну, если только для приличия.
Чуть посидев, а, заодно выразив неудовольствие Королевы начальнику стражи, Эва все же собрала свою волю в кулак и отправилась в птичник. Заодно ей хотелось взять сокола, с которым она возилась в последние несколько месяцев. Ему уже давно пора было привыкнуть к «общежитию», но упрямая птица всячески вредничала, отказываясь есть дохлых мышей, и охотилась  на своих  мирных соседей.  За что и была изолирована в садок. 
Девушка зашла в птичник,  и, найдя подходящую клетку, пересадила соловья, чтобы отнести его Королеве.  А затем, взяв перчатку, подошла к садку, где, опухнув от скуки, задумчиво грыз прутик сокол: я  -Кто в прошлом месяце съел соловья, м? - виновато-наглый взгляд в сторону хозяйки: -Это же не спортивно, понимаешь ты, глупая птица? .  Птица надулась, но,  переползла на руку девушки,  недовольно хохлясь. Со всей веселой компанией Эва  встретила Королеву, которая уже вышла из своих покоев. И теперь они вместе пошли вглубь, туда, где точно не было никого.
-Ваше Величество, вот птица для Вас. А этот сокол просто погреется с нами. Думаю, что я подарю его жениху, если он любит охотиться. В любом случае, сейчас ему нужно привыкать к открытому пространству и людям.  - девушка погладила птицу по голове, пока та, удивленно приоткрыв клюв, оглядывала мир вокруг.  Она слушала слова Королевы, медленно шагая и разглядывая  немного пожелтевшие листья на деревьях. То, что будет непросто - она понимала. Кирен не просто бастард. То, что в свои девятнадцать лет он был в Ордене, означало, что этот юноша упорно прокладывал себе путь.  А, значит, рано или поздно, он неминуемо будет  пробиваться к власти. Она сама для Короля и при дворе не имеет никакой ценности.  В приданое ей отдадут часть Тайриса, но, это капля в море по сравнению со всем Моргардом. Зато он для любителей дворцовых интриг птица куда более интересная. Привыкнув во всем искать логику, Эва теперь пыталась понять, почему именно ее выдавали замуж за одного из Миргардов. Тем более, зачем это было нужно: если ни один из Миргардов, как бы там ни было, до этого не был женат.  Задавать этот вопрос Королеве девушка не собиралась. А следить, как она подозревала, придется не только за окружением, но и за мужем: зная любвеобильность Короля, можно было бы подумать то же самое и о его сыне. Ведь от осинки, как говорят, не родятся апельсинки.  И следить придется с первого дня их знакомства: первые моменты многое могут сказать о человеке.   Она внимательна и даже самая пустячная мелочь не ускользнет от нее.  - Я сделаю все, что от меня зависит, госпожа. Но не на все моя воля. -они прошли еще немного вперед: -быть может, мы остановимся здесь, миледи? Мы итак уже ушли слишком далеко. - Эва прекрасно знала, что это были последние лавки в парке, дальше уже начинался густой лес.  А древняя народная мудрость  гласит, что с двумя птицами и беременной женщиной путь в чащу заказан.