Эдвена была благодарна барону за отсутствие разговоров, так как мысли точно крысы от броска сапогом разбегались в разные стороны, не желали складываться в связные предложения и формироваться в слова. Плечо магистра было теплым и широким, тобишь вполне комфортабельным, поэтому пиратка молча позволила транспортировать себя до кровати. Жестами попросив бутылку, Хоук приложилась к оной, по горлу прокатилась горячая волна, зубы стали стучать чуть тише. Стянув мокрую одежду и накинув на себя валявшееся в ногах одеяло, Эдвена рухнула обратно, поморщилась, извлекла из-под задницы пистолет и швырнула в сторону. Все эти действия она проделала крайне медленно, ибо одной рукой управляться было сложно. Пролежав пару минут молча, пиратка скосила глаза на Хоула, думая насколько уместно будет его просить о помощи, хотя за сегодня она уже наделала столько глупостей, что одной больше, одной меньше. Хотел бы - давно бы предпринял что-нибудь, ну помимо того, что предпринял.
- Вправить сможешь? - Разумно рассудив, что магистр за время своей службы скорей всего встречался и не с такими повреждениями, как вывихнутое плечо, Эдвена села, поворачиваясь к мужчине проблемным местом.
Это было больно, адски больно, но Хоук только крепко стиснула зубы, вопя и ругаясь про себя. Полегчало, жить стало чуточку приятнее. Хотя капитан чувствовала себя скорее на том свете, чем на этом. Тепло чужого тела под боком возвращало к реальности, медленно, но неотвратимо. Хоук закрыла глаза.
Все как-то запуталось, сильно запуталось. Вся эта вылазка была одной большой странностью. Сначала слишком кровопролитный абордаж, потом мрамор, затем совершенно бездарный допрос пленника, который допросом был крайне недолго. МРАМОР!
Эдвена застонала в голос, представляя, что творится сейчас в трюме с ценным грузом. Даже если закрепили его достаточно надежно... их так мотало, что без ущерба по-любому не обошлось.
- Дерьмовый день! - Озвучила свое мнение капитан в подушку, переворачиваясь на живот и утыкаясь в оную лицом. Захотелось завыть и сломать что-нибудь, но сил на это не было, поэтому пиратка просто старалась лишний раз не шевелиться, хотя очень хотелось поддернуть одеяло выше, прикрыв исполосованную шрамами спину - привычка, которая за 16 лет так и не прошла. - Боги разгневались на меня...

Когда чужие пальцы коснулись спины, Хоук вздрогнула и резко повернула голову в сторону магистра. Её взгляд был изучающим и настороженным, она думала стоит ли говорить что-то в подобной ситуации, может, стоит восполнить пробелы и поведать историю своей жизни, ибо в Моргарде информацией на этот счет явно никто не владел, иначе барон не стал бы ей предлагать такую глупость, как заиметь шанс вернуться, упоминая при этом семью Эдвены. Старые раны, как душевные, так и физические давно не болели, иногда накатывала злость, горечь, обида, а отметины несильно зудели, но не более, хотя дискомфорт от того, что в эти самые раны настойчиво и бесцеремонно тыкают пальцем все-таки имел место быть. Не дело это! И все-таки к чему ворошить прошлое? Но удержаться было сложно. Приподнявшись на локтях, женщина подвинулась, складывая руки под подбородком уже на груди мужчины. С одной стороны, ей просто нравилось смотреть на людей, особенно на таких высоких, сверху вниз, с другой – так было удобнее вести беседу, а в случае чего...хотя нет, даже этот маневр стоил Хоук немалых усилий.
- Так, значит, они думают, что я умерла? – Уточнила пиратка, пристально изучая лицо Хоула и ожидая ответа. Она даже непроизвольно затаила дыхание, хотя собиралась сохранить полную невозмутимость. К этому выводу она пришла, исходя из сказанного бароном ранее, это было в общем-то очевидно, но капитану нужно было подтверждение. – И с чего они это решили?
Действительно, как можно поверить в смерть собственного ребенка, не имея доказательств этого? Она сомневалась, что после её похищения в порту был найдет труп светловолосой девочки подходящего возраста со всеми необходимыми отличительными чертами. К тому же мать всегда сумеет узнать свое дитя, даже если оно обезображено, даже если от него осталась одна рука или нога. Её мать была женщиной проницательной и внимательной, а самое главное – своих детей она любила, по крайней мере Эдвена так считала раньше. Сейчас уверенность в этом пошатнулась.
А она как дура тогда надеялась, что отец ищет её, что он бросился в погоню и просто потерял след, может, попал в шторм или был серьезно ранен. Она думала, что значит для этих людей чуть больше и её не забудут вот так вот просто, не вычеркнут из своей благородной жизни, замарав яблочко с её именем на рисунке семейного древа. Будь у Хоук свои дети, она бы не остановилась ни перед чем…
- Скажи, у тебя есть дети? – Эдвена хотела, чтобы кто-нибудь разделил её негодование, потому что свои не поймут. Разве что Рид, но и тот не знал всех укладов ТОЙ жизни, поэтому мог разве что посочувствовать или попытаться отвлечь Хоук от тяжелых мыслей, как делал всегда, но сейчас она не хотела отвлекаться, она и так делала это слишком долго.
Взгляд женщины из задумчивого превратился в озлобленный, она скривилась в гримасе недовольства, вздернув верхнюю губу.

- Понятно. - Эдвена хотела, чтобы эти слова звучали равнодушно, хотела оставить при себе свои эмоции, как поступала в общем-то всегда, но обида вырвалась на свободу против воли пиратки вместе с очередным выдохом. Дав себе мысленный подзатыльник, Хоук отвела взгляд и стиснула зубы. Вести дальше расспросы и правда было бесполезно, но попытаться стоило. Что же там все-таки произошло? Любопытство заняло место рядом с негодованием и обидой, чинно сложив крылья и опустившись на и без того прогнутую ветку переживаний. На душе затеяли концерт кошки.
- Брайен? - Тихим шепотом повторила за бароном Эдвена, на её лице заиграла теплая улыбка - редкий там, в общем-то, гость. Младший брат был слишком мал, когда она покинула отчий дом, он едва научился говорить, да и на ногах держался прямо скажем не очень уверено, но они ладили, насколько вообще могут ладить дети в столь юном возрасте. Пожалуй, он один из всей семьи вызывал в душе капитана отклик сравнимый с нежными семейными чувствами, единственный кто не вызывал в ней гнева, она бы с такой радостью посмотрела на него сейчас. Ах если бы это было возможно.
Эдвена невесело, даже как-то истерично рассмеялась, пряча лицо на груди магистра, несколько минут она не могла успокоиться, хотя, видит Марис, пыталась изо всех сил.
- Я была бы рада с ним встретиться и обо всем расспросить, но я сомневаюсь, что это возможно. - Справившись с собой, наконец, прокомментировала способ получения искомой информации капитан, утирая с глаз выступившие слезы. Даже если она сможет тайком пробраться в Моргард, даже если встретится с братом, наверняка, он так же сильно предан короне, как она морю. Надежда на проснувшиеся чувства не велика, он скорей всего и не помнит её, а даже если и помнит - что это меняет? Она разбойница, которая по всем законам должна быть казнена за свои злодеяния, какие тут могут быть беседы? Хоук помрачнела окончательно, ровно как и Хоул после вопроса о детях. Это перемена не укрылась от Эдвены, но она не стала задавать вопросов, у всех есть свои истории, есть причины и следствия, в конце концов, они даже не друзья, даже не союзники, чтобы вести подобные разговоры, да и запал обсудить тревожащую пиратку тему прошел. Так или иначе, ничего уже не изменить. Есть только здесь и сейчас, возможно, будет завтра, но вчера уже было.
- Понятно. - Поставила Хоук точку в этой странной беседе, после чего протянула руку убрала со лба мужчины налипшую прядь волос, коснувшись холодными пальцами шишки, которую сама же и поставила. Раненное днем и снова растревоженное вечером плечо отозвалось тупой болью, но женщина не обратила на это внимание.
Корабль перестало мотать из стороны в сторону как смертельно пьяного матроса, только что прогулявшего все деньги в ближайшем кабаке, волны неспешно в убаюкивающем и умиротворяющем ритме накатывали на борт корабля, а сам он так же неспешно летел по заданному курсу, кстати, сходить бы проверить, не сбились ли они с пути...
- Я не знаю, что с тобой делать. - Честно призналась пиратка, открыто глядя в глаза барону. - Ты же понимаешь, что я не могу принять твои условия? Мои люди не поймут.
Как говорила Жаклин: капитан это не просто громкий титул, красивая шляпа и отдельная каюта, это ответственность, это тяжелое бремя, где желания этого самого капитана далеко не первостепенны. Ты не можешь творить все, что тебе взбредет в голову, ну или по крайней мере, ты должен уметь убедить свою команду, что твои действия затрагивают и их интересы.

Хоук провела руками по груди барона и подалась вперед, её дыхание осело на губах мужчины, а сама она коварно улыбнулась.
- О, я не сомневаюсь, но в моих планах не было сокращения команды. Она и так изрядно поредела твоими стараниями.  – Пальцы Эдвены пробежались по груди Хоула, скользнули по бедру. – А что будет гарантией того, что ты не соврёшь мне?
Перспектива попасть в Моргард и оказаться сразу же на плахе не улыбалась капитану, хотя искус повидать брата был слишком велик. Она даже начала продумывать как можно замаскировать корабль, чтобы пристать в порту и добраться до места назначения.
На самом деле Эдвена уже давно раздумала убивать своего пленника и теперь размышляла над тем, как бы его отпустить так, чтобы не было бунта или что бы он сам не помер где-то в море. Пара вариантов вертелись в голове, но требовали детального обмозговывания.
- Я сократил численность, а значит увеличил долю выжившим. Я ведь ничего не путаю в экономических схемах на корабле?
- Осторожнее на поворотах. – В голосе Хоук прорезались металлические нотки. – Моя команда – моя семья, я помню каждого, чья жизнь оборвалась сегодня. Не усугубляй.
Магистр получил долгий тяжелый взгляд, который должен был расставить по местам все «можно» и «нельзя» в их беседе. В конце концов, не смотря на все странности их общения и то, что капитан сейчас в чем природа наградила прижималась к Гвидеону в крайне фривольной форме, его положение было однозначным и изменить его было достаточно сложно. К тому же она действительно относилась к своей команде с достаточным чувством, чтобы скорбеть по павшим. Может, она в действительности помнила и не всех, но большую часть, так точно. Твои люди, это твои люди, а когда ты с ними проводишь большую часть своей жизни, то некое «родство» возникает само собой, Рид называет это привычкой, хотя разница на самом деле не так велика, по крайней мере для самой Хоук...
Эдвена ценила своего пленника за прямолинейность, хотя у него было и несколько иных достоинств, пальцы пиратки как раз легли на одно из них в данный момент.
Люди, которые пытались изворачиваться, в руках Эдвены обычно сильно мучились, она не терпела всех этих интриг, потому что попросту их не понимала. Как показала практика, если приставить к горлу такого соловья саблю, он достаточно быстро соображает, что с капитаном «Призрака» лучше не юлить и поет совсем другие песни, а если не понимает, то долго не живет.
- Это нужно обдумать. Я не настолько кровожадна, насколько ты думаешь. – Хоук перестала буравить барона негодующим взглядом и снова усмехнулась, целуя того в губы. Вести разговоры – это скучно, особенно в данном положении, в котором они сейчас находились, можно было придумать куда более интересные занятия. И пусть усталость брала свое, пусть тело слушалось плохо, внутренний голод по теплу и ласке никуда не исчез, наоборот, он успел разрастись до внушительных размеров.

- Они оказали сопротивление. Если бы они сдались, как было предложено, они остались бы живы. Я не Блэр… – Выплюнув ненавистное имя, Хоук поморщилась. Сравнение с этим человеком пусть даже косвенное претило капитану. – Я думала мои методы достаточно известны хельмовским торговцам.
Она пожала плечами и посчитала эту тему закрытой, больше интересуясь тем, что мужчина в её постели все ещё одет, пусть и частично. Эдвена поспешила исправить это досадное упущение, по ходу дела отбросив в сторону и свое одеяло. Нарастающее возбуждение придавало сил, поэтому пальцы слушались лучше, а боль в мышцах отошла на второй план. Может, она потом об этом пожалеет, когда с утра не сможет подняться с этой самой постели, но это будет потом.
- Я не сомневаюсь в твоей честности, но одного слова мне мало. -  Горячий шепот обжег ухо барона, в то время как руки женщины начали свое путешествие по чужому телу, не спеша, изучая, едва касаясь горячей кожи. – Ты же понимаешь, что я давно перестала верить людям на слово.
Лгут все, даже самые честные, обстоятельства вынуждают или личные желания, возможно это ложь во благо, может, ради другого человека, но тем не менее она имеет место быть. В сложившейся ситуации ложь может стоить кому-то жизни или даже сотни жизней, нельзя действовать опрометчиво.
Хоук поддразнила языком мочку уха Хоула, после чего сомкнула на ней зубы, не сильно, даже ласково прикусывая её. В данный момент казалось, что жизнь течет как никогда неспешно и медленно, казалось, что до завтра ещё далеко, что времени достаточно для всего, что бы ты не задумал. За окнами темнело, и хотя каюта и так освещалась достаточно слабо, сейчас она оказалась почти в кромешной тьме - тяжелые тучи растратили свой запас грома, но продолжали занимать большую часть неба, обиженно закрывая собой восходящую луну и просыпающиеся звезды. Обстановка стала более чем интимной. Спустившись губами по шее до ключиц магистра, Хоук двинулась ниже, продолжая свое исследование. Она выискивала точки, прикосновения к которым вызывали наиболее сильный отклик. На губах Эдвены играла полуулыбка, ей нравилось ощущать, как под её пальцами и языком напрягались мышцы, слышать тяжелые вдохи и выдохи. Было жарко, даже очень, причем, было не ясно откуда шел этот жар изнутри или снаружи, но это сейчас не волновало капитана. Эдвена проложила дорожку поцелуев по низу живота барона, проводя ладонями сверху вниз по его груди, животу, бедрам.

Да какая по сути разница, кто они, где они и чем занимаются? В конце концов, против природы сложно играть, это будет заведомо проигрышная партия. Сия строптивая дамочка умеет добиваться своего и заставлять подвластных ей людей совершать абсолютно нелогичные поступки. Хоук смирилась с таким положением дел и принимала подобные происшествия скорее, как очередные неизбежные причуды судьбы, нежели как что-то из ряда вон выходящее. Внутренняя борьба пиратки с самой собой редко занимала много времени. К тому же Эдвена никогда не любила разного рода правила, законы, ограничения, они не вписывались в её образ жизни или это она не вписывалась в них. Так или иначе, отсутствие жестких рамок и законов, стало ещё одной причиной того, что женщина осталась на Тиле, быстро привыкнув к относительной свободе. Свобода…какое сладкое слово. Да, здесь Хоук была свободна, вольна делать почти все, что хотела. Сейчас она хотела барона, к тому же все признаки взаимности данного желания были на лицо, а точнее на… Выгибаясь и закусывая губы в глухом стоне, пиратка откинула голову на плечо мужчины, раздвигая ноги шире и наслаждаясь мягкими волнами наслаждения, что прокатывались по телу, постепенно усиливаясь. Она чувствовала себя восковой свечкой, плавящийся от жаркого пламени разгоревшейся страсти. Прикрыв глаза, Хоук расслаблено позволила магистру делать с собой все, что ему захочется, хотя чувствовала, что сможет прибывать в таком состоянии недолго, ибо её собственные желания набирали все больше силы, затуманивая разум. Руки женщины медленно скользили по собственному телу, ногам и рукам Хоула, сминали простынь на кровати и снова поднимались к горячей коже. Глухие стоны и тяжелые вздохи становились все громче. В какой-то момент Эдвене даже перехотелось не то что убивать, отпускать барона, она бы оставила его у себя до окончания плаванья, как минимум, с большим удовольствием оставила, с …оооох…каким удовольствием!
Темнота забрала зрение, но обострила обоняние и осязание до предела. Запахи, наполнявшие каюту, сложно было назвать приятными в общепринятом смысле: море, пот, кровь, секс, ром и немного пороха. Смешиваясь, они создавали особую атмосферу, обволакивая, заставляя отдаваться течению, как будто ты оказался выброшен в открытое море после тяжелого абордажа и не властен над собой, ты можешь только отдаться на волю волнам и попытаться договориться с богами, вымаливая у них свою жизнь.
Ощущения же были воистину магическими, когда ты слышишь больше, чем слышал раньше, чувствуешь больше, чем чувствовал раньше, каждая клеточка впитывает и ощущает так, как не ощущала никогда, это сложно передать словами... Росчерк огрубевших пальцев по бедру, горячие губы на шее, щекочущее дыхание в волосах за ухом, капелька пота соскальзывает с ключиц, пробегает между грудей и обрисовывает мышцы на животе, очередной стон вырывается из горла, вылетает из приоткрытых пересохших губ…

Эдвена вскрикнула и резко выгнулась, подаваясь навстречу наглым рукам барона, явно уловившим настроения, владевшие пираткой. По телу Хоук пробежала ещё одна волна наслаждения, на этот раз такая сильная, что стук крови в ушах стал практически оглушающим. Казалось, сердце сейчас выпрыгнет из груди, столь сильно оно стучало.
Ладони женщины легли поверх рук Хоула, направляя их, заставляя действовать активнее, резче. Зубы Эдвены терзали её собственные губы, чуть заглушая совсем уж бесстыдные стоны. Привыкшая отдаваться самозабвенно, полностью, без остатка женщина не стеснялась ни себя, ни происходящего, но слишком громкие звуки страстной любви могли пробудить в команде любопытство, а некоторым из них ничего не стило высадить запертую дверь и нарушить уединение капитана и её пленника. Понимая это краем ускользавшего сознания, капитан пыталась сдерживать себя хотя бы таким способом. Это давалось ей с большим трудом.
Томительное наслаждение нарастало все стремительнее, хотелось разрядки, но вместе с тем было желание оттянуть момент, чтобы эта сладостная пытка никогда не кончалась. Кожа горела, мысли окончательно перепутались, если бы перед глазами было что-то кроме смазанных темных силуэтов, то оно поплыло бы. Резкий порыв ветра с шумом распахнул неплотно закрытое окно, свежий морской воздух ворвался в каюту, обдавая прохладным дуновением разгоряченные тела. Хоук глубоко и шумно вздохнула, полностью погружаясь в пучину своих ощущений, они бурлили точно вспененное штормом море, они накрывали с головой, не оставляя надежды выплыть, да женщина и не пыталась.
- О! Марис всемогущий! – Не в силах сдерживаться, воскликнула пиратка, широко распахивая глаза и содрогаясь всем телом в экстазе наивысшего наслаждения. Мир разлетелся на тысячи осколков и не желал собираться воедино, несколько мгновений он не существовал вовсе.
Лениво и довольно улыбнувшись уголками губ, Эдвена отбросила руки магистра, разворачиваясь к нему лицом и целуя его в губы - медленно, глубоко, с чувством, после чего толкнула мужчину в грудь, опрокидывая на кровать. По спине Хоук вновь мазнул прохладный ночной ветер, заставляя стаю мурашек пробежать от лопаток до поясницы женщины. Ухмылка Эдвены стала коварной, она уселась на барона верхом, потерлась об него бедрами и склонилась, чтобы вновь поцеловать.

Дикая, смелая, бесстрашная как стихия Эдвена всегда с большим рвением хваталась за любое дело, будь то очередной рейд за золотом и богатым товаром, бурная схватка, иногда даже неравная по силам или плотские утехи. Она брала то, что хотела, оставляя следы погрома, оставляя свой отпечаток на всем. Она не могла иначе. С тех пор, как на свободу были выпущены её внутренние демоны, ничто не могло загнать их обратно в рамки правил, приличий, в глубины души пиратки, напоминающие жерло вулкана с плещущейся вровень с краями лавой. Эта ночь не была исключением, хотя в ней была доля экзотики. Подпустить человека совершенно из другого мира так близко, раскрыть ему некоторые свои тайны, показать себя истинную... нет, это не пугало, это освежало чувства, приятно натягивало нервы и исполняло на них зажигательную джигу. В жизни Хоук такого ещё не было, это добавляло азарта в эту игру, которую Огневая Эдвена собиралась выиграть, хотя крайне смутно представляла себе эту так называемую «победу».
Кожа под пальцами горела или это пальцы обжигали? Воздух вокруг казался густым, сбившимся в плотный кокон, приятно обволакивая и отрезая от всего сущего.
Сбавив напор, Хоук отдалась на волю чужих желаний, она целовала, когда от неё хотели поцелуев, зорко следила за переменами в своем любовнике, ища подходящие ноты для этой мелодии. Её ласки были требовательными, но по-своему нежными, заставляющими прочувствовать настолько глубоко, насколько это было возможно. Ей хотелось оставить на этом человеке не физический отпечаток, хотелось врезаться ему в память, поселиться в мыслях. Причину этого стремления Эдвена не стала даже искать. Может ей необходимо, чтобы он унес частичку её самой в те края, которые она когда-то звала своим домом, а может, чтобы смог понять её мироощущение. Она уважала бесстрашие барона, его способность ответить на её страсть, быть ей равным и даже выше. В её окружении мало таких людей.
Эдвена не знала сколько раз за прошедшую ночь брала и давала, доводила до исступления, и сама окуналась в пучину чувств. Наверное, если бы «Призрак» не качало волнами, то они раскачали бы его сами. Откуда в двух измученных, уставших и переживших достаточно за сегодняшние сутки людей брались силы – загадка.
Хоук позволила себе отключиться или это случилось без её ведома глубоко за полночь, скорее всего, уже на пути к первым лучам солнца. Проснулась же пиратка от громкого стука в дверь.
- Капитан, мы скоро будем на месте. – Голос Грэйс доносился будто откуда-то издалека, но был остатчно громким, чтобы вырвать капитана из приятной дремы. Захотелось послать квартирмейстера куда подальше, перевернуться на другой бок и снова уснуть, но попытка пошевелиться отозвалась сильнейшей ломотой и болью в мышцах.
Громко застонав, Хоук открыла глаза и попыталась определить свое местоположение в пространстве: она лежала в своей постели, на боку, прижавшись к своему пленнику всем телом, устроив свою голову на его плече, а ногу – на бедрах. В окно светило солнце, из открытого окна доносились вопли голодных чаек и шум волн.
- Дьявол. – Веско резюмировала Хоук, после чего попыталась приподняться хотя бы на локте, не вышло, после этого она попыталась перекатиться на спину – тоже облом. Чужая рука крепко держала её, не желая отпускать на волю. – Эй…
С одной стороны, женщина была даже благодарна своевольной конечности, которую она, наверняка, отлежала до потери чувствительности, за такое самоуправство, дарующее измученному телу немного покоя, с другой - с этим надо было что-то делать.

Собравшись с силами и приподнявшись на локте, Эдвена осмотрелась, погром в каюте был делом обычным, особенно учитывая вчерашний шторм, долю новшества добавлял лежавший рядом с капитаном мужчина, хотя и такое с этой каютой случалось, правда, крайне редко.
- Это тебе не пассажирский корабль. - Пытаясь подавить зевок и предпринимая безуспешную в общем-то попытку подняться, ответила Хоук, после чего повернулась к своему пленнику и ухмыльнулась ему. - А вообще, это тебе нужно торопиться, если ты, конечно, хочешь вернуться к своей скучной, но привилегированной жизни при дворе.
С четвертой попытки Эдвене, все-таки удалось хотя бы сесть, на большее её пока не хватило. По спине тут же побежали мурашки от исчезнувшего тепла и пришедшего ему на смену прохладного ветерка. До хруста и неприличного стона потянувшись, Хоук вновь повернулась к барону и серьезно, но в достаточно расслабленной манере изложила ему свой план, который составила вчера вечером, перед тем как вернуться в каюту после шторма.
- Мы скоро будем проплывать остров, мимо него регулярно ходят торговые корабли. К примеру, в течение суток в Хельм будет проходить как минимум одно судно, твоя свобода и возвращение домой будут в твоих руках. - Пробежавшись кончиками пальцев по скуле, щеке и подбородку Хоула, Хоук  снова отвернулась, ища глазами свою одежду. Та нашлась достаточно быстро, но лежала слишком далеко. Крепко выругавшись, Эдвена с очередным стоном поднялась на ноги и пошла одеваться.
- И да, я хочу увидеть брата, больше мне ничего не нужно, надеюсь, что ты поспособствуешь этому. - Вкрадчивый, спокойный, но достаточно холодный тон пиратки обозначил негласную причину её щедрости. Барон, разумеется, мог отказаться, но тогда причин оставлять его в живых, а также снабжать всем необходимым, чтобы он точно смог добраться до острова и попасть на торговик, не было. Убивать его, конечно, не хотелось, но иного пути не существовало. Или так или никак.
Швырнув на кровать одежду магистра, Эдвена села расплетать косы, она промучилась несколько минут, но поняв, что без масла тут никак не справиться, бросила это гиблое дело и просто пригладила встрепанные волосы руками. Разумеется, это мало помогло, но она по крайней мере попыталась. Плотно зашнуровав свой жилет и надев пояс с оружием, пиратка вновь обратилась к барону.
- Итак? - Светлая бровь вопросительно взлетела вверх, капитан выжидающе уставилась на пленника.