Она стояла там у алтаря. Такая маленькая, такая хрупкая. С прямой спиной и немым ужасом в огромных глазах. В ней была какая-то немыслимая решимость, какая-то неописуемая сила, которая заставляла меня смотреть на нее завороженным взглядом.
Она говорила слова брачного обета, которые возносились ввысь собора, а я не могла не думать о том, что уготовано ей в этом браке. В то мгновение, когда мой взгляд зацепил гордый профиль короля, я поняла, что в сердце расцветает жалость к этому ребенку, которая по чьей-то жестокой воле стала женой моего короля.
Вокруг меня сидели те, кто кидал завистливые взгляды в сторону этой хрупкой фигуры, а я не могла избавиться от чувства жалости к юной королеве.
2 сентября 1421 года

Меня учили тому, что браки заключаются на небесах. Четыре года, которые я провела за крепкими стенами монастыря в обществе монахинь, я впитывала в себя их чистоту и веру, с которой в голове укоренялись их истины. До сих пор помню мгновение, когда эта слепая вера в брак треснула. Я вернулась к своей семье, чтобы предстать перед очи моей крестной, тогда-то впервые и заговорили о моем собственном браке родители. Бона перечисляла желательные качества моего будущего мужа, его титул и состояние. Моя любимая матушка удивленно вскинула бровь, когда я спросила, а каким же пунктом стоит в этом списке любовь.
- Любовь? - В голосе матери можно было услышать нотки презрения и неудовольствия. Еще бы, ее единственная дочь посмела задать такой глупый вопрос! - Деточка моя, любовь для плебеев, это единственное, что им доступно. Нет, моя дорогая Аделин, если ты полюбишь своего будущего мужа, я буду рада, однако это не главное.
Я знала, что любовь — это единственное, что будет мне недоступно с самого детства, но четыре года в обществе монахинь дали свой результат — немного романтических мыслей в головке юной девушки. Однако матушка постаралась развеять их с бастротой лучшей гончей. Браки заключаются на небесах? Какая ложь! Теперь я знала, что браки заключаются по воле короля или родителей благородного отпрыска, и никакие небеса к этому не причастны. И дальнейшая жизнь при дворе лишь подтвердило знание, которое вложила в мою голову матушка.
И все же мое сердце не могло не выпрыгивать из грудной клетки, когда я слушала брачные обеты нашего короля и его новой невесты. Я не очень хорошо помню его первую свадьбу, лишь то, насколько прекрасной и недоступной выглядела Адриана, в то время, как глядя на нашу новую принцессу я не могла не испытывать некого чувства сожаления и беспокойства. Она казалась мне слишком маленькой, слишком хрупкой и слишком одинокой. Пожалуй, я одна из немногих, если не единственная, кто не кидал на невесту короля Чарльза ненавистные взгляды. Мне было ее жаль. Отец-создатель, я смотрела на моргарскую принцессу, которая должна была стать моей королевой и жалела ее! Одинокая, нелюбимая, нежеланная — я, увы, видела, что этот брак для моего короля был лишь вынужденным шагом.
Отец-создатель, помоги ей. Расположи их сердца друг к другу. Обереги короля, защити его жену!
На следующее утро после свадьбы короля, я встала на рассвете. Мой первый день в новой должности, мой первый день служения молодой королеве, за которой я должна наблюдать. Увы, не хотела бы я оказаться на ее месте, ведь отныне рядом с ней не будет ни одного друга, ни одного близкого человека. А ее муж будет лишь ждать ее ошибки. В конечном счете, даже королевы случалось слагали голову на плахе.
Служанка помогла мне причесаться и одеться. Я выбрала голубой бархат, раздумывая над тем, как же мне вести себя с королевой. Безусловно, ей будет одиноко, однако...однако, имела ли я право жалеть свою королеву?
Я прибыла в покои юной Анны Мирцелл к моменту, когда ее служанки помогали ей одеваться. Присев в глубоком поклоне перед новой королевой, я все еще мучилась противоречивыми чувствами.
- Ваше Величество, - В голову закралась мысль, что Анна может не помнить мое имя, поскольку наше давешнее представление друг другу было довольно скомканным, впрочем, мне любопытно было узнать, действительно ли это так. Я замерла перед королевой, позволяя себе лишь рассматривать ее юное, еще по-девичьи невинное лицо, лишь через полуопущенные ресницы. Она действительно казалась совсем девочкой, но я прекрасно знала, что внешность была обманчива. Внешняя чистота и красота могла на проверку оказаться не такой внутри человека.
Правда ли это? Действительно ли Мирцелл стоят за убийством королевы Адрианы? Неужели для того, чтобы эта девочка стала королевой Чарльза, ее родственники подсыпали яд Адриане, да позаботится Отец-создатель о ее душе? Неужели она такая же коварная отравительница, какой ее описывают?
Пожалуй, единственное, что я могла позволить себе в подобной ситуации, это оставаться верной. Себе и своим принципам. Еще с моих первых шагов при королевском дворе я усвоила для себя один важный урок — никогда не стоит полагаться на людскую молву и домыслы. Разумеется, репутация — особый разговор, однако я не в праве была позволять предубеждениям повлиять на мое отношение. А еще я знала, что если вина не доказана, то нельзя считать виновным человека. Была ли вина на королеве Анне? Я не знала этого, ведь кто может сказать, что именно она отправила отравителя к Адриане? Отравитель? Мне казалось, что его уста навек умолкли. И как бы цинично не звучало подобное утверждение, но еще от матери я слышала, что тех, кто может раскрыть страшную тайну, как правило закапывали в землю, или отправляли на корм рыбам. Пока не доказано обратное, Анна была невиновна в смерти Адрианы. Впрочем, для двора уже давно все было решено.
- Ваше Величество, - Единственный способ, который я знала, чтобы узнать кого-то ближе, это общение, а пути к Анне мне еще предстояло найти. Пока же я намеревалась выполнить то, для чего я была здесь. Быть надсмоторщицей и фрейлиной королевы. - Завтрак подадут в малой гостиной. Позволите ли вы показать мне вам ваш новый дом после завтрака? - На моих губах появилась мягкая улыбка, когда в голову пришла мысль, что Анна может так же строить догадки на мой счет. Кто я — друг или враг? Пожалуй, сама я сходилась на мысли, что я не враг ей, если она не враг королю. - Так же ваши фрейлины мечтают быть представленными вам, Ваше Величество.

Отредактировано Adeline Malloren (2014-11-09 00:44:47)

Доверие – просто игра, за которой прячется смелость –
рискнуть, стать ранимым и нести последствия этого решения.

В этом можно было усмотреть какую-то иронию. Мне было не так уж много лет, но я была знакома уже с третьей королевой, и неустанно благодарила Отца-создателя, что моя любимейшая из королев и ныне здравствует. Не то, чтобы я не любила королеву Адриану, хотя, кого она обманывала, конечно особой любви эта женщина во мне не вызывала. Впрочем, как и фаворитка Чарльза, которая принесла слишком много горя королевской семье. Нет, в моем отношении к жене принца, было должное уважение, однако никогда не было теплоты, никогда я не чувствовала к ней должное расположение, какое я чувствовала к королеве Изабеллы. Свою крестную я любила, как можно любить женщину, которую по праву можно было назвать моей матерью. Если моя мать, как мне всегда казалось, не понимала меня, то королева всегда обладала какой-то необыкновенной особенностью подмечать мои мысли. И мое искреннее восхищение и обожание было направленно именно на нее, а не на жену принца. Было что-то такое в Адриане, что отталкивало меня от нее, что-то чего я не могла объяснить никому, даже себе. Возможно, мне просто казалось, что наш будущий король достоин гораздо большего? Впрочем, порой мне закалось, что никто не достоин Чарльза — я не сомневалась в том, что его ждет великое будущее и он станет величайшим королем, и я по-девичьи наивно желала ему не оказаться одному на вершине. Мои детские романтические мысли были, разумеется, излишне мечтательными, ведь я знала, что будущему королю совершенно точно доступно все, кроме брака по любви. Кто знает, не было ли именно это знание причиной моего более чем прохладного отношения к королев Адриане? Хотя, если верить моим братьям и их языкам без костей, то дело все же было в другом...

- Почему я не могу последовать за королевой Изабеллой? - Такие вопросы и тон Аделин позволяла себе только в обществе братьев, когда надежно укрытая их широкими плечами, она чувствовала себя в безопасности и под защитой. Пару часов назад она имела неприятный разговор с матерью, которая сообщила ей, что последовать в монастырь за своей королевой она не может. Аделин же была совершенно иного мнения, впрочем, спорить с матерью девушка не посмела.
- Потому, что ты молодая девушка, Аделин, и тебе нужно оставаться в свете, если ты хочешь выйти замуж, - Голос Рейнарда был спокоен и несколько меланхоличен, но его младшая сестренка совершенно не видела смысла в его словах.
- Какая разница, где я буду, при дворе или с королевой? В конечном счете вопрос о моем браке, если он когда-нибудь и случится, будут решать мать с отцом, и если он будет выгоден, мой возможный будущий муж приобретет мое приданное,союз с отцом, расположение матери, одобрение короля, и только в последнюю очередь меня саму. - По характеру Аделин никогда не являлась капризной или взбаломошной, да и ее резкие слова происходили сейчас не из какого-то чувства противоречия, который нет-нет, да появлялся в молодых девушках и юношах, а скорей от скорби по тому, что ей придется расстаться со своей крестной, которая только похоронила мужа.
- Аделин, - на пол тона повысил свой голос Рейнард, пока Гилберт наслаждался элем. Девушка тихо вздохнула, опуская голову, чтобы скрыть блеск глаз. Она не будет плакать при свидетелях, и уж точно не будет плакать при Гилберте. Тем временем ее старший брат еще не окончил учить ее простым истинам. - Ты молодая девушка, моя дорогая девочка, тем более сейчас, когда на престол взошел король Чарльз, благодаря его молодой жене и сам двор будет более молод. Ты сможешь служить королеве Адриане.
- Я предпочла бы служить моей королеве, - тихо прошептала единственная дочь Бранда Маллорена. Но, ей видимо придется смириться с тем, что она должна будет оставить свою королеву.
- Королева Адриана так же твоя королева, - мягко произнес Рейнард. Аделин хотела прикусить язычок, но не смогла этого сделать, когда разговаривала с братом.
- Ты не понимаешь, она не королева Изабелла, яникогда не смогу полюбить ее, как люблю мою крестную. - Опасные слова, которые не стоит произносить нигда, кроме самого ближайшего круга.
- А может быть все дело в том, что ты любишь короля Чарльза, Лин? - Гилберт наконец оторвался от эля, с легкой усмешкой уставившись на свою старшую сестрицу. Порой Аделин казалось, что между ними не год разницы, а вся жизнь.
- Разумеется, я люблю короля Чарльза, Гилберт!
- Так может твое отношение к молодой королеве такое не из-за королевы-матери, а из-за ревности, Лин? - Аделин вздохнула, удерживая свои руки от того, чтобы припомнить детство, когда она могла весьма охотно дать подзатыльник младшему братцу, за какую-нибудь шалость. Но с тех пор много воды утекло, да и благородные девушки никогда не должны распускать свои холеные ручки.
- Я люблю Чарльза, Гилберт, но я в него не влюблена. - С достоинством произнесла Аделина, чуть свысока рассматривая брата.
- А в чем разница?
- Подрастешь, узнаешь!

В том давнем разговоре с братьями я была, как всегда честна. Я не знала, что такое влюбленность, но совершенно точно знала, что в моих чувствах к Чарльзу не было никакой романтической поволоки. Он всегда являлся для меня наряду с Рейнардом примером истинного рыцаря, и как и Рейнарда с младшими братьями, так же я любила и короля. В моем сердце он занимал особое место, но моя любовь была иного рода, нежели романтическая.
И все же, я так и не смогла полюбить Адриану. Как бы не хотела, так и не смогла. Но ее страшная смерть не могла оставить меня равнодушной. Мне было невыносимо жаль молодую королеву, ее безутешного мужа и осиротевшего сына.
Теперь же я стояла перед третьей королевой на моем коротком веку, и не могла разобраться в тех чувствах, которые обуревали меня. Такая молоденькая, такая невинная, такая одинокая. Прав был мой отец, когда говорил, что женское сердце возможно растопить состраданием. И все же, я не могла так просто позволить Анне одурачить меня. Мне стоило узнать ее поближе, прежде чем решать что-то для себя.
Я наблюдала за тем, как служанки одевают королеву, как рассчесывают ее волосы, как держится сама молодая королева. И прятала улыбку в уголках губ, когда поняла, что Ее Величество все же не помнит моего имени. Что же я могу сказать, все же не всякий в ее ситуации запомнит имя одной из многих фрейлин при дворе.
- Для меня это будет большая честь, Ваше Величество, - в моей улыбке больше тепла, чем во взглядах служанок, что окружают королеву. Возможно это будет самым ужасным моим поступком, возможно это действительно идет вразрез со всеми моими принципами, но я уже понимала, что для того, чтобы выполнить распоряжение короля, мне действительно придется стать другом для молодой королевы. Ведь только так я смогу защитить честь короля и быть уверенной в том, что королева будет цела и невредима в случае ее невиновности. Или получит достойное наказание в случае, если она враг государя.
- Я сама провожу королеву, - обращаюсь я к служанкам. Возможно, это маленькое нарушение этикета, однако, чтобы растопить лед мне необходимо было создать более непринужденную обстановку.
- Да, леди Аделин! - служанки, кажется, были весьма довольны тем, что их отпустили. А я...я была довольна тем, что сделала подсказку для королевы. - Ваше Величество! - Девушки сделали глубокий поклон, ожидая, когда мы с королевой выйдем из комнат. Я раскрыла двери перед Анной, уводя ее от глаз служанок. Когда мы выходили, мелькнула мысль, что все вокруг королевы будут служить, вот только не ей самой. Даже я являюсь верной королю, а не ей.
- Ваше Величество, мне хотелось поздравить вас с бракосочетанием, - Пустые слова, пожалуй, но я все же не могла сильно отступать от протокола, который и так был изменен. - Хотелось бы, чтобы вы знали, что если вам что-либо понадобится, я всегда к вашим услугам. - Мне хотелось спросить у Анны, как она устроилась, как себя чувствует, но я не имела права таким грубым образом нарушать этикет. Если молодая королева захочет, она позволит мне стать чуточку ближе.
- Ваше Величество, вы хотите завтракать в присутствии фрейлин, или предпочитаете познакомиться с ними после завтрака и осмотра замка? - Не знаю, поймет ли королева, что я предлагаю ей оттянуть неизбежное знакомство с ее фрейлинами, не все из которых были в восторге от юной королевы, однако, что поделать, я действительно предлагала Анне шанс еще немного подготовиться к тому, что ее ожидает в этих стенах и, если такое только возможно, немного привыкнуть к этим самым стенам и ко мне.

Стоит признать, что в погоне за оригинальностью мы забываем о том, сколько радости и удовольствия приносят самые простые вещи.
Вроде улыбки, объятия и искреннего участия.

Никто никогда не мог понять, как я с моим характером могу жить при дворе. Мои братья часто говорили о том, что с моей природной тягой к честности и справедливости, мое место за стенами монастыря. О, как же я хотела бы остаться в том моем маленьком мирке, где меня окружали благочестивые монахини. Я помню, как прятала слезы на коленях матушки-настоятельницы Бриггиты, как она успокаивала меня, проводя старчески сморщенной теплой рукой по моим волосам.

- Не плачь, дитя, - убеждала матушка-настоятельница свою воспитаницу, которой пришел час выйти за стены монастыря, - Не плачь, Аделина, слезы не твой удел, моя дорогая.
- Матушка Бриггита, но почему я не могу остаться с вами? Я хотела бы остаться с вами! - Двенадцатилетняя Аделин горько плакала, прижимаясь к ногам женщины, которая заменила ей и мать и наставницу, когда она только ступила за ворота монастыря. И хотя в этом месте помимо Аделины так же воспитывались другие девочки, но именно с ней мать-настоятельница вела себя наиболее близко. Пожалуй, все можно было бы объяснить очень просто, ведь имя матери-настоятельницы в миру было Порция Маллорен.
- Дитя мое, - старая женщина смотрела выцветшими глазами на свою внучатую племянницу, чуть качая головой. - У каждого из нас свой путь. Я рада, что ты хотела бы избрать путь служительницы Отца-создателя. Но, девочка моя, это не твой путь.
- Матушка Бриггита, как не мой? Но как...- Аделин так поразилась словам старой и мудрой женщины, что сама не заметила, как просохли слезы в ее глазах.
- Ты добра, ласкова и у тебя чудесное сердце, мое дитя, - Матушка-настоятельница взяла девочку за подбородок, вглядываясь в ее глаза. - Однако, тебе не хватает кое-чего, моя милая. Сейчас ты юна и не знаешь от чего хочешь отказаться, но пройдет время и ты захочешь почувствовать себя любимой, захочешь ощутить, как зреет в тебе ребенок, и как все меняеется, когда детские губы требовательно сосут твою грудь. Не спорь со мной, Аделина! - Бриггита оборвала готовый соскользнуть с девичьих губ протест. Действительно, она-то прекрасно знала, как это чувствовать себя матерью, женой.
- Но...- робко попыталась все же возразить Аделина, чем вызвала веселый смех женщины, к чьим коленям она продолжала прижиматься.
- В тебе нет той покорности, которая должна быть в монахине, моя девочка. Я не говорю, что ты вздорное и капризное существо, Аделина, - Успокаивающе проговорила Бриггита, глядя, как вытянулось личико внучатой племянницы, когда она упомянула «покорность». - В тебе кипит жизнь, Аделин, и тебе предназначено пойти по тому пути, который рано или поздно позволит тебе расцвести.

Этому давнему разговору было уже более восьми лет, мать-настоятельница Бриггита умерла прошлой осенью, но япрекрасно все помнила. И добрую женщину, и правду в ее словах. Я не смогла бы стать монахиней, как бы не желала этого. Слишком уж я мечтала ощутить радость материнства, слишком мне нравилось прятаться в тени моей возлюбленной королевы Изабеллы. Я видела эту странную жизнь при дворе совершенно в ином свете, чем остальные. Для меня не было радости в плетении интриг, я не ощущала сладость в коварных кознях, и не желала зла окружающим. Я любила поражать своей откровенностью придворных, в глаза говоря им, если они не внушали мне чувства уважения, я ощущала прилив сил, когда следовала за своей королевой, и наслаждалась тем, что могу быть ей полезной. Пожалуй, в верности и самоотверженности я нашла свое счастье.
И эта же верность стала моим крестом, когда было объявленно о браке короля с Анной Мирцелл. Я нужна была Чарльзу, нужна была, чтобы позаботиться о жене, которую он не хотел. Нужна была, чтобы следить за ее поведением и держать ее в рамках, или предотвратить заговор, если она действительно окажется такой, как о ней говорят. Была ли эта девушка — моя новая королева, моя новая госпожа — действительно злобным и рассчетливым монстром? Я не могла этого сказать, поскольку совершенно не знала ее. Однако, я видела, что у королевы довольно умные глаза, которые подмечают то, как к ней относятся — лужанки были слишком молчаливы, не в пример моей собственной камеристки. Мы с Рианит всегда много разговаривали, пока она помогала мне одеваться, мы смеялись, шутили, и в наших отношениях всегда чувствовалась теплота. Но я не могла винить служанок, ведь об Анне было слишком много слухов, да и почти все при дворе любили Адриану.
- Мы счастливы, что у нас появилась молодая королева, Ваше Величество. - Пожалуй, сегодня ночью я буду горячо молиться и просить Отца-создателя простить мне эту вопиющую ложь. Был ли король счастлив? Нет. Были ли счастливы его подданные? Увы, ответ очевиден. Но я не имела права говорить что-либо иное королеве. Даже, если она сама знала, насколько фальшивы мои слова.
Или все же я была не такой уж неискренней? Что плохого в том, что у нашего любимого короля появилась молодая жена и королева? Нет, все же я не видела в этом ничего дурного. Королю нужно было жениться — политический это союз, или по любви, не важно. У короля только один ребенок, а это делает положение маленького наследного принца слишком шатким. Ему нужны были братья и сестры, чтобы он не чувствовал себя одиноким.
Я опускаюсь в реверансе, когда королева обращается ко мне. Приятна? Кажется, в эту игру я все же смогу научиться играть. Но захочу ли? Нет, пожалуй, не захочу. Но...о, это вечное «но»! В моем случае этим «но» был король.
Мы покидаем покои королевы, и я чувствую, что мне несколько неловко перед этой девушкой. Я должна стать ее подругой, но должна не забывать, что я не имею права полюбить ее и позволить своим чувствам отступить от долга. И все же, сейчас я видела не королеву перед собой, ни девушку из рода Мирцелл, как ни старалась не забывать об этом. Я видела одинокого подростка, почти еще ребенка, которому на плечи свалилось слишком много. Мне хотелось бы обнять ее и сказать, что все будет хорошо, что если она будет помнить о своем долге, то Чарльз будет добр к ней, а его подданные смогут, если не любить ее, то хотя бы относится с теплотой.
- Прошу Вас, Ваше Величество, - Я веду королеву по коридорам, которые в свое время пугали меня до ужаса. Я так боялась потеряться, что каждый раз оставшись одна испытывала настоящий стресс. Спустя восемь лет эти коридоры стали мне так же знакомы, как если бы я находилась в собственном доме. - Не бойтесь, Ваши придворные, конечно, поймут...- Я убедилась, что мы остались совершенно одни, - Впрочем, зачем я Вас обманываю. Они будут искать в каждом Вашем слове и жесте что-либо, что может Вас опорочить. - Я остановилась, пристально всматриваясь в эту молодую королеву. Кажется, все остальные в замке уже давно привыкли к тому, что подчас я говорю весьма смелые речи. Увы, некоторых пгали мои приступы честности, которые случались, как правило, не вовремя. - Я не хочу Вам лгать, Ваше Величество. Но я была бы плохой камер-фрейлиной, если бы не предупредила Вас. - Я вновь склоняюсь перед этой юной королевой. - Простите меня, если мои слова оскорбили Вас. И не бойтесь, я помогу Вам. Я всегда буду рядом с Вами.
Ее слова о фрейлинах вызывают во мне невольную улыбку. Она весьма очаровательна, но королева еще не привыкла к тому, что готовит ее положение.
- Ваше Величество, это Ваши фрейлины должны вас ждать и никогда не опаздывать. Вы же можете позвать их позже, - Я знаю о чем говорю, и потом, нам с королевой действительно стоит познакомится поближе. - Прошу Вас, Ваше Величество, мы скоро дойдем до столовой.
Впрочем, если бы мне было позволено, я бы скорей взяла королеву с собой погулять по саду, где можно было бы устроить пикник. Но, возможно, в другое утро?

Никогда и никому бы я не пожелала подобной участи, которая постигла эту молодую девушку, которую мне надобно было звать своей королевой. Одиночество — тяжкое бремя, которое вынести подчас невыносимо даже сильнейшим из мужчин. Что же тогда говорить о хрупкой девушке, которая наверняка привыкла к тому, что ее любят? О, я была уверена в том, что будучи принцессой Моргарда, Анна была окружена преданными людьми, которые холили и лелеяли свою принцессу. Наверняка она была окружена друзьями, которые не прятали в своих одеяниях кинжалов и яда, как это было нынче модно при нашем дворе. И ее фрейлины — я просто уверена в этом, - ее фрейлины обходились с ней не только почтительно, но и действительно тепло и ласково. Да и кто бы мог не обходиться ласково с этим чудесным ребенком? Она красива, у нее потрясающая улыбка, от которой на щеках появляются маленькие ямочки, от чего даже у меня возникает желание притянуть ее к себе и гладить по волосам, или щекотать, чтобы услышать смех юной девушки. А ведь мне она улыбалась весьма вежливо, однако без той теплоты, которую я всегда чувствовала в улыбке королевы Изабеллы! Что же говорить о тех, перед кем Анна Мирцелл не скрывала своих чувств и в ком не видела врагов, какими являлись для молодой королевы все без исключения в замке Его Величества? Я более чем уверена, что ранее принцессе не приходилось сталкиваться с такой жгучей ненавистью и злобой, которой буквально дышал каждый камень.
Наблюдая за юной королевой, я в большей степени удовлетворяла собственное любопытство, чем действительно приступила к своим обязанностям соглядатая. Мне действительно было непривычно оказаться в роли — кого? Тюремщицы? Увы, даже я не могла подобрать слова для определения моей роли в том, что поручил мне Чарльз. Однако, я прекрасно осознавала, как нелегко сейчас приходится этому юному созданию. Она уже осознала, что все вокруг нее мечтают только об одном — увидеть ее хорошенькую головку на пике, и это на мой взгляд было невыносимо. Но я не могла не признать, что пока принцесса Моргарда держалась с поистине королевским спокойствием, что говорит в ее пользу, и что вероятно, если не будет оценено по достоинству, то хотя бы не позволит окружающим злорадствовать над несчастьем молодой женщины. Что же касается меня, то я не могла не понимать, что мы с королевой обе весьма в неудобном положении. Она одинока, я же нахожусь дома, однако мне совершенно не с кем поговорить о том, что тревожит мою душу. А именно задание короля. Как я могу лгать моей королеве, даже если это повеление Чарльза? Мне в новинку все, что было связано с Анной Мирцелл. Я совершенно не была уверена в том, что являюсь наиболее достойной того доверия, которое мне оказал король. Камер-фрейлина? Отец всеблагой, да как же мне заниматься штатом фрейлин, который во все времена отличались не только пустыми головками, что в данном случае было бы поистине благом, но так же весьма изобретательным коварством, когда я должна сконцентрировать все свое внимание на королеве? Я не привыкла выступать в подобной роли — наставницы, защитницы и оберегини. К тому же, все мои сомнения ни в коем случае не должен был узнать кто бы то ни был. Увы, как бы это ни было ироничным в окрасках темного цвета, но я так же оказалась одинока в своих переживаниях, как и королева, хоть мне и помогало осознание того, что я нахожусь дома, где ко мне по-крайней мере относятся с уважением и есть те, кто действительно меня любит. Единственное, что оставалось мне в сложившейся ситуации, так это отпустить свои сомнения и страхи и сосредоточиться на том, чтобы помочь королеве занять достойное место рядом с нашим любимым королем. Что даже не смотря на те чудеса терпения и выдержки, что проявляла Анна, было весьма проблематичным. Однако, не я ли всегда любила историю моей семьи и легенды о храбрых рыцарях? А потому, вдохновленная примером моей прародительницы и победителей драконов, я уже знала, что могу предложить моей королеве. Возможно, она так и не доверится мне, зная, что я все же подданная Чарльза, однако, я могла стать для Анны победителем драконов. Оставалось надеяться на то, что драконы молодой королевы — это страх перед дворцом, колебания перед двором, и тоска по дому.
- Увы, Ваше Величество, но я не смогла бы смотреть Вам в глаза, если бы не сказала Вам правду, - Я на мгновение представляю лицо матери, если бы она узнала о том, что я сказала королеве, и мне становится душно от одной только мысли об этом. Моя матушка вряд ли одобрила бы мой тон и мои предупреждения, кажется, она придерживается того же мнения, что и все окружающие. Что же касается меня, то я совершенно точно знала одно — если я не постараюсь перекинуть над пропастью между мной и молодой королевой мостик, она очень скоро возненавидет мир, в котором ей придется жить, а так же меня, короля, его мать и сына. Увы, как бы это ужасно не звучало, но именно я была той, кто должен был отвечать за лояльность королевы и то, как она проводит время. Слишком много беру на себя? В этом я не была уверена, ведь большую часть времени королева будет проводить именно со мной, и хоть она была выше меня по положению, однако именно я была обязана подавать пример всем своим подопечным, в число которых включалась и королева Анна.
Я улыбаюсь ее обещанию и улыбке, в которой чуть больше тепла, чем во всех прежних, которые мне довелось увидеть. Это не победа, я уверена, однако, возможно я смогу подобрать ключик к ней и найду выход из сложившейся ситуации, где я оказалась между королем, его навязанной женой, и всем двором.
- Простите мне мою дерзость, Ваше Величество, однако я вижу в ваших глазах храбрость и решимость, - Я умела говорить полунамеками, к которым мы еще вернемся с королевой, когда приведу к ней на знакомство ее фрейлин, которых можно было сравнить с клубком гремучих змей, а не милыми домашними зверьками, вроде кошечки. Сейчас же, я позволяла себе неслыханную вольность, за которую еще могла поплатиться. - Примите мое восхищение, моя королева, и надежду на то, что вы сможете быть счастливы в Хайбрее.
Кажется, я начинаю превращаться в неугомонную болтушку, однако мне действительно хотелось поддержать Анну, и не выказывать при этом той жалости, которая охватила мою душу в момент бракосочетания короля и принцессы моргардской. И иного способа я не нашла.
Я вижу, как королева вновь закрывается от меня. Это сквозит в ее улыбке, в наклоне ее головы и в том, как она слушает меня. Пожалуй, я не могу винить ее, ведь она просто обязана видеть во мне врага. Даже я не могу сказать наверняка, что никогда не причиню ей вреда. Намеренно — разумеется, нет. Я никогда не сделаю никакой попытки, чтобы подвергнуть королеву опасности, от меня можно не ждать яда или кинжала, однако, я все же остаюсь той, кто в силу своего долга может оказаться палачом.
- Вы правы, королевский замок является одним из самых прекрасных творений в нашем государстве, - Откликаюсь я на слова королевы, замечая заминку служанок. Невольно хмурюсь, раздумывая, как же исправить сложившееся положение. В конечном итоге, чтобы не происходило, и какие бы слухи не шли по пятам за принцессой Моргарда, она теперь — наша королева, а то пренебрежение и открытая неприязнь, которая сочится из каждой трещинки в замке, просто вопиющее нарушение всякого этикета! Окружающие просто обязаны признать Анну королевой, иначе все закончится еще одной войной.
Расстроенная тем, что пока никак не вижу способа изменить отношение слуг к Анне, я резко хлопаю в ладоши, отсылая служанок по их делам. Пожалуй, с моей стороны это так же грубейшее нарушение этикета — ведь Анна выше меня по положению, однако я надеюсь, что она не станет сердиться на меня, как я сержусь на нерасторопных девушек.
- Прошу Вас, Ваше Величество, - стараясь сгладить ситуацию, я указываю королеве на огромный стол, за которым, кажется, можно потеряться. - Если Вы хотите, следующий Ваш завтрак пройдет в менее огромном помещении, - От моих глаз не укрылось то, что королева явно чувствует себя напряженной в больших помещениях замка. Впрочем, мне могло это показаться, ведь Анна все время казалось, ждет удара. - Малая столовая отличается от той, где проходил банкет в честь вашего бракосочетания только тем, что она вмещает на сто человек меньше. Однако, если Вам будет угодно, я могла бы завтра распорядится, чтобы Вам накрыли в Вашей гостиной. Там будет чуть более уютно, а как говорила моя воспитательница, мать-настоятельница Бриггита, завтрак главный из приемов пищи и он должен проходить в умиротворенной обстановке. - Я замолкаю, чувствуя, как краска смущения заливает щеки и шею. - Простите меня, Ваше Величество, кажется я слишком много говорю.
В этот момент стали появляться слуги, внося в зал блюда с трапезой. Я зорко следила за тем, чтобы они хотя бы изображали почтительность. Через пару минут мне пришлось признать, что те девушки служанки успели донести новость до кухни, что камер-фрейлина явно была недовольна ими. На мгновение мне стало даже весело — если уж они не могут прятать неприязнь к королеве по доброй воле, то может быть остерегутся быть менее вежливыми и чуть более расторопными.
- Прошу прощения у Вас, Ваше Величество, - я невольно улыбаюсь, осознавая, что все утро рассыпаюсь перед королевой в извинениях, - Я взяла на себя смелость организовать небольшой завтрак в компании слуг и меня, однако с завтрашнего утра, а точней уже с сегодняшнего обеда, все будет проводится в соответствии с этикетом, Ваши фрейлины будут присутствовать при трапезе, чтобы услужить Вам. Надеюсь, вы простите мне подобную вольность, и позволите мне самой обслужить Вас?
Любопытно, что будет, если королева решит, что и я намеренно оскорбила ее, проигнорировав соответствующий этикет трапезы монаршей особы? Я могу оказаться первой в истории камер-фрейлиной, чья служба продлилась до завтрака. А все потому, что я желала дать молодой королеве время, чтобы собраться с силами перед битвой с придворными! Что там говорят про благие намерения?