Воздуха будто с каждым новым движением становилось все меньше, заставляя сердце биться чаще, разгоняя кровь по всему телу еще быстрее. Его движения не теряли заданного темпа, а будто бы наоборот набирали все новые обороты. Он и сам не замечал, как из груди его доносится рык, смешанный с легкими стонами удовольствий, который в сочетании с возгласами его любовницы создавал удивительную мелодию наслаждения. Правая рука мужчины все еще была под ее спиной, будто бы придерживая ту для своего удобства. С глубоким придыхания он припал к ее губам, наслаждаясь влажным поцелуем, в то время как обе руки девушки легли на его спину и вонзили в нее несколько острых коготков. Невольно скорчив болезненную мину, которая в то же мгновение сменилась блаженной ухмылкой, Дарион слегка отстранился от девушки, прикусив ее нижнюю губу. Мужчина чувствовал нарастающее напряжение и вошел в нее как можно глубже. Левая рука припала к ее лицу, а губы вновь ощутили мягкость ее губ. В тот момент Дарион и не думал о какой-либо защите, этот момент был концентратом физического наслаждения и прерывать столь любимое им действо не хотелось. Может от того у него и было столько бастардов.
     Все еще накрывая ее хрупкую фигуру своим телом, Дарион тяжело дышал. Слегка приподнявшись, дабы не задавить миниатюрную девушку, он снова улыбнулся, но уже будто сам себе. Легкий поцелуй куда-то в область ключицы и тот перевернулся на спину. Торс мужчины то спадал, то поднимался с ускоренной частотой, но от сбивчивого дыхания не осталось и следа. Правая рука опустилась ко лбу, стерев с того пот, а позже прошлась и по всему лицу, после чего он обернулся к своей любовнице, одарив ту одной из самых довольных улыбок в своем арсенале. В полумраке комнаты ее тело отдавало легким блеском и даже после получения желанного, он не потерял к ней интерес. Лукреция ответила на его улыбку, прижавшись под его бок. Король отвел левую руку чуть в сторону, позволяя девушке поудобнее расположиться на его груди. Пальцы мужчины оказались на уровне ее талии и тот принялся с некой нежностью водить ими по бархатистой коже. Вырисовывая на его груди какие-то незамысловатые фигуры указательным пальцем, она вдруг принялась осыпать его лицо мелкими и частыми поцелуями, что вызвало в нем легкую волну смеха. Этот внезапный взгляд глаза в глаза и достаточно неожиданный вопрос вызвали на его лице удивление.
     – Поэты говорят, что темные глаза всегда наполнены грустью, а светлые радостью. Может быть из-за этого? – Легкая усмешка с его стороны и улыбка на ее лице. Вспомнив внезапно о второй части вопроса Дарион ответил незамедлительно, с каким-то печальным придыханием. – О чем я думаю… Не знаю. Обо всем. Мне приходится думать обо всем. – И снова легкая усмешка, будто бы попытка свести все в шутку. А ведь он действительно старался всегда думать если не прям уж обо всем, то о многих вещах. Специфика его титула это обязывала.
     Следующую фразу девушки он оставил без комментариев, лишь как-то двусмысленно улыбнулся, не то печально, не то одобрительно и поцеловал рыжую макушку девушки. Хорошо ей было с каким-то Дэниэлом Моррисоном, но правда, особенно такая, имеет свойство рано или поздно всплывать на поверхность. И король не хотел бы увидеть лицо леди Лукреции завтра или после завтра, когда та будучи в свите его жены удостоится чести узреть короля. Дарион хотел ей сказать, но возможности как-то не представлялось… До поры до времени. Как же вовремя, будто читая его мысли, она задала этот вопрос.
     – Не думаю, что тебе стоит переживать по этому поводу, – легкая заминка и поднятые на него два голубых блюдца с слегка расширенными от полумрака зрачками. Лукреция чуть привстала, прикрывая грудь одной из простыней. Дарион последовал ее примеру, приподнимаясь с кровати. На мгновение закрыв лицо двумя руками тот попытался подобрать ряд каких-то предложений, но все сливалось в одну неразборчивую кашу. Дарион поднялся с кровати и обойдя ту подошел к сидящей практически на ее краю девушки. Он присел напротив нее так, чтобы глаза их были на одном уровне.
     – Лукреция, – начал было он, но тут же запнулся. Глубокий вздох. Мужчина взял ее лицо обеими руками, поглаживая правой рукой волосы. Отчего-то вид ее сделался таким невинным, заставив его улыбнуться. – Я должен сказать тебе кое-что очень для тебя важное. Обещай выслушать все до конца. – Напротив Дарион находил лишь полный непонимания взгляд. – Обещай! – Всеми этими вводными словами он будто бы пытался отдалить момент истины, но все же добился от нее согласия. – Тебе не следует бояться, что король узнает о том, что было сегодня в этих покоях. – Снова пауза, в которую тот будто еще крепче сжал руки, дабы не позволить ей вырваться. – Он уже знает. – Этот разговор в третьем лице казался до жути странным. – И я не его подданный. Я – король. Занавес.

     Казалось бы, ну и что тут такого? Девочка оказалась наивным ребенком, поверила в сказочный образ, а теперь этот образ разорвало на части жестокой реальностью. Ему то какое до этого дела. Он получил то, чего хотел изначально, а что с ней будет дальше ему и дела не должно быть. Не должно, но отчего то все складывалось не так. Эта девчушка смогла запомниться, смогла как-то удивить живостью своей натуры, своей непосредственностью и милой наивностью, в какой-то степени присущей детям. Пусть она прибывала при Ардорском дворе совсем не много и нрав королевы не успел проявить пред ней во всей своей красе, но Лукреция все еще продолжала быть живой. В отличии от всех остальных фрейлин Ее Величества, больше похожих на тряпичных кукол, коих наделили речью прибегая к ведьмовским заклятьям и магии.
     Дарион смотрел в ее глаза все это время и мог с уверенностью сказать, что ему удалось увидеть этот барьер, эту высокую стену вставшую между ними сразу же после того, как тот произнес эту главенствующей фразы "я - король". Руки мужчины лежали на ее лице, ощущая приятную мягкость бархатистой кожи. Несколько мгновений непонятного молчания, тишины, будто бы данной для осознания всей важности сказанного, а после девушка медленно, как будто в каком-то трансе начала отводить взгляд в сторону, убирать его руки от своего лица, избегала не нарочных встреч взглядами. Та возникшая стена увеличивалась с каждым мгновением. Дарион пытался ухватиться за нее, развернуть к себе, заставить ее смотреть на него, но Лукреция начинала выбиваться из рук. Еще немного и это переросла бы в настоящий истерический припадок.
    - Лукреция.. - она не обращала внимания, собирая вокруг своего обнаженного тела все простыни, дабы спрятаться от человека, который за последние пару часов выучил его настолько хорошо, что если бы сдавал экзамен по анатомии ее тела, то несомненно получил бы высший бал. - Ты обещала, - он ухватил ее за руку, но та сразу же одернула ее, будто обожглась и пискнув что-то себе под нос принялась сползать с постели. - Ты обещала выслушать все. До конца. - Голос стал более грубее, но не переходил на крик. Не хватало еще запугивать ее таким образом. С женщинами всегда так. Сначала они с улыбкой на лице обещают тебе что-то, а потом, если вдруг что-то пошло не по их плану забывают о своих словах. Он шумно выдохнул, закатил глаза и приложил обе своих руки к лицу, с силой сжимая то. В этот момент хотелось закричать или ударить что-нибудь, выпустить скопившееся напряжение.
     Девушка, по всей видимости, не собиралась больше задерживаться в покоях короля. Припав на пол и вытащив успевшее знатно пригореть платье, она начала тушить его голыми руками. Вопрос сохраняется ли у женщин инстинкт самосохранения в моменты особых эмоциональных потрясений отпал сам собой. Быстро опустившись рядом с ней, мужчина резким и грубым движением откинул ее руки, которые огонь уже успел слегка задеть, в сторону и накинув кусок какой-то плотной тряпки на наиболее пригоревший участок, потушил его. Ну слов благодарности не следовало и ожидать. Она лишь дернула обгоревшее платье на себя, прижимаю то к себе как маленький ребенок прижимает любимую игрушку перед сном, дабы избежать ночных кошмаров. Мужчина не остался сидеть рядом, сразу же поднявшись на ноги. Он слышал легкие всхлипы. Нужно было подобрать слова, объясниться, но в горле словно стоял ком. Он молчал, лишь наблюдая со стороны, пока Лукреция сама не нарушила воцарившуюся в покоях тишину.
     Выпалив ему в лицо несколько фраз, вроде бы выглядя такой сильной и смелой, но под конец голос сорвался и та закрыв лицо руками, кажется, начала плакать. Дарион медленно приблизился к ней, бесшумно, словно тот был на охоте и от одного не правильного звука могла зависеть его жизнь. Присев на корточки, он стал на один с ней уровень. Левой рукой тот аккуратно провел по выпавшей из-за уха прядке рыжих волос, заправляя те обратно.
     - Скажи я это с самого начала ты бы пошла со мной? Говорила то, что говорила? Сделала бы то, что сделала? Позволила бы себе быть самой собой? Пауза. Он отчетливо услышал тот момент, когда девушка, кажется, перестала плакать. - Нет, этого бы не было. Краткие паузы между фразами были необходимы, чтобы она могла осознать смысл сказанного. - Я знаю, ты боишься, - мужчина чуть дотронулся до ее виска внешней стороной левой ладони. - Не нужно. Я все тот же человек, что был до этого. И ты все та же. Ничего не поменялось. - Ничего не поменялось для него, а для бедной девочка, кажется, весь мир перевернулся.