Фрегат шел полным ходом, яростно разрезая носом морскую гладь. Ветер свистал нам в спины, унося вслед за собой  обрывки фраз матросов, утонувших в общем гомоне. Озябшие пальцы боцмана намертво приросли к штурвалу, казалось одно неловкое движение и частицы ее кожи останутся на красном дереве, пачкая палубу бурыми каплями. Аргон был совсем новым кораблем, едва отметившим свой первый спуск на воду. Каждая его деталь, отполированная до блеска, словно горела, ловя лучи заходящего солнца. Сооруженный по последним чертежам, он не уступал в своей мощи военным кораблям, но мог развивать огромную скорость, уступая лишь «Сирене» - самому скоростному судну из ныне известных.  Ледяной воздух прожигает легкие, вытесняя из тела остатки тепла. Скоро солнце скроется за горизонтом и единственным спасением станут обогревающие напитки.  Укоризненные взгляды, словно тысячи лезвий были направлены на меня. Но разве кто-то из них решит  озвучить свое недовольство, высказать вслух. Нет, они предпочтут отмалчиваться, давясь ромом или отпаривать очередные байки. Многие из них слишком юны и с присущей лишь молодости неистовостью впитывают любую ложь озвученную более авторитетными моряками. Такие мальчишки верят в морских чудищ и прекрасных дев, в тайне лелея надежду хоть раз в своей жизни соприкоснуться с романтикой военных походов. Их глаза еще не видели смерть, разве что в детстве, когда трясущейся, исхудавшей до кости рукой их прижимает родная мать, бледными губами шепча, насколько сильно их любит.  Те ребятишки, маленькими ручками растирающие по лицу грязь оставленную слезами, они все неизбежно вырастают. Чужая кровь еще не испачкала отполированные кинжалы, но в душе каждый из них уже убийца, желающий испытать свои нервы на прочность. С каждым новым замахом, стираются имена и лица, так и превращаются из наивных детишек в воинов. Менее стойкие  - становятся моряками, должно быть, не считая, что морское сражение эта та же война, только тела отправляются кормить рыб, а воды окрашиваются цветом крови.  Ухмыляюсь своим мыслям, невольно вспомнив себя в юные годы. Я не был на них похож, бунтарский характер, набожный отец и тот первый урок, который мне преподала жизнь: власть – решает все, а имя – должно звучать гордо или вызывать страх, кажется, у меня получилось совместить эти вещи. Брызги доносимые ветром,  сделали мой упелянд насквозь мокрым, отчего морской холод ощущался особо остро. Но я лишь настойчивее всматриваюсь вперед. То, что я вижу перед собой, пробуждает во мне легкие нотки тревоги, колокольчиками перезванивая по нервным окончаниям. Судя по курсу, мы уже давно должны были пересечься с «Буйным», но время неумолимо ускользало, а результат так и не маячил на горизонте. Рывком поворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь к мостику капитана. Сверяюсь с картой и, переняв вахту, становлюсь за штурвал. Всего пару секунд, и массивная машина лениво подстраивается, подчиняясь каждому моему движению. Это упоительное чувство власти разливается по моим венам, и возможно впервые за последнее время я ощущаю полное единство с морем. Тревога отходит на задний план. Все мысли смолкают, оставляя в памяти лишь твердо намеченный курс.  И через пару минут, наконец, всплыл силуэт «Буйного», корабль, принадлежавший  герцогу Орллеи - Андерсу Найту.  Поравнявшись с ним, я сбавил скорость, желая лично поприветствовать давнего друга. Подняв вверх руку, я окрикнул, его привлекая к себе внимание. – Добрый вечер, Ваша Светлость, морозной выдалась ночь, не так ли?

Отредактировано Damiano Paride (2014-10-10 19:50:29)

   Благородной даме вовсе не обязательно путешествовать. Ее удел - прекрасное воспитание, удачный брак, дети, домашний очаг. Романтические приключения или вообще какие бы то ни было приключения созданы исключительно для мужчин. Охота, сражения, зашкаливающий адреналин, радость великих побед, свобода выбора и действий - так же лишь для мужчин. Элиз в детстве слушала сии нотации всякий раз, едва позволяла себе выссказать желание отправиться куда-нибудь с братьями. Однако все, что было предпочтительно для них, оставалось вне зоны досягаемости для нее - юной особы королевского рода. Познание собственной страны путем путешествий было приемлимо лишь для Чарльза и Генри. Лиз же было вовсе не обязательно выезжать за пределы королевского дворца. Быть может именно поэтому ее так манили дальние просторы, воображение рисовало необычайные красоты, а с детства развитая фантазия позволяла придумать десятки захватывающих историй о невиданных краях. Если принцесса и покидала родные стены, то лишь в сопровождении вереницы слуг и свиты придворных, да и то не слишком далеко от столицы. Не весть что, конечно, но она умела довольствоваться малым,  не переставая мечтать о грандиозной поездке куда угодно. Это самое "куда угодно" представлялось ей с трудом, однако запретить мечтать ей не мог никто.
   Забавно, но судьба дает нам желаемое в тот самый момент, когда до этого больше нет дела.  "Так нельзя",- говорил Чарльз, когда смотрел на увядающую сестру. "Так нельзя", - лепетала кормилица вокруг бледной принцессы. Адриана почила, и всем казалось, что траур Элизы именно по ушедшей подруге. Это было так...отчасти. Выход виделся один - путешествие, дабы покинуть стены, в которых случилось несчастье. Дабы забыться и в чужих краях отпустить свое горе. То самое путешествие, о котором юная принцесса грезила с детства - в самый неподходящий момент. Ей казалось, что, соглашаясь, она подписала себе смертный приговор, ибо возвращаться домой ей не хотелось. Возвращаться вообще куда либо не хотелось. Принцесса устала считать вокруг себя павших в неравной битве со смертью - слишком много близких. Проклятие? Она никогда не боялась магов, однако какую колдунью она прогневила, какие смертные грехи совершила, что расплачивается любимыми?
   Сколько раз, засыпая, она шептала: "Лучше бы я". Однако смерть методично забирала других, обходя проклятую стороной. И лишь в Атлантии, в том самом случайном спасительном путешествии старуха в черном протянула костлявые руки к Элизабет. Ей вспомнились письма герцога, в которых так красочно описывались костры. Несколько дней подряд она горела на них в бреду: ей снилось, что она ведьма и на ее костях пляшет инквизиция. "Лучше бы я" , - снова повторяла она не своим голосом,  когда перед глазами появлялиль попеременно лики отца, леди Анны, Адрианы, Флориана. Ей мерещился Чарльз, осуждающий взгляд которого пронизывал насквозь. Ей являлась мать, поджигающая костер, на котором стояла сама Лиз. Адриана звонко смеялась и звала с собой, рассказывала, как прекрасно небытие... И герцог, чье видение отличалось от остальных - в памяти принцессы остались лишь обрывки успокаивающих слов, прикосновение ледяных рук ко лбу, пожелание жить долго и счастливо. Он был такой же иллюзией, как остальные, Элиз в этом не сомневалась. А потом была тьма. И пробуждение, будто бы от страшного сна, очень длительного сна.
   Болезнь ушла также внезапно, как и появилась. Лишь время летело неумолимо: зеленая листва превратилась в пурпурную, осень отступила перед всемогущей зимой, медленно забирающей бразды правления в Хельме. Когда принцесса очнулась, землю покрывал тонкий белоснежный слой, а страна была на пороге войны... Елизавета же впервые за долгое время почувствовала себя свободной, хоть перед сном все еще вспоминает свое "Лучше бы я".
   В ее жизни после долгого перерыва снова появился Андрес, с коим ей всегда было неимоверно легко. Пожалуй его репутация при дворе только забавила проказницу-принцессу, ведь, не будь она сестрой короля, ее тоже могли бы недолюбливать за слишком ребяческий характер. Благо, Андрес всегда понимал ее шутки и не раз становился ее сообщником. А еще он не пытался выдать ее замуж - уже повод для безграничной любви к брату. Поэтому, когда стало известно, что в столицу принцесса не едет, Лиз весьма обрадовалась новому путешествию - теперь уже в Орллеи. Она молилась, чтобы оно обернулось не столь плачевно, чем предыдущее.
   Каждый день принцесса встречала рассвет у моря, подкупив стражу в замке брата и сбегая вместе с сонной Морвенной подальше от каменных стен. Ей нравилось, что здесь нет десятков глаз шпионов королевы, то и дело следящих за каждым шагом принцессы. Что здесь нет никого и ничего, напоминаюшего привычный столичный уклад жизни. Здесь все неспеша и неторопясь. Здесь нет треклятых "обязана" и "должна". Здесь было только море, непринужденная болтовня с Андресом и шахматы с Морвенной [к слову, в кои она весьма недурно играет и не раз объявляла принцессе шах и мат].  Здесь было спокойно и все тревожные мысли постепенно отходили на второй план, Лиз даже с удивлением отметила, что ей перестали сниться кошмары, мучавшие девушку на протяжении нескольких месяцев. Было еще кое-что, что заметила Лиз. Морванна и Андрес, а вернее то, что между ними происходило. Замечали ли они, как меняются в обществе друг друга? Как неразговорчивый в обществе чужих Андрес вдруг находил десятки тем для разговоров? Как сдержанная обычно Морванна заливалась краской  от единственного случайного взгляда герцога? Лиз видела много притворства, в том числе наигранных чувств. Это было совершенно не похоже на фальш. Впрочем, ей нравилось наблюдать за собственным братом и фрейлиной хотя бы потому, что она давно просто не наблюдала за людьми. Слишком много трагедии в собственной жизни не позволяли обратить внимание на других. Орллея дала принцессе покой и время для любимых занятий. Время, чтобы жить в мире с собой.
   
   Каюта мерно покачивалась, но дамы, кажется, давно привыкли к отсутствию твердой земли под ногами. Элиз бы извиниться перед Морвенной за то, что той пришлось так много времени провести вне дома и вне столицы, но, кажется, леди Релиш не чувствовала никакого дискомфорта, находясь посреди бушующего февральского моря [либо посреди бушующего февральского моря вместе с герцогом Орллеи]. Подавив улыбку, принцесса сильнее укуталась в теплый плащ и словила себя на мысли, а не выдать ли фрейлину за брата? Андрес умен, хорош собой, когда хочет - может быть очень приятен в беседе. К тому же он родственник короля и на хорошем счету у Чарльза. И, нет, Элиз вовсе не кажется, что Морвенна при упоминании герцога становится несколько иной... быть может, именно так вела себя Елизавета с Флорианом? Впрочем, ворошить прошлое ей не хотелось, а тем более искать сходства. История принцессы закончилась не слишком хорошо, своей подруге она такого не желает.
  - Погадать? , - Лиз вздернула брови, хотя, по правде сказать, была не слишком удивлена предложением. Рациональная и правильная Марго порицала подобные занятия, с Морвенной же можно было удариться в подобного рода мистицизмы. -Почему бы и нет, - явно заинтересовавшись, девушка придвинулась ближе и отдала все свое внимание картам. Будет ложью сказать, что она верила получавшемуся пасьянсу, скорее это была забава. Да и как карты могут знать о суженом, выбранном для Лиз королем? Выбранном не для неё, а ради блага страны? Сегодня Хельму нужен один союзник, завтра - другой. Карты, увы, не в курсе, какой войны нам ожидать завтра и какой брак может ее остановить... и все же звонкий смех принцессы  от толкований фрейлины разносился далеко за пределы каюты. А потом резко прервался и тишина грузом повисла между двумя гадалками-дилетантами. Внутри что-то екнуло. Повешенный. Тот самый, что являлся принцессе во сне. Тот самый, что желал ей "долго и счастливо".
   -Все хорошо, - будто бы очнувшись от видения, снова пережив свой реальный сон. Губы растянулись в натянутой улыбке, Морвенна наверняка поймет - принцесса лжет. Спасать ситуацию нужно было немедленно. Руки сами потянулись к колоде и Элиз принялась с усердием её тасовать, пряча подальше злополучную карту.
   -А теперь давай посмотрим, как будет выглядеть твой суженый! - с видом профессиональной гадалки принцесса извлекла несколько карт, среди которых, к ее собственному не удивлению, оказался пиковый валет.
   -О! Смотри-ка! - колода была забыта Элизой, в руках она вертела короля, будто бы дразня сидящую напротив девушку. Заговорщицкая улыбка поселилась на лице. -Кто бы это мог быть? Как думаешь? - наигранный тон так и выдавал - ей хотелось, чтобы Морвенна призналась. Провокация? Что вы, принцесса на такое не способна. Ну почти...
   -Давай спросим у Андреса, что он об этом думает, - с этими словами девушка быстро подскочила со стула и, схватив юбку, помчалась к лестнице на палубу. Карта с пиковым королем все еще была зажата между пальцами, а руку принцесса подняла так, чтоб при желании Морвенна не могла выхватить карту. Веселиться, так веселиться. После всего пережитого Лиз разрешила себе капельку баловства. Конечно, она была уверена, что фрейлине не понравится эта мысль. И что она обязательно бросится вслед за принцессой и попытается отнять "трофей". С этими мыслями принцесса чуть ли не прыжками преодолела несколько ступенек, и вот светловолосая голова показалась из трюма. Прохладный воздух мгновенно заполонил легкие, на секунду дыхание перехватило. Она предполагала увидеть брата на капитанском мостике и сонную команду, перессказывающую миллионный раз одни и те же байки, однако взору ее предстала совсем иная картина.
   -Вечер добрый, милорды,- солнце уже успело скрыться, и в темноте принцесса сразу не разглядела того, кто являлся собеседником Андреса. Однако корабль его уж очень походил на "Буйного" - такие бывали лишь в Орллеи. Остановившись на последней ступеньке, как вкопанная, Элизабет совершенно забыла, что позади бежала Морвенна. Столкновение было неизбежно. Интересно, как отреагируют почтенные мужи на двух юных леди, так резко [в буквальном смысле слова] ворвавшихся на палубу?

В залив Аннис заходить не любила. Клешни, в которые берега Хельма зажимали свободолюбивые судна, неизменно оставляли за собой зудящее ощущение пеньковой веревки на шее. Да и напоминали местные воды не столь милую любому моряку своевольную стихию, а мутное озерцо, в котором лениво плескались сытые рыбки. В заливе неспешно скользили нагруженные пинасы и величественные галеоны, а ловко юркающие меж ними тендеры лишь нарушали здешний размеренный ход жизни. «Соловью» же на время нахождения у берегов Хельма приходилось влезать в шкуру «торговца», иначе плавание могло окончиться быстро и печально - видимо, близость власть имущих придавала королевскому флоту столь недостающего в морских стычках рвения. К чему лишний раз размахивать красной тряпкой, когда твое имя и так на слуху? Покуда охотники на пиратов до поры до времени носу не кажут, и привлекать их внимание не стоит. Однако сегодня пираты рисковали привлечь внимание не только охотников, но и всего флота. И хотелось верить, что эта затея оправдает себя так же, как на это надеялся Хранитель Кодекса.
Не оценить пришедшую в голову Фицроя идею Аннис не могла - до этого они достаточно долго ломали головы, пытаясь определиться с планом нападения и придумать, как потом вывести из схватки два судна. Но задумка была столь же опасна, сколь и удачна. Обосновавшись на торговом бриге, пираты распрощались с «Грешником», чья огневая поддержка была бы не лишней, разменяв его на элемент неожиданности. Им еще предстояло выяснить, насколько верно они поступили, однако пути назад уже не было: на «Сияющем» вовсю трудились парни Гордона,  готовя судно ко встрече гостей. «Соловью» же пришлось отойти на расстояние достаточное, чтобы следить за происходящим и не стать объектом пристального внимания «Буйного» раньше времени. Вдоволь наворчавшись («черт подери, Фицрою все веселье достанется!» - «заткнуть глотки и заняться делом, язви вас в душу!»), команда пиратского брига вытряхнула на свет все имеющиеся запасы терпения и принялась ждать.
Наступила ночь, но огней на корабле не зажигали – чай не впервой дрейфовать в темноте. Вахтенные пристально следили за пустынными водами, выглядывая судно Андреса Найтона  да присматривая за «Сияющим», призраком из моряцких баек покачивающимся на волнах. Моряки в ожидании сигнала с «торговца» устроились кто где, а капитан нашла себе местечко на палубе. Покрутила в пальцах любимую трубку, и со вздохом спрятала ее в карман: с самого вечера в висках неприятно кололо, а ароматный дым мог еще сильнее разбередить недуг. От зелий Мив пришлось отказаться – настои были мало того, что противны на вкус, но еще и навевали сонливость. Не хватало залечь в каюте, пока Фицрой со своими ребятами расправляется с адмиралом. Старый лис потом будет припоминать это Аннис до того дня, пока его собственный хвост не угодит в капкан. Или же пока Птахе не сыщется клетка, с переменчивой дамой-удачей точно не угадаешь. Как и со временем прибытия корабля, хотя навигаторы «Соловья» и «Грешника» корпели над картами, рассчитывая путь от Авелли. Однако когда Локке подозвал старпом, оказалось, что знатоки лоции не промахнулись с милями, но не учли одного фактора – сопровождавшего шхуну фрегата и, соответственно, тормозившего ее. Пиратке оставалось только тихо выругаться, разглядывая в подзорную трубу второе судно. Оно было орллевинским, вне сомнения, а вот чьим именно – затруднялись ответить даже старые матросы. Явно не кого-то из прибрежных поклонщиков, их корабли пираты знали довольно хорошо, чтобы узнавать при встречах. Да и выглядит фрегат  словно по кривым чертежам построенный, кто ж так мачту ставит?… Цыкнув на начавших прицениваться к судну Фейна и Хамфри, Аннис снова припала к зрительной трубке. Маневр Гордона удался, и корабли шли к разбитому бригу. Рыбки клюнули на приманку. Лишь бы не сорвались, милые.
«Соловей» начинал потихоньку оживать от многочасового ожидания.

Отредактировано Annis Locke (2014-10-25 15:38:32)

Ночь  на корабле должна была стать чем-то сродни чаепитию - размеренным и приятным времяпровождением. До тех пор....до тех пор, пока не дали сигнал. Лицо Дэмиэно напряглось, исказившись в гримасе смешанного недовольства со злостью, приправленное  несколькими мимическими морщинами, что-то не нравилось ему в этой затее, потаи опасаясь за сохранность «груза», оберегать который  и должно было стать основной задачей. Не спеша, словно тщательно стараясь взвесить все за и против, причем мимика заранее выдавала к которому из вариантов, наиболее склонялся граф,  повернувшись к своей команде,   он отдал приказ бдить в оба,  и при первых признаках опасности открывать огонь.  Команда забегала  по палубе, тут же приводя снаряды в боевую готовность, кажется, таким поворотом оживились даже самые завзятые морские волки. Вызывая своей  суматохой еще большее раздражение у Корнуоллского графа. Тот стал нервно расхаживать по капитанскому мостику,  шныряя без дела, то и дело периодически всматриваясь в подзорную трубу, проверяя насколько усугубилось положение относительно недавнего просмотра. Вся эта затея со спасением душ, мужчине крайне не нравилась, и если бы именно ему приходилось решать, то едва ли потерпевшим следовало уповать на милость, да  и спасать к тому времени уже было бы некого.  За последние годы циничность стала его верной подругой, как и страх, страх сделать что-то не так, оступиться.  Поэтому перестраховка присутствовала почти в каждом его поступке, пытаясь нащупать почву, изготовить план к отступлению. Всегда  двойное дно, возможно, жизнь действительно его сильно изменила и все  байки и сплетни, что  могли уже собираться в внушительных размеров многотомник « о том, какая сволочь Дэмиэно Перайд», были не такой уж и выдумкой завистников, а вполне объективным взглядом со стороны. Граф захотел выпить, открыть бутылочку хорошего красного вина, не скупясь на ее ценность и спустившись в свою каюту насладиться этим напитком, спираясь на «будь что будет».  Но разве можно было бросить друга, пускай и самого отвечающего за свои решения. Нужно было помнить, что Андрес -  не только герцог, но и адмирал, у которого за плечами были годы  практики, бесчисленное количество выходов в море, да и военного опыта  куда больше, чем у синей бороды. Так что, что мог знать  светский хозяйственник о том как оценить степень опасности?  Редко появляясь в море, граф Корнуолла, не раз был наслышан о коварстве пиратов, многие из таких рассказов даже были изложены очевидцами, чудом выжавших пленных, в чем, тоже приходилось сомневаться. Раз уж их методы настолько жестоки, зачем же оставлять свидетелей? Чтобы было кому рассказывать? В любом случае, именно это подогревало изнутри недовольство мужчины, булькало едкими пузырьками и  вот-вот готовое  перекинуть чан.  Еще раз взглянув в подзорную трубу, мужчина облегченно вздохнул, пока что все шло хорошо.  Доблестный рыцарь вступил на чужой «корабль»  и уже оказывал помощь. – Чтож, мой друг, Вы как всегда оказались правы. А мне, пожалуй, есть чему поучиться у Вас, – неопределенно произнося вслух, адресовав высказывание самому себе, но это успело привлечь внимание канонира, принявшего высказывание за очередную странность Корнуоллского вельможи

В одночасье время как будто замерло, а потом словно сорвавшийся маятник, понеслось с башенной скоростью, вовлекая в свой безжалостный кровавый круговорот, сминая остатки надежд на праведность и спасение. Обернувшись  и бросив лишь один мимолетный взгляд на свой корабль, Андрес с размаху отшвырнул подлого мальчишку, который будучи всего лишь пешкой в этой коварной игре отвлек его, позволяя начаться кровавой бойне. Приглушенные, почти неслышные стоны разносились отовсюду, те матросы что уже успели склониться над развернутой дырой в пустоту трюма, уже были мертвы от рук тех ублюдков, которые подстроили этот коварный план. Мертвые вставали и начинали убивать, убивать его людей, в угоду своим низменным целям, не жалея никого, сминая своими острыми клинками души тех кто  пытался им "помочь". Все было разыграно как по нотам, и в голове герцога мгновенно сложилась вся мозаика.
Но было уже слишком поздно. Громогласный залп разорвал ночную темь, ярким факелом вгрызаясь в борт обреченного корабля. "Буйный" шарахнуло в сторону, а вместе с ним и бриг. С трудом удержавшись на ногах, герцог метнулся в сторону  борта, оголяя меч. Оставались секунды прежде чем он мог бы успеть перебраться на свой корабль, но увы его остановила жгучая боль. Удар получился неожиданным. Человек в чалме возник из темноты словно демон, держа наготове свой клинок. Успев увернуться, Андрес  парировал следующий удар,  а тот как будто чувствуя намерения адмирала медленно оттеснял его от борта. Драгоценное время таяло. Вот  еще один залп орудий и снова корабль тряхнуло, на сей раз Найтон не устоял и упал на палубу. Неизвестный пират, по всей видимости предводитель всего этого маскарада, пиратский барон не раздумывая занес оружие, готовясь поразить им герцога. Молниеносно среагировав, герцог откатился на бок и удар пришелся в правую ногу насквозь, и тут же улетучилась. Пират уже готовился добить. Рывком поднимаясь ни секунды не медля, Андрес перехватил очередной удар и не целясь на прямую угодил противнику  живот. Тот замер, глядя прямо в глаза. Разбираться с этим ублюдком не было больше времени.  Ощущение что правая конечность превращается в чугунную гирю нарастающей болью постепенно забирала силы.  Откуда только силы взялись! Ухватившись за какой то канат, то был ближе всего, герцог поднялся на фальшборт. Крючья были уже ободраны и расстояние между кораблями медленно увеличивалось. Корабль Дамиано был не далеко, из тех матросов кто еще выжил и также был на бриге, Андрес скомандовал дать сигнал на "Аргон" требуя немедленной помощи, хотя учитывая ту заваруху которая сейчас творилась, Дамиано был же в курсе.

Гельмут, как ему и было приказано все это время находился в кают компании.  Когда случился первый залп и корабль мотнуло, первый помощник лишь на мгновение оставил свой пост и глянул сквозь приоткрытую дверь каюты на то что происходит на корабле. Вернувшись, дабы еще больше не пугать дам, молодой человек молча принялся осматриваться вокруг. Первым делом, проверил, хорошо ли открываются окна выходящие прямо в открытое море. Оно было намертво засмолено, поэтому пришлось его разбить, дабы предоставить возможность хоть какого то пути отступления.

Сигнал, что был послан с брига был получен и из темноты медленно выплывал второй корабль, приближаясь с другого бока прямиком к "Буйному". Тем временем "Арго" дал свой зал, раскурочивший левый бок "коробля-призрака", это был выход! Корабль двинуло в строну терпящей бедствие шхуны. Не теряя ни минуты, Андрес с помощью матроса, кое как приладил кусок каната к крюку, выдернутому из борта, закрепив его кое как и давая попутно приказы двум оставшимся матросам,  с помощью этого приспособления, удалось зацепиться за борт "Буйного". Как он перебрался обратно. одному создателю известно! Правая нога с рваной раной мешала быстро передвигаться, но он старался не обращать на это никаого внимания приближался второй пиратский корабль и это уже был конец.
"Арго" шел наперерез, пытаясь отвлечь на себя втрое судно, но это ведь был четкий план, а не простая бессмысленная вылазка пиратов. Им нужна была принцесса!
Пробираясь к кают- компании, кое как умудряясь не свалиться и одновременно отбиваясь от ударов пиратов, мысленно прощаясь со всеми своим бравыми соратниками, которые ценой своей жизни спасали безнадежно погибающее судно и его пассажиров. Трупы израненные и окровавленные лежали по всюду. Они были верны до последнего, люди чести. Никто не будет забыт ничто не будет забыто! А пока есть шанс спастись хоть кому нибудь. Он бы и сам с радостью отдал Создателю душу на ровне со своими товарищами, но есть долг. Сестра, принцесса, должна быть спасена, и пока он не будет уверен в том что ей ничто не угрожает, он не смеет уйти в мир теней. 

Врываясь в каюту, мимоходом отмечая разбитое окно, восхваляя мудрость Гельмута, Андрес приказал спасать девушек, предупредив что сейчас корабль будет взорван и что на подходе стоит еще один. Молодой помощник все правильно понял, Не давай женщинам опомниться вытолкнул одну за другой в окно и после чего прыгнул сам. Замере , вглядываясь в пустоту и морскую черную гладь, Андрес дождался когда на воде появится три головы. Вокруг было множество деревянных обломков, за которые можно было зацепиться, главное умудриться отплыть подальше, потому что то что будет дальше не оставит в живых никого кто есть на "Буйном".
Давай время им отплыть, понаблюдав еще с минуту, Андрес, прикрыл галаз и хромая поковылял наверх, там где проходило основное представление.

Не жалея глотки, в надежде что его кто то услышит, Андрес прокричал своим матросам, которые все еще пусть и с огромными потерями пытались защитить честь короны и свой корабль перед ордой головорезов.
-Канониру, орудия вверх и огонь!
То о чем он успел переговорить с "пушечных дел мастером", перед тем как ступить на проклятый бриг знали только двое. Своим предчувствия Андрес привык доверять, поэтому предупредил матроса о том чтобы тот был готов сделать то что должен был сделать. Одна из пушек не была прилажена к дуловым окошкам для дул по бортам "Буйного" это была специальная пушка, можно сказать тайное оружие, которое использовали тогда когда уже не было надежды ни на что а сдаваться было позором. Она располагалась в центре миель-дека, вместе с нескольким ящиками пороха и картечи"
Обороняясь и отступая одновременно, Андрес смиренно ждал. Его призыв был услышан. встретившись взглядом с одним молодым матросом, он кивнул, а тот в ответ лишь улыбнувшись все понял правильно и с новой яростью бросился в бой, и как раз в тот момент раздался  взрыв. "Буйный" был полностью уничтожен. Забирая с собой на морское дно своих защитников и пиратов на вечное погребение.

Очнулся Андрес спустя сутки. Корабль "Арго" шел на всех парусах в сторону Авелли. Перед глазами мелькали круги и вокруг все кружилось. Огромная кровопотеря превратила его в беспомощного калеку, не в силах даже произнести не слово. Лишь некогда живой взгляд, затуманенный болью искал лица с немым вопросом. Дмиао вскоре пришел навестить его и рассказал что произошло, после того как "Буйный " исчез. Андреса подобрали спустя два часа после всего произошедшего, его выбросило за борт и по счастливой случайности он угодил на большой обломок, к которому умудрился прицепиться одеждой.  Потом он рассказал, что произошло с принцессой Елизаветой и ее фрейлиной. Гельмут как мог держал их на плову, но тут появилась шлюпка в которой были пираты с того второго корабля. Заметив девушек они забрали Морвенну, которая выдала себя за принцессу, а Гельмута и Елизавету оставили подыхать в открытом море. Их спасли люди Дамиано.
На этом Андрес отключился, проваливаясь в черноту забытья и боли.

Отредактировано Andres Knighton (2014-12-22 17:00:47)