В зареве пожаров нельзя было разглядеть даже звезды, блеклыми огнями пляшущие на небе: Лот, столица, был погружен в дымный хаос, где смог, пыль и гарь застилали глаза непрозрачной пеленой. На улицах кирпичного города царила паника и никакие короли и даже сами боги не смогли бы это предотвратить - вместе с Лотом горели не только люди и жилища, но и старые устои, уступая место новым надеждам.
Та самая искорка, от которой возгорелся пламенем целый город, а вместе с ним зажглись и сердца восставших - Яфей, Бродяжка из Верхов, не был безучастным к событиям. Когда кровь солдат и рабов окропила столицу, а оборона, не сдержавшая натиска рассвирепевших подчиненных Кавеля, с треском рухнула, была отдана команда зайти в город и не взирая на любые преграды двинуться к охраняемой кирпичной крепости - дворцу номарха. План был до безобразия прост: перебить стражников и взять под контроль как можно больше рабовладельцев, подчиняющихся Хельму, а главное самого наместника материка - Клавдия Домиция. Мятежников было едва ли не в четверо больше, метровые ворота распахнуты, оборона разрушена рабами, внутри смута и анархия - казалось бы, конец хельмовских владений начинался именно с этих событий, но что-то тормозило Яфея, что-то тяжелым грузом осело вниз живота, не давая сделать ни вдоха без горького послевкусия неприятного предчувствия. Он боялся ошибиться; боялся последствий проигрыша, не зная, сможет ли он не только захватить, но и потом удержать власть первозданного народа, которая десятками лет была купирована жадными цепями Хельма. Позади молодого повстанца стояли его ближайшие соратники, ожидая дальнейших указаний. Многим было давно за сорок, крепко сбитые, бородатые мужчины, и все они были объединены мальчишкой, юнцом, Выбранным Солнцем. Если они верят в него, то он тем более должен верить. Чья-то грубая ладонь ободряюще хлопнула юношу по плечу и в уверенной поступи он узнал одного из командиров, а по совместительству и наставника. Его твердый и слегка возбужденный взгляд мог означать только одно - пора. Время вышло, медлить было больше нельзя. 
Руки Яфея сами собой потянулись к холщовому капюшону и одеревеневшими пальцами крепко завязали тесемки - никто не должен узнать в Бродяжке из Верхов Яфея Эмилия. Тихий клич волной прокатился по толпе, вооруженные люди рысцой двинулись к крепости, лязгая и позвякивая железом и оружием. Представители короля Хельма продержались недолго, восставшим не стоило большого труда окольцевать воителей и оттеснить оставшиеся отряды к дворцу номарха. Воины свободы отбирали надежду на спасение столицы Хельмом так же быстро, как отнимали жизни своих противников. Люди тонули в криках и крови. Единственное звено, ещё не павшее перед атакой Яфея, была крепость Клавдия, и сейчас же она была основной целью.
Воздух подернулся жирным и густом ароматом кипящего масла. Яфей не сразу понял, что приготовил к их визиту хельмовский ставленник, а когда понял, то едва сумел сдержать крик недоверия. Они не посмеют, хотелось крикнуть ему, но выстроенные на стене лучники, вооруженные огненными стрелами, доказывали обратное. Они сожгут божьи крепости? На пару коротких мгновений молодой повстанец оторопел, не зная куда деться от такой чудовищной жестокости. Ярость, налившаяся в груди, не могла быть сравнена ни с чем - они вели себя ничем не лучше жадных псов, номарх и его свита, готовые посягнуть на самое святое, лишь бы устоять на крошечном дощатом плоту власти.
  -  Они стреляют! Там огонь! - Растерянный крик Яфея потонул в общем гуле, когда первый огненный залп был пущен. Улицы Лота вспыхнули пламенем, со всех сторон слышались стоны и крики, переходящие в вопли. Резкий запах жаренного мяса просочился в ноздри, едкая дымина застилала глаза, жаркое дыхание огня прошло где-то совсем близко, и раскрасневшийся юноша закрыл глаза, закашлявшись. Чей-то резкий толчок сменил полюса пространства, жар отступил.
  -  Бери тряпки, песок, одежду, все, что тебе попадется под руки - и иди тушить, - голоса сменялись один за другим, но самый настойчивый продолжал отдавать приказания. Сверху на повстанцев сыпались стрелы, а когда они закончились, в ход пошло все, что попадалось солдатам - от камней и до отколовшихся кирпичей и даже латунных блях. Люди Яфея защищались, как могли, но долго бы это не продержалось. С уст юного командира едва не сорвалось слово "отступаем!", но тогда это был бы конец всему, к чему они так долго шли, и он не мог этого допустить.