Они не были детьми и это не было сватовство.
На самом деле Контессина не поняла, что он хотела сказать. Глаза Пэйрада горели совершенно несвойственным огнем для человека его положения и статуса, человека с его историей и его планами. Мужчинам можно все, женщины должны блюсти свою честь и опускать ресницы, когда хотя бы крошечная мелочь грозиться отбросить тень на их репутацию.
Ее пальцы дрогнули, когда граф молниеносно покинул зал и женщина сжала их непроизвольно сжала ладонь, стремясь скрыть эту неловкость. Он был вдовцом, его положение ни к чему не обязывало, но он не стремился скорее покинуть гостеприимные стены Борромео, как и не пытался сорвать с ее губ еще один поцелуй. Терпким огнем на ее устах все еще горели воспоминания о том, первом, лесном поцелуе, силе его объятий - чего греха таить, графине Барди было непривычно и странно в тот момент, все тело ее замерло, дыхание перехватило, дрожь и возмущение сковали язык и вдова была совершенно покорна его напору те сладостные несколько секунд, пока Дэмиэн целовал ее. Все это было вольностью, было скандально, с таким поведение черноокая госпожа Барди могла справиться на любом пиру или охоте, Контесине не было равных и не было недостатка в храбрости и колкости языка, скрывающейся за черным кружевом накидки. Но что делать, куда девалась ее хваленая гордость, когда граф оторвался от ее губ в том лесу?
Семь долгих лет этих уст не касался мужчина, госпожа Барди и не думала , не задумывалась, что это возможно впредь, и вот теперь, сжимая унизанные перстнями пальцы в кулак, она вновь вернулась мыслями ко времени, когда умерла жена Брайса Релиша, ее давнего друга. могла ли бы она снова выйти замуж, могла ли бы как Роксанна Аррен, отдаться во власть другого и было ли это разумно при ее положении?
Темные глаза графа горели смутным обещанием, он исчез за этими дверями и отчего бы, о боги, не позволить ему продолжить эту лукавую игру, ведущую.. К ложу, к браку, к интрижке. к скандалу? прикрывая глаза, Контессина с лукавой полуулыбкой представила себя и его в собственной постели, мысли невольно скользнули к утреннему происшествию, когда обнаженный, граф был подхвачен графинею у его постели и уложен обратно. Сладкий искус, ей богу..
Или же, и тут мадонна открыла глаза, почти нехотя выныривая из сладкой пленительной неги мечтаний, ее сердце просто было слабее данных клятв, слабее любви матери к сыну? Что было Борромео против Корнуоллшира, почти кусочек, почти ничто. Изысканная интимная игра, от скуки между женами или просто жажда уложить строптивую пленительную даму на лопатки и вкусить то, о чем судачили в Орллее все кому не лень, что по мнению некоторых доставалось лакеям, управляющему и некоторым родственникам что бы опекунство было на выгодных для Контессины Барди условиях?Взять без брака, ради общего удовольствия?
"Как было бы хорошо..." - с усмешкою прешила графиня.
Отчего женщина не может завести любовника без последствий для себя? Почему не может позволить своему телу и ложу не остывать и при этом не давать клятв против своей воли? Ей не обязательно было бы клясться Пэрайду в верности, в любви, отдаваясь только страсти и обещая только удовольствие.
Было бы.. Но увы..

Окончательно осознав, что мысли ее путаются, как и путались ее чувства, встревоженные ласками другого мужчины, напомнившие графине о дремавшей в ней страсти, Контессина тряхнула головою и придвинулась к столу.Слуга поспешил наполнить ей бокал, явно не ожидав,что госпожа не пойдет за гостем.
- Встали ли мои дочери? - чуть хриплым голосом переспросила женщина и тут же откашлялась.
Вездесущая Клара тут же приблизилась и кивнула.
-Да, мадонна, я видела мадонну Гарцию с мессером Тонио во внутреннем садике. А мадонна Лукреция велела Селии принести воды в ее комнаты не более получаса назад.
- Хорошо, - кивнула женщина, откусывая кусочек горячего хлеба и вдыхая свежий утренний воздух, - передайте Наннине, что я навещу ее вскоре.

Дав знак оставить ее, мадонна графиня принялась за завтрак, разумно рассудив. что думать о тайных страстях за едою не стоило, да и грешно, если не вредно. Тем более что причин считать своего гостя более, чем очарованным, не стоило. Пускай будет как будет - бодрящая игра ей не повредит, как и не повредит графу. А там.. А там он жениться, а она сохранит лицо.

Ее искушенное сердце е привыкло пропускать такт, но на самом деле этот глупый орган сейчас делал именно это. Вместо того что бы размеренно биться в ее груди, сердце Контессины Барди пропускало удар, замирая на долю секунды, еда только ее кулак опустился на деревянную дверь  и робкий стук тихим эхом разнесся по гостевому крылу, где проводил свои ночи граф Корнуоллшира.
Что она делала здесь. в столь неурочный час, еще недавно так щепетильно отнесясь ко всем попытка графа очаровать ее и затеяв игру в невинность?
Нет, увы, его чары не взяли на вдовою верх, ночь не сыграла с нею жестокую шутку - скорее разум предпринял попытку сгладить острые углы в их отношениях, и хваленая женская гордость не отказала себе в удовольствии начать ту опасную игру что она себе задумала. как все должно было обернуться? Что ж, это было слишком .. разнообразно.
Но одно графиня Борромео сейчас понимала очень хорошо, и так давно, проводя по свои черным как смоль волосам гребнем, под монотонные хлопоты служанок, расстеливших ее постель ко сну, отворявших окна и убиравших вечерний наряд в сундуки, а украшения - в окованные железом ларцы, мадонна Барди уразумела, что иметь графа союзником мудро, но сложно. Слишком много сил отнимала опасная игра с его симпатиями и сердцем и как человек гордый, не глупый, пресыщенный энным количеством жен и любовниц, кои наверняка имелись, граф требовал острожности в обращении и она должна была балансировать его сердцем и страстями с величайшей осторожностью, не забывая, что ей на самом деле было нужно. Корнуоллшир был обширен и богат, но в его недрах или землях женщина искала богатств, да и не на ложе его повелителя. хотя это так азартно дразнило ее мысли и фантазии. Нет, ей нужна была поддержка, заступничество - в обмен на дозированную, точно отмеренную толика обещанных Дэмиэно ласк и знаков внимания. И стоит сразу признаться, делала она не без сожаления, что рано или поздно граф осознает какова она на самом деле : расчетливая, корыстная, жалкая эгоистка, манипулировавшая им посредством его страсти к ней, столь неосторожной, сколько и опасной и все ради мимолетного обещания. Хотя. такого уж и мимолетного? Желания плоти, как желания духа, были материею слишком недолговечной и хрупкой и годами просто удерживать его, маня, в ее-то годы Контессине было не так уж легко. А значит, рано или поздно..
Что ж, отложив гребень и всматриваясь в полированную поверхность зеркала, мадонна графиня повела пальцами по коже лица, здраво оценивая свои перспективы. С  другой стороны, и эта мысль вызвала у нее лукавую улыбку, граф был едва ли не самым лучшим кандидатом для того, что бы пасть так низко. Чего только стоило это зрелище утром..

И вот теперь, превозмогая волнение и метящиеся мысли, облаченная только в тонкую сорочку из легчайшего полотна с вышивкой золотой нитью у ворота, с наброшенной на плечи длинной шалью, скрывавшей со спины ее белый силуэт, Контессина Барди стояла пред милордом графом и карминовые губы без грамма краски на них горели, как и глаза, в отблесках покачивавшихся лампадок на стенах коридора.
- Пожелать Вам доброй ночи, милорд, ибо вечером Вы не спустились к ужину, - чуть склоняя голову набок, отозвалась женщина, улыбнувшись.
- И пожелать доброго дня завтра, потому как с рассветом я отбываю в Орвиетто*. Дела, милорд, не терпящие отлагательств, как и .. как и моя вежливость..
Она на этих словах графиня опустила глаза. пр этом не лишив себя мимолетного удовольствия осмотреть грудь ее гостя.
Чего греха таить, ей гореть в огне, за такие поступки, но разве же Контессина не всегда была такой? Такой .. эгоисткой?
-----------------------------------------------------------------------------------
* Орвиетто- столица Борромео, находиться в 20 минутах езды верхом от замка. Прототип - Сиенна.

Если бы полумрак коридора позволил, то мессер Дамиэно увидел, бы как всякая краска отхлынула от лица графини и Контесисна Барди побледнела. Только блеск в ее глазах, поднятых на него, лихорадочно горевший в этот момент, выдавали ту силу, с которой его полные усталости слова подействовали на женщину.
Она была не робкого десятка, но пожалуй, впервые в жизни ей приходилось держать в руках чужую жизнь, чужие эмоции и самое важное - чужое трепыхающееся сердце, не молодое, но еще вполне сильное, и сжимать его пальцами, что бы соразмерить силу, с которой графиня могла сжать его и сколько капель крови оно могло отдать для нее. Все прежние мужчины были ее родственниками, близкими друзьями покойного Лоренцо, но с графом все было иначе: это была чужая жизнь, чужая сила. Контессина сейчас готова была начать игру, которая не вела к счастливому концу. Она внезапно осознала, как далека она была от обещания стать его женою, от настоящего, чистого желания лечь с ним в постель, дарить ему свои ласки и поцелуи искренне, без всякого требования взамен. Нет, она собиралась разыграть его силу, его возможности в партии за прочность власти над Антонио, над Борромео и только ради этого вдова сейчас стояла на пороге спальни графа Корнуоллширсткого.
Куда более ловкие товарки по несчастью предложили бы отдать Пэрайду взамен нежную Гарцию или чрезмерно любопытную к нему Лукрецию, благоразумно отвадив мужчину от себя, но в его глазах этим утром горело столь невысказанного, что с содроганием Контессина представляла его гнев в будущем и .. его месть.
Четыре жены, все мертвы и не лестное прозвище Синей бороды среди соседей и дворян - графиня Борромео намеревалась причинить страдания тому, кто был вдвое сильнее нее в своем гневе, который был неизбежен, и это пугало ее.
Но в том-то и был весь ужас ее положения: власть над сыном, уверенность в завтрашнем дне скрывалась не в браке, увы, не в этот раз. Когда Антонио станет старше, то тогда он жениться и это уже будет его забота. Свадьба же его матери сейчас не выручал его, а только мола нанести больше вреда, нежели пользы, а значит Контессине Барди оставалось только две дороги.
Одна вела в одинокую неизвестность и неуверенность в благосклонности родственников к ней, отдаленной вероятно помощи от герцога и графа Бэйлоршира, возможную, только лишь возможную поддержку от милорда Фосселера.И не более, до них далеко, письмо до них не дойдет или найдет с опрометчивым опозданием. Или же  - и от этой мысли у нее свело скулы и Контессина Барди сглотнула подступившую горечь, что бы унять волнением.
Иной путь вел к тому, что бы навредить совершенно невинному, воспользоваться его страстями, обратиться к помощи своего собственного тела, очарования, искусства лжи. И затем ожидать расплаты. Графу хватило смелости и наглости увезти ее из Борромео раз - что мешает поступить ему еще раз и в этот раз все будет куда ужаснее, чем прогулка под Луною? Или он обратиться в ее личного врага и ее милый Тонио получит врага пострашнее, чем бастард его отца..
И вот даже он теперь предостерегал ее, но разве он, как сосед и политик, сможет просто помочь ей? Увы, жизнь научила вдову что так не бывает - и пальцы чуть сжались вокруг его сердца..
- Ваша сестра всегда была хороша, я помню ее, - и улыбка дрогнула на устах мадонны Барди, и делая шаг внутрь, ее окутанная маревом тонкой сорочки фигура вплыла в спальню, тут же поглощаемая темнотою.
- Но я лишь хотела пожелать доброй ночи и хорошего дня, милорд граф, не более и не менее. А Ваши слова.. - и вот уже женщина оказалась возле него, но на благоразумно расстоянии в пару шагов, замирая у кромки света от свечи.
- Благодарю, - еще тише отозвалась графиня и взгляд ее невольно скользнул по опущенным плечам, по сильным рукам, по сеточке морщин в уголках глаз. Как давно она не видела мужчину, любого мужчину.. И как долго Контесина считала, что увидит как стареет Лоренцо, считала, что иного ей не нужно и только его черты, его тело достойный изучения, но волею судьбы вот она, его жена, скользит, касается взглядом совершенно чужого тела, не известного ей в его весну, но теперь будоражащего в своей осени..
- Я запомню Ваши слова, - наконец отозвалась она и поспешила оторвать глаза от профиля Дамиэно, непроизвольно набросив на плечи упавшую шаль.

"Как сложно...."