Какой смысл в охоте? Чем провинились Божьи твари, чем заслужили такой жестокости? Лестер не видел смысла в подобном времяпрепровождении, если уж убивать, то в честном бою. К такому хотя бы можно подготовиться, а к охоте - нет. Уметь охотиться - это скорее талант, везение, чем мастерство. Но его радовала мысль оказаться на знаменитой охоте в лесах семейства Барди. Наконец-то он сможет лично представиться Королю и его двору. Он представлял себе, как появится перед всеми на породистом черном рысаке, в вычищенных до блеска сапогах для верховой езды. Для такого события он бы даже одел свой лучший плащ с меховым воротом. Придворные бы завистливо оглядывали драгоценного песца, и спрашивали, кто этот господин с горящим взором? Неужели молодой Фосселер? Он так готовился к своему первому выходу в высшее общество, что совсем позабыл про основную составляющую - наладить необходимые контакты. С некоторых пор Фосселеры совсем ушли в тень, во многом благодаря нелюдимому дядюшке Флориану, успевшему напугать своей паранойей всех соседей. Нужно было представить себе разочарование Лестера, когда заветное приглашение так и не было им получено. Однако, кто же его погонит прочь, если он явится? Вдова Барди вряд ли закатит скандал при таких достопочтенных гостях. Решено было ехать, но вместо породистого рысака пришлось взять обычного коня, а высокие кожаные сапоги быстро облепила дорожная грязь.
Совершенно подавленный мрачными мыслями, он волочился позади процессии, как вдруг он ощутил страшный толчок и конь под ним накренился вперед, запнувшись об очередной булыжник, коих таилось много под толщей жидкой грязи. Лестер разразился проклятиями и  спрыгнул на землю, придерживая подол длинного черного плаща. Последние тусклые очертания пропадали из поля зрения, но Лестеру не было до них дела, так сильно он был обескуражен сегодняшней верховой прогулкой.
- Чтоб тебя! - в сердцах выпалил он в сторону ни в чем не виновного животного. Так и есть, конь прихрамывал, должно быть сорвал подкову. Верхушки деревьев скрывали все, и лестер ничего не видел впереди себя, отряд уже благополучно скрылся, вдалеке лишь был слышен лай охотничьих собак. Лестер взял коня за поводья и попытался сдернуть с место, но тот стоял как вкопанный, совершенно не поддаваясь на команды юного лорда. Упрямое животное. Может быть, стоит оставить его прямо здесь и отправиться в поместье пешком? Не успел он об этом подумать, как заметил, что среди деревьев в овраге  промелькнула темная тень. Какая удача, неужели олень? По размерам было похоже, что это еще молодая особь. Сама судьба протягивала Лестеру свою холеную ручку, оставалось только с почтением приложиться к ней губами. Стараясь не шуметь, он извлек длинный фамильный кинжал, приготовленный специально для таких случаев и, шлепнув коня по боку, и медленно стал спускаться вниз по склону. Только бы не спугнуть. Вернуться в поместье с настоящей добычей, подобно богу охоты, было бы настоящим триумфом для Лестера. Отводя гибкие ветви в сторону, с нетерпением вглядывался он в глубь чащи.

Лестер держал нож наготове, на тот случай, если зверь решит напасть неожиданно. Когда он вновь почувствовал под ногами  булыжники, то понял, что до дороги осталось совсем чуть - чуть, но волк не оступал, а лишь угрожающе скалил свои огромные желтые зубы. Вновь за спиной послышалось цоканье копыт и волк метнул свой взгляд в сторону дороги, Лестер так же краем глаза увидел наездницу.
- Миледи, назад... - быстро крикнул он, весь напряженный как пружина. Этот возглас послужил для волка сигналом к нападению и он обрушился всем своим весом прямо на грудь молодому лорду. Лестер был не так хорош в ближнем бое, ему лучше давался меч, шпага, пика... Быстрым движением он выставил вперед правую руку с кинжалом, и полоснул животное по брюху. Тот взвыл, но, все еще был озлоблен. Еще немного и Лестер повалится на спину под мощью тела разъяренного животного, хотя он чувствовал, как по его руке стекает теплая кровь.

Горн оглушил Фосселера, и в тоже время этот звук был для него приятней тысячи комплиментов. Его увидели, его спасут. Стоит ли рассчитывать на поддержку или положиться только на себя? Лестер знал, что есть только он один, и никто не поможет, если он сам не в силах помочь себе. Волк откликнулся на вой горна и на секунду повернул голову, это дало Фосселеру возможность  вытянуть руку из под массивного тела и нанести еще один удар, теперь уже по шее животного. Зверь хотел было взвыть, но вместо этого только жалостно захрипел. Лестер видел его глаза - беспомощные, грустные. Ему было даже отчасти жаль волка: чем провинился он перед жестокими людьми? Он лишь охранял свои угодья, а незваные гости вторглись на его территорию и обрекли на смерть. Тело обмякло  и Лестору ничего не стоило сейчас столкнуть его подальше. Волк мертв, боятся было нечего, но все равно герцогу было слегка стыдно за этот случай. Нерешительно он поднялся на ноги, одной рукой обтирая кровь с отцовского кинжала.
- Миледи, клянусь Богами, вы спасли мне жизнь. - в пол голоса произнес он, не сводя испуганных глаз с туши волка. Он все еще не мог поверить. Казалось, смерть поджидала его совсем рядом, но ему удалось отдалить ее зловонное дыхание. Следовало двигаться дальше.
- Кто послал вас ко мне? - как зачарованный молвил Лестер. Он многое сейчас мог бы сказать графине, но одиночество было нарушено двумя гвардейцами.
- Моя госпожа, вы в порядке? - спросил один из всадников, прибывших на зов. Выглядел он совсем юным, хотя, наверняка, был не намного младше самого Лестера. Затем он заметил Фосселера и тушу волка. Его спутник спрыгнул с лошади и направился к Лестеру. Тот всё еще держал в руке кинжал.
- Спокойно, ваша Светлость, уберите кинжал, всё позади...
Он аккуратно подступал, не доверяя безумному взгляду молодого лорда. Тот был явно не в себе.
- Милорды, уступите мне лошадь, я направлюсь в поместье тот час же. - ответил Лестер. - Ваша госпожа сопроводит меня.
Гвардейцы не смели ослушаться и только молчали, многозначительно глядя на графиню. Лестер хотел было направиться к свободной лошади, но на секунду замешкался. всё еще глядя на мертвого волка.
- Невозможно, милорд.  - вдруг ответил тот, что был все еще в седле. - Мы должны быть рядом. Таковы правила... Правила этикета не позволяли вдове находится наедине в компании молодого лорда, это могло вызвать разговоры.
- В таком случае... - окончательно пришел в себя Лестер. - Я воспользуюсь гостеприизмом графини Борромео... - Он взвалил тушу себе на руки и направился прямо к Контессине. -  А из этого я наделаю муфт для дочерей графини...
Не задавая лишних вопросов, Лестер укрепил тушу двумя крепкими веревками к спине лошади графини и сам вскочил позади. - Надеюсь вы не против компании, блистательная госпожа?

Всадники гнали своих лошадей сквозь темнеющий лес по дороге к поместью графини. Двое сопровождающих ехали впереди, их темные плащи, точно крылья воронов, блестели пол лучами угасающего солнца.
- Надеюсь, я не испорчу ваш камзол, графиня. - наконец собравшись с мыслями в пол голоса начал Лестер. Он неуверенно держался двумя руками за талию графини. К счастью, одежда для верховой езды была достаточно жесткой и толстой, и такой контакт не мог выглядеть слишком пикантным. Вообще, вся ситуация жутко смутила юношу, но выбора у него особо не было. - И Вашу репутацию.
Лестер поймал себя на мысли, что как следует не представился сам и не называл имени девушки, чье личное пространство так бесцеремонно нарушал.
И все же его не было в списке гостей. Отчего же? Сейчас, когда они были практически одни и никто не мог помешать беседе, Лестер мог бы задать вопрос графини, но всё не решался. Ответ ведь мог ранить его самолюбие.
- Ведь мое появление не предполагалась. - и более он не смел ничего говорить до тех пор, как они не оказались во дворе поместья. Их встретили боем охотничьих барабанов, вещавших об официальном окончании охоты. Скромный, на первый вгляд, особняк поразил Лестера своим южанским шармом и элегантностью. Ему казалось, что места, прекраснее и изящней его фамильного замка не сыщешь, но здесь, среди красного кирпича и обильной зелени он мог отказаться от своих слов. К ним тут же подбежал лакей, присел и подставил своей госпоже сложенные в замок ладони, чтобы той было легче спуститься, а сам Лестер просто перебросил одну ногу через широкий круп коня и соскользнул на землю. Тушей волка занялись мальчишки - лакеи.
Особого ажиотажа их появление не вызвало, так как гости уже разошлись по своим покоям, чтобы отдохнуть и переодеться к пиру.
- Найдется ли местечко в этом замке и для меня? - плотнее закутался он в свой плащ, дабы не пугать случайных свидетелей своим видом. - Клянусь. что Фосселеры никогда не забудут Вашей доброты! Можете требовать чего пожелаете, Вы этого заслужили.
Отец всегда учил его не разбрасываться обещаниями, но даже он бы сейчас одобрил галантность Лестера, ведь эта конная прогулка чуть не стоила молодому лорду жизни.

К пиру Лестеру удалось переодеться в белую сорочку с поднятым воротом и бордовый камзол, который так шел к черным волосам и острым чертам лица герцога. Однако сегодня, примеряя его около зеркало, Лестер только кривил губы: в фамильном поместье Борромео слишком много красного, так, что оттенок камзола попросту терялся среди всего этого великолепия. За столом он занял место неподалеку от гостеприимной госпожи Борромео, которая и представила его гостям, но они, впрочем, были слишком увлечены вином и разговорами, а до провинциального лорда им дела не было. Но даже этот факт не мог бы испортить Лестеру выход в свет.
Знакомство с детьми графини прошло превосходно, они были просто ослепительны и все как один имели не только прелестные ангельские личики, но и безупречные манеры. Старшая, Лукреция, не смотря на юный возраст, была уже достаточно хороша, чтобы привлечь внимание мужчин и самого Лестера, но, как он отметил про себя - глупа. Младшая, Гарция, еще совсем ребенок, была слегка испугана таким количеством гостей и ей понадобилось некоторое время для исполнения реверанса, что выглядело довольно мило. Наследника Борромео, графа Антонио гости увидели лишь мельком, нянюшки рано увели его подальше от разгоряченной вином публики.
И всё же Лукреция. Хоть Лестер и не участвовал во всеобщей болтовне,  вино он пил исправно, слуги то и дело подливали в его бокал. Он глядел в восторженные от всеобщего внимания глаза девушку и думал про себя, что, должно быть, она податлива, как тесто и в правильных руках смогла бы стать настоящей леди.
- Дети так быстро растут, миледи... - обратился он к леди Контессине, - Вы уже позаботились о судьбах своих дочерей?
В его голосе слышался озорной интерес, ведь Лестеру действительно не терпелось узнать, кого графиня выбрала в женихи для своих дочерей, особенно для Лукреции. Времена сейчас были не простые, и все отцы были обеспокоены будущим своих детей. Выгодно выдать замуж - половина успеха. Можно не только получить хороший откуп, но и заручиться поддержкой влиятельного соседа.
- Бьюсь об заклад, если Вы не выдадите Лукрецию к следующей весне - ее похитит один из тех разбойников, что снует на Волчьем пути! - довольно рискованная и бестактная шутка, но Лестер был уже слишком пьян, чтобы осознать это.

Как Лестер и ожидал, графиня за словом в карман не полезет.  Но, как и полагается, в рамках приличия. Ее слова заставили герцога призадуматься: несмотря на то, что он еще молод, у него нет еще даже единого бастарда! А отец всегда ему говорил, что детишек должно быть много, потому что половина из них могут помереть морозной зимой.  «Сыновья это хорошо, но нужны и дочери – они наше утешение!» - пронеслось в памяти Лестера.
Графиня явно играла с ним в хитрую игру, опьяняя сладкими речами и лукавыми взглядами. Чтож, мы тоже не так просты. Ответив графине лишь многозначительной улыбкой, герцог вновь перевел взгляд на молоденькую дочку Барди. Яркая румяная девица, рта не закрывает, на мужчин смотрит кокетливо. Она в белом платье узорчатого атласа, распитого мелкими красными гвоздиками, и изумруд. Должно быть мать раскошелилась:  даже если не считать изумрудных сережек, наряд обошелся в целое состояние. Немудрено, что она держит свой миленький носик так высоко, словно ребенок, которому подарили дорогую игрушку. А ведь это всего лишь пир в честь охоты! Интересно, какое приданое приготовила вдовушка для такой сладкой ягодки, как Лукреция?
- Да Вы скоры, Фосселер! Так сразу и за день, кругом победы 
- Какие мои годы, милорд! – внезапно его размышления прервал престарелый лорд, что сидел неподалеку. Признаться, Лестер совершенно не мог припомнить ни его имени ни даже обстоятельств, при которых они были знакомы. И тут же слова лорда поддержал еще один мужчина, что заставило Лестера быстро отставить бокал с вином от себя подальше и выпрямить спину.
- Да разве могу ли я надеяться заполучить себе в жены дочь самой графини Барди, господа? Будет вам. – попытался он отшутиться и тут же снова переключился на Контессину, - Только если наша дорогая хозяйка даст мне обещание, что  ее девочки вырастут хотя бы в половину такими же блистательными, как она сама! – затем он высоко поднял бокал и, к удивлению, его пример поддержали все гости, что сидели с ним за одним столом. Оказалось, что их разговор уже давно перестал быть интимным, а был достоянием публики и даже темой для нескольких пересудов. Леди Контессина  в молодые годы была красавицей, а по галантному вниманию Лестера  можно понять, что она красавица и сейчас. Графиня  родила четверых, но ее фигуре могли бы позавидовать и незамужние девицы.
- За хозяйку! За графиню Барди! – послышалось из разных углов зала, то тут, то там. Лукреция, до этого не обращавшая особого внимания на мать и «скучных» старых лордов, что ту окружали, обернулась. Она была взволнованна или даже смущена, сложно было распознать столь непостоянный румянец.
Еще минуту назад Лестер был уверен, что скорее взял бы в жены саму вдовушку, но этот невинный испуганный взгляд просто очаровал его. Может девочка и расцвете как ее мать, но это будет не скоро, сейчас она еще дитя. Она заслуживает, чтобы мужчины писали ей стихи, как принято при дворе. Нет, мать ни за что не даст согласие на такой брак, если любит свою дочь, ведь Лестер известен как человек сухой и высокомерный, да к тому же любит выпить.
пока гости улюлюкали и хлопали в ладоши, восславляя гостеприимность Борромео, Лестер чуть наклонился к графине, да так, что его лицо оказалось совсем близко к ее и в пол голоса сказал:
- Клянусь, если будет так, миледи, я тот час же женюсь на Лукреции.