Оставаться рядом  с ним в таком виде было, чем неприлично и более, чем неприятно, но у Контессины просто не было иного выбора.
Слабость сделала ее безвольной игрушкой в его руках и стоило только посмотреть на обычно непокорную и язвительную старую служанку, что бы заметить, как она переменилась и как лебезила перед молодым аристократом. Не уже ли они решили, что теперь вдова признает свою ошибку, сдастся или послушает их, предпочитая смирно лежать в постели и принимать суп из рук человека, который явно уже признал за собою победу над такой норовливой женщиною,каковой была мать молодого графа Борромео? Что бы гонец решил, что у нет ни малейшей выдержки и храьрости?
Но с другой стороны, как бы южанке не хотелось показать свой нрав и восстановить попраную женскую гордость, тело и рассудок отзывались ноющей болью в боку и легким головокружением, которые никак не способствовали ни томным позам, ни изяществу жестов, ни остроте языка. Следовало смириться, и Контессина это все-таки умела,  сегодня с тем, что милорду Арендту посчастливилось увидеть ее не в самом призентальбельном виде. Но нынче только от нее зависело запомнит ли он ее слабой, разбитой "размазней", отдаленно напоминающую блистательную вдову Барди и вызывающую легкое пренебрежение и отчуждение, или все-таки стоило с умом распорядиться остатками собственного достоинства и привлекательности, что бы не позволить этому мальчишке ни на секунду  усомниться, что не стоило спешить укладывать ноги на стол только потому, что юнцу повезло оказаться в коридоре в злосчастную минуту. В конце концов, мадонна пришла к решению, что молодой посланник Пэрайда, несомненно, почти спас ее жизнь и репутацию, а значит заслужил ее признательность и благодарность, но только в разумных пределах, особенно пока она не сможет встать. Но не более и только между ними двоими. Быть признательной Контессина Барди умела, не преступая черты приличий, если только.. Та ночь в Оурви предательски всплыла в памяти, как и горящий, ничего не понимающий взгляд Дэмиэно, когда она оказалась в его спальне и тончайшая ткань ночной сорочки не легла вокруг женских ног легким облаком..
Нет, нет, совсем не так - и не с такой горечью. Арендту на такое надеяться не стоило.. Гоня мысли о теперь уже прошлом, мадонна перевела взгляд на Доротею и поманила ее к себе.
- Если Вы сказали им о бале, то Вы не особо много времени выиграли, - медленно садясь в постели при помощи верной Доротеи, набросившей на угадывающуюся под простынями грудь госпожи шерстяную шаль, - Вы не знаете Лукрецию. К вечеру она примчится сюда, распахивая двери и сметая все преграды, что бы похвастаться новыми украшениями или потребовать себе ткань для платья. Так что в запасе у нас совсем мало времени, милорд.
Устроившись на подушках, она с улыбкою взглянула на суп, что граф держал в руках. Какая шутница судьба..Однако же.
- При чем здесь гордость? Я действительно хочу есть, милорд,- легко пожав плечами переспросила южанка и сделала первый осторожный глоток супа с нескрываемым наслаждением. Организм требовал восстановления сил, что за глупости про то, что она откажется есть? Глупец, вот же глупец, сующий свой норов куда не нужно и вкладывающий его в уста других когда это противоречит логике. И невероятно ее смешащий..
- Я действительно проголодалась, спасибо, - беря еще ложку,отозвалась графиня и тяжелой рукою убрала со лба влажные пряди. Стоило бы еще умыться, но судя по тому, как Анрендт прилежно кормил ее, зорко следя за каждой съеденной ложкою,то это следовало отложить. Юный ответственный рыцарь  - или все же три тысячи слов благодарности для Пэрайда, что отправил к ней одного из своих самых лояльных протеже? С чувством долга у него со всех сторон все было превосходно и это развеселило женщину, кутавшуюся в шаль, еще больше.
Уже ради того, что Контессина слабо улыбалась, Арендта явно стоило.

- Как всякий мужчина, Вы не слушали, милорд, а точнее слышали только то, что хотели бы услышать. Все остальное миновало Ваши уши, - без тени сарказма ответила графиня, наблюдая в окно за тем, как осень почти погасла за окнами замка Борромео, готовясь уступить место мягкой, но дождливой зиме, когда все владения ее сына становились одним сплошным болотом и если уж незадачливого путника на пути в Лирэфию зима настигала верхом или на ногах, то следовало только уповать на всемилость богов и близость замка или любого жилища до наступления темноты.
Что ж, странный год, подумалось женщине, но мысли ее всегда становись такими в преддверии зимы, так что ни ее собеседник, ни тупая боль не были тому причиной. Время подумать о том, что было и что будет, хотя присутствие Арендта в замке только усиливало странное предчувствие, что следующий год, вопреки всем прогнозам, станет для Контессины не менее интересным и .. опасным.
Кстати об опасности: рана почти затянулась, а посланник был прав, ее дочери ничего не заподозрили, как и Антонио, так что можно сказать, что с ролью распорядителя в Борромео Даниэль Арендт справился на "отлично", что странным образом теперь не так раздражало хозяйку графства, как в первый раз. Лукреция что-то щебетала о нем утром, Гарция отметила, что на удивление этот молодой человек говорил не только об оружии и лошадях, а сыну так и подавно было приятно видеть в замке взрослого мужчину, на которого можно было ровняться и который видел в нем не ребенка, но молодого графа. Благо, ее мальчик был не особо пытлив, а потому вопросы о поразившем его в первое появление графе Пэрайде и его подарке, он задал лишь раз или два, удовольствовавшись тем, что это была просто соседская "приятность", чем константа. Интересно, что же было бы если Контессина приняла предложение Дэмиэно.. 
Но воспоминании о звуке пощечины вернуло ее обратно на грешную землю со всеми ее проблемами и в первую очередь осознанием того, что вдова Барди была далеко не в том возрасте, что бы ностальгировать и гадать что да как было бы. Этому браку, как и этим отношениям, не суждено было сбыться и обрывались они той самой ночью - это следовало принять и донести в первую очередь до самого мужчины, упорно добивавшегося ее прощения. Но увы,увы.. В конце концов, впереди долгие зимние вечера, когда можно будет всласть насладиться всеми деталями, которые породит ее бурное воображение, а пока на ее руках была иная проблема, маячившая у двери с самым скучающим видом.
- Да, да, - отвернувшись от окна, рассеяно произнесла графиня и медленным шагом направилась к стоявшему у камина креслу.
Они говорили в той самой зале, которую его покровитель давеча разнес в пух и прах и все здесь напоминало о взбешенном властителе Корнуолла. Бледные губы тронула мечтательная улыбка и женщина остановилась, оперившись на резную спинку из темного дуба. Воспоминания лезли в голову, как черти из табакерки, подмигивая и подначивая из-за каждой портьеры и складки, вещи и бликах на драгоценных камнях кубков.
Что же еще она могла ответить молодому посланнику кроме как "благодарю, но нет"? Даже если бы очень хотелось, но даже в ее воображении госпожа графиня с трудом представляла себя рядом в властителем Корнуолла. И собственно, кокетство тут было ни при чем.
И это значило конец, беспощадный и бесповоротный.
- Кроме как "благодарю" мне добавить больше нечего. и это относиться и к графу, и к Вам, - она запнулась и подняла на него карие глаза.
- Так что, воля Ваша.

- А Вашем? - едва слышно переспросила Контессина, коснувшись кончиком языка своих губ, хранивших его вкус и тепло.
Нежный, сладкий, пьянящий поцелуй..Небеса были благосклонны к вдове этой осенью, одарив ее, подобно земле. роскошными дарами после стольких лет засухи и неурожая. Ее  сердце покалывало, но было пребывало в полнейшем покое, наполненное его нежностью и таким смирением перед всем, что вдову Борромео еще ждало, и Контессине Барди внезапно стало совершенно безразлично все то, что происходило вокруг нее. Что-то неуловимо изменилось с этим поцелуем, комната погрузилась в теплые сумерки и  теперь они были отрезаны от всего остального мира, оставшись вдвоем так опасно и томительно близко, соблазнительно до пропущенного сердцем удара, но в столь понятной и приятной только им двоим близости. Когда никто больше не нужен, когда ничто больше не имеет значения, ничье мнение становилось неважно, когда мир останавливался.
Где-то по ту сторону высоких каменных стен, которыми графиня окружила свое сердце, раскинулся большой и прекрасный мир, от которого давно уже не кружило голову: в нем вдова только побеждала, очаровывала, манила, интриговала, но больше не доверяла никому своих чувств и израненного сердца. Подобно светочу маяка, владелица Борромео неотвратимо влекла к себе, располагала к себе даже самые черствые души и каменные сердца и пускай не все воспламенялись к ней любовью, но этого огня было достаточно, что бы гордая южанка в черном не покидала ума и сердца. Что б спустя некоторое время вы  невольно продолжали искать ее глазами в толпе, среди наездников, среди гостей.Увы, графине Борромео лишь не было подвластно решать на кого и в какой мере подействует этот талант. Она не хотела, что бы так вышло с Лестером Фосселером, чья привязанность к ней отразилась на отношении к ее дочери. Ей не хотелось разрывать душу Дэмиэно Пэрайду, растоптав его сердце и чувства, какими бы дерзкими они не были, ведь они все-таки были. И так же женщине не хотелось раскрошить сердце молодого Арендта, но, видят небеса, сейчас Контессина Барди ничего не могла с собою поделать, стены рушились, пропуская свет в сердце, согреваясь в его руках, теряя голову от его близости и от предвкушения того. что за первым поцелуем мог последовать второй.  Поцелуй Арендта затуманил ей взор, затуманил сердце, околдовал, наложил проклятье или же приворожил в одно мгновение - Контессина не знала что и думать, хотя о чем она могла думать, когда ее мысли пребывали в полнейшем беспорядке, рассеиваясь и теряясь, а потому чуть склонив голову набок, она заглянула в глаза мужчины напротив, ловя ту перемену, что вызвал в нем ее вопрос, но вместо того что бы позволить Даниэлю одуматься, надеть обратно свои доспехи безразличия, вдова без всякого усилия притянула посланника к себе ближе, ладонь скользнула по щеке к шее и ..
Графиня отдавала обратно его собственную нежность, мягкость, теплоту, целуя осторожно, невесомо, почти невинно и никуда не спеша. Никто не посмеет потревожить их в этот час и в этой комнате, ей дела ей не было до слуг, как и до всего остального мира. Ее опьяненному мужским внимание сердцу претила поспешность и распутность, тем более то, что привлекало ее в Даниэле Арендте, она сказать не могла. Но в этот самый миг она готова была поклясться жизнью собственных детей, что готова была положить на поиски этого качества всю свою оставшуюся жизнь и начинать они могли прямо с этого момента.
- Не передавайте ему только этого, - едва слышно, касаясь устами его губ, произнесла после непродолжительной паузы южанка, - это только для Вас, милорд.

Отредактировано Contessina Bardi (2015-03-18 10:32:00)

Женщина мягко усмехнулась, ловя его слова, раздающиеся в тишине.
Одна часть ее души радовалась, что сопротивление ее чарам было сломлено и гордый граф Арендт был повержен, став заложником ее чар. Но другая часть тихо шептала о том, что в этом было нечто иное, что сердцу Контессины было неимоверно приятно и сладко пребывать в его объятьях, что начавшаяся в ее душе весна благодаря Лестеру Фосселеру теперь стояла на пороге пышного лета, и это чувство кружило и пьянило графиню, хотя она до конца еще не осознавала всей силы и значимости того, что происходило между нею и Арендтом. Сдаться гордому мальчишке лишь потому, что его не прельстила ее красота с первого взгляда - как глупо, в памяти всплывали его нелицеприятные комментарии относительно ее персоны, но госпожа Барди не могла унять трепета, который охватил ее в обьтьях этого строптивца. Отказать герцогу и Пэрайду, отвергнуть их притязания страстные и зрелые, что бы вверить себя этому юнцу?
Странные мысли и чувства теснились в груди Контессины Барди, но она заставила себя , наконец-то, успокоиться и подняла на посла взгляд.Он и в самом деле был взволнован и растерян не меньше ее, слова о преданности дому его господина явно были пропитаны болью и растерянностью и снова двойственные чувства охватили мадонну. Месть, азарт, слабость, легкомысленное желание? Кто знал теперь, но нужно было не спешить - в этом мадонна Барди попыталась сеяб убедить в первую очередь..
- Вам следует покинуть Борромео, что бы затем вернуться, милорд, - тихо произнесла она в ответ на всего слова Даниэля.
Пэрайд сойдет с ума от ненависти к этому мальчишке, уничтожит его, если узнает, что графиня позволила ему, а не Дамиэно, появиться в замке снова, но сейчас это не имело большого значения. Она должна была увидеться с ним снова, что бы понять что за чувства сейчас боролись в сердце - и точка.
- Только так мы сможем найти ответы на эти вопросы.. Вместе, милорд..Если Вы хотите того, конечно же, -и она приподнялась на носочках, что бы снова поцеловать мужчину, терзаемого сомнениями. И это кружило голову госпоже Барди.
Если он рискнет появиться здесь снова, то тогда она решит стоит ли искать еще его компании и унять страсть. Или же .. Или же  - и их уста сомкнулись в новом нежном поцелуе, но прежде чем Арендт смог ответить, Контессина выскользнула из рук и отступила.
- Покиньте Борромео, милорд, - тихо произнесла она, бросая дерзкому кавалеру вызов.
- Путь обратно Вы ведь теперь знаете, не так ли? - и хитрая усмешка тронула губы, еще согретые поцелуем Даниэля.